"Динамо". Ярослав Обшут: о’кей от Оби

Волею судьбы воплощение мечты оказалось хилым — в сумме лишь семь матчей в двух клубах НХЛ, а в остальное время — минорные лиги. Иное дело — европейский этап карьеры, которая нынче пребывает где-то в районе пика. И с падением 34-летний финалист Кубка Гагарина Ярослав ОБШУТ по прозвищу Оби торопиться явно не планирует.
ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Ярослав ОБШУТ. Родился 9.03.76 в Прешове (Чехословакия). Защитник. Выступал за “Норт Бэттлфорд” (SJHL), “Свифт Каррент”. “Эдмонтон”, “Медисин Хэт” (все — WHL), “Сиракьюз”, “Вустер”, “Херши”, “Манитобу” (все — АHL), “Толедо”, “Роли”, “Огасту”, “Пеорию” (все — ECHL), “Сент-Луис”, “Колорадо” (оба — NHL), “Лулео” (Швеция), “Спартак”, “Атлант” (оба — КХЛ). В 1995 году задрафтован НХЛовским “Виннипегом” (N драфта — 188). В чемпионатах НХЛ провел 7 матчей, очков не набирал, получил 2 минуты штрафа. В чемпионатах КХЛ — 130 игр, 53 (19+34), 136. Финалист Кубка Гагарина-2011. В составе сборной Словакии участник ОИ-2002, Кубка мира-2004, ЧМ-2005, -09.

— Ярослав, вы, как и некоторые из динамовских новичков, отличаетесь отменным знанием русского. Либор Пивко удивил известием, что он его выучил в Америке.
— А я, получается, разочарую, моя история куда банальнее. Я же постарше Либора, успел еще застать времена, когда русский изучали в чехословацких школах. Что и делал до 15 лет. А в 18, выходит, больше понадобился бы уже другой иностранный — английский. Когда отправился за океан.

— И провели там аккурат десять лет. Правда, так и не заявив о себе громко в НХЛ.
— Я не был безудержным мечтателем и в 18 ехал в Северную Америку, прежде всего чтобы хорошо научиться играть в хоккей и освоить английский. О десятилетнем пребывании не было и речи, в кармане имелся обратный билет в Словакию. Но тренеры присмотрелись ко мне и посоветовали задержаться. Мол, не торопись, вернуться всегда успеешь. Посмотрим, что из тебя получится. А здесь драфт, на меня положил глаз “Виннипег Джетс”. В общем, все указывало на то, что стоит попробовать.

— Но попытка, по сути, так ничем и не завершилась.
— В НХЛ, естественно, многое решает мастерство. Но очень большую роль играет и простая удача. От меня она почему-то отвернулась: как только представился шанс закрепиться в лиге, получил тяжелую травму. До основы тогда действительно оставалось рукой подать: отправили в фарм, но с наказом быть готовым в любой момент, вызов непременно придет. Он и пришел, вот только я накануне порвал крестообразные связки колена. Самая тяжелая и обидная травма в карьере. Уже хотя бы потому, что лечение длится до полугода. В общем, когда вернулся в норму, сезон подходил к концу. Понятно, что поезд ушел.

— Но был же второй заход на НХЛ.
— Да, в “Колорадо”. Правда, там другая история. Коуч обещал: “Уступим в нескольких матчах — обязательно дадим тебе шанс”. Команда уступала, однако шанса все не просматривалось, тренер взял свои слова назад. Дескать, проигрываем, но защитники смотрятся неплохо, поэтому жди дальше. Промучился так три месяца, а потом сам попросил отправить меня в фарм. Чувствовал, что нужно срочно восстанавливать игровые навыки, которые в запасе неизбежно теряются.
И это, кстати, был еще не последний мой НХЛовский шанс. Но с “Ванкувером” вообще вышло нелепо: Эд Жовановски получил травму, меня уже вызвали в основу из фарма, готовился. Все испортил визит на горячие источники. Они обычно полезны для здоровья, а вот мне не повезло — подхватил там заражение крови и на месяц выбыл из строя. Это стало последней каплей. Подумал: “все, хватит, пора возвращаться в Европу”.

— Причем почему-то в Швецию.
— Определенной цели не преследовал, просто это было одним из предложений моего агента.

— Пять сезонов в “Лулео” — изрядный срок, чтобы пополнить языковой багаж и шведским.
— Здесь как раз мимо. Само собой, какие-то слова и фразы для общения на примитивном бытовом уровне выучил, но не более того. Во-первых, шведский язык не из простых в изучении. Во-вторых, особой необходимости не было, команду возглавлял хорошо мне знакомый Славомир Ленер.

— Интересно выходит: в последние годы вы как-то тяготеете к клубам, возглавляемым уроженцами Чехословакии. В Швеции — Ленер, в России — Ржига, В Беларуси — Сикора…
— Ну хоть где-то повезло. На самом же деле это чистое совпадение. Главный критерий при выборе клуба — насколько в этом городе будет комфортно семье. Решение принимаем совместно, и пока везде ожидания оправдывались. В Швеции у нас родился сын. Сейчас ему уже шесть лет.

— На коньки становится?
— Да, но карьеру хоккеиста уже успел закончить. (Смеется.) Попробовал и сказал, что не нравится. Сейчас вот как будто проявляет интерес к теннису. Ну и, понятно, как все мальчишки, в футбол гоняет с удовольствием. Что ж, пойдет если не по стопам папы, то мамы — она у нас теннисистка.

— Известная?
— До мест в мировом рейтинге дело не дошло, хотя в юношеском возрасте подавала большие надежды. Но потом — тяжелая травма и в двадцать лет мечты о больших высотах пришлось оставить. Наверное, подобные неудачи у нас семейное. Хотя мы не особо переживаем за успехи сына в большом спорте. Пусть просто им интересуется, растет здоровым.

— А если задастся и возникнет “проблема Штястного”?
— Извините, не понял…

— Он же по рождению имеет право на шведское гражданство. Вдруг захочет отстаивать честь этой страны, а не Словакии.
— Это будет прежде всего его выбор, который, понятно, делать еще рано. Даже в спорте. Не исключаю, что через несколько лет сын скажет: “Папа, я все-таки хочу, как ты, играть в хоккей”.

— А для вас патриотизм — не пустой звук?
— Разумеется, нет. Люблю Словакию и всегда при любой возможности приезжал в сборную. Правда, все это уже в прошлом, твердо для себя решил.

— Что ж так-то? Годы еще вполне позволяют.
— Может быть, но ощущение, что я сборной нужен, уже ушло, а значит, пора завязывать.

— Ушло после непопадания в олимпийский Ванкувер?
— Нет, тогда все было ясно: между мной и Баранкой выбрали Ивана. Ладно, он моложе, нет проблем. Другое дело — этой весной, перед чемпионатом мира в нашей стране. Мой “Атлант” вышел в финал Кубка Гагарина, я чувствовал себя великолепно, до последнего ждал звонка из сборной. Любого, хотя бы со словами: “Ярослав, извини, но у нас состав уже сформирован, надеемся на тебя в дальнейшем”. Однако так никто и не позвонил.

— Обиделись?
— Не совсем правильное определение. Говорю же, просто почувствовал, что я уже не нужен. А раз так — что ж, перевернем эту страницу. Карьеру заканчивать пока не собираюсь, главная работа для меня — клуб. Сейчас это минское “Динамо”, чему я очень рад. А главная забота — семья, сыну скоро идти в школу.

— Отчего столь исключительная радость от перехода в белорусский клуб? От выступления в российских остались неприятные воспоминания?
— Вовсе нет. Все-таки с “Атлантом” удалось вплотную приблизиться к завоеванию главного трофея лиги. В финале, конечно, все сложилось не так, как хотелось бы, мы были способны на большее. Но в решающей серии плей-офф двух победителей быть не может.

— А чем запомнился спартаковский период карьеры?
— Тоже ничего плохого сказать не могу. Особенно о первом из неполных двух сезонов. Отличная была команда, все ладилось. Но в межсезонье очень сильно изменился состав, это уже был не тот “Спартак”, что раньше.

— И все же как освоился в Минске?
— Все отлично: сильные партнеры, приятные в общении, грамотный тренерский штаб. Думаю, наша команда будет способна на большие победы.

— Свое место в ней уже нащупываете?
— Конкретную задачу определят тренеры, тем не менее понятно, что меня приглашали не на роль дублера. Когда тебе за тридцать, нужно или быть одним из лидеров, или заканчивать карьеру. Второго точно не планирую.

— Еще долго?
— Принято считать, что игроки уходят с 35 до 40 лет, если, конечно, их не заставляет сделать это преждевременно тяжелая травма. Мне 35 исполнится в сентябре, и очень хочу верить, что впереди у меня по максимуму — по крайней мере пять сезонов. А там как поведет себя тело. Пока оно в полном порядке.

— Так понимаю, скоро следует ожидать приезда семьи в Минск?
— Точно. Ради того, чтобы ближайший сезон быть вместе, мы даже отложили на годик поступление сына в школу. Можно было отправить уже и сейчас в Словакии, но решили не торопиться. Хотя здесь все равно определим его в детский сад, нужно будет подыскать какой-нибудь. Проблем с адаптацией не ожидается, наш парень уже вовсю говорит по-русски. Это в Москве, когда впервые попал в среду русскоязычных ровесников, пару недель только и делал, что плакал — такой стресс…