Домой. К звездам... Под номером 24

Все, на что хватило сразу по приезде в редакцию после второго за день визита в офис “Динамо”, — тискануть короткое сообщение рижскому коллеге Марису Зембергсу “ну вот мы и приятели по несчастью”. Именно так, на роковом борту среди прочих пассажиров был и защитник сборной Латвии Карлис Скрастиньш. В ответ Марис, явно испытывающий сходные с моими чувства, только коротко ответил: “Это вообще ужас. Так Салей был на борту или нет?” Был, надежда на чудо прожила недолго. Правда, на тот момент подтверждение еще не пришло. Поэтому наш краткий диалог завершился предложением коллеги: “Давай все же попробуем поработать. Хотя сказал бы кто, где взять сил…”.
В отличие от первого дежурного утреннего визита на тренировку “зубров” второй был чрезвычайным. К журналистам для официального заявления вышел гендиректор “Динамо” Алексей ТОРБИН. По злой иронии судьбы его импровизированный брифинг начался в 16.40 по белорусскому времени. То есть примерно тогда, когда по графику ярославский Як-42 должен был прибыть в Национальный аэропорт “Минск”.
— Хотел бы высказать соболезнования хоккейному клубу “Локомотив”, родственникам погибших. Мы хорошо знали эту команду, она была одной из сильнейших в лиге, наши с ними игры всегда вызывали у белорусских болельщиков повышенный интерес. Информация о катастрофе стала для нас настоящим шоком.
— Какова теперь судьба завтрашнего матча?
— Понятно, что в срок он не состоится, мы разрабатываем схему возврата уже приобретенных билетов. Что же до судьбы поединка, то будем ожидать указаний от КХЛ…
Буквально за два часа до катастрофы Руслан Салей разговаривал по телефону с нашим спортивным директором Игорем Матушкиным. Защитник сказал, что команда вылетает в Минск, и обсудил обычные вопросы: билеты на матч для родственников и друзей. Настроение было хорошее.
— Заставит ли эта трагедия “Динамо” отказаться от услуг российских чартерных компаний?
— Мы в своих перелетах в основном пользуемся услугами национальной компании. Да и все обстоятельства до конца еще не выяснены. Но какие-то выводы, безусловно, будут сделаны.
— Планируются ли траурные мероприятия?
— Безусловно, возможно, совместно с посольством России в Беларуси. В ближайшие часы определимся, в какой форме они будут организованы. Может, у “Минск-Арены” будет выделено место, куда желающие смогут возложить цветы. Что же до субботнего матча с магнитогорским “Металлургом”, то мы ждем указаний от КХЛ на предмет наших дальнейших действий.
С действиями не задержались. Минут через пять по окончании разговора главы “зубров” с журналистами присевшего с ноутбуком у флагштоков близ “Минск-Арены” журналиста рабочие попросили потесниться: поступило указание приспустить флаги. А еще через пять минут комиссия во главе с директором комплекса Николаем Ананьевым определила место, куда желающие почтить память погибших хоккеистов “Локомотива” могут возложить цветы. Аккурат под этими флагштоками у главного крыльца минского пятнадцатитысячника. До которого так ожидаемые железнодорожники не добрались.
Горе не знает национальности, и трагедия стирает границы. И все же не могу еще немного не остановиться на попавших на злосчастный рейс соотечественниках. Во-первых, как вскоре выяснилось, их было не двое, а трое. В списке погибших значится и сын заслуженного тренера Беларуси Ивана Александровича Кривоносова Николай, несколько лет назад работавший тренером по физподготовке и в минском “Динамо”, а позже перешедший на аналогичную должность в ярославский клуб.
Третьим, как известно, был форвард Сергей Остапчук, которого наша сборная потеряла теперь навсегда. Это не неуместная игра словами, все обстояло именно так. Новое руководство ФХРБ предпринимало активные попытки “дожать” ярославский клуб, убедив его не препятствовать выступлению новополочанина за сборную родной страны. В дипломатическом армрестлинге дошли до руководства ОАО РЖД — генспонсора ярославцев. Дело было на мази, сейчас в Минске планировался решающий раунд переговоров. И все шло к тому, что в начале следующей недели общественности была бы объявлена приятная новость о возвращении “блудного сына”…
На брифинге кто-то из коллег задал Торбину вопрос, ответ на который по замыслу вопрошавшего, видимо, должен был граничить с мистикой. Мол, не было ли у вас с утра каких-то дурных предчувствий? Гендиректор аномальную тревожность, естественно, отрицал. Все шло в штатном режиме. Возможно, позже какие-то потусторонние приметы и всплывут в памяти Алексея Ефимовича. А может, и нет.
Для автора этих строк до определенного момента тоже был день как день. Разве что некоторые символы сейчас кажутся зловещими. “А денек-то сегодня удастся”, — такими были мои первые обращенные к коллегам на крыльце редакции слова, сказанные всего-то по поводу удачной парковки. Или около полудня, притормозив после тренировки в микст-зоне Александра Китарова, подначил его вопросом, каково ему будет в субботу дебютировать в КХЛ, если придется преодолевать сопротивление Салея. Саша был невозмутим: “На льду в команде соперника друзей не бывает. Придется бороться с Русланом — что ж, буду бороться”. А позже уже Марек Сикора рассуждал о субботнем старте: “Конечно, хочется начать успешно. Но чемпионат — это все-таки многомесячный путь. И даже стартовая домашняя серия состоит из пяти домашних игр. Так что из-за поражения слишком нервничать не станем”. Кто бы тогда знал, какой удар нашим нервам придется пережить буквально через несколько часов…
Не припомню, когда последний раз видел Николая Дрозда без улыбки на лице. Если и бывают люди-эталоны оптимизма и позитивности, то отец молодого центрфорварда “Динамо” — несомненно, из этой когорты. Тем большая растерянность накатила на меня, когда я посмотрел в его красные от слез глаза и услышал сдавленное: “Господи, ну почему, за что?!!” Не мог не понять, что ярославскую боль он не может не чувствовать еще острее меня: всего полтора года назад отец и сын были в Ярославле. Сергей — в статусе восходящей звезды, отец — опекуна и наставника. Давно за собой замечал, что, несмотря на подвешенный язык, мне всегда тяжело даются здравицы и соболезнования. Боюсь сфальшивить и сказать банальность. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось утешить Николая хотя бы неуклюжим: “Знаешь, а ведь Владимиру Наумову сейчас стоит сказать спасибо. Не выторгуй он Серегу из Ярославля, тот вполне мог оказаться на этом борту”. Возможно, кому-то покажется, что я сморозил глупость. Извините, в голове до сих пор сумбур…