Стрела Виталия Захарова

— Виталий, что отличает ваш вид оружия от других?

— В шпаге нужно уметь все. Вот, например, в рапире поражаемая поверхность — только корпус, в сабле — корпус и руки. А у нас уколы засчитываются в любую часть тела от головы до ступней ног. Поэтому шпажист должен быть универсальным фехтовальщиком.

— Какие качества присущи спортсменам-фехтовальщикам?

— Думаю, сейчас в спорте существует единое направление: возрастание физических нагрузок. И здесь важны трудолюбие, терпение и — в каком-то смысле — упрямство в достижении цели. А вот когда в бою встречаются спортсмены приблизительно одного уровня и по физической подготовке, и по технике владения оружием, то тут уже начинается борьба психологическая. Победит тот, у кого крепче нервы, кто в стрессовой ситуации окажется сильнее. Ничьих в фехтовании не бывает, и если за девять минут боя победитель не определен, то бросают монетку: “орел” или “решка”? Угадавший получает так называемый “приоритет”. И если в дополнительную минуту никто так и не нанесет укол, победу присуждают имеющему “приоритет”. Но, как правило, в соревнованиях высокого уровня проигравший в лотерее вынуждает себя в последние секунды боя рисковать на дорожке.

— А как вы следите за временем?

— Электронные часы стоят рядом. Но существуют у нас такие хитрости, когда соперник, ведущий в счете один укол, жестко прессингует, отгоняя тебя от секундомера, чтобы ты не видел тающих секунд. Тренер тогда начинает кричать: “Осталось десять секунд… пять… четыре…”, чтобы ты принял решение и успел сделать необходимый прием. Самое важное — заставить себя, преодолев слабость, совершить нужное действие вовремя.

— Какой ваш коронный прием?

— “Атака стрелой” (по-французски “флеш”). Я внезапно совершаю бросок вперед: это как полет стрелы после спуска тетивы лука. Качественно выполненный “флеш” неизменно достигает цели, что бы не предпринимали мои противники на дорожке. Для атаки я выбираю такой момент, когда соперник, не ожидая моих действий, начинает готовить свой прием. Вот тут-то я и застаю его врасплох.

— Опишите свой лучший бой на минувшем чемпионате мира.

— Самым удачным и самым знаменательным для меня поединком считаю встречу с венгром Имре, принесшую мне бронзовую медаль.

Геза — призер Олимпийских игр 1996 года в личном зачете, чемпион мира в команде, неоднократный победитель этапов Кубка мира. Первую трехминутку, заранее не продумав рисунок боя, я проиграл ему вчистую — 2:5. Во время минутной паузы для отдыха прокрутил в голове картинку и понял причину проигрыша: венгр постоянно атаковал, вынуждая меня защищаться. Следовательно, я должен не дать ему возможности реализовать его сильную сторону. Когда зазвучала команда “Готовы?.. Начали!”, я мгновенно сделал “стрелу”. И так снова и снова. Было такое ощущение, что Имре не успевал даже подумать, какие действия предпринять, чтобы поймать меня на контратаке. Вторая трехминутка закончилась 8:8. В перерыве я подумал: “Он не дурак и уже понял, в чем дело. Значит, будет действовать на опережение. Что ж, позволю ему, но сделаю при этом два-три прыжка назад. Так и произошло. Геза Имре шел в атаку, “проваливался”, не доставал, останавливался в движении, и в этот момент я выходил в контратаку, делая свою “стрелу”. При счете 14:13 в мою пользу — борьба идет до 15 — появилась в какой-то миг мысль: “Еще один укол, и вот она — медаль”. Нет! Я остановился, попросил у судьи разрешения поправить перчатку, шнурок, чтобы убрать возникшую перед глазами медаль, чтобы думать только о том, как нанести решающий укол.

Всю силу, всю энергию вложил в коронный “флеш”: лечу и вижу, что укол неотвратим! Я такое колоссальное удовлетворение получил, такой кайф… Эйфория наступила… Ведь чтобы подняться на пьедестал, я шел долгих 20 лет… Я руки вверх вскинул… прыжки… падаю на колени… Поверьте, это не наигранно, не на публику, просто теперь можно ослабить ту жесткую узду, в которой держал себя длительное время. Каждый по-разному проявляет свои эмоции в такой момент: кто кувырки делает, кто на дорожку падает, кто чуть ли не богу молится… А на пьедестале уже совершенно другие чувства овладевают: мурашки по телу начинают бегать, бросает в дрожь, гордость испытываешь и за себя, и за тех, кто помогал, и за страну. По-моему, ради того и борются спортсмены, чтобы взойти на пьедестал и ощутить именно это состояние, а все остальное — уже следствие. Я знаю многих людей, которые очень много работают, но тем не менее не добиваются своей цели, ломаются и уходят из спорта. Считаю, что если уж выбрал свою дорогу, поверил в себя, тогда, как бы тяжело ни было, не сходи. Будут огорчения, окажешься чуть ли не у черты бедности — терпи и работай над собой, иди дальше. Я счастлив, что занимаюсь любимым делом и зарабатываю этим на жизнь. Думаю, немногие могут сказать то же самое. Мне повезло, что бог послал такого человека, как Рута. В моих достижениях — и ее заслуга. Считаю, что моя медаль — это медаль и тех людей, которые со мной работают: президента федерации, тренеров, врача и психолога. Наставник Анатолий Новиков прошел со мной нелегкий путь до пьедестала. Мы нашли общий язык не только в фехтовании, но и в жизни. Психолог Инесса Демешко помогла мне сохранить самоконтроль в нужный момент.

— Расскажите об этом подробнее.

— Науке известны два свойства темперамента личности: интроверсия и экстраверсия — склонность в переживаниях “уходить в себя” или выражать их вовне. Исследования показывают, что у интровертов приспособление к среде заключается преимущественно в активизации интеллектуальной деятельности, у экстравертов — в активизации поведенческой деятельности. Я — интроверт, а вот россиянин Павел Колобков, олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира в личном зачете, — типичный экстраверт. В день соревнований — а мы фехтуем с девяти утра до шести-семи часов вечера — Колобков подходит чуть ли не к каждому потенциальному сопернику: заговаривает, шутит, анализирует бои. Ему нужны уши. Думаю, таким образом он получает энергетическую подпитку. Я же, наоборот, стараюсь ни с кем не контактировать, сохраняя свою энергию. Под занавес соревнований эмоции так захлестывали, что я почувствовал: начинаю гореть, теряю самоконтроль. Колобков же неоднократно хотел подойти ко мне, привлечь внимание. Тогда Инесса Михайловна умело и решительно пресекала его попытки “повампирить”, помогала мне вновь обрести необходимое эмоциональное состояние.

Приведу пример, насколько велико бывает эмоциональное возбуждение. В бою с эстонцем Новоселовым, нанеся очередной укол, я деформировал шпагу — обычное дело у нас. Однако, выправляя, сломал стальной клинок двумя пальцами!.. Представляете? Сам не ожидал.

Вообще, говоря об оружии, замечу, что готовлю шпаги к соревнованиям всегда сам. Считаю, что оружие несет определенную энергетику, и информация, оставленная другим человеком, может только помешать. У каждого из нас по 4-5 шпаг, и мне надо полдня с ними провозиться, в то время как кто-то шустрый за час управится.

— А может, это часть вашей подготовки к состязаниям?

— Да, действительно. Пожалуй, даже ритуал. Думаю, что давно уже наступил период в моей спортивной карьере, когда я начал демонстрировать зрелое фехтование. В 1996 году впервые выиграл этап Кубка мира. А в прошлом сезоне стал чемпионом Европы.

— В литературе по восточным единоборствам можно прочесть, что “накачанная” физическая сила с возрастом может убывать, а вот выработанная культура движения, наоборот, постоянно отшлифовывается.

— Согласен. Причем осознанная культура движения. Здесь уже и отточенная техника выполнения приемов, и опыт, мудрость. Плюс огромное желание работать изо дня в день. Замечаю, что многим хочется достичь всего “малой кровью”: мол, вот я потренируюсь и буду чемпионом. Нет, это далеко не так. Еще нужно найти комплекс внутренних сил. Надо особым образом выстроить жизнь свою — быть не таким, как все.

В последние годы все чаще среди лидеров мирового фехтования фигурируют имена представителей Востока. Традиции древних восточных единоборств переносятся на современную почву. В Китае, Японии, Корее и Вьетнаме понятие боевых искусств издавна наделялось совсем иным смыслом, нежели на Западе. Не победа над противником была конечной целью, но победа над собой, преодоление собственных слабостей и недостатков.