Откровения звезды. Завтрашний Sabas. Арвидас Сабонис: жив-здоров

Правда, еще не факт, что сильнейший центровой планеты всех времен и народов пойдет на контакт с журналистом: расколоть знаменитого молчуна на интервью — задача не из легких. Не любит он этого дела, и все. Особенно после перенесенного в конце сентября инфаркта. Однако попытка — не пытка. И вот я на финальном матче юношеских сборных Литвы и Латвии, но, увы, объекта моего пристального внимания на трибуне нет. И чем больше игровых минут отсчитывало табло, тем менее реальным виделось выполнение моей миссии. Как вдруг Сабас в сопровождении двух попутчиков неприметно появился в проходе и скромно сел в уголке боковой трибуны, не привлекая к себе внимания публики. Час настал! В первой же паузе представляюсь и прошу об эксклюзивном интервью. К удивлению, мой собеседник сразу же соглашается, крепко пожав руку при знакомстве. Видно, у Арвидаса с утра приподнятое настроение…
ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Арвидас-Ромас САБОНИС. Родился 19.12.64 в Каунасе. Центровой. Рост — 222 сантиметра. Первый тренер — Юрий Федоров. Заслуженный мастер спорта СССР. Выступал за команды: “Жальгирис” (Каунас, 1981-89, 2003-04), “Вальядолид” (Испания, 1989-92), “Реал” (Мадрид, Испания, 1992-95), “Портленд Трэйл Блэйзерс” (НБА, 1995-2003). Трехкратный чемпион СССР (1985-87). Победитель и самый ценный игрок Евролиги (1995). Выступал за сборные СССР и Литвы. Олимпийский чемпион (1988), бронзовый призер Игр (1992, 96), золотой (1982) и серебряный (1986) медалист чемпионатов мира, золотой (1985), серебряный (1995) и бронзовый (1983, 1989) призер первенств Европы. Самый ценный игрок чемпионата Европы (1995). Кавалер Большого креста ордена Великого князя Литовского Гядиминаса, орденов Дружбы народов и Трудового Красного Знамени, медали “За трудовое отличие”, награжден Серебряным Олимпийским орденом. Введен в Зал баскетбольной славы ФИБА и НБА. Женат. Супруга Ингрида в 1988 году была признана “Мисс Вильнюса”. Имеет четверых детей: дочь Аушрине, сыновья Домантас, Таутвидас и Жигимантас. Является совладельцем каунасского “Жальгириса”. В ноябре 2011 года избран президентом Литовской федерации баскетбола.

— Приятно видеть вас в добром здравии и хорошем расположении духа после всего, что с вами приключилось. Как здоровье?
— Спасибо, не жалуюсь. Чувствую себя так же, как до инфаркта.

— В интернете чего только не приходилось читать о случившемся. Писали, что вы даже пережили клиническую смерть…
— Да, разной чепухи тогда ваши коллеги насочиняли вдоволь. Было плохо один час — пока медики справлялись с тромбом. Поиграл с друзьями в баскетбол, потом немного посмотрел следующий матч, собрался идти, и вдруг все поплыло перед глазами. Повезло, что рядом оказался доктор, да и клиника, куда увезли на “скорой”, была недалеко от зала. Как говорится, все сделали вовремя. Иначе… С инфарктом шутки плохи.

— После этого с баскетболом “завязали”?
— Сейчас еще не могу играть. Доктор сказал, три месяца не надо рисковать. Так что до Нового года воздержусь. А там посмотрим. Летать на самолете тоже не разрешают — поездом езжу. Подзабытые чувства. Кстати, в Минск впервые приехал на поезде, а то все время автобусом.

— Цель приезда — поболеть за сына Домантаса?
— Да, давненько его не видел. Он ведь живет и учится в Испании.

— Сын играет под тем же 11-м номером, что и вы. Не ревнуете?
— Наоборот, приятно.

— Заметил, что Домантас — левша. В детстве не переучивали?
— Ему повезло — коммунизм закончился. А так бы быстро обучили заново. Вон моего брата (кивает на соседа) в детстве переучили, так до сих пор ни одной рукой нормально писать не может.

— В баскетболе левша имеет какое-то преимущество?
— Безусловно. Праворукому опекать его намного сложнее.

— Насколько вы довольны развитием сына в баскетбольном плане?
— Доволен тем, что он знает, чем заняться. И у него это неплохо получается.

— Вас недавно избрали президентом Литовской федерации баскетбола. Поздравляю. Баллотироваться решили сами, или к этому подтолкнули друзья-соратники?
— Пожалуй, это было обоюдное решение. Да, просили, мол, давай попробуй. И сам подумал: надо посмотреть, что внутри делается — у нас, в ФИБА.

— И какие первые впечатления? Не разочарованы?
— Как сказать… Вот поедем в Венесуэлу играть отборочный олимпийский турнир. Где логика, если Олимпиада пройдет в Европе? Нет никакой! После подобных выборов как не задуматься: ФИБА больше печется о баскетболе или о чем-то другом? Бардак…

— Долгие годы литовскую федерацию возглавлял Владас Гарастас. В одном из интервью он отметил, что именно вас видел в качестве своего преемника.
— Да, мы говорили с ним на эту тему.

— Собираетесь проработать в этой должности до такого же преклонного возраста, как и Гарастас?
— Ну уж нет! Да это и невозможно. По уставу можешь быть во главе федерации лишь два срока по четыре года. Так что долгосрочных планов лет эдак на двадцать у меня нет.

— Вы по-прежнему совладелец “Жальгириса” вместе с Владимиром Романовым?
— Да.

— Одному тяжело?
— Конечно. Одно время было вообще очень плохо. Сейчас с финансами получше, а вот результата нет. Пока команда в Евролиге никак не может найти свою игру.

— А разве президент федерации не должен хранить нейтралитет?
— Вы что думаете, если я президент, то буду болеть за всех? Каждый человек имеет любимую команду. Хоть “Барселона” выиграла, я все равно болею за “Реал”. А в Литве — за “Жальгирис”.

— А то, что вы имеете коммерческий интерес в определенном клубе, не вызывает тревоги представителей других команд?
— Пусть скажут, если есть. Пока молчат. Значит, моя любовь к “Жальгирису” их не пугает.

— Вы очень популярны. С такой славой тяжело жить?
— Мы живем с ней параллельно. Мне и так внимания хватает из-за роста. Даже если бы хотел, никуда не спрячешься. (Смеется.) Если еще и славу надеть — куда тогда деться?

— Слышал, в молодые годы вы еле умещались в своей “Волге”…
— Это кто-то неправду вам рассказал. Когда приходилось влезать в “Запорожец”, тогда да, испытывал проблемы. В “Волге” же я себя ощущал комфортно.

— А сейчас на чем ездите?
— Как президенту федерации выдали “Тойоту”. Кстати, первый раз в жизни езжу на казенной машине.

— Сами за рулем?
— Я же еще не старик, могу за себя постоять. В том числе и в дороге. Ну, иногда случается, что проходят мероприятия — после каких-нибудь побед. Тогда приходится брать с собой водителя.

— Позволяете себе за столом?
— Сейчас все спокойно и без фанатизма: бокал вина.

— А в игровую пору усугубляли?
— Когда играл в Испании, на столе вино стояло, как обычная вода. Пиво нельзя, это алкоголь, а вот вино — пожалуйста. Сначала мне это было непонятно. Думал, специально надо мной хотят так подшутить. А потом смотрю, ребята спокойно наливают себе по бокальчику. Все равно по привычке попросил принести пива. А мне говорят: “Пива не надо — получишь нагоняй от тренера. Лучше пей вино”. И начал потихоньку привыкать к нему. А что, приятно! Выпьешь немного, и сон после обеда — испанская сиеста — хорошо берет. Но это ведь не считается, что мы себе позволяли. Правда? Вот когда выигрывали титул, тогда другое дело — тут уж действительно отрывались.

— В Америке такого не было?
— С “Портлендом” мы фактически ничего не выиграли — дальше финала конференции не проходили. Поэтому и не было достойных поводов что-нибудь отпраздновать. Там в основном баскетболисты расслабляются с пивом. Крепкие напитки не очень в почете.

— Весной в ходе “финала четырех” Балтийской лиги посчастливилось посетить школу Сабониса в Каунасе. Считаю, что ею вы при жизни поставили себе памятник.
— Так уж и памятник. Сделал доброе дело — с этим согласен.

— Трудно управлять такой огромной школой?
— Я непосредственно ею не занимаюсь. Есть директор, штат тренеров. Конечно, люди меняются, тяжело угадать, идеально подходит человек для работы с детьми или нет. Приватные школы нелегко содержать, существует много проблем. В частности, у государства практически нет законов, которые регламентировали бы возможность финансово помочь нам. Так что все приходится содержать на деньги спонсоров. Плюс платят родители детей, которые там занимаются.

— С утра до вечера в школе потоки детей, игровые залы не пустуют. Наблюдал за всем этим и по-хорошему завидовал…
— У нас занимается шестьсот ребят. Утром чуть свободнее, потому что учатся, а с половины дня все залы действительно плотно заняты.

— Существует красивая легенда: когда вы в 17-летнем возрасте впервые пришли на тренировку “Жальгириса”, центровой Лауритенас собрал вещички и сказал, что ему теперь в команде делать нечего.
— Это не легенда, так было на самом деле. Первую тренировку Гарастас проводил на улице, надо было бегать. Лауритенас был полный такой, ну, думаю, этого так точно надо брать. Обогнал прилично. Потом со штангой показал, что умею. На следующий день тренировка в зале, а его нет. Позже мне рассказывали, что он принес в клуб униформу, положил и сказал: “Спасибо, мне все ясно, я не нужен”. Мне тогда, кстати, 11-й номер Лауритенаса достался. По юношам я под 10-м играл.

— И как восприняли это?
— А мне что? Я пришел играть, и мне было до лампочки, уходит он из-за меня или не уходит. Ведь я с ним даже не потренировался, не почувствовал, какой он соперник. Так, побегали по стадиону. Может, на площадке и было бы нелегко с ним, ведь он тяжелый — не столкнуть. Можно сказать, Лауритенас облегчил мне задачу дебютанта.

— И все равно, наверное, легко на первых порах не было? Надо было пробиваться в основу…
— А чего там пробиваться? Если взяли в команду и ты входишь в двенадцать, то все — считай, пробился. А вот дальше — здесь уж многое зависело от меня. Ведь страстно хотелось играть, а не просиживать “на банке”.

— За долгую игровую карьеру вы поработали со многими известными тренерами. Кто оказал на вас наибольшее влияние?
— Все что-то свое оставляют — от первого тренера до последнего. И Гомельский, и Гарастас, и Обрадович, и Майк Данливи. У меня ни с кем из них не было проблем. Когда я вижу, как другие спорят с тренерами — для меня это нонсенс.

— А с кем работалось тяжелее? Чьи идеи сложнее было воплощать в игре?
— Все тренерские идеи сводятся к одному — надо забросить мяч в кольцо. Как это сделать? Один хотел так, другой иначе. Но в любом случае за все отвечал игрок — тот, у кого в руках мяч.

— Из 23 лет профессиональной карьеры можете выделить какой-то самый счастливый период, когда едва ли не все получалось?
— Если не считать прекрасных лет, проведенных в “Жальгирисе”, то за рубежом — это три года в мадридском “Реале”. И команда была прекрасная, сильная, и тренеры классные, и семьями дружили, и город красивый. А главное, победы были, много побед. Все тогда как-то разом удачно сошлось. Мы с женой довольно часто вспоминаем: эти три года были самыми счастливыми во всех аспектах.

— Если бы пришлось пережить все заново, что сделали бы по- другому?
— В молодости не играл бы за все сборные. Подорвал здоровье. Тогда, наверное, и ахиллы не порвал бы. Я вот смотрю на наших юношей — сколько матчей они проводят! Как-то поднял эту тему с тренерами, говорю, не слишком ли много играете? По 60-70 поединков за сезон. Они в зал идут, как на работу. Игра уже не праздник. Как этот, например, турнир в Минске. Во времена моей молодости подобных турниров мы ждали месяцами, чтобы куда-нибудь съездить. У них же идет поток. Ребята могут потерять кайф от игры.

— А вы во сколько лет потеряли кайф от игры?
— Я его не терял никогда! У нас же такого не было. Я смотрю на своих сыновей: пришел на игру — радуйся, не на тренировку же. Так у них, по большому счету, на тренировки уже и времени нет — все время играют.

— А вы играть любили больше, чем тренироваться?
— Конечно! Не думаю, что этим отличался от всех остальных. Истинное наслаждение получал только в игре.

— Любопытно, из каких баскетболистов вы составили бы символическую сборную Литвы?
— У нас много классных игроков, так что одну пятерку составить тяжело. Обязательно назову Модестаса Паулаускаса. Потом — Римас Куртинайтис, Вальдемарас Хомичюс, Сергеюс Йовайша, с которыми посчастливилось играть вместе. Из более молодого поколения — Линас Клейза, Шарунас Ясикявичюс, Йонас Валанчюнас, Марионас Петравичюс. Центровых хватает, сейчас проблема с защитниками. Если бы двадцать лет назад сказали, что в Литве будет голод на сильных защитников, никто бы не поверил. Даже не знаю, как это могло получиться. Но такая проблема существует. Не можем найти! Ясикявичюс — последний защитник мирового уровня, а после него никого не видно.

— На домашнем чемпионате Европы ваша мужская сборная в четвертьфинале уступила македонцам и довольствовалась лишь пятым местом. Что помешало ей выступить более удачно?
— Травмы. Хоть Литва и баскетбольная страна, но лидер команды — это лидер. И если он выпадает, сразу возникают серьезные проблемы. Одного броска и не хватило, чтобы пробиться в четверку и побороться за медали.

— Трагедия для литовцев?
— Естественно, испытали огромное разочарование. Но, знаете, интересно было наблюдать, что народ принял неутешительные итоги без паники, грязью тренера и игроков не обливал. Доказали всем, что в Литве любят баскетбол, а не только высокий результат. Ребята сами понимают, что надо делать на отборочном турнире, потому как они в большом долгу перед болельщиками.

— Арвидас, как думаете: почему в Литве столь существенно разнится класс мужской и женской сборных?
— А почему в Беларуси такая же ситуация, только у вас все наоборот? Не знаете? Вот и я не знаю. Трудно как-то девушки идут. Стараемся им помочь, но разница в популярности велика, поэтому становиться спонсором никто особо не стремится. Все больше повернуты к мужскому баскетболу. В свое время наши девчонки выигрывали чемпионат Европы. Однако, наверное, тогда благоприятной ситуацией не воспользовались, чтобы привлечь к себе дополнительное внимание. А когда сейчас нет громких побед, то нет и зрительского интереса. И достойного финансирования тоже.

— Насколько жива идея совместного проведения женского чемпионата Европы 2015 года Литвой и Беларусью? Или вы от нее уже отказались?
— Я в переговорах не участвовал, поэтому подробностей не знаю. Только месяц как президент федерации, пока вхожу в курс дел.

— А ваше личное отношение?
— Положительное. В следующем году вместе с латышами будем проводить чемпионаты U-16 и U-18. Не вижу никакой проблемы делать подобное с белорусами. И те наши соседи, и другие — какая разница? Тем более в Беларуси женская сборная хорошего уровня, так что, считаю, в плане раскрутки это даже выгодно.

— Литовские тренеры востребованы в Европе. В чем здесь секрет?
— Потому что их мало, вот, наверное, и востребованы.

— Не так уж и мало. Работают и в России, и на Украине, даже у нас есть один…
— Не согласен. С десяток будет, а то и меньше. Вот тренеры из бывшей Югославии — те действительно везде. Где их только нет — как китайцев. Может, это звучит парадоксально, но у нас дома нормальных тренеров осталось мало. Детей по-хорошему скоро учить будет некому. Старые тренеры постепенно отходят от дела, а после себя оставили не очень сильную смену, я думаю. Молодым надо еще учиться. А кто гонится за зарплатой, тот идет в какой-нибудь клуб на вторые или третьи роли. Сборные — это хорошо. Но надо ведь кому-то делать набор детей, учить их первым шагам в баскетболе.

— А сами почему тренером не стали?
— У меня характер не тот. Ну, может, с детьми еще смог бы. Или вот с такими юношами — куда ни шло. Со взрослыми же трудно.

— Почему?
— Да ничего они не умеют, е-мое! 30 лет, а поставить заслон не может. Тренер кричит ему: “Поставь заслон, поставь заслон!” Ноль! Нет, у меня бы просто не хватило выдержки, быстро сгорели бы нервы.

…После того как я выключил диктофон и, поблагодарив, оставил Сабониса в покое, покоя как такового он лишился напрочь. Тут же к нему выстроилась очередь из желающих заполучить автограф и сфотографироваться в обнимку со звездой. Слава великого баскетболиста круто свернула с одинокого маршрута и в очередной раз напомнила Сабасу об их совместном существовании…