ЭКЗОТИКА. Мертвая хватка Питбуля

— Полагаю, этот титул не упоминался как жизненный ориентир в твоих школьных сочинениях на тему: “Кем я хочу стать”.

— Само собой. В детстве, как, наверное, любому мальчишке, хотелось перепробовать все. Занимался и футболом, и легкой атлетикой, и бодибилдингом. В 16 лет поступил в Академию МВД, и там тренеры привлекли к занятиям самбо и дзюдо. Получалось неплохо: стал мастером спорта международного класса по самбо и мастером спорта по дзюдо. Наиболее значимое из достижений — победа на молодежном чемпионате мира по самбо в 99-м году.

— И чем же был вызван зигзаг в столь успешно начатой карьере?

— Знаешь, сколько я получил за победу на чемпионате мира? Целых 50 долларов. А сумма, которую предложили за участие в первом же бою без правил, скажем так, несколько превышала эту. Так что раздумывал недолго. К тому же было просто интересно.

— Сам-то когда впервые увидел бой без правил?

— Лет в 14, по телевизору. Хорошо помню, что 80-килограммовый американский полицейский выиграл у бывшего борца сумо, который был едва ли не вдвое тяжелее его. Довольно долго находился под впечатлением того подвига. И сразу же вспомнил о нем после предложения моего будущего тренера Дмитрия Степанова. Первый бой проходил в Питере, спустя две недели после чемпионата мира. Ехал туда новоиспеченным чемпионом, с высоко поднятой головой — думал, порву любого. Этим “любым” должен был стать какой-то бразилец. Но до России он не добрался из-за проблем с визой. В качестве замены мне предложили чемпиона Ленинградской области по тайскому боксу. Парень был и пониже меня, и полегче (рост Андрея Орловского 192 см, боевой вес 109 кг. — “ПБ”.). Ломал его минут семь, а затем получил удар в челюсть — и следующие две минуты отдыхал. Такой вот вышел дебют…

— Многим вполне хватило бы, чтобы навсегда забыть дорогу в восьмиугольник.

— Наверное. Меня же это только раззадорило. Проигрывать не привык.

— Сколько времени ушло на реабилитацию?

— Полгода. В 2000-м, 9 мая, выиграл чемпионат Европы. Кстати, в том же Санкт-Петербурге. Тогда, пожалуй, впервые осознал, что смогу в этом виде добиться чего-то существенного.

— Не считаешь, что тебе повезло со “стартовой платформой”? Ведь еще несколько лет назад в восьмиугольнике доминировали исключительно бывшие борцы…

— Это пройденный этап. Сейчас нельзя добиться больших высот, не обладая ударной техникой. Я подтянул ее до нужного уровня года полтора назад. Спасибо тренерам: Дмитрию Степанову, экс- чемпиону мира по тайскому боксу, и Андрею Дудко, экс-чемпиону в К-1. Кроме того, сейчас в Америке со мной работает хороший тренер по боксу.

— В Штаты попал после победы на чемпионате Европы?

— Да. Менеджеры отослали за океан кассету с записью моих боев, и вскоре последовало приглашение.

— Как правило, для представителей всех видов единоборств начальный этап заокеанской карьеры оказывается едва ли не самым сложным. Тамошних бойцов менеджеры трепетно оберегают, обеспечивают им максимально удобный путь к чемпионским боям, наших же нередко сразу бросают под танки…

— Есть такое. Среди американцев встречаются бойцы с откровенно дутой репутацией. Мне в этом плане выбирать не приходится: дерусь с тем, кого предлагают. Но большой беды в том не вижу. Не ищу легких путей. Причем гораздо приятнее брать верх над более тяжелыми, высокими, сильными. Ведь чемпионский пояс иначе не завоюешь.

— Представь своего соперника в бою за звание чемпиона мира.

— Тим Сильвия тяжелее меня на 15 килограммов, выше на 10 сантиметров. Воспитанник знаменитой бойцовской школы Пэта Микетича. До боя со мной успел дважды защитить титул чемпиона мира по версии UFC. Собственно, мы должны были встретиться еще в апреле прошлого года, но накануне боя он был дисквалифицирован за применение допинга. Тогда я провел альтернативный бой, после которого стал претендентом.

— Итак, 4 февраля, Лас-Вегас…

— …казино “Mandalay Bay”, аншлаг — 13 тысяч болельщиков. Плюс рекорд по числу зрителей, смотревших бои этого вечера по кабельному телевидению. Правда, наш бой с Сильвией был в программе вторым номером, а венчал ее выход на ринг любимца американской публики, звезды боев без правил Тито Ортиса. Но, полагаю, наша схватка вызвала интерес не намного меньший. Вот, собственно, и все.

— То есть как все?

— О самом бое рассказывать практически нечего. Вместо оговоренных регламентом пяти раундов по пять минут он продолжался 47 секунд. Сначала послал Тима в нокдаун, а затем применил болевой на ахилл.

— Не за такую ли мертвую хватку ты получил прозвище Питбуль?

— Не то чтобы получил… Скорее, оно перешло ко мне по наследству. Такое же носил Степанов. Когда я начал выступать в Штатах, мы решили ничего не изобретать. Вышло неплохо: прозвище дает представление о моем стиле боя. В Штатах без таких фишек нельзя: это непременный элемент шоу.

— И все же: бои без правил — это в большей степени спорт или шоу?

— С таким названием можно и поспорить. Без правил — это больше для красного словца. Правила есть. Их немного, но они четко прописаны. В боях под эгидой UFC запрещено наносить удары в пах, целенаправленно атаковать глаза и уши, бить локтем в голову, находясь сзади противника. Правда, во время низкорейтинговых боев на эти нюансы могут и закрыть глаза, но лишь вследствие некомпетентности судей. А на турнирах высокого ранга работают квалифицированные рефери, и контроль за соблюдением правил очень жесткий.

А вот то, что американцы устраивают вокруг схватки, — это действительно шоу. К нему активно подключают звезд спорта, кино, музыки…

— И много таковых среди зрителей?

— Не то чтобы очень. Но иногда знакомые лица в VIP-ложе мелькают. К примеру, на моем последнем бое присутствовал актер Дункан Маклейн — тот, что снимался в “Зеленой миле”. Правда, болел он за Сильвию…

— Коль уж мы о кино… Вот экс-чемпион мира Олег Тахтаров давно стал в Голливуде своим парнем, получил неофициальный титул чемпиона по части воплощения на экране модного нынче образа “плохого русского”.

— Что касается меня, то Голливуд опередили отечественные киношники: снялся в сериале “Рейнджер из атомной зоны”. Правда, роль телохранителя бандита была совсем маленькая — ни одной реплики. Но приобщиться к кино было интересно, с удовольствием откликнулся бы на новые предложения. Но серьезно об этом не задумываюсь.

— Предпочтения в свободное время?

— Ничего оригинального: чтение, кино. Люблю исторические книги и фильмы. Иногда выбираюсь куда-нибудь с друзьями. В музыке особых пристрастий нет: что-нибудь легкое, ненавязчивое — хип-хоп, латино. В Штатах, правда, тянет послушать наших исполнителей: “Любэ”, “Глюк`ozу”.

— Ностальгия?

— Вроде того. Иногда так проберет, что хоть волком вой. Есть у меня в Штатах знакомые — бывшие наши, но с ними не очень интересно. Это в большинстве люди в возрасте, семейные. Так что общаться занятнее все же с американцами. Да и язык таким образом осваиваешь гораздо легче.

— А как же Задорнов с его коронкой: они там, мол, все тупые?

— Не прав Задорнов. Быть может, ему на приятелей не везло. Другие они — это да. Потому там у меня только партнеры да знакомые. А все друзья — в Беларуси. Здесь отдыхаю, а там работаю. Я вообще-то по натуре лентяй, но в Америке целиком и полностью концентрируюсь на подготовке к боям. Раньше всех прихожу в зал, позже всех ухожу — порой сам себе удивляюсь.

— Кстати, а как представляют тебя перед боем? Некоторые бойцы из постсоветских держав забывают о родине по той простой причине, что для американцев все мы — “Russians”.

— Я сразу сказал, что объявление при презентации должно звучать только так: Andrei Pitbul Orlovski, Minsk, Belarus. Поначалу дикторы нещадно коверкали имя и название страны. Теперь привыкли…