ПРЫЖКИ В ВОДУ. ЗНАКОМСТВО. Сергей Кучмасов: прыгаю для судей

Познакомить читателей с новоиспеченным героем сразу после соревнований мы не смогли — Кучмасов уехал в родной город Пензу сдавать госэкзамены и защищать диплом. Теперь он может работать тренером или учителем физкультуры, но труд наставника пока не прельщает. В Минск Сергей вернулся с намерением продолжить карьеру спортсмена, тем более когда появился результат.

— Выигрыш Кубка европейских чемпионов — мой первый взрослый успех. Когда выступал за Россию, много раз становился призером чемпионатов Европы среди юниоров: сколько и каких медалей было, уже и не припомню. На “мир” дважды выезжал. В 1995 году в Китае участвовал в первой возрастной группе — 13-15 лет — и первенствовал на 7-метровой вышке. Из известных ныне прыгунов со мной соперничал американец Трой Дюмейс.

— А китайцы?

— Да их разве запомнишь? Фамилии похожие, лица одинаковые. На втором юниорском первенстве планеты в Малайзии в 1997-м я занял четвертое место на 3-метровом трамплине, что тоже неплохо.

— Но почему, повзрослев, ты не попал в национальную сборную России?

— Была большая конкуренция. Как вы знаете, на чемпионатах мира и Европы страну в одном виде программы могут представлять два спортсмена. Так вот, первый номер команды давно и надолго забронировал Дмитрий Саутин. А на второе место претендовали Василий Лисовский, Дмитрий Байбаков, Александр Доброскок и другие. Пока велась борьба, имело смысл оставаться в России. Но когда и вторая вакансия оказалась занятой (Доброскоком), пришло время что-то менять. И пензенские тренеры переговорили с белорусскими коллегами о моем переходе под белорусские знамена.

— Кубок европейских чемпионов тебе покорился только с третьей попытки…

— В прошлом году я стал четвертым, в позапрошлом — шестым.

— Этот турнир проводится по необычной системе…

— В утренней “предвариловке” прыгают все, кто заявился. По итогам шести попыток лучшие шесть спортсменов попадают в финал. Финал начинается с нуля, то есть все набранные баллы сгорают. После двух раундов отсеиваются двое худших. И снова аннулирование. Опять два прыжка по той же схеме. В итоге остаются два человека и исполняют решающий пятый. В общем, интрига сохраняется до последнего. Такая система рассчитана на зрителей. Хотя болельщиков было немного, около сотни, и в основном они поддерживали шведку Анну Линдберг.

— Организация состязаний тоже особенная?

— Все как обычно. Единственное преимущество — гостиница находилась в пяти минутах ходьбы от бассейна.

— Чем наградили?

— Подарили медаль, грамоту, вазу и странный стеклянный предмет — сплюснутый стакан, на стенках которого выгравирована фигура прыгуна в воду.

— Ты обошел серьезных конкурентов — финна Юкку Пиекканена, итальянца Николу Маркони, немца Андреаса Велша…

— Не стоит обольщаться. На разминке они поражали. Просто на соревновательную часть не смогли настроиться, как следует. Нужно было получать по 8 баллов за каждую попытку, а 6 — уже завал. На Кубке побеждает стабильность.

— Однако прежде тебя частенько нервы подводили.

— Разве? Приведи пример.

— Неужели забыл прошлогодний чемпионат Европы в Мадриде, когда после “предвариловки” на метровом трамплине занимал четвертое место, а в полуфинале не справился с той же программой?

— Виновата не психология, а техническая погрешность. Перед заключительным раундом финала я занимал вторую позицию с отрывом от третьей в тридцать баллов. Мне бы их с лихвой хватило для медали в случае хорошего исполнения последнего прыжка. Там участвовали пацаны не промах, но я надеялся на медаль. И надо же, у меня получилась ошибка в наскоке, из-за которой потом было сложно выкрутить обороты. Впрочем, судьями это не карается.

— После твоего 25-го места на Олимпийских играх тогдашний главный тренер Людмила Ивановна Хожемпо говорила, что ты уверенно выглядишь на второстепенных турнирах, а на важных теряешься. И что случилось в Афинах?

— Не пошло… Недоработки, недоделки, неточности. Главная беда — я не мог погасить вход в воду, то есть создавал огромное количество брызг. Хотя с вертикальностью полета проблем не испытывал. Плюс ко всему выступал с травмой — за несколько дней до старта на тренировке подвернул ногу. Наложили тейп. С ним было неудобно, зато нога не болела.

— Твоя программа состоит из прыжков с коэффициентом сложности не ниже 3,0, но не выше 3,5…

— А большего и не надо. Вон китаец Пен Бо выиграл Олимпиаду, имея в запасе три попытки по 3,4 — 3,5.

— Но многие уже демонстрируют 3,6 и 3,8!

— Это мода “высотников”. Правда, на недавнем этапе Гран-при “Весенние ласточки” я видел китайцев, которые умудряются накрутить оборотов с наивысшим коэффициентом даже с трех метров!

— Значит, изучаешь, кто, что и как выполняет?

— Конечно. Все смотрят друг на друга, сравнивают, анализируют. Я обращаю внимание лишь на те составляющие, которые в конкретный момент не удаются мне.

— Собираешься увеличивать сложность?

— Нынешний главный тренер и мой личный наставник Сергей Николаевич Ломановский уже озадачивал на сей счет, но насколько серьезны его намерения, не знаю. Может, он просто решил спугнуть ученика, чтобы тот не расслаблялся. Но в любом случае будем советоваться — делать-то мне. Я не против попробовать. Посмотрим, справлюсь ли с новыми элементами. Надо, чтобы они хотя бы на 6 баллов получались. В противном случае получается бессмысленный, лишний риск. Лучше тогда делать уже наработанное на 8-8,5 и чувствовать себя спокойно. Возможно, на следующем турнире усложним программу — вместо двух прыжков под себя заявим два винтовых: два винта с двумя с половиной оборотами вперед с коэффициентом 3,4 и полтора винта назад с двумя с половиной оборотами с коэффициентом 3,5.

— Недавно ты выступал и в “синхроне” с Александром Варламовым с трех метров. Почему распалась ваша пара?

— Мы отрываемся от трамплина по-разному: кто-то выше, кто-то ниже. К тому же имеются весовые различия, что тоже нельзя игнорировать. Не исключено, скоро попробуем что-нибудь “замутить” с Тимофеем Гордейчиком. Во всяком случае, разговоры велись.

— Тебя не пугает возросшая конкуренция в нашей сборной? Ведь на пятки наступают молодые доморощенные Вадим Каптур, Николай Дырда и тот же Гордейчик.

— Я буду рад, если борьба обострится еще больше!

— Иными словами, ты спокоен. Не боишься, что не найдется места и в национальной команде Беларуси?

— Да я вообще не нервный человек. Уверен в своих силах. Кто победит на чемпионате страны, тот и будет первым номером.

— На твой взгляд, почему у Каптура и Мамонтова пока не ладится в “синхроне” с вышки?

— Они тренируются вместе только с этого года. Не притерлись еще, не примелькались судьям. Но на тренировках выглядят неплохо.

— Сам-то прыгал с 10 метров?

— Давно и плохо, еще в России. Не умею — там другая специфика. Принципиальное различие: трамплин шатается, а платформа — нет.

— В вашем виде существуют рекламные контракты?

— Нет.

— Как же вы зарабатываете?

— Получаем призовые на этапах серии Гран-при, чемпионатах мира и Европы. Но не на всех турнирах награждают призеров. Например, на Кубке европейских чемпионов деньги дают только победителям. Есть Гран-при, где, кроме медали и грамоты, ничего не дождешься. Так обстоят дела на российских “Весенних ласточках”. Остается уповать на премиальные от Министерства спорта и, разумеется, на зарплату.

— Чем планируешь заниматься по завершении спортивной карьеры? Помнится, Мамонтов и Варламов собирались в цирк дю Солей податься. Может, и ты займешься трюкачеством?

— Это накатанная колея. Не обязательно же выступать в шапито или в цирке на Цветном бульваре в Москве. Есть еще водные шоу. Проводятся в Америке, Гонконге, Европе, Тайване. Там, как вы понимаете, требуется не сложность, а зрелищность. Например, придется прыгать со стулом или с другими предметами. Там тоже не дадут отдыхать.

— А ты когда-нибудь импровизировал?

— Ни разу не работал на зрителей. Пока прыгаю только для судей. Но и не факт, что захочу стать циркачом или шоуменом. Вот закончу соревноваться, тогда и буду обдумывать дальнейшие действия.