НАЧИСТОТУ. Сохранить Попченко, не потерять Щербу

Елена Попченко, Анна Щерба, Александра Герасименя, Светлана Хохлова — любая из них несла скрытую угрозу мегазвездам мирового плавания. А объединившись вместе, белоруски представляли собой чрезвычайно мощную силу в кролевой эстафете. Последний раз они удивили мир в 2002-м, когда на чемпионате Старого Света стали серебряными призерами в той самой королевской эстафете, по успехам которой судят о степени развития плавания в стране.

Что было потом — вы знаете. Странная, до сих пор покрытая тайной дисквалификация Александры, поражение национальной сборной на Олимпиаде в Афинах, шквал критики, свалившейся на головы девчонок, не добывших в Греции медаль. Отставка главного тренера и, наконец, решение лидера нашего плавания Елены Попченко встать под знамена французской сборной.

Нам есть о чем поговорить с Натальей Валентиновной, сменившей бортик бассейна на кабинет директората национальных сборных. Она трудится там тренером-методистом первую неделю и не скрывает, что пока еще не привыкла к новой работе. С 9 до 18 и только с бумагами.

Интересно, повесит ли она потом, прихорашивая этот унылый пеналообразный дом, на его стены афиши плавательных турниров или пощадит себя? Сейчас за ее спиной одна только картинка какого-то святого угодника. Шоломицкая говорит, что иконка осталась от прежних хозяев. Те, выходит, тоже верили в переменчивую силу судьбы, каким бы именем она ни называлась…

— Наталья Валентиновна, а что вы, глядя из сегодняшнего дня на прожитые два предолимпийских года, сделали бы по-другому?

— Наверное, больше внимания уделила бы не только лидерам, но и резерву. Меня за это критиковали, и правильно делали, так как подпитка молодой кровью нужна всегда, а сейчас особенно. В свое оправдание скажу лишь, что от меня требовали результат с прицелом на Олимпиаду, и я сознательно решила сосредоточиться на тех, кто обладал реальными шансами попасть в главные финалы. Наверное, будь у нас такая богатая страна, как Соединенные Штаты, мы сумели бы возить всех молодых и перспективных.

По существу, своей базы национальная сборная никогда не имела — команда тренировалась главным образом в бассейне шинного комбината под Бобруйском, а это место, где мы всегда являлись хоть и долгожданными, но все же гостями. Санаторий предназначен прежде всего для отдыха. Я элементарно не могла злоупотреблять гостеприимством бобруйчан. Они и так делали для нас слишком много.

Рассказала бы еще про трудности всего отечественного плавания: нехватку баз, бассейнов, развитой инфраструктуры, однако об этом и так говорят в каждом интервью.

А еще мне не хватило команды. С тренерами да, было полное взаимопонимание с Леной Климовой — наставницей Герасимени и Хохловой, Марком Юрьевичем Закутневым — тренером Лагуна, с тем же Виктором Георгиевичем Семеновым мы всегда находились в хороших отношениях, несмотря на критику, которой он подверг меня после Олимпиады. Я тогда от многих получила, но, мне кажется, если спортсмен занимает места в четвертом десятке, то это не исключительно вина главного тренера.

Не хватило взаимодействия с федерацией. Наверное, я была наивным человеком, когда думала, что достигнутые успехи будут нашими общими и станут тем локомотивом, который вынесет плавание в разряд одного из самых престижных и любимых видов спорта в стране. Ну кому от этого должно было стать плохо?

Однако выяснилось: понимание глобальных задач у всех разное. Знаете, что сделал гостренер Сергей Матвеенко после того, как Попченко победила на чемпионате мира 2003 года?

— Поздравил ее и подал документы на присвоение заслуженного мастера спорта.

— Ответ неправильный. Кстати, Лена этого звания так еще и не получила. А первым делом Матвеенко написал докладную записку в министерство, что Попченко не является моей ученицей, хотя мы с ней работали четыре года, вплоть до ее отъезда во Францию.

— А зачем ему это было нужно?

— Чтобы я не получила президентскую стипендию. Обидно стало человеку, видите ли. Правда, когда Лена не выиграла запланированную медаль на Играх, то в устах Сергея Михайловича она тут же поменяла тренера и снова стала моей ученицей. Матвеенко надо знать. Он крайне ревностно относится к чужим успехам и обладает еще одним удивительным качеством: в мгновение ока дистанцироваться от человека, если у того начинаются проблемы. Я где-то прочитала очень меткое выражение по этому поводу, уж не в вашей ли газете: “Он колебался вместе с линией партии”.

Для чиновника это умение отнюдь не лишнее, но в коллективе такие вещи не проходят. Кажется, Матвеенко до сих пор не понял, что чиновник существует для спортсмена, а не наоборот. Довольно обидно, когда ты стараешься создать для спортсмена обстановку максимального психологического комфорта, а потом появляется глава нашей федерации (Матвеенко совмещает две должности) и одной фразой перечеркивает все напрочь. Для тонких материй суконный язык не подходит. И начинается… Одна замыкается, другая устраивает скандал. Все это нарастает как снежный ком и заканчивается печальным образом…

А как блестяще Сергей Михайлович развивает в стране плавание на открытой воде! Он ведь, на всякий случай, член техкома европейской федерации по пропаганде этого вида. Знаете, сколько у нас людей плавает на длинные дистанции? Один — Сергей Пунько. Так Матвеенко умудрился рассориться даже с ним!

Впрочем, мне не хочется сводить разговор к одной фигуре, хотя она и весьма типична для иллюстрации того, на каком уровне управления мы нынче находимся. Да, пожалуй, сейчас много сделала бы по-другому, но как год назад я могла не пойти бороться за Лену Попченко, принявшую решение готовиться к Олимпиаде индивидуально, вместе со своим французским тренером?

Необходимо было очень быстро пробивать этот вопрос, потому что Лена определилась только тогда, когда ушла к Фреду Вернью, мало задумываясь о хитросплетениях нашей бюрократической машины, где все надо делать заранее. Вначале она вообще хотела отказаться от белорусского финансирования. Но потом мы пришли к выводу, что это ненормально, и стали придумывать, каким образом сделать так, чтобы Фред мог ездить вместе с ней. Председатель и гостренер в обсуждении этого вопроса не участвовали, они оба не любят брать на себя ответственность. И тем более что-то “пробивать”. Да боже упаси…

По кабинетам пошла я и убедила всех, что Лене нужно создать степень наибольшего благоприятствования. Естественно, эти деньги брались из плавания и за счет кого-то. Но у нас была конкретная цель — медаль, ради которой делалось все. Я до сих пор считаю, что она себя оправдывала. Привези мы ее домой, сейчас какие-то вопросы решать было бы куда проще.

— Но медаль Попченко все-таки не выиграла…

— Меня не удовлетворяло то, что я не видела ее на французских сборах. Естественно, что любому главному тренеру больше нравится, когда спортсменка тренируется на его глазах. Но, опять-таки, давить в этой ситуации на Лену было нельзя. Она — сложная девочка, с большой неохотой меняет свои решения, и какие-то поучительные интонации принесли бы, скорее, вред. С ней всегда надо искать общий язык. Кстати, как и со всеми спортсменами высокого уровня. К сожалению или к счастью, ангелов небесных среди них не наблюдается, у каждого есть свое “я”, которое нужно уважать.

Впрочем, все равно кто-то остался виноват в седьмом месте, хотя оно тоже не самое плохое. Наверное, я. Вероятно, и Фред — все- таки он молодой тренер.

— Тогда вы догадывались, что Лена с Фредом находятся в романтических отношениях?

— Они начались в олимпийском году, но я не вижу в этом ничего предосудительного. Даже рада, что все так получилось и дело дошло до женитьбы. Давайте все-таки признаемся себе: личная жизнь — вещь куда более важная, чем завоевание пусть даже и олимпийских вершин. Ведь мы знаем много чемпионов, которые по истечении определенного времени с удовольствием променяли бы свои медали на крепкий семейный очаг.

Хотя, с другой стороны, хочу чтобы Лена продолжила выступления за Беларусь. До сих пор надеюсь и прилагаю все усилия, чтобы она переменила решение стать француженкой. Я не уверена, что Лена делает правильный выбор. Ведь для нашей страны она не просто спортсменка, но еще и один из символов. Ее здесь любят, уважают, принимают на самом высоком уровне, что тоже немаловажно.

Я уверена: и на родине Лена может обеспечить хорошую материальную подпитку своему труду. Седьмое место на Олимпиаде вполне позволяет ей иметь президентскую стипендию.

— Почему же лидер национальной сборной решила так резко изменить свою судьбу после Афин?

— Когда мы вернулись из Греции, то Лена пыталась прозондировать почву насчет дальнейшего финансирования. Но над всем этим стоял большой вопрос. Почему? Безвременье и неопределенность в спортивной отрасли, которые в принципе сохраняются и сейчас. Слухи и предположения о том, кого куда назначат, что будет с тем-то, и как накажут тех, кто не выполнил план, поверьте, уверенности людей в завтрашнем дне не укрепляют. Нет кадровых решений и, разумеется, нет ответственности за свои обещания. А Лена — человек достаточно гордый, долго по кабинетам ходить не стала, уехала во Францию, где, как мне кажется, нашу ситуацию местные спортивные чиновники прочувствовали очень тонко…

— Олимпиада для вас явилась…

— …горьким разочарованием. Я по натуре оптимистка и до конца верила, что все закончится хорошо. Однако не получилось и у Лены, и у Ани Щербы, и у Светы Хохловой. У каждой были свои причины, объясняющие неудачи, — они всем известны. Тем не менее эту Олимпиаду мы проиграли…

— Герасименя могла бы внести радужные краски в афинскую картину?

— Сейчас трудно об этом судить, но ее потеря в предолимпийском году лично для меня стала шоком. Я до сих пор не могу понять, как в Сашином организме оказался допинг. Если бы в нашей команде, как и во многих других, велась плановая работа с запрещенными препаратами, то можно было бы предположить ошибку врача. Но дело в том, что мы никогда ничем таким не занимались. Потому этот вопрос до сих пор остается без ответа. Но, надеюсь, когда-нибудь мы узнаем правду.

— Кстати, почему, уж извините, белорусы этим не занимались? Ведь трудно предположить, что наши соперники столь же галантны…

— Здесь палка о двух концах. С одной стороны, я как главный тренер должна давать результат, и чем лучше он окажется, тем больше будут довольны болельщики и руководство. С другой — запрещенные препараты негативно действуют на организм, а одним только спортом жизнь, как известно, не ограничивается…

Но в любом случае наши эксперименты были бы чистой воды любительством, построенном на достижениях еще советской фармакологической школы. Насколько я знаю, специального научно-исследовательского института, который занимался бы проблемами этого рода, в нашей стране пока не существует. Давай он нам стопроцентные гарантии, кто бы отказался от услуг такого заведения?

Хотя не могу сказать, что специалисты, с которыми работала наша команда, были непрофессионалами. На домашних сборах с нами всегда находились комплексная научная группа и биохимик из НИИ спорта, и я, как главный тренер, отмечу, что они здорово помогали.

— В какой форме сейчас Герасименя?

— Саша не прекращала тренировок, даже выезжала с нами на сборы за счет спонсоров (страховой компании В@B. — “ПБ”.). Очень помогает ей родная школа “Старт”. Так что из нашего поля зрения Саша никогда не выпадала, и я оптимистично смотрю на перспективы ее возвращения. Может быть, сразу ей не удастся показывать результаты того уровня, к которому мы привыкли, но затем, уверена, она еще заставит о себе говорить.

— Жаль только, что теперь у нас не будет такой славной эстафеты, как в 2002-м…

— Знаете, я, даже не будучи главным тренером, очень хотела бы, чтобы этот действительно звездный состав сохранился. И давайте не хоронить эстафету раньше времени. Возможно, еще удастся уговорить Лену не спешить. Кстати, такое же мнение у Министерства спорта и туризма.

— А не боитесь, что пока будем пытаться вернуть Попченко, мы можем потерять Щербу? Ведь не секрет, что на зимний чемпионат Европы она не поехала вовсе не из-за болезни… И вернулась во Францию, смею вас заверить, с еще большей обидой на родную федерацию, которая зачем-то вслед лишила ее права участия в этапах Кубка мира 2005 года. А учитывая, что отношения с последней никогда у нее не были безоблачными, Аня вполне может пойти по дороге, проторенной ее старшей подругой Леной. Тем более что с президентской стипендии ее, как не подтвердившую класс на последнем чемпионате Европы, успешно сняли…

— И откуда только “Прессбол” все это раскапывает? Ммм… На сбор перед чемпионатом она действительно приехала больной. Но там был еще один фактор… Как вы сами понимаете, я не могу о нем говорить. История эта достаточно темная и неприятная, доказать что-то в которой, мне кажется, очень трудно. Другое дело, понадобятся ли эти доказательства Щербе? Она человек взрывного темперамента. Но и не ветреный. Аня умеет считать…

— Так и я о чем…

— Тогда да, по идее, ее ничего в Беларуси не держит. Вообще, на мой взгляд, этот момент надо как следует отрегулировать. Получается, что мы сами ставим себя в двусмысленное положение. С одной стороны, неукоснительно выполняем условия контракта. Не выиграл, уходи на 100 долларов, или на 200, что, по сути, одно и то же. И человек начинает думать: а зачем мне это нужно, если в другой стране предложат гораздо больше? Плюс бытовой фактор, который, чего скрывать, у нас еще не на европейском уровне. Много ли людей при возможности выбора предпочтут Беларусь той же Франции или Германии?

И получается, что, будучи формально правыми, мы невольно вводим элиту нашего спорта в искушение. Можно сказать: “Да ладно, пусть едут, если дома не нравится”. Однако кто подсчитал, сколько денег нам надо будет затратить на подготовку следующей звезды? И вырастет ли она вообще? А став на ноги, не пожелает ли повторить уже пройденный кем-то путь?

Не думаю, что Аня захочет выступать за Францию. Она, я уже говорила, порывиста, но в то же время и рассудительна. А вопросы продления контракта стоит решать дифференцированным способом. Каждый конкретный случай требует отдельного рассмотрения.

— В одном из интервью Щерба пожаловалась на то, что в нашей сборной не дружный коллектив. Что скажет по этому поводу бывший главный тренер?

— От индивидуального вида спорта нелегко ожидать идиллических отношений между спортсменами. Каждый в первую очередь желает победы именно себе. Но вместе с тем хочу сказать, что по сравнению с другими сборными наша команда славится достаточно дружным коллективом.

Может, Аня, не нашла общего языка с ребятами, хотя как раз-таки ее трудно назвать некоммуникабельным человеком. А возможно, жизнь наложила на ее определенный отпечаток. Трудно быть ласковой и пушистой, когда постоянно приходится за себя бороться. Выжить за рубежом нелегко, но она выживает, да еще и помогает своей младшей сестре. Это, я вам скажу, не юношеский поступок: забрать к себе Машу и постоянно о ней заботиться. Потому что, как я понимаю, сестра во Франции контракта не имеет.

— Что вы посоветуете новому главному тренеру, чтобы он потом не стал вашим соседом по этому кабинету?

— Давать советы — дело неблагодарное. Но я буду рада, если Виктору Георгиевичу удастся сделать то, что не получилось у меня. Хотя ему придется труднее… Если в Афинах у нас имелся реальный шанс на медаль, то в Пекине, во всяком случае, глядя из сегодняшнего дня, он будет неизмеримо меньшим.

— Не верите в молодую поросль?

— Верю, но за четыре года может многое случиться. И мой пример — тому лучшее подтверждение.

— А почему, кстати, вы не остались работать на бортике бассейна, а выбрали кабинет тихого методиста?

— За это надо сказать спасибо нашему гостренеру: он сделал все, чтобы меня выставили из плавания.

— То, что он вам не симпатичен, я уже успел заметить…

— Дело не в Матвеенко. Поверьте, он не стоит того количества слов, которых мы о нем сказали. Беда в том, что наша федерация не сумела стать родным домом для спортсменов и тренеров. Без веского повода там стараются не появляться. Но это же неправильно. Команду и результат всегда делает руководитель. О ком сегодня говорят? О Бокуне, ушедшем из жизни более четверти века назад. О Рыженкове, которого тоже нет. Люди сохранили о себе память именно потому, что пользовались безграничным уважением окружающих.

Безусловно, сегодня федерации нужен новый председатель. Настоящий. Чтобы сумел при необходимости какой-то ресурс включить, да и сам спорт не был ему, что называется, до фонаря. Он должен контролировать деятельность вверенной ему структуры. Чтобы присутствовал, как говорится, взгляд со стороны.

— Извините, но какая у вас там может быть деятельность? Сметы составить, документы подать…

— В том-то и дело, что федерация, по сути, осталась отделом Комитета по физической культуре и спорту Белорусской ССР. Такое понятие, как современный менеджмент, в ней отсутствует напрочь. Федерации нужна новая кровь, люди с идеями и передовым мышлением.

Почему-то у нас никогда не организовывались тургруппы для поездок на чемпионаты мира или Европы, где участвует сборная. В стране не проводится ни одного коммерческого турнира, хотя в той же России или Украине такие вещи только приветствуются. К слову, в свое время похожие идеи высказывал Михаил Чугуев, тренер Наташи Барановской. Он, конечно, человек непростой, но с большими организаторскими способностями. И мне обидно, что он сейчас не находит себе применения в родном плавании.

Кстати, назову еще одну из своих ошибок, о которых ты спрашивал в начале интервью. Это Чугуев. Он оказался одним из немногих, кто не повесил на бывшего главного тренера всех собак и продолжил общаться со мной после отставки. А ведь я считала его чуть ли не основным врагом. Вот ведь как бывает…

А вообще главный урок, который я усвоила в жизни, — то, что просчитать ее и разложить по полочкам невозможно. Но я оптимистка. И кто знает, может, сегодня синусоида моей судьбы и находится в крайней нижней точке лишь для того, чтобы завтра снова взлететь вверх? Поживем — увидим…