Лига Европы. "Гомель". Вокруг матча. Без трубы и барабана

Не будет трубы и барабана и в этих колонках. 16 тысяч народу собрал матч в Бурсе, и не было на трибунах ни одной поганой дудки. Той самой, в которую любят дуть наши брутальные стадионные гоготуны и которую тихо ненавидит негромкий среднестатистический болельщик и правильный среднестатистический фанат. Не в ходу в Турции “духовой” способ поддержки. Потому как он — эрзац, причем полный. Там болеют голосом, который в унисон рвут, да руками, которыми не менее синхронно жестикулируют. Еще в Турции поют — много и хором. Выходит завораживающе — мурашки по коже. Не то что дудка — серпом по пальцам.
Вообще с этими дудками все давно ясно. Они там, где некому болеть. Они заменяют на стадионе род человеческий. Посади на трибуне одного заполошного “дударя” — шума он произведет больше, чем десяток “безоружных”. Будет типа поддержка. Для обеспечения которой надо лишь поставить у стадиона палатку с “вувузелами” — что много проще, нежели зазвать на футбол живого человека. Типа менеджмент.
В Бурсе все наоборот. Проблем с болельщицкой явкой нет. В четверг на трибунах “Ататюрка” собрались лучшие люди города — осанистые турки, чернобровые турчанки и прыткие турчата. Все в фирменном “зелено-белом”. Перед матчем из клубного магазина, что скромно стоит возле стадиона, очередь покупателей змеилась длинная, как когда-то в мавзолей к дедушке Ленину. Таких “шопов” раскидано на местности добрый десяток. И ни в один не зарастает народная тропа.
“Бурсаспор” — команда популярная. По нашим меркам, популярная космически. В день матча в клубные цвета был ряжен едва ли не каждый третий человек на улице. Кажется, эту “зелено-белую” торсиду проще всего делить по социальному признаку.
За команду болеют автослесари. Их здесь — орда. Что ни фасад — первый этаж отдан под автосервис. Высокие двери, металлический лязг, покрышки, запах бензина и пыль. Из-под машинного брюха торчит чья-то голова. Из-под капота — чья-то задница. В такую жару работать — лучше сразу застрелиться. Но турки, вопреки стереотипам, крайне трудолюбивый народ. Клубные “лого”, обильно развешанные в мастерских, верно указывают, куда пойдут рыцари гаечного ключа и домкрата вечером — после того как снимут замасленные “комбезы” и отопьют из бокала холодного “Эфес Пилсена”.
За “Бурсу” болеют торговцы. Это другой доминирующий сектор в здешней сфере занятости. Гильдия 21-го века — владельцы маленьких лавок с невообразимо широким ассортиментом. Они всегда крикливы, изредка навязчивы — по рыночной брусчатке ходить без нужды не очень весело. Тем более белорусов в толпе “барышники” изобличают безошибочно и уверенно показывают на пальцах, сколько голов залетит нынче вечером в ворота “Гомеля”. На эти голы “купечество” не скупится.
За “Бурсу” болеет улыбчивый художник Юнус. Коренастый дядька неопределенного возраста, занимающийся росписью керамической посуды, которую сам же и продает. Встреченных белорусов он затаскивает в свои владения, где долго и успешно агитирует за сувениры ручной работы. Он оказывается курдом, но утверждает, что во взаимоотношениях его народа с турками давно “ноу проблем”. Мудрый курд. Даже счет вечернего матча он предсказывает толерантно, оставляя гостям некоторые шансы. Не слишком, впрочем, практические.
За “Бурсу” болеют пикейные жилеты. Пенсионные старики со сморщенными лицами, которые любят сидеть прямо на тротуарах за маленькими столиками, прохлаждаться в тени, медленно играть в нарды и еще более медленно попивать чай. Чай в Турции наливают в изогнутые стеклянные стаканчики. Будь такие у нас — из них пили бы водку.
За Бурсу болеют тинейджеры — по определению самая агрессивная часть футбольного сообщества. Однако в Бурсе эти вьюноши восточного темперамента — сама доброта. Может, оттого, что “Гомель” с ними — одной крови. Такой же “зелено-белый”. Белорусский автобус фанаты встречают аплодисментами и дружественной жестикуляцией. И лишь один — в семье не без урода — шевелит руками что-то альтернативное: ладонью одной руки хлопает о другую, предварительно свернутую в кулак. Впрочем, когда “Гомель” показывается на поле — взрывным свистом его встречает уже весь стадион. И когда объявляется белорусский состав — все тоже тонет в невообразимом шуме. Зато фамилии своих игроков трибуны чеканят громовым хором.
Кажется, за “Гомель” в четверг честно болел всего один житель Бурсы. Красивая девушка Виктория, приставленная к команде со святой переводческой миссией. Но миссия — дело второе. Первое — корни, а они вдруг оказываются жодинскими. И больше того: отец турецкой белоруски — давний и вполне закадычный друг… Олега Кубарева. “Мир тесен”, — улыбается наставник “Гомеля” на предматчевой пресс-конференции… Виктория кивает. Заручившись знанием турецкого, она съехала с родины шесть лет назад. Нашла себе место в здешнем укладе, ей привычно и не тянет домой.
А нас — тянет. “Гомель” уезжает в аэропорт прямо со стадиона. Чтобы взлететь в ночной Турции — и приземлиться в предрассветной Беларуси. Где все до боли родное — включая сильный и процветающий футбол с его пустыми трибунами и дудками, которые как серпом по пальцам.