ЛИЧНОСТЬ. Елена Попченко: зимний дождь

В следующем году обязательно куплю машину. “Фольксфаген” третий или “Рено-Лагуну”. Они мне почему-то симпатичны более других. Залезла в теплую кабину, включила музыку — и никаких тебе капризов погоды. Одна только проблема будет — с парковкой. Гараж покупать… Впрочем, что это я размечталась? Не в моем это стиле — загадывать на будущее.

Будущее — это Олимпийские игры. И медаль, которую мне там запланировали. Я и сама не против ее завоевать. Но только кто ж знает, как все в этих Афинах повернется… Вон на “Европе” англичанка и шведка как черти из табакерки выскочили. Я, правда, приболевшая была (как всегда, некстати), но все равно золота и серебра они меня лишили. Прибавились к и так не маленькой компании претендентов на кролевые спринтерские медали. А к самой Олимпиаде, чувствую, еще кто-нибудь прорежется. Или очередной вундеркинд появится, или вторая молодость у кого-нибудь как раз на эти сроки придется.

Интересно, у них там, за рубежом, тоже все, как и у нас? Победил — на всю жизнь местом в почетных президиумах обеспечен и во всяких там олимпийских энциклопедиях. Не дотянул до медали, даже самую чуточку, — будто и не было тебя вовсе. Что такое чемпион мира против чемпиона Олимпиады? Так, временное явление…

А ведь решат-то все какие-то микроскопические доли секунды — или за тебя, или против. Мне как-то попались мемуары одного олимпийского чемпиона, в которых тот сказал, что всему в своей жизни обязан маленькой впадинке на легкоатлетической дорожке, в которую случайно попал его главный соперник. Конечно, он малость приукрасил, но в принципе верно. Хотя, с другой стороны, говорят, что все случайности и закономерности в нашей судьбе мы заслуживаем сами.

Наташа

Будь моя воля, я многим звания олимпийских чемпионов сразу вручила бы. Или специальную, особо драгоценную медаль за терпение и труд. И первым кандидатом была бы Наташка Цилинская. Я с ней еще два года назад познакомилась. Удивительно комфортный человек. В смысле очень простой в общении. Будто бы не неоднократная чемпионка мира, а девушка из соседней квартиры. Хотя в нашем доме все соседи непростые…

Ну вот, даже примера для Наташки придумать не смогла. Хотя… Почему-то врезалась в память ее фраза, которую она, словно заклинание, бросила кому-то из журналистов на новогоднем балу в “Белой веже”: “Только не спрашивайте меня про Олимпиаду!” Мне кажется, ей тяжелее, чем другим белорусам. И даже не потому, что от лучшей спортсменки страны последних двух лет ждут только золота. Мы все-таки тренируемся кучкой, запросто можем в своей компании зубы посушить, расслабиться. А она всегда одна. Ну, если россиянок не брать в расчет. А их брать не надо, соперники все же. Два последних месяца, говорит, в Адлере по горам гонялась и от одиночества на стенку лезла.

В Афинах обязательно постараюсь выбраться на трек. И флаг с собой притащу. На всякий случай…

И с нашего новогоднего бала Наташа упорхнула в самом разгаре. Сказала, что этой ночью ей надо ехать в Москву. Понятное дело: в тренировочном процессе важен каждый день…

Бал

А вообще, в “Веже” 3 января всем понравилось. Не было никакого напряга, который обычно присутствует при всякого рода чествованиях (и чего, признаюсь, многие спортсмены в глубине души побаивались). Атмосфера чем-то напоминала Олимпийскую деревню, где все знакомятся и братаются в течение нескольких минут. Впрочем, очень многие лица показались мне знакомыми, и я была рада новой встрече в неформальной обстановке.

С Андреем Михневичем познакомилась на приеме у президента. Интересный парень. На балу открылся для меня в новом качестве (я даже не думала, что он такой заводной и компанейский). Отплясывал не хуже гимнасток. И сфотографировался, по-моему, с доброй половиной участников бала.

А еще я открыла для себя Алесю Чернявскую. Такая высокая рыженькая девушка, занимается таэквондо. Понравился ее юмор. Это здорово, когда девчонка может подколоть молодого человека, а тот будет долго хлопать пушистыми ресницами, соображая, что бы такое придумать в ответ.

Вчера принесли фотки с бала. Только на одной я, как все нормальные люди, за столом. Там почему-то у всех радостные раскрасневшиеся лица, но это, видимо, дефект фотопленки. Или освещение неудачное… На всех же остальных снимках я вся в движении. Если бы мне кто-нибудь еще неделю назад сказал, что буду разгуливать на виду у всего ресторана в нижнем белье, то я, наверное, как минимум сильно удивилась бы.

Но жизнь — интересная штука. Предложили — согласилась. Тем более что показ-то благотворительный, компания подходящая да и самой любопытно, как оно все получится. Почти весь вечер проторчали за кулисами, и торжественной церемонии практически не увидели, но тренеры сказали нам, что показ стал гвоздем программы. И мы с Сашкой Герасименей его отнюдь не испортили.

Саша

Сашка больше всего волновалась за свое платье. Белоснежное, внизу с обручами, оно наделяло ее обладательницу не только особым статусом, но и причиняло дополнительные неудобства. Зато Саня потренировалась, каково в платье невесты расхаживать. Немногим такая возможность выпадает. Но у Сани положение особое. Королева спорта. Она в мое отсутствие поучаствовала в конкурсе красоты и выиграла.

Я, кстати, этому ничуть не удивилась. Правильно говорят, что талантливые люди талантливы во всем.

Эх, если бы желания, загаданные в новогоднюю ночь, сбывались, ну хотя бы одно, я попросила бы за Сашу. Чтобы она все-таки попала на Олимпиаду…

Никогда не забуду нашу встречу перед чемпионатом мира в Барселоне. Когда мне сказали по телефону, что у Сашки нашли допинг, приняла это за шутку. Но когда увидела ее глаза, то все поняла. Ни до Барселоны, ни после я больше не видела Сашу такой. Завсегдатай и заводила всех компаний, она, казалось, старательно избегала какого бы то ни было общества. И вид у нее был, как бы это лучше сказать… Потерянный. Потеряла Олимпиаду.

Наверное, это очень больно. Иметь цель, идти к ней, превозмогая боль, слабости и усталость, а потом вдруг упереться в стену, которую невозможно обойти. Не знаю, мне кажется, этот случай ожесточит Сашу, и она больше не будет той, которой была раньше. Нет, она не изменится внешне, так же останется всеобщей любимицей, но… Помните, как говорил Бендер в “Золотом теленке”: “Стоит ли потеря веры в человечество миллиона рублей?” Стоит. И куда большей суммы…

Интересно, а посчитал ли кто-нибудь, во сколько нам обошлась потеря Сани перед Афинами. Ведь без Сашки улетела в тартарары и наша общая мечта, о которой ни мы, ни тренеры, не сговариваясь специально, нигде не упоминали. Эстафета. 4 по 100 кролем. Самая стремительная и престижная.

Команда

Я сама до сих пор не понимаю, как могли в нашей сухопутной стране одновременно появиться четыре спринтера мирового класса. Даже в Союзе, кажется, такого не бывало. А у нас тем более. Белорусы, по-моему, никогда не отличались особой быстротой. И вдруг такой демографический взрыв! Чернобыль повлиял, что ли?

Саша, Аня Щерба, Света Хохлова и я. Командочка что надо. И посидеть вместе, и посмеяться, и выдвинуться единодушно стройными рядами на какую-нибудь тусовку. Это здорово, когда в команде все друг друга понимают и переживают все неудачи вместе. И очень важно для эстафеты, где каждый должен сделать для команды все что может и даже чуть-чуть больше.

Когда мы плывем, кажется, что у нас одно сердце на четырех. И даже усилия девчонок на последних метрах, когда труднее всего, переживаешь как свои. И еще подгоняют взгляды соперников — лучших в мире, которые смотрят на нас, как на равных. С опаской и тревогой. И глаза тысяч соотечественников, которые впились в экран и, стараясь нам помочь, кричат что есть сил: “Ну давай, белорусы, давай!” Ради таких минут, поверьте, стоит заниматься плаванием всю жизнь.

Конкуренты, наверное, обрадовались, когда узнали, что у белорусов теперь не будет такой команды. Лишние соперники никому не нужны. Тем более когда у них медальные амбиции. Теперь уже можно об этом говорить: мы и сами понимали, что вряд ли когда-нибудь кому-то из нас доведется плавать в такой компании. А значит, этот шанс надо реализовывать до конца… И ведь он был вполне осязаем: все девчонки добавляли, да и Саша, если бы не случилась эта нелепая история, уверена, тоже…

А ведь как все могло быть здорово! Мы финишируем, не знаю пока, на каком месте. Но на хорошем — это стопроцентно. Российские комментаторы, как всегда, удивляются — мол, а откуда здесь взялись белорусы? А потом, когда поднимают протоколы личных соревнований и узнают, что тут не девочки с улицы собрались, а сплошь герои, успокаиваются. И объявляют это, как водится, успехом всей школы советского и, разумеется, российского плавания. Ну и ладно. Мы ведь этого не слышим. А, обмотавшись родным флагом, позируем многочисленным фотокорреспондентам (само собой, на родине мы потом станем героинями билбордов). И вот уже через восторженную толпу протискивается, что-то радостно крича, представитель спорткомитета. В руках у него какая-то бумажка. Телеграмма? Хм, оперативно…

Ох, с воображением у меня всегда было хорошо. Как и у Светки Хохловой. По-моему, мы с ней очень похожи. Она смешливая и открытая. Я люблю таких людей, которые всегда пребывают в хорошем настроении. Ну в самом деле, чего грустить, когда в мире миллион всяких веселых вещей? Да и вообще, если к жизни относиться, как к наказанию, стоит ли тогда появляться на свет?

Анька же человек настроения. Она может быть разной. Когда молчит, читает книгу или смотрит телевизор (во Франции мы раньше плавали в одном клубе и жили вместе), мне кажется, что она знает какую-то особенную тайну. У нее возвышенная внешность. Посмотришь на любую фотографию и тут же подумаешь: “А когда она возьмется за докторскую?” Само собой разумеется, что кандидатскую диссертацию она давным-давно защитила. Такая вот у нас почти непобедимая команда. Что ж, теперь будем пробиваться к олимпийским высотам по одиночке…

Франция

Другая страна. Другие условия для тренировок. Там никогда не было такого: “Так, ребята, ваше время закончилось, освободите дорожки”. Сейчас в Минске я, конечно, могу плавать сколько угодно, но раньше дело обстояло именно так…

Во Франции все очень просто. Отработала тренировку и иди на все четыре стороны: хочешь кушай, хочешь спи или просто валяйся на кровати. И учиться тоже не надо. На самом деле все эти факторы при минимуме перемещений по городу очень неплохо влияют на тренировочный процесс.

У меня все выпытывают, откуда, мол, такой впечатляющий рывок в результатах. Наверное, там у них сумасшедшая фармакология? А когда я говорю, что во Франции вообще забыла, что это такое, недоуменно качают головой. Да, рассказывай сказки… Не знаю, может, на их месте я тоже не поверила бы, но, кроме поливитаминов, ничего не принимала. Остальное — просто здоровая пища, которой в этой стране, как вы догадываетесь, хватает. Соки, фрукты, свежее мясо… В нашем клубе даже доктора нет, какая уж тут фармакология! И массажист появляется лишь тогда, когда наступает пора подготовки к чемпионату страны среди клубов — главному старту сезона.

Франция меня устраивает. И сверхинтенсивные тренировки, которые поначалу были в диковинку, — тоже. А если мне что-нибудь не нравится, как, например, тренер, то я меняю клуб. Не очень приятно чувствовать себя винтиком в машине. Мы с Аней давно обратили внимание на то, что все наши жалобы на здоровье у старого коуча не вызывают ни малейших эмоций. И, возможно, это было бы нормально, если бы он так относился и к остальным. Но к своим соотечественницам тренер проявлял прямо-таки отеческую заботу. При первом же недомогании вез их на обследование в клинику. Ну куда это годится!

Да и после наших медалей на “Европе” 2002 года отношение в клубе изменилось. Вроде бы все осталось по-прежнему, но в воздухе постоянно висело: “Раз вы такие чемпионы, то давайте, плывите первыми. А мы уже как-нибудь попробуем за вами зацепиться”. Так бывает, когда чужие успехи не в радость. И ведь, что интересно, мы с Аней не стали другими. Не подняли носы, а остались такими же открытыми и доброжелательными, но того общения с девчонками, какое присутствовало раньше, уже не было…

Поэтому мы от них и уехали. Я в один клуб, Аня в другой, туда, где лучше тренируют комплекс. И подобных проблем у нас больше нет. А вообще самое главное в жизни — это не бояться ее менять, если тебя что-то в ней не устраивает. Мне кажется, многие наши беды от того, что мы часто ждем разрешения каких-то ситуаций от кого угодно, от ЖЭСа до президента, но только не от самих себя. На Западе у людей другой менталитет.

В той же Франции люди более уверены в себе. И воспитаны, несомненно, тоже. Мне нравится, что если тебя ненароком кто-нибудь заденет в толпе, то непременно извинится. С улыбкой на губах. Кажется, что они постоянно гордятся своей страной, особенно перед иностранцами. Мол, смотрите, какие мы. Не все, конечно, ровно, не все гладко, но тем не менее… А вы встречали когда-нибудь белоруса, который вел бы гостя по городу и расхваливал, как у нас все здорово? Во-во, и я тоже…

У меня как-то спросили: “А могла бы ты, Ленка, выйти замуж за иностранца?” Подразумевая, наверное, моего теперешнего французского тренера — молодого в общем-то человека, которому недавно минуло тридцать. Все почему-то подозревают, что он мой нынешний бойфренд. Так вот мимо. Но о любви надо рассказывать в отдельной главе. И самой большой — ведь это то, ради чего стоит жить.

Любовь

Мою первую любовь звали Андреем. Ему было шесть лет и мне, соответственно, тоже. Мы ходили в один детский садик. Летом копались в песочнице, зимой строили снежные крепости и непременно вместе танцевали на утренниках. Судьбу свою мы предрешили еще в старшей группе, когда на полном серьезе договорились о свадьбе. Естественно, в силу юного возраста не могли еще представить, что отношения между мальчиком и девочкой не всегда заканчиваются бракосочетанием, но нам очень хотелось походить на взрослых мам и пап, у которых все было по правилам. Встретились, полюбили друг друга и поженились.

А потом, как водится, те же самые родители отдали нас в разные школы… Мы с этой оказией судьбы боролись еще какое-то время, продолжая встречаться, но потом я начала заниматься плаванием, он еще чем-то, и видеться нам удавалось все реже и реже…

В пятом классе в моей жизни появился Вова. Вернее, он был и раньше, но почему-то именно тогда я взглянула на него другими глазами. Вроде бы он ничем не отличался от других: темноволосый, не худой, не толстый, даже роста такого же, как и я. Но что-то укололо в сердце… Мы с ним гуляли вокруг дома, взявшись за ручки — ой, интересно сейчас было бы понаблюдать ту картину и подслушать, о чем мы тогда говорили. Я, признаться честно, уже и позабыла. Помню только, что замуж на сей раз не собиралась. Понимала, выходит, тогда, что жизнь — штука серьезная. А расстались мы с Вовой, как водится, тоже из-за плавания. Оно затягивало все больше и больше, все чаще я уезжала на сборы, и наш роман, теперь лишь изредка подпитываемый совместными прогулками, помаленьку сошел на нет.

Логично предположить, что следующий роман у меня случился с мальчиком, который тоже занимался плаванием. Мне — почти семнадцать. Он — очень хорош собой. Фигура такая, как мне нравится. Спортивная, подкачанная. Не люблю дохлых и толстых.

Голова у него здорово соображала. Он и физик, и химик, да еще и пловец. Не слишком ли много для одного? Влюбилась в него… И он тоже. А через два года мы расстались. Очень хорошо, кстати. Не так, как некоторые, что при встрече и руки друг другу не подадут.

Просто в жизни так бывает: люди встречаются, встречаются, а потом понимают, что время их любви закончилось. Ведь кому-то она дается на всю жизнь, а кому-то — на два года или вообще на один месяц. Главное — не предать пусть и бывшую, но все-таки свою любовь. Сохранить о ней добрую память, чтобы, рассказывая о ней своим внукам и правнукам, улыбаться чистой и светлой улыбкой…

Во Франции я познакомилась с Олегом. Он по национальности украинец, но уже давно не жил на родине. Я тогда еще в старом клубе тренировалась. А оттуда до Парижа 60 километров. Ясное дело, почти все уик-энды мы проводили в столице. Не будет секретом, если скажу, что этот город очень способствует развитию романтических отношений. Мы гуляли по улицам, сидели в кафе, любовались многочисленными достопримечательностями и наслаждались своим уединением. Мы очень нравились друг другу, но я думаю, что это все же была не любовь. Не выдержала она испытания разлукой. И вообще как-то глупо все вышло…

Я уехала тренироваться в Южную Африку. И так получилось, что полторы недели не могла связаться со своим другом. А тот… Это мне потом уже подруга рассказала, которая нас когда-то и познакомила. Все случилось, как в фильме “Москва слезам не верит”. Помните, как огорчился Гоша, когда узнал, что его любимая женщина работает директором фабрики?

Вот и Олег почему-то вбил себе в голову, что я, вся такая международная звезда, просто-напросто решила с ним, обычным строителем, расстаться. И не придумала ничего лучшего, как перестать ему звонить. Мы общались и после моего приезда из Африки, однако в отношениях явно что-то надломилось, и вскоре перестали встречаться.

Он так и не понял, что не имеет никакого значения, чем занимается твой любимый человек, и насколько он в этом преуспел. Если ты его действительно любишь, то сумеешь пережить его успех. И даже подчинить, если надо, свою жизнь его карьере. Такое не многим дается, но лично я не вижу в этом большой проблемы.

Да, сегодня я показываю хорошие результаты в плавании. Но завтра точно так же может пробиться в жизни и мой любимый мужчина. И я что, всю оставшуюся жизнь буду гордиться своими кубками и не помогу ему в достижении мечты? Мне кажется, если по-настоящему любишь человека, то сумеешь сделать для него все, не задумываясь над тем, выгодно тебе это или не совсем…

У моей нынешней любви имя волшебное. Халадин. Он боксер и работает в мэрии соседнего городка. Но не вышибалой, конечно, который выставляет за дверь назойливых посетителей, а обычным сотрудником, облаченным, как и все, в белоснежную сорочку с галстуком и строгий костюм. И даже не скажешь, что по вечерам он пропадает в боксерском зале. Кстати, именно там мы и познакомились.

Тренер как-то предложил мне съездить к соседям. Посмотреть, как занимаются ребята и заодно самим поразмяться. Побоксировать немножко. Ну а я что? Интересно же, у нас еще и компания подобралась — девочка из соседнего клуба тоже вместе со своим тренером. Сходили потом туда еще пару раз. Мы с Халадином сразу друг друга заметили, телефонами обменялись. Стали перезваниваться. Тогда мне еще было тяжело общаться по-французски, и он старался говорить медленно, чтобы я все могла понять. Теперь уже таких проблем нет, и когда он звонит мне в минскую квартиру, двоюродная сестра Наташа, слушая, как я стрекочу, словно пулемет, восхищенно крутит головой, мол, ну ты, Ленка, и полиглот…

Мне с ним интересно, он ведь тоже варится в нашей кухне и потому понимает все проблемы классного спортсмена с полуслова. И фигура у него замечательная. А еще он добрый. Я очень ценю это качество в людях. Мне кажется, оно абсолютно элементарное, но встречается почему-то не у всех.

А больше всего в мужчине мне нравится сила. И физическая, и духовная. Он должен быть моей опорой в любой жизненной ситуации. И защитой, если понадобится, тоже…

Будущее

У меня есть мечта. Собственный оздоровительный центр. С бассейном, баней, тренажерными и другими спортивными залами. Но она скорее французская. Я не представляю, как можно осуществить ее на родине. Во всяком случае, так считают мои друзья. В отношении будущего Беларуси у них почему-то преобладает скептицизм. Они говорят, что никакого особенного пути у нашей страны нет, и нужно лишь старательно следовать зарубежному опыту.

Я думаю, это слишком простой рецепт, но все же надо что-то менять в лучшую сторону. Попробую объяснить свои ощущения. Родину я узнаю, как только самолет приземляется в минском аэропорту. Взлетная полоса у нас какая-то особенная. И здание аэровокзала. И даже зима, которая делает все города мира похожими друг на друга, у нас какая-то особенно серая. А может, ее делают такой вечно озабоченные и хмурые лица прохожих, что спешат по улицам наших городов?

Не знаю, на мой взгляд, нужно давать людям больше инициативы. В той же Франции очень легко начать собственный частный бизнес. А у нас почему-то на предприимчивых людей смотрят с подозрением. Но, видимо, это всего лишь пережитки старой советской системы, когда все были похожи друг на друга, как огурцы с грядки. Все это непременно закончится, и кто знает, может быть, когда-нибудь в наши спортивные клубы будут приезжать французские пловцы…

Впрочем, что-то я совсем уже замечталась. А ведь завтра у меня очередная тренировка. Где надо будет плыть, плыть и еще раз плыть… И от этой мысли мои глаза начинают слипаться. Я ложусь спать и, бросив взгляд на усыпанное капельками дождя окно, успеваю отметить, что без машины все-таки жить на свете не очень удобно…