ЧЕМПИОНАТ ЕВРОПЫ. ЛАУРЕАТЫ. 100+200

— Утром, когда собиралась в бассейн, смотрела трансляцию финала по прыжкам с 10-метровой вышки у мужчин. Порадовалась за белорусского спортсмена Александра Варламова. В мыслях промелькнуло: вот бы и мне так. Но, честно говоря, не думала, что завоюю награду. У меня была цель выплыть из 1,59 минуты. Большие планы строить опасалась, потому что еще не успела впитать все тонкости борьбы на двухстах метрах, не приноровилась должным образом к этой дистанции. Я ведь начала тренировать ее только в апреле.

— Сама выбрала?

— С подачи французского тренера Филиппа Лука. Однажды он посоветовал мне попробовать. Сказал, что пловцы, которые хорошо справляются с “сотней”, не затеряются и на двухсотметровке. Я решила поэкспериментировать и буквально с ходу победила в этом виде на чемпионате Франции.

— А потом — бронзовый призер на “Европе”!

— Интересно, что медаль на дистанции 200 метров по размерам меньше, чем на “сотне”. По идее, должно быть наоборот. Пожадничали, наверное.

— Ты обиделась на организаторов чемпионата?

— Ни в коем случае. В тот день всем давали небольшие награды. Немножко обидно по другому поводу — потому что не получилось взять серебро. Шла-шла на второй позиции — и на финише упустила румынку Камеллу Потек. Все элементарно: не хватило сил, выложилась полностью. Благо двумя днями ранее меня освободили от полуфинала на стометровке баттерфляем. Наверняка я вышла бы в финал. При таком раскладе в пятницу, накануне заплыва на подарившие мне медаль 200 метров вольным стилем, мне пришлось бы стартовать три раза: в предварительном раунде и полуфинале на этой дистанции, а также в финале на вышеупомянутой “сотне” дельфином. Спасибо тренерам, что решили поберечь меня.

— И не прогадали ведь! Наверное, душу греет тот факт, что ты стала медалисткой, плывя рядом с мировой рекордсменкой.

— Еще бы! Ван Альмзик пребывала в тени почти шесть лет — она почти исчезла из вида после Олимпийских игр 1996 года. И вдруг — такое напоминание о себе. У Франсиски все в порядке с физической формой, ну а по характеру она боец еще тот. Так что теперь — трепещите кролистки!

— Как расцениваешь свои дальнейшие перспективы на двухстах метрах вольным стилем?

— Продолжу вникать в закономерности этого вида. Также мне непременно следует развивать выносливость, потому что уже не раз за собой замечала: на последнем “полтиннике” силы иссякают. Специфика двухсот метров заключается как раз-таки в том, чтобы суметь равномерно распределить внутренние резервы на весь заплыв. Что ж, буду просвещаться.

— Может, в твои планы входят и 400 метров кролем?

— Только не это! Не нравится мне эта дистанция. Во-первых, не прельщает обилие поворотов. Они за тренировку порой так надоедают, что вспоминаешь Диму Коптура и думаешь: “Ну как ему пришло в голову выбрать такой скучный вид?” Во-вторых, здесь надо долго плыть и, следовательно, ждать результата. А так хочется побыстрее увидеть свое место!..

— Тогда почему ты подзабыла быстротечные 50 метров?

— Временно решила отказаться от этого вида, потому что “полтинник” здорово глушит скорость на “сотне” и особенно на “двухсотке”. Так происходит вследствие разной подготовки, несмотря на то, что стиль плавания один.

— Значит, ты больше не будешь плыть “полтинник”?

— Окончательно определюсь по возвращении во Францию, посоветуюсь с тренером. Но в любом случае не собираюсь отказываться от этого отрезка на чемпионатах Беларуси. А главное сейчас, безусловно, — 100 и 200 метров. Особенно интересно тренировать “двухсотку” — новая стезя и, судя по медали, перспективная для меня.

— Сколько же пачек мороженого ты съела в честь этой бронзы?

— Так нечестно! Кто рассказал о моих кулинарных пристрастиях? Теперь придется признаться: ограничилась всего четырьмя пачками. Личный же рекорд составляет двенадцать мороженых в день. Вот бы знать, сколько мне еще предстоит тренироваться до мирового рекорда. Если в плавании не удастся попасть в историю, так хоть в поедании мороженого запишусь в Книгу Гиннесса…