Итоги ЧЕ. Трель Соловьева

“Женский характер”

— Станислав Васильевич, поздравляю с выигрышем трех медалей на чемпионате Европы. Довольны выступлением подопечных?
— Могли, и это не секрет, добиться большего. Однако на последнем этапе подготовки нам не давали нормально тренироваться. На велотреке часто проводятся разные развлекательные мероприятия. И нередко в крайне неподходящие моменты. Накануне чемпионата Европы девушки настраивались на серьезную программу тренировок. Однако за десять дней до него нас перестали пускать на трек. А поздно вечером, когда велодром освобождался, еще и выключали свет. В результате не смогли сделать основную работу, которая была запланирована именно на этот очень важный отрезок. На два дня были выставлены с трека и серьезную программу перед чемпионатом Европы не выполнили. А два дня — это очень много. Их потом не наверстаешь. Если начнешь перегружаться непосредственно перед соревнованиями, то не получится выйти на легкость, свежесть ног. В спринте это крайне важно.

— Неужели конфликт был настолько неразрешим? Я так понимаю, что расписание работы трека должно согласовываться с велосипедистами и с вами в частности…
— Директор трека Галина Забурьянова, к сожалению, не хочет помогать велоспорту, а часто, наоборот, вредит или использует различные приемы, чтобы не давать нам нормально тренироваться. В подтверждение тому есть много случаев. Например, в ходе шоу устанавливается температура 23 градуса, а во время тренировок снижается до 19. Хотя мы все время просим, чтобы было 22-23 градуса — это имеет значение для работы мышц. Забурьянова не хочет давать нам комнаты отдыха. А если и предоставляет, в один момент администрация может прийти и сказать: “Срочно освобождайте помещения!” И это во время важного сбора. Получается, на своем треке живем, как отшельники.
С гендиректором “Минск-Арены” Николаем Ананьевым нормальные, хорошие отношения. Он всегда старается помочь. Забурьянова, по сути, его заместитель, однако почему-то не хочет работать на благо велоспорта. В чем причина, не знаю — женский характер или что-то еще.

— Каким образом вы готовились, когда были лишены возможности работать на треке?
— На улице — в дождь и в мороз, в потоке машин. Но если темп еще как-то можно соевершенствовать в подобном режиме, то для спринтеров такая подготовка противопоказана. Резкие движения могут привести к разрывам мышц. В итоге время упущено. Хотя у нас от министерства есть бумага, чтобы в последний месяц перед крупными соревнованиями никаких развлекательных мероприятий не проводилось. Однако Забурьяновой она не указ. Мы просили вышестоящие органы разобраться в происходящем. Всего-то нужно — дать возможность спокойно тренироваться. Писали письма министру спорта, президенту. Ответа пока нет. Ждем.

“Больше некого ставить”

— Как оцените уровень результатов на чемпионате Европы. Это ведь был первый старт сезона, и, наверное, уровень готовности спортсменов отличался…
— Такой момент есть. Но все равно это чемпионат Европы. Все хотели хорошо выступить. Кто-то готов лучше, кто-то — хуже. Получилось, что мы предстали не в блестящих кондициях — как раз из-за того, что решающий этап подготовки был сорван. Возьмем, например, командную гонку. В квалификации лишь одну десятую уступили второму месту. Попали в заезд за бронзу. Там украинки упали, но не в этом дело. Важно, что после двух кругов мы выигрывали у собственного графика секунду. А потом еще на секунду улучшили время. Это означало, что при оптимальной подготовке могли даже с британками за золото потягаться.

— При этом Оксана Попко и Алена Дылько в тот же день заявились в групповую гонку. Не слишком большая для них нагрузка?
— А что делать? Больше некого ставить. Хотя у остальных стран ехали другие люди. Тем не менее девочки нормально себя показали. Четвертое место Попко на фоне усталости — хороший результат. Дылько тоже была активной.

— Как оцениваете результат Ольги Панариной, которая стала серебряной медалисткой в спринте?
— Оля вполне могла выиграть. Но опять же недочеты в подготовке сказались. Панарина проехала квалификацию с лучшим результатом. Мало кто в мире показывает столь быстрые секунды. Но на чемпионате Европы спринтерские заезды продолжались с утра до позднего вечера. Это очень тяжелая работа. На финал силенок не хватило. В первом заезде Панарина допустила небольшую ошибку — пропустила украинку слева, во втором проиграла совсем чуть-чуть. Не секрет, что на таком уровне мелочей не бывает: немного ошиблись в подготовке — и это сказывается на скорости, на внимании.

— В том, что в кейрине не получилось побороться за медали, видите те же причины?
— Да. Кроме того, в этом виде играют роль субъективные моменты. Едут шесть человек: все суетятся, перестраиваются. Так вышло, что в полуфинале Панариной дорогу загородила совсем уж слабенькая девушка. И в итоге Оле пришлось ее объезжать по неудобной траектории. Попасть в финал не удалось, хотя по своему уровню мастерства Ольга могла выиграть Европу. Не случайно в заезде за 7-12-е места она первенствовала безо всяких проблем.

— Кейрин впервые в программе Олимпиады, и у Оли определенно есть шансы на медаль. Вместе с тем это тактически очень сложный вид. Интересно, кто-нибудь ведет статистику, с какой позиции легче выиграть, и прочих подобных нюансов.
— Ничего такого нет. Единственный момент: известны велосипедистки, которые могут развести на финиш. Но это если сверху никто не прихлопнет.

— Расскажите про борьбу за лицензии на Игры в Лондоне.
— На треке два сезона идет набор очков. Это два чемпионата Европы, два планетарных первенства, восемь этапов Кубка мира, два национальных чемпионата. Набранные на этих соревнованиях баллы суммируются, и лучшие шесть спортсменов от Европы напрямую попадают на Олимпиаду — в спринте, кейрине и омниуме. В командной гонке тоже шесть стран от Европы. Хотя есть еще возможность отобраться через командный спринт, но у нас нет для этого второго человека.

— Вы попробовали Дылько в спринте, Попко в кейрине. Видите у них скоростные задатки?
— Мы их заявляли только потому, что даже за сам старт идут очки в зачет олимпийского отбора.

“Лукашенко должен знать”

— В Апелдорне Татьяна Шаракова показала очень высокие результаты в гите и индивидуальном преследовании. Можно ли сказать, что у нее реальные шансы на олимпийскую медаль?
— Не люблю давать однозначные прогнозы. Еще целый год впереди, и пока непонятно, как Таня и ее соперницы будут выглядеть на Олимпиаде. Тем более видите, какова ситуация. Увы, у нас остаются очень большие проблемы с обеспечением. Едем на старом инвентаре. Колеса, рули были куплены еще десять лет назад. Собрали лучшее из старого хлама — вот, выступаем. Хотя сборные других стран, естественно, обеспечивают велосипедистов самым современным инвентарем. Наше министерство и хотело бы купить, но государство денег не дает. Увы, такая ситуация характерна не только для нашего вида. Скоро Беларусь вовсе останется без спортсменов. Очень многие уезжают либо хотят уехать.
Посмотрите, какова ситуация у мужчин. Лисовский, который был чемпионом мира, сейчас ничего не показывает. Потому что у него нет сборов. Две недели поработал — и все. Это никак нельзя назвать систематической подготовкой.

— Судя по серьезности нынешней финансовой ситуации в Беларуси, денег в спорте уж точно не прибавится.
— Но тем не менее в хоккее таких трудностей нет.

— Уже есть. Хотя, конечно, не такие…
— Все равно надо говорить. Потому что ситуация вопиющая. Тогда, может быть, и до президента информация дойдет. Остальные спортсмены разве виноваты, что в хоккей не играют?! Я же не требую все забрать. Уже говорил, что бюджета одной заурядной хоккейной команды хватит на обеспечение нескольких видов на десять лет. И тогда можно будет получить нормальные результаты на Олимпиаде. При том что белорусский хоккей, несмотря на все вливания, продолжает бороться за последнее место.
То, что происходит сейчас, это издевательство над спортсменами! Каждый из них мечтает показать лучший результат. Но для этого нужны условия, которые отсутствуют. Например, в команде нет массажиста. Потому что ставка 500 тысяч. Ну кто на такие деньги пойдет?! А ведь работа массажиста — нелегкий хлеб. Вот опять же Панарина в субботу с утра до вечера соревновалась. И ночь не спала — мышцы ныли. Естественно, кейрин в воскресенье она проедет хуже, чем могла бы.

— Ну хоть на Олимпиаде вам массажиста дадут…
— А он уже не нужен будет. Ноги должны привыкнуть к массажу — только тогда будет эффект. Необходимо приучать организм. На Олимпиаде массажист разве что может подлечить какую-то мышцу.

— Тем не менее министерство ставит перед вами задачи…
— В велотреке планируются две медали, без привязки к отдельным видам. Это вполне реально. Но при нынешнем обеспечении не могу их гарантировать. Например, для специальной работы на шоссе нужны велосипеды с глухими передачами. Но у нас их просто нет. Боевых колес, дисков — ничего нет. В итоге не можем делать многие упражнения. Девочки хотят показывать хорошие результаты, а не на чем.

— Когда построили велотрек, было много разговоров, что сейчас появятся сильные молодые гонщики и гонщицы…
— По щучьему велению, что ли? В России дали шесть миллионов долларов только на резервный состав. А у нас на основной — ноль копеек. Повторюсь, все идет к тому, что Беларусь останется без спортсменов. Я тренер приглашенный, россиянин, и вижу ситуацию объективно. Уедут все. У меня тоже, не скрою, есть приглашения после Олимпиады.

“Перевернутая страница”

— В последнее время вокруг вас довольно много скандалов. В частности, что можете сказать по поводу уголовного дела, о котором писала Светлана Парамыгина?
— Это перевернутая страница, и не хотел бы ее обсуждать. Могу только сказать, что ничего не делал для себя, действовал исключительно в интересах спортсменов и государства. А что касается остального, да, я жесткий тренер. И всегда был таким. Требовательным и к спортсменам, и к себе, и к тем, кто отвечает за подготовку и обеспечение.

— Игорь Скачков говорил, что ваша методика завязана на фармакологии…
— Здесь нечего комментировать. Скачков занимает не свое место, он ничего не понимает в велоспорте и вообще не должен руководить.

— Еще многие шоссейные тренеры жалуются, что как раз на трек деньги выделяются, а им вообще ничего не перепадает.
— Это легко объяснить. Средства предоставляют тому, кто дает результат. У нас он есть, у шоссейников нет. Мужчинам на треке тоже не дают денег, потому что они давно ничего не показывают.

— Получается замкнутый круг. Без обеспечения они и не смогут добиться чего-то серьезного…
— О чем я и говорю! Спорт в Беларуси умирает. Нам дают деньги хотя бы на сборы, и это позволяет как-то карабкаться. Но на инвентарь средств, увы, нет. Да и не только. За сентябрь вот еще денег не перечислили. А ведь спортсменам нужно как-то питаться. В общем, рассчитывать на серьезные достижения с каждым днем все сложнее.

— Подводя черту под разговором, скажите, вы все-таки с оптимизмом смотрите на лондонские перспективы?
— Совершенно без оптимизма.