Откровенно. Святослав Киселев: ЭКСКЬЮЗивное интервью

Как это часто случается, включению диктофона предшествовал разговор визави по мобильному с кем-то мне безвестным. На финише Слава произнес: “Пока я, как говорится, в творческом отпуске. Но затягивать особо не планирую”. Чем не зацепка для начала разговора?..

— И как оно, в творческом-то отпуске?
— Пока — очень неплохо. Пустоты после увольнения из федерации еще не почувствовал. Зато смог осуществить давно задуманное — пару недель отдохнуть вдали от дома, а после посетить екатеринбургский кэмп Павла Дацюка.

— “Пока не почувствовал пустоты” предполагает, что скоро она может появиться?
— Не исключаю, памятуя свой прошлый опыт ухода из федерации. Тогда на какое-то время перебрался в Штаты и очень скоро затосковал по нашему хоккею. Спасало только общение с соотечественниками, выступавшими за океаном в НХЛ и АХЛ.

— Давай без обиняков: ни для кого не секрет, что ты — бывший зять Владимира Наумова, теперь уже также бывшего главы ФХРБ. И твой прошлый уход был связан с семейными обстоятельствами.
— Да, но не в той форме, которая кому-то может показаться очевидной. Просто у меня был непростой период в личной жизни, нужно было во что бы то ни стало сменить обстановку. Хм… Кажется, до сих пор никто из журналистов не спрашивал о тех непростых для меня временах. Но, раз уж ты спросил, продолжу. Так вот Наумов, нужно отдать ему должное, во-первых, никогда не вмешивался в нашу семейную жизнь, а во-вторых, всегда четко отделял личное от профессионального. В последнем с ним разговоре перед уходом Владимир Владимирович убеждал, что с увольнением я погорячился.
Так что ошибаются те, кто считает, что мой уход прямо связан с разводом и как следствие — из-за размолвки с бывшим тестем. Нет. Равно как и в лучшие времена я почти не использовал родственные связи с ним.

— Но все-таки “почти”?
— Ну, если для пользы дела нужно было набрать его прямой телефон, чтобы что-то быстро уточнить или согласовать, иногда пользовался этой “привилегией”. Но не более. И в посиделках в неформальной обстановке с Владимиром Владимировичем часто принимал участие лишь потому, что он предпочитал с тем же Хэнлоном встречаться не в кабинетах, а в непринужденном антураже. Это настраивало обе стороны на большую открытость.

— Вот и “дооткрывались” до осени-2009, когда связь с канадцем была Наумовым враз обрублена. Но ты, кажется, во время тех событий был еще в Штатах?
— Не совсем. Вернулся буквально за сутки до отставки Глена из сборной. Надеюсь, никто не подумает, что эти события как-то связаны. Поэтому историю вокруг его динамовского увольнения комментировать не стану, не был свидетелем даже по касательной. А вот уход из национальной команды мы с Хэнлоном действительно обсуждали. Здесь тоже все просто: он перестал чувствовать, что ему доверяют.

— Мнения о тех событиях расходятся. Одни считают, что все было сделано правильно: рано или поздно канадский вектор все равно пришлось бы сворачивать. Другие — что Наумов тогда очень погорячился.
— В том, что в конце концов пришло бы время доверять своим, сомневаться не приходится, это правильно. И все же тогда все было сделано очень не вовремя. И даже где-то несправедливо. Сам посуди: канадец был приглашен сразу после нашего пролета олимпийского Турина. С установкой, что мы обязательно должны попасть в Ванкувер. И мы туда, во многом и его стараниями, прошли даже без участия в квалификации. По-моему, очевидно, что как минимум работу на Олимпиаде-2010 во главе нашей сборной коуч честно заслужил.

— Согласен. Но, что интересно, сейчас уже раздаются ностальгические нотки по жестким наумовским временам даже на фоне ворсиновской демократичности.
— Бог с тобой, какая жесткость?! Да, Владимир Владимирович мог пресечь пустые, на его взгляд, дискуссии своим волевым решением. Но давай посмотрим на проблему с другой стороны: в 2000-х в нашем хоккее хватало недобросовестных или просто некомпетентных “спецов”. Будь Наумов действительно жестким, таким бы не поздоровилось. Но едва ли кто-то из них почувствовал угрозу своему благополучию, генерала просто на все не хватало.

— Во время американской “эмиграции” ты чем занимался?
— Использовал отличный шанс изучить маркетинг НХЛ. Кроме прочего, например, помогал Тодду Вудкрофту в системе “Лос-Анджелес Кингз”.

— Изучил?
— Вполне, опыт бесценный. Сейчас принято сравнивать НХЛ с КХЛ. Между тем одно из фундаментальных отличий лиг в том, что НХЛ деньги зарабатывает, а КХЛ пока все больше тратит привлеченные извне.

— И так будет, пока не выравняются доходы болельщиков.
— Не совсем. В России уже хватает состоятельных людей, есть та самая классическая “американская” прослойка среднего класса. Которая просто тратит деньги не на билеты на хоккей, а, скажем, на путешествия. Правда, мы в этом смысле, конечно, пока выглядим куда хуже.

— Но к аншлагам на “Минск-Арене” уже начинаем привыкать.
— И это здорово! Жаль только, что на игру сборной с чехами удалось собрать лишь семь с чем-то тысяч.

— По-моему, маркетинг подвел. Заказали бы “раскрутку” минского матча тем же менеджерам “Динамо”.
— Не уверен, что это существенно помогло бы. Просто на сборную, да еще на товарищеский матч, объективно сложнее собрать зрителя. Клубная культура боления всегда выше. Так не только у нас, но и в Западной Европе. В Кельне на наш поединок с немцами тоже собралась только половина 18-тысячника. И это еще успехи белорусов в предыдущих матчах сделали нам рекламу, а то было бы и еще меньше.

— Ладно, хватит ретроспективы. Нынешний-то твой уход из федерации явно же связан не семейными обстоятельствами…
— Само собой, хотя и по итогам второго прихода в ФХРБ хватает приятных воспоминаний. Были и победы, и успехи.

— Это когда?
— Пусть локальные, но были. Вспомни декабрьский турнир в Херизау. Или, например, универсиаду. Где мы в ранге дебютантов с ходу стали вторыми, уступив в финале лишь России, да и то с минимальным счетом.

— И, несмотря на это, твое с Ворсиным сотрудничество не затянулось. Почему?
— Вот меньше всего хотел бы сейчас выглядеть воспевающим Наумова и “топящим” Ворсина. Так что только личные ощущения и самые ключевые моменты. Доверие при новом главе федерации было уже не тем. Много времени убивалось на то, чтобы доказать Евгению Николаевичу необходимость сущих мелочей, вроде количества нужных сборной шнурков или обмоточной ленты. Кажется, ему вокруг мерещатся воры. Доходило до того, что говорил ему прямо: “При наличии такой установки есть только три выхода: или наконец поверить тем, кто с вами работает, или обратиться в соответствующие органы для проверки, или последнее — поставить тех, кому будете доверять”.

— Положим, сейчас он так и делает.
— Дай бог, чтобы сменившие уволенных и уволившихся имели доверие и возможность нормально работать. Хотя и это не поможет, если случится так, как было у нас перед словацким чемпионатом мира, когда сборная получила форму только за два дня до старта. При этом Мезин заказал амуницию еще в декабре, думал ее обкатать в спаррингах. Все это вносило дополнительную нервозность в подготовку. И сколько таких мелочей…

— Но не станешь же ты утверждать, что именно они обусловили провал.
— В том числе, пусть и не сыграли определяющей роли. Мелочей ни в жизни, ни в хоккее не бывает. В истории с той же формой, допускаю, свою роль сыграл валютный кризис. Но можно было это хотя бы объяснить команде? У нее так и не было уже традиционной встречи с главой федерации накануне чемпионата мира. Да и после, по-моему, она поступила не совсем правильно. Случись успех, многие, уверен, поспешили бы заявить о своей причастности. Зато после неудачи весь огонь достался Занковцу. Так, ладно, хватит “экскьюзов”, что-то увлеклись. К сожалению, задачу сборная не выполнила, здесь не поспоришь. Но ее тренеры продемонстрировали готовность нести за это ответственность и держать удар.

— Еще несколько провокационных вопросов. Кому их задавать, если не генменеджеру сборной. Первый: почему все-таки уехал Калюжный?
— А что, есть иные версии, кроме как “по состоянию здоровья”? Для тех, кто придумывает иные — всего один, но красноречивый факт. Накануне спарринга, в котором Алексей не смог принять участия, он, еще нормально себя чувствуя, по своей инициативе остался с тренерами после занятия. Просто как капитан. Что-то рисовали на планшете, еще раз прогоняли схемы…

— Второй вопрос: не ошибкой ли была передача капитанских полномочий Грабовскому?
— Может, и ошибкой. Само собой, не потому, что Миша недостоин. Просто склад характера у него не капитанский. Он же эмоциональный очень, все принимает близко к сердцу, а “кэпу” нужно быть хладнокровным. Впрочем, возможно, повышенная сентиментальность связана с рождением дочери. У меня в свое время было так же.

— Наконец, как скоро, на твой взгляд, новый тренер сборной, кто бы им ни стал, пригласит в команду Готовца.
— Вот никому Кирилл покоя не дает… Ну скажи, что не так? Что, он сыграл хуже, скажем, Горошко?

— Скажу, что маловато материала для сравнения: Кирилл провел вдвое меньше игр, чем Олег, да и среднее время на льду разное. Просто Готовец все же на обоих его мировых чемпионатах воспринимался как эдакий “Киндер-сюрприз” даже не из АХЛ.
— Так радоваться нужно, что кому-то хватало смелости подтягивать к сборной юного парня, да еще дефицитного амплуа защитника! Все же вокруг говорят о необходимости этого. Так что, если новый коуч будет с головой, вызовы последуют. Кирилл, выступай он сейчас, скажем, в чемпионате Беларуси, уверен, уже был бы в экстралиге на ведущих ролях. И в Америке не затеряется, если продолжит прогрессировать тем же темпом. Просто сейчас у него приоритет — получение образования, учеба в университете.

— Ну и о последних событиях. С чем связано твое столь острое желание поработать в организации кэмпа Дацюка?
— Второй год кряду, заметь. Сейчас уже шутили, что меня оформили переводом с должности “GM” белорусской сборной на аналогичную в школе Дацюка. А что тянет?… Может, что-то наподобие ностальгии. Атмосфера там очень располагающая, похожая на ту, что была у нас в сборной в хэнлоновские времена. Можно сколько угодно ерничать по поводу “семьи”, которую тогда строил канадец, но та аура нравилась всем — от тренеров до водителей командного автобуса. И игрокам, само собой. И, главное, это работало!
Что до ностальгии, то школа Дацюка — считай, продолжение того, что впервые было опробовано у нас и только потом перенято россиянами.

— Не понял. Ты утверждаешь, что в России раньше не имели представления о летних кэмпах для детей и юношей?!
— Знали, само собой. Но под управлением своих тренеров. А вот настолько всесторонняя и продолжительная работа именно под руководством североамериканских коучей впервые на территории бывшего Союза была опробована именно у нас. Во время, увы, краткого сотрудничества с “Nothern Еdge”. Можно долго спорить о преимуществах той или иной школы, но, согласись, хотя бы для разнообразия и обмена опытом вникнуть в чужую методику, мягко говоря, невредно.
Кроме того, есть у североамериканцев, увы, нехарактерное нам умение — даже из тяжелой работы они делают праздник. Павел не раз подчеркивал, что это очень ему импонирует, и он хотя бы через такие кэмпы надеется привить это умение российским тренерам.
Сейчас в Екатеринбурге я много общался с родителями юных участников. Это была одна из функций, возложенных на меня Дацюком. Так вот, когда они узнавали, что в свое время белорусским мальчишкам работу в аналогичном минском кэмпе оплачивала федерация, только завистливо присвистывали. Когда понимали, что я действительно не шучу.

— А в Екатеринбурге это было дорогое удовольствие?
— 22 тысячи российских рублей. На наши каждый пусть переводит сам, выбрав курс по вкусу, в долларах выходит около восьмисот. Сюда входило проживание, питание, оплата работы инструкторов, аренды льда и сопутствующих расходов. Плюс “фирменные” игровые майки лагеря. Для сравнения могу сказать, что многие кэмпы российских тренеров обходились участникам дороже. И понятно, что для Павла этот проект направлен не на получение личной прибыли.

— Белорусы в нем участвовали?
— Да. В младшей возрастной группе один — племянник Леши Калюжного Матвей Куриленков. В старшей — двое: Гаврус и Раевский. Плюс все тот же Готовец. Но последний, понятно, уже не в роли воспитанника, а инструктора-ассистента. Причем оказался он в этой роли, можно сказать, случайно, попав на один рейс с тренерами, направлявшимися из Штатов в Екатеринбург через Франкфурт. Знакомы они были давно, еще со времен минских кэмпов и первых лагерей Дацюка. Так наш парень совместил приятное с полезным: помог в проведении сбора и получил отличную возможность поработать на земле под руководством Джереми Кларка, который по контракту занимается физической подготовкой игроков сразу четырех клубов НХЛ плюс двух в Германии. Была идея пригласить больше белорусских мальчишек, но у нашей федерации она поддержки не нашла.

— Может, потому, что и у нас проводится нечто подобное, пусть и без прямого содействия ФХРБ? Усилиями Грабовского и его агента в Минске работал североамериканский тренер по катанию. Силами гродненских энтузиастов летние кэмпы уже два года работают на Брестчине…
— Слышал об этом. И очень здорово, что у нас такие инициативы еще не умерли. Мише вообще респект. Фактически он привлек наших ребят к работе с тренером, труд которого оплачивал из своего кармана. Приятно, что в организации работы этого лагеря мне тоже довелось поучаствовать. Не знаю, как была построена работа в Березе, но с удовольствием ознакомился бы. Может, посоветовал бы что-нибудь дельное, опыт организации все-таки уже немалый.

— И как думаешь его применять в дальнейшем? Ясно же, что с двухнедельной работы в школе Дацюка год не прокормишься.
— Есть наметки. Понятно, что за пределами Беларуси. Говорю же, особенно затягивать свой творческий отпуск не планирую.

— Наметки на Западе или на Востоке?
— Теперь в России. Понятно, что за два года сотрудничества уже только со школой Дацюка деловые отношения с россиянами сложились сами собой. Так что жду ответа, несколько собеседований уже прошел.

— Для Беларуси твой опыт, выходит, будет утерян?
— Что значит утерян? Предложений здесь сейчас просто нет. Ясно, что в федерации в обозримом будущем меня ждут едва ли. Разошлись мы с руководством во взглядах на функции и задачи менеджера сборной. Если кто-то считает, что я в ней был, грубо говоря, лишь завхозом — бог судья. Но, помимо этого, я, на мой взгляд, неплохо справлялся с главной работой и был сильным связующим звеном между командой, тренерами и федерацией.
И вот еще что. Может, прозвучит не совсем скромно, но было очень приятно недавно прочитать в прессе хорошие отзывы о себе как о менеджере от того же Калюжного.

— И не только от него. Как минимум еще и Грабовский в ходе своей “Прямой линии” в “Прессболе” высказался в том же ключе.
— Точно! Хорошо, что напомнил, и Мише спасибо за добрые слова. Так я это к чему: связь с нашими сборниками не планирую терять точно. Сейчас вот на базе “Автомобилиста” в Курганово очень рад был встретить Витю Костюченка. Не могу забыть, как во время американского “затворничества” парни постоянно мне звонили, справлялись о делах, спрашивали, не нужна ли какая помощь. Так что как минимум эта связь с нашим хоккеем со мной останется. Будет ли какая-либо другая — посмотрим…