Эксклюзив на чемоданах. Бернд Штанге: повар должен быть готов к жару на кухне

Да и просто хотелось напоследок еще разок посидеть и пооткровенничать с Берндом глаза в глаза — как бывало это в конце каждого из его белорусских сезонов, а еще чаще — в далеких поездках, делавших нас попутчиками его команды. Он пробовал отказаться. Но, как случалось уже не раз, под отработанным прессболовским напором не устоял и сдался, поспешив выпросить у вахтера Дома футбола ключ от ненадолго освободившегося методического кабинета — там нас было никому не найти…

— По вашим словам, особой грусти при расставании со сборной Беларуси вы не испытываете. Неужели совсем-совсем не звучат в душе сентиментальные нотки? Ведь перевернута целая страница жизни…
— В профессиональном футболе нет места сантиментам. Белорусская глава завершена. Но начинается что-то новое.

— Когда вы приехали в Минск в 2007 году, могли предположить, что задержитесь здесь на четыре с половиной года?
— Исходя из своей прежней тренерской биографии — да. Есть тренеры-спринтеры, которые приходят и уходят. Проведут где-то шесть месяцев или год — и ищут новое место работы. А вся моя карьера строилась на долгосрочности.

— За эти годы случались моменты, когда вы жалели, что согласились приехать сюда?
— Нет.

— Можете посмотреть сейчас в зеркало и честно сказать себе: сделал все, что мог?
— Могу. Но, к сожалению, моих усилий оказалось недостаточно. Очень хотел, чтобы мы попали на чемпионат Европы. Увы, не получилось.

— Назовете свое самое весомое достижение в работе с нашей сборной?
— Внести вклад в становление молодой федерации — это значит максимально способствовать ее непрерывному развитию. Подготовка тренеров, международные контакты, развитие стилей игры — вот то, что может придать ей импульс, поможет перебросить мостик в будущее.

— Кажется очевидным, что лучшее достижение белорусского отрезка вашей карьеры — победа над французами, худший — поражение от люксембуржцев. Не так ли?
— Это если говорить только об отборочных матчах. Но были еще ничьи со сборными Германии и Аргентины. Да и победу над голландцами забывать не стоит. Все эти результаты заслуживают уважения.

— В первые белорусские годы вы много экспериментировали. Когда поняли, что эксперименты больше не нужны?
— Они не прекращаются никогда. Мы постоянно оказываемся в новых и совершенно неожиданных ситуациях, которых совсем не хотим. Помню, я назвал исполкому федерации имена тридцати пяти кандидатов в сборную. В том числе Путило, Кисляка и Мартыновича. И вдруг глава клуба отстраняет этих парней от игр. Хотя, когда я произносил эти фамилии, он ведь поднял руку, согласился. Вот вам неожиданность — такие ребята остались вне игры. Значит, вновь эксперименты. Переходы игроков в большие клубы. Кисляк, Жевнов, Мартынович оказываются там на скамейке. Глеб, Кутузов, Юревич, Родионов, Молош получают травмы. Постоянно надо было что-то искать. Покоя не было.

— Все ставят вам в заслугу разрешение многих организационных проблем. Сегодня сборная живет в хороших отелях, тренируется на нормальных полях, упорядочены контакты с прессой и болельщиками. Теперь вы уходите — старое вернется?
— Надеюсь, этого не произойдет.

— Вы определенно искусны в общении. Один белорусский тренер даже предположил, что вы учились искусству коммуникации на специальных курсах.
— Такого не было. Все мои умения — наработки тридцати лет тренерской практики.

— У вас здесь хватало не только почитателей, но и недругов тоже — среди коллег, болельщиков, журналистов. Как справлялись с потоками критики?
— Нормально. Проблем не было. Кто не переносит жара на кухне, не может быть поваром. Мой совет молодым тренерам: не идите на поводу у интернет-форумов и газет. Поступайте, как Капелло и Хиддинк: просто их не читайте. А то потеряете свою линию. Критику надо уметь переваривать. Иначе в этой профессии делать нечего.

— Читали белорусские газеты?
— Мало. Интересуюсь в основном статистикой, которую только там можно найти. Слежу за результатами матчей, за тем, кто забивает голы. Обращаю внимание лишь на некоторые комментарии. Самой важной газетой в Беларуси для меня был “Прессбол”. Издание федерации “Все о футболе” тоже всегда лежало на моем столе. И еще российский “Спорт-экспресс”. Это основные источники информации. По понедельникам смотрел вечернюю футбольную программу. Но зачастую нужны были глазные капли, чтобы хоть что-то там разглядеть!

— Может, вам запомнился кто-то из белорусских журналистов? Естественно, помимо Сергея Николаева, который названивал вам постоянно.
— О, с тобой, Сергей, я всегда был слишком терпелив. Даже если звонок раздавался в воскресенье, когда отсыпался после матча с французами. А ты всего лишь уточнял время тренировки. А вообще, все журналисты были для меня равны. Ни у кого из них не было каких-то особых прав и привилегий.

— Предложи БФФ вам остаться еще на пару лет, согласились бы? Или в любом случае были настроены на уход?
— Начнем с того, что такого предложения от белорусской федерации не было. Вот и весь мой ответ. Остаться не звали ни в каком качестве.

— А вы ждали этого приглашения?
— Я жду их всегда и отовсюду! Сейчас их поступает много. Впервые в жизни не знаю, что делать, кого выбрать.

— Может, в Беларуси есть клубы, с которыми вам сегодня интересно было бы поработать?
— Мой ответ может прозвучать рекламой, поэтому промолчу. А вообще, прежде чем стал у руля сборной, один белорусский клуб меня интересовал. Это минское “Динамо”. Но подчеркиваю: так было раньше. В те времена, когда мои знания о Беларуси исчерпывались тремя позициями: “Динамо”, Лукашенко и Александр Глеб. Информация о вашей стране у нас блокируется…

— Невыглас, Дмитраница, Румас, Сафарьян. Как охарактеризуете этих людей и свои отношения с ними?
— Вкратце это трудно. Но попробую. Все они — люди высококвалифицированные. Невыглас и Дмитраница внесли огромный вклад в развитие федерации на всех уровнях. К тому, что они сделали, отношусь с почтением. Сейчас задача Румаса, Сафарьяна, Сидорени — сделать футбол еще успешнее и интереснее. Чтобы сборные и клубы попадали в топ-турниры. Это серьезный вызов, который требует очень глубоких знаний специфики футбола. Короче, помимо ярких личностей, нужны классные специалисты. А личные отношения со всеми названными руководителями у меня чистые и превосходные.

— Что будете рассказывать дома родным и друзьям о Беларуси и нашем футболе?
— Много хорошего — о честных и гостеприимных людях. Футбол здесь еще молод и будет развиваться. Но ему нужна как минимум такая же поддержка государства, какая оказывается хоккею. Любой другой вариант будет означать стагнацию. Или даже регресс. Потому что если сейчас за границу уезжают топ-игроки, то это нормально. Но если начнется отток мастеров среднего уровня в Азербайджан, Узбекистан или Казахстан, тогда это будет отступление.

— Что в нашей стране поразило вас больше всего?
— Чистота городов, отличные люди и прекрасная природа.

— А что неприятно шокировало?
— Быстрые изменения курса валют и то, как на глазах растут цены.

— Вы почерпнули в Беларуси что-то полезное?
— Например, научился произносить тосты. Запомнил много новых. И теперь буду использовать их в Германии. Пересказать? Нет, не стану, это мой секрет! А еще здесь культурные люди, богата музыкальная жизнь. И язык — хорошо, что его подучил. Теперь могу общаться на русском во всем мире.

— Вы говорите, что вашему преемнику необходимы харизма и огонь в сердце. Много в Беларуси тренеров, обладающих такими качествами?
— Думаю, да. Но рекомендовать кого-то федерации не стану.

— А когда этот огонь перестал гореть в вашем сердце?
— До самого последнего дня мы работали с полной концентрацией. И огонь в сердцах у меня и Харальда Ирмшера не гас. В понедельник пригласили в федерацию всех тренеров белорусской высшей лиги, в том числе уволенных по ходу сезона. Встреча длилась полтора часа. Провели анализ наших выступлений, и некоторые результаты шокировали. Например, это касается единоборств, тактических действий, медицинских показателей. Совершенно конкретные цифры: плюс, минус. Только в трех матчах доля выигранных нами единоборств превысила половину. В связи с этим говорили о менталитете игроков: почему они ведут себя так в борьбе?

— Для вас, немца, было сложно иметь дело с белорусской ментальностью?
— Белорусам не хватает духа победителей. Игроки слишком терпимы друг к другу. Поражения проглатываются совсем легко. Даже в тренировочных играх после неточных пасов никто не предъявляет друг другу претензий. Не хватает последнего укуса, провокаций, агрессивности. Допустим, я хочу выиграть, а мой товарищ мешает, ведет себя, как прима-балерина. Он получит от меня! Запущу в него бутсой в раздевалке! В этом плане есть большая разница между нем- цами и белорусами. Харальд как-то пошутил, что охотно взял бы любого из наших игроков в зятья. Они приятные, симпатичные ребята. Но футбол — это борьба, мужской спорт.

— Очевидно, что омоложение сборной будет продолжаться. А какие перспективы вы видите у ветеранов: Глеба, Кутузова, может, даже Кульчия?
— Это решать новому тренеру. Но было бы неправильно не использовать такое богатство. Если опытные мастера в хорошем состоянии, показывают характер и хотят отдать все стране, то они играют в команде очень важные роли.

— Похоже, с Глебом-старшим вам так и не удалось наладить личный контакт. Что помешало?
— Это неверное впечатление. Я всегда протягивал Алексу руку в самые тяжелые моменты. Приглашал его в команду, даже когда он не был готов. Надо переадресовать ваш вопрос самому Глебу. Как он потрудился, чтобы мы достигли цели? Этой команде нужен был здоровый, находившийся в хорошей форме Глеб. Когда у него не ладилось в “Барселоне”, я немедленно отправился в Испанию, чтобы поговорить с Гвардьолой. В “Штутгарте” Саша ударил доктора, у него возникли проблемы — я полетел туда. Когда Глеб перешел в “Бирмингем”, я ездил туда дважды. Все время старался ему помочь. Но теперь пора спросить у него: что было сделано с его стороны? Мешали только травмы, или что-то зависело от него самого? А не от Гвардьолы, который любит испанцев. Не от Маркуса Баббеля, который был слишком молод. Не от Кристиана Гросса, который тоже оказался не прав. Не от Алекса Маклиша, предпочитающего верховые передачи. Не от Феликса Магата, дающего футболистам слишком высокие нагрузки. И не от Штанге, сначала назначившего Глеба капитаном сборной, а затем отобравшего у него повязку. В общем, спросите у самого Александра.

— Какие перспективы видите у чемпионата Беларуси?
— Надеюсь, его ждут рост во всех сферах и профессиональные ноу- хау.

— Будете внимательно следить за белорусской сборной? Постараетесь смотреть как можно больше ее матчей?
— Да, буду отслеживать результаты, смотреть за играми как по телевизору, так и в интернете.

— За время работы в Беларуси вам поступали интересные предложения со стороны?
— Да, были очень любопытные варианты. Но я все время ставил в известность об этом БФФ и их отклонял. То есть руководство было в курсе. Поступали приглашения и в саму федерацию. О некоторых узнавал даже задним числом.

— Чего белорусского вам будет не хватать в дальнейшем?
— Рыбалок на Вилейском водохранилище. Это просто супер! Мы ловили там и летом, и зимой на льду. Ездили туда с переводчиком Сашей Рухлей, с Ирмшером и другими друзьями. Как-то поймал щуку весом в двенадцать килограммов.

— Самый неожиданный человек, который вам встретился?
— О, Билл Клинтон! В Чикаго, в шесть часов утра мы столкнулись во время пробежки.

— А самая неожиданная встреча в Беларуси?
— С лосем на шоссе. Он выскочил на асфальт в десятке метров от моей машины. Я был за рулем и остановился на пять минут — затряслись руки. Кажется, это было по пути в Витебск. Или, может, в Брест? Уже забыл. В Германии такое точно невозможно. Там все огорожено.

— Любимый белорусский футболист?
— Александр Глеб. Несмотря ни на что.

— Ваш самый удачный тренерский ход за годы белорусской карьеры?
— Хм… Возвращение в команду Кульчия. Ведь вначале я вывел его из состава. Потому что Саша стал говорить: эта игра важная, эта — не очень. Но потом мы побеседовали по-мужски. И Кульчий стал опорой сборной.

— А самая ужасная ошибка?
— Я брал на себя слишком много. Недостаточно концентрировался на команде. Все время были какие-то посторонние заботы. Образовательные программы для тренеров, менеджмент, организация товарищеских встреч. Прежде нигде не взваливал на себя такую ношу. И впредь делать этого не буду.

— Ваш лучший белорусский день?
— Это когда мы вернулись в Минск после победы над французами. В аэропорту, в городе чувствовалось воодушевление людей. И счастье от того, что нам удалось сделать это. Но впоследствии та радость переросла в печаль. Потому что не удалось продолжить в том же духе. Мне очень стыдно теперь именно перед теми людьми. За то, что так получилось.

— Что вы пожелаете белорусским журналистам?
— В первую очередь — больше денег. Чтобы газеты могли выходить в цвете и по понедельникам. Чтобы были хорошие глянцевые футбольные журналы. Чтобы работники СМИ всегда сопровождали сборную, как это происходит во всех странах мира. Стыдно, когда национальная команда проводит матчи, на которых нет ни одного журналиста-соотечественника. Любой клуб из Румынии или Турции приезжает с корреспондентами, камерами… Вот бывают ли у хоккейной сборной Беларуси матчи, на которые не ездят журналисты?

— Да, случаются.
— Ну, тогда я вообще молчу… Короче, желаю вам, ребята, больше денег.

— А чего еще в большей степени: доброты или злости?
— При поражениях — злости. А при победах — умения радоваться и торжествовать. Выигрыши приятны для всех, это надо раздувать! Это принимает каждый.

— На прощанье вам надарили много подарков. Как они уместятся в багаже?
— Что-то отправил домой загодя, с оказией. Мы, футбольные тренеры, должны быть мобильными. Конечно, подарков много. Мой офис в федерации превратился в небольшой склад. Но в целом багаж не так и велик. Все основное — в лэптопе. Это десять лет назад надо было возить кучу книг, документов. Сейчас главное умещается в компьютере.

Мы желаем ему легкой дороги и договариваемся как минимум раз созвониться до Рождества. Бернд уточняет, что в том не будет необходимости. Он планирует посетить Минск в декабре. В ответ на вопрос о цели визита многозначительно переводит взгляд на Александра Рухлю. И оказывается, что мы приноровились понимать нашего немца по глазам. Ну кто же другой, кроме верного переводчика, выступит проводником в укромные места под Вилейкой, где по утреннему морозцу они пробьют новые лунки в белорусском льду?