НеПРОФИЛЬный актив. Гагарин для Сани

Те исправно, как грибы после дождя, появляются в этом дворе с открытием магазинов. На сей раз их трое. С одинаково бордовым цветом лица и в одинаково растянутых на коленях спортивных трениках темно-зеленого цвета — этот атрибут одежды, пожалуй, единственное, что объединяет их с широко декларируемым понятием Беларусь — страна спортивная… Наш музыкальный герой тоже далек от спорта, но я все равно хочу этого интервью, хотя бы из-за симпатии к творцу “Гагарина”, “Охотника и сайгака”, “Переехала комбайном” и многих других хитов. Кроме того, Александр КУЛЛИНКОВИЧ как-то плавно вписывается в ряд моих предыдущих собеседников по “Непрофильному активу”, большая часть которых или уже попала в “черные списки”, или готовится там оказаться. А я страсть как “запрещенных” люблю: у нас они почему-то жутко интересные и талантливые…

— Саша, то, что журналисты, готовясь к беседе, читают все о жизни своих будущих героев, это понятно. Но случается ли обратное? Скажем, зная, что “Пресс- бол” наверняка сделает ставку на вопросы о спорте, станешь ли ты подтягивать знания по этому предмету?
— А зачем?

— Ну как же? Нелишне войти в тему, тем более что из нее следует резонный логический ход. Тот болельщик, кто еще не слушал замечательного музыканта Куллинковича — того самого, который еще и о спорте правильно думает, наверняка захочет восполнить этот досадный пробел…
— Никогда не задумывался о расширении своей целевой аудитории подобным образом. Если бы я был спортсменом-саночником, например, наверное, попытался бы всех убедить, что санки — это круто. Но музыку слушают спортсмены, летчики, горничные — думаю, эти пласты можно перечислять очень долго. Наша группа существует уже более двух десятков лет, так что тот кто надо ее уже услышал и понял, его это или нет. Если же судить о нашей основной аудитории, то, думаю, это люди от 20 до 30 лет.

— Я здесь троих из них видел внизу — с примерно подходящими возрастными характеристиками. Интересно, соседи по двору тебя узнают?
— Двор у меня фантастический, живущий какой-то отличной от остального города жизнью. Словно курортный поселок, где всегда весело и шумно. Виной всему чрезвычайная насыщенность квартала магазинами. Здесь их аж четыре, один из них — ночной. Когда переехал сюда год назад, обстоятельство не казалось отягощающим, а теперь мечтаю о спокойной жизни где-нибудь на окраине города. Хотя по идее Уручье центром тоже назвать нельзя. Будем считать, это просто такой продвинутый район. Что же касается моего узнавания в городе, то незамеченным практически никогда не остаюсь.

— Отчего-то кажется, что тебе выражают слова одобрения: мол, так держать, не ломайся…
— Как раз нет. Люди задают один и тот же вопрос: “Когда концерт?” Или бывает другой вариант: “Это вы?” — “Это я”. — “А когда концерт?” И ведь мы понимаем, что ни на какой концерт этот человек не пойдет, но я все же стараюсь дать вразумительный ответ, хотя это и непросто сделать.

— Но трудно, наверное, жить без порядком обмелевшего финансового источника…
— Мы никогда не зарабатывали концертами. Этих денег хватало лишь на репетиции и поддержание инструментов в порядке. Все участники нашего коллектива где-то работают.

— Просто не можете не петь, да?
— Да, это скорее хобби.

— Походя мы затронули мечту многих спортивных специалистов. Вот если бы и футболисты так же беззаветно любили игру миллионов, тренировались после основной работы исключительно из-за любви к игре, сколько ж можно было денег сэкономить…
— Знаю, если музыкант начнет больше зарабатывать, лучше он играть не будет. Возможно, это правило можно отнести и к другим профессиям, в том числе и к футболу. Когда человек любит свое дело, то станет отдаваться ему полностью, вне зависимости от того, сколько платят. В музыке есть такая фраза — “солдаты рок-н-ролла”. Так вот это про нашу группу. Нам много не надо — только чтобы не мешали.

— То есть музыканту, как и волку, лучше быть голодным?
— Творец не должен быть голодным. Не думаю, что это дает какой-то мощный творческий позыв. Так же, кстати, как и утверждение, что художник должен быть пьяным и обдолбанным и только с такими раскрытыми чакрами он может подняться над толпой и создавать грандиозные произведения.

— А как люди приходят к творчеству?
— Что-то торкает. Мне с детства, лет с шести, снилось, как я стою на сцене. Свет, зрители, аплодисменты…

— Михалка с Вольским, думаешь, тоже такие сновидения с детства посещали?
— Кто его знает… Хотя, вполне возможно, они очень одаренные люди, которых я безмерно уважаю. У Сергея и Лявона довольно искренне все получается, а это непременный атрибут того, что талант от бога. Кстати, весьма распространенная практика, когда встречаешь ну просто шикарного профессионала, который, скажем, прекрасно играет на гитаре — но такую фигню. А все потому, что души нет.

— В моем представлении ваша троица почему-то кажется не разлей вода друзьями, которые едва ли не сутки напролет творят вместе черт знает что…
— Когда была “Крамбамбуля”, что-то похожее происходило. Мы действительно много времени проводили вместе, но основным генератором являлся все же Лявон. Мы ему больше помогали, однако потом как-то дороги разошлись, и я, например, Сережу давно уже не видел.

— Тебя не удивил его ребрендинг — превращение в аскетичного атлета и автора революционных песен?
— Поменялся он, конечно, довольно круто, но это нормально для развивающегося творческого человека.

— Может, и нормально, но только у 95 процентов людей дальше благих посылов “начать новую жизнь” дело не двигается.
— Возможно, всему виной возраст. В 20 лет и ухом не поведешь, а в 40 уже можно.

— Ты тоже на подходе к кардинальным изменениям?
— Мне 39, и я, естественно, переживаю кризис среднего возраста, но не думаю, что буду менять что-то в судьбе или творчестве кардинально. Где-то в подсознании сидит такая мысль: “Ну, как же так?”, но она не настолько громко там вопит, чтобы все бросить и немедленно начать новую жизнь.
Хотя время довольно напряженное, и единственные мысли, которыми сейчас забита моя голова, — исключительно об экономике и о всем том бреде, что творится в магазинах, потому как семью надо кормить каждый день. Раньше как-то не думал о ценниках, а теперь твердо знаю раскладки по основной группе товаров — в каждом из четырех окружающих меня магазинов.

— Какие глобальные мысли по поводу выхода из кризиса семьи Куллинковичей пришли в голову его главе?
— А какие здесь могут быть кардинальные решения? Выйти на большую дорогу? Нет… Начать каким-то боком экономить? Тоже не выход, хотя мы никогда особенно и не шиковали… Ну перестали ездить на такси. Раньше с женой чуть ли не каждый день пили шампанское, сейчас делаем это намного реже. Ну и что?

— Так вдохновения, наверное, не хватает — без шампанского-то…
— Раньше писал песни исключительно по пьянке. Только две были придуманы в трезвом состоянии — лишь потому, что лежал в больнице. Тогда думал: трезвый концерт — это ужасно, и как вообще можно перед ним не выпить? Но, оказалось, ничего страшного. Сцена и публика так сильно дают по мозгам, что никакого алкоголя не нужно, и так чувствуешь себя пьяным. Хотя сейчас играем в маленьких клубах и на каких-то не слишком анонсируемых мероприятиях. Ведь группа изначально была “заточена” исключительно на Беларусь. Нам очень нравится работать в Минске. Если бы у нас был продюсер, как у “Ляписа Трубецкого”, то, наверное, он нас сориентировал бы на другую страну. Без менеджера мы продержались на сцене 22 года, но теперь другое время, уверен, что “Нейро Дюбель” может быть востребован не только на родине.

— Аня Шаркунова, отвечая на аналогичный вопрос о продвижении, заметила, что в Москву без миллиона долларов не стоит и соваться…
— Меня не интересует Москва, я там был и больше не хочу.

— Это почему?
— Просто не люблю.

— Зато там нормально платят…
— Мне там неприятно… Другое дело Киев — красавец! В Варшаву как домой приезжаю. Но проблема все же в том, что мы пустили корни в Минске. Если всем срываться и куда-то ехать, надо бросать работу, а это не так-то просто. Один из нас таксист, другой строитель, третий госслужащий. Мы проблему переселения обсуждали неоднократно, но всякий раз упирались в то, что все привязаны к родному дому…
Когда тебе 17, что-то менять легко, но в 40… Как мне передать наш разговор гитаристу — частному предпринимателю, имеющему свой киоск и кусок хлеба с маслом. “Слушай, мне тут человек встретился, рассказал про новый уровень, так что давай все бросай и поехали”. Знаешь, что он мне ответит? “Да пошел ты на хрен”. И правильно сделает.

— Почему ваша группа оказалась в “черных списках”?
— Ответ очевиден: за компанию. Мы когда-то уже значились в таких списках, и составители очередных, видимо, не утруждали себя выбором. Хотя мы были более чем лояльны и даже играли на сцене “Славянского базара”.

— С удивлением обнаружил на Youtube твое совместное выступление с Ксенией Ситник — в рамках какого-то отечественного телепроекта.
— Такое тоже было. Я не позволял себе никаких двусмысленных высказываний просто потому, что потерял интерес. Однажды мне стали одинаково противны обе братии, стоящие по разные стороны баррикад. Различие только в том, что одни машут красно-зелеными флагами, а другие — красно-белыми.
Мне неинтересно петь о политике, да я и не умею этого делать. Да, мы выражали какую-то позицию и играли на оппозиционных концертах в поддержку Милинкевича. Но это был определенный период, после которого отказались принимать участие в мероприятиях подобного рода — как в пользу одной, так и другой стороны.
Первые “черные списки” еще можно было как-то обойти. Мы встретились с министром информации, и ситуация самым чудесным образом изменилась в течение двух недель. Но после 19 декабря все просто тронулись…

— А все из-за того, что креатива у вас не хватает. Вот Дядя Ваня удачно оказался в нужное время в нужном месте с хитом “Саня останется с нами” и теперь неплохо себя чувствует.
— У каждого свои моральные принципы.

— Есть ли среди представителей попсы те, чье творчество тебе интересно?
— Я не очень-то знаком с этим миром, но мне нравится Алексей Хлестов и его песни — хорошо и богато сделанные. Наиболее выдающейся белорусской певицей считаю Гюнеш — это единственный человек, который мог бы выиграть “Евровидение” для нашей страны. Она каждый год подает заявки на участие в конкурсе, но их с завидным упорством игнорируют. Не знаю, может, Гюнеш перешла кому-то дорогу, но это человек с объективно великолепными как внешними, так и певческими данными. А у нас посылают неизвестно кого. В КВН была замечательная шутка на сей счет. Идет кастинг на “Евровидение”. Заходит девушка. “Вы кто?” — “Никто”. — “Отлично, вы нам подходите!”

— М-да, в спорте все проще и, главное, объективнее. Вот девушка по фамилии Герасименя выиграла чемпионат мира по плаванию — и никто у нее этого не отнимет, ни один кастинг.
— Молодец!

— Хорошо бы про этого молодца песню написать. Сколько такое удовольствие по деньгам у тебя выйдет?
— Не думаю, что дело дошло бы до суммы гонорара. Я просто не представляю, о чем была бы песня. По заказу писать не умею, равно как и создавать литературно связные тексты. В отличие, скажем, от Вольского. Он может написать вообще о чем угодно.

— Спасибо за подсказку, будем иметь в виду. Но все же хочется наделить Сашин образ какими-то дополнительными и особенно тебе приятными чертами. Россияне предложили ей денег за переход под тамошние знамена, а она взяла и выбрала хотя отнюдь и не богатую, но все же родную сторонушку. Каков сюжетец, а?
— Я не стану восхищаться этим поступком. Она просто приняла решение. Саша ведь не говорила, что она такой вот большой патриот Беларуси.

— У нас слова слишком часто подменяют поступки. И наоборот.
— Есть много разных причин, почему человек не хочет отсюда уезжать. В том числе и так называемый фактор могил предков. Хотя, мне кажется, если человек принял решение остаться здесь, то он согласился со здешними правилами игры. Я вот вместо свободы, которую дают деньги, выбрал глаза тех людей, для которых играю. Они мне нравятся. Не знаю, уместна ли здесь параллель между спортом и музыкой, однако Саша, возможно, сделала то же.

— Спортсменов часто называют героями нации. Согласен?
— Конечно.

— А вот одна из красивейших белорусских девушек Екатерина Доманькова как-то сказала в интервью, что герои — это звезды нации, обнаруживающие вдобавок и гражданскую позицию, как правило, ту, за которую можно пострадать. И совсем не обязательно ее героем должен являться атлет, быстрее всех бегающий и дальше всех закидывающий молот…
— Наверное, она права тоже. Но тот, кто прославляет нашу страну — пусть даже и на незначительном временном промежутке, — тоже достоин уважения. Мне, например, все равно, сколько раз выиграл Олимпиаду какой-нибудь шведский Карлссон. Но я убежден, что об успехе Юлии Нестеренко в 2004 году узнали миллионы людей, и мне это очень приятно.

— Так и музыканты, надо признать, также славят свои страны — и в ничуть не меньшем масштабе. Как считаешь, ты в какой белорусской лиге играешь?
— В высшей, конечно. Если заходит речь о белорусском роке, то в основном звучат пять фамилий — и моя в том числе. Несомненные лидеры — это те, кто составил “Крамбамбулю”: “Ляписы”, N.R.M. и “Нейро Дюбель”.

— И кто из вас номер один?
— Ты как в детском саду прямо: кто сильнее — Рокки или Терминатор? А кто лучший актер: Миронов или Папанов? Все мы разные, и каждый делает то, что получается лучше всего именно у него. Главное, чтобы людям это было не больно смотреть и слушать.

— Ты свой рецепт от всех болезней в этом мире нашел?
— Неа… Меня по-прежнему колотит от пропаганды, где между строк торчит подлость. Не выработался иммунитет к нашей жизни. Как, впрочем, нет и рецепта от похмелья. В 40 лет у нормального мужика уже должен быть любимый напиток, которым можно наутро лечиться. А у меня нет.

— В этом возрасте, наверное, уже стоит задуматься о здоровье — бросить пить и курить.
— Такие мысли все чаще посещают, если честно.

— Да что тут думать — рядом канал, лес. Начнешь с бега, затем на футбол перейдешь, а там уже и до “Прессбола” один шаг останется…
— Меня только однажды на спорт серьезно пробило — несколько вечеров подряд болел за “Чикаго Буллз” и Майкла Джордана. И когда они обыграли “Лос-Анджелес”, обуял такой восторг, что бегал по квартире, расшвыривал мебель и орал как резаный. Мне друзья говорят: “Надо тебя на футбольный матч сводить. Когда побудешь внутри, зарядишься энергией большого количества людей и поймешь, что это такое…”
Несколько лет назад БАТЭ блистал в Лиге чемпионов, я тоже смотрел каждый матч. Сейчас тоже за Борисов болею. А вот Олимпиады, как правило, проходят мимо. Случайно попадал на какие-то трансляции, и, скажу честно, не цепляло. Сколько там наша страна завоевала медалей и на какой строке мирового рейтинга по этому показателю оказалась — фиолетово и “абыякава”…
…Я шел домой по дорожке у канала, где когда-нибудь начнет бегать Саша Куллинкович. Может, аккурат в день 40-летнего юбилея. Куда он денется… Равно как и его будущий концерт, куда я обязательно приглашу и тезку по фамилии Герасименя — познакомиться с автором ее любимого “Гагарина”…