БОРЬБА ВОЛЬНАЯ. ПОРТРЕТ. Мурад Гайдаров: ставка на Афины

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”

Мурад ГАЙДАРОВ родился 13.02.80 в Хасавюрте (Дагестан, Россия). Мастер спорта международного класса. Вольной борьбой начал заниматься под руководством Магомеда Гусейнова, сейчас тренируется у Валентина Мурзинкова. Вице-чемпион мира-2003, серебряный (2002) и бронзовый (2003) призер первенств Европы в категории до 74 кг. Чемпион мира-96 среди кадетов, чемпион Европы-2000 среди юниоров (оба раза как представитель России). Холост.

— Мурад, считаешь ли, что твой земляк Бувайса Сайтиев был провозглашен чемпионом мира на законных основаниях?

— Думаю, на моем месте любой спортсмен сказал бы, что решение арбитров было по меньшей мере спорным. Во-первых, рефери дали Сайтиеву два балла уже на первой минуте поединка, а мне чуть позже те же два очка не присудили. Случись не так, убежден, схватка развивалась бы по-другому, пошла бы совсем иная борьба. Знаешь, когда Бувайсе присудили два балла, а меня поставили в партер, зал возмущенно загудел. Не знаю, за меня зрители болели либо против него, но, скорее всего, они увидели в действиях арбитров несправедливость… Впрочем, что теперь об этом говорить? Увы, сейчас такие правила, что очень многое при равной борьбе зависит от судей — кто первый договорился, тот и победил. Арбитры были настроены против меня: все предупреждения, замечания выносились исключительно в мой адрес… И вообще, можно утверждать, что сегодня спорт стал менее чистым. Испортился, одним словом.

— А с чем связано, что белорусских атлетов судьи часто прихватывают на крупных международных стартах?

— Ну и вопрос ты задаешь, даже не знаю, как на него ответить. Точнее, может быть, и знаю, и все наверняка в курсе этой проблемы… Так или иначе, но, например, к российским борцам арбитры относятся более лояльно. Почему? Трудно сказать, возможно, члены российской команды умеют находить общий язык с судьями. Могут, допустим, добиться того, чтобы при возникновении спорного момента просмотреть видеозапись. То есть они порой в состоянии доказать, что по отношению к их спортсменам была допущена несправедливость. Нельзя сказать, что наши тренеры в этом плане ничего не делают, однако россияне работают с судьями определенно на порядок-два лучше.

— Если не ошибаюсь, ты второй раз сходился с Сайтиевым, и дважды он брал верх…

— Совершенно верно. Впервые мы встретились в этом году в финале турнира на призы Александра Васильевича Медведя. Тогда он победил довольно уверенно. Но дело в том, что в третьей схватке я травмировал плечо, поэтому не мог бороться в полную силу. У него же коронный прием — так называемый “фадзаевский накат”. В Нью-Йорке Сайтиев тоже пытался его применить, однако у него ничего не вышло… Что ж, придется побеждать Бувайсу на Олимпийских играх, больше ничего не остается. Мало того, выигрывать с преимуществом, чтобы судьям не к чему было придраться.

— Почему рефери не могли вручить сразу два золота?

— На чемпионатах мира и Европы это не принято. По-моему, только однажды, на первенстве Союза 1989 года, проходившем в Махачкале, первое место в категории до 100 килограммов поделили два борца. Да, аналогичная ситуация была еще на чемпионате России в прошлом году. Повторюсь, испортился спорт, делают что хотят…

— Россияне, видя успехи Гайдарова, не кусают локти, что однажды разрешили тебе выступать за Беларусь?

— Не думаю. У них много сильных борцов, а в моей весовой категории — тем паче. Тот же Бувайса Сайтиев побеждает на чемпионате страны с преимуществом в два-три балла, не больше, а, например, Магомед Исагаджиев стал в прошлом году вторым на “мире” и третьим на “Европе”.

— С чем связано, что выходцы с Северного Кавказа правят бал в вольной борьбе? Нельзя же сказать, что это ваш национальный вид спорта.

— У нас очень хорошие школы, а дети почти все свободное время проводят в спортзалах. Кстати, когда в прошлом году Махачкалу посетил Александр Карелин, он сказал, что нигде в мире не видел столько ребят с поломанными ушами.

— В твоей спортивной биографии есть эпизод, когда ты боролся за сборную Азербайджана.

— Сейчас все объясню. Это был лицензионный турнир к Олимпийским играм в Сиднее. Он проходил в Германии, в Лейпциге, в феврале 2000 года. На соревнования меня повез первый тренер Магомед Гусейнов. Интересно, что я приехал в Лейпциг буквально без ничего, в том числе и без формы. А в Германии азербайджанский тренер подходит к Гусейнову и спрашивает: “Гайдаров будет бороться?” — “Нет, он просто так приехал со мной и Муратом Умахановым”. (Тот стал впоследствии чемпионом Сиднея-2000 в категории до 63 кг. — “ПБ”.) — “У нас проблема в категории до 85 килограммов, наш спортсмен опоздал на самолет. Может, Мурад согласится?” — “Давайте поинтересуемся у него”. Когда я им сказал, что у меня нет даже формы, услышал в ответ: “Не волнуйся, все будет”. — “Но я вешу всего 77-78 килограммов”. — “Очень надо, поборись, пожалуйста”. Короче, посоветовавшись с тренером, согласился. И что самое интересное, выиграл две схватки. Причем вторым из поверженных мною борцов был швейцарец Грегори Мартинетти — племянник нынешнего президента ФИЛА. А поскольку я ходил в российской экипировке, у меня потребовали предъявить паспорт, дабы проверить, имею ли право выступать за Азербайджан. Как выяснилось, такого права я не имел, и меня сняли с соревнований…

— А какими судьбами оказался в Минске?

— Примерно два с половиной года назад один из земляков-дагестанцев предложил моей семье вариант, который позволил бы мне выступать за Беларусь. Я подумал и решил рискнуть, и сейчас нисколько об этом не жалею.

— Как тебя приняли в команде? Ведь не секрет, что ты перебирался в Беларусь не для того, чтобы быть вторым или третьим номером сборной.

— Нормально. У меня с самого начала сложились хорошие дружеские отношения со всеми ребятами.

— Не возникают ли у тебя проблемы с отечественными правоохранительными органами как у “лица кавказской национальности”?

— Никаких. Ни у меня, ни у Бейбулата Мусаева, который переехал в Беларусь на год раньше. За все время милиционеры остановили только один раз. Причем вместе с Булатом. Не помню почему, но у нас не было с собой паспортов. Прошли с ними в отделение, нас “пробили” по компьютеру и отпустили. Все, больше никогда не останавливали.

— Ты собираешься провести несколько недель на родине, в Хасавюрте. Не боишься? Как-никак Чечня всего в двух десятках километров…

— В принципе нет. Во-первых, там живут родители, родственники. Соскучился по ним, съезжу, повидаю. А во-вторых, чего боятся? Я с детства слышал взрывы, от которых окна в домах дрожат… Все к этому привыкли.

— Неужели человек может привыкнуть даже к войне?

— Мне кажется, да. Тем более что и в Дагестане теракты тоже, к сожалению, не редкость. Я не понимаю, чего людям не хватает. И не только в том регионе — весь мир исковеркался…

— Но кому-то наверняка выгодно, чтобы военный конфликт России и Чечни не затихал…

— Я так же думаю. Столько лет идет война, и никто не может ее остановить. Там же люди гибнут… Наверное, есть серьезные силы, препятствующие восстановлению мира. Тяжело об этом говорить, давай сменим тему.

— Хорошо. Ты, как я слышал, будущий юрист?

— Да, студент-заочник пятого курса юридического факультета Дагестанского государственного университета.

— Девушку своей мечты еще не встретил?

— Нет, сейчас все мысли только о спорте, борьбе, предстоящей Олимпиаде. О женитьбе думать мне пока рано.

— Общеизвестно, что Кавказ славится гостеприимством и хлебосольством. Какое вино предпочитаешь за богатым столом?

— Я абсолютно не употребляю спиртного. Ни разу в жизни не пробовал, и не тянет.

— Какая у тебя самая заветная мечта?

— Стать чемпионом Олимпийских игр в Афинах, и для ее достижения приложу все силы, отдам себя без остатка.