Большой разговор с большим человеком. Александр Куль: за руку с Клинтоном, на карандаше у “Реала” и под колпаком ЦСКА

Во время двухчасовой беседы лидер золотой белорусской “молодежки”-94 извлекал из запасников презабавнейшие байки былых времен и облекал их в столь занимательные словесные формы, что диктофон не хотелось выключать вовсе. А когда пришлось это сделать, подумалось: вряд ли Александра изменит даже замаячившее на горизонте завершение карьеры. Ведь у таких уникальных спортсменов каждый день даже цивильной жизни наверняка будет полон нестандартных событий. А значит, повод назначить большое интервью еще непременно появится…

— Намекает ли затянувшаяся пауза в карьере на то, что Александр Куль уже дал последнюю гастроль как баскетболист?
— В этом сезоне однозначно на площадку уже не выйду — не хватит времени набрать форму, даже если появится шанс где-то поиграть. Ну а летом посмотрю по обстоятельствам и в зависимости от состояния здоровья и мотивации приму решение. Пока же полностью поглощен новой работой, предоставленной “Минском-2006”. Его руководитель Константин Шереверя предложил должность директора центра экономического развития и спортивного маркетинга. Основные обязанности? Привлечение внебюджетных средств, пиар-акции, возвращение внимания общественности к баскетболу. В идеале хочется, чтобы на матчи с участием “горожан” ходило столько же людей, сколько на игры КХЛ, а бюджет “2006-х” не уступал хоккейному “Динамо”. Понимаю, что для этого придется освоить колоссальный объем работ — по сути, все нужно начинать с нуля. Смею надеяться, что являюсь личностью состоявшейся, привлекающей внимание. Стало быть, только от того, как активно буду ходить по кабинетам, организовывать и проводить встречи, развивать структуру в целом, зависит успех предприятия.

— Менее хлопотную профессию выбрать не думал? Скажем, поддержать друга и бывшего коллегу по сборной Алексея Пынтикова в комментаторской кабине у микрофона.
— Скорее рассматриваю подобную деятельность как хобби. Если бы мог тягаться с Петровичем по энциклопедичности и сортировке знаний в различных областях, возможно, отношение изменилось бы. Но пока больше развлекаюсь, попутно получая удовольствие от аналитики Алексея.

— Во время дебютного эфира на ТВ (матча лиги ВТБ против “Нимбурка”) не коробило оттого, что в прямом эфире приходилось критиковать людей, с которыми за карьеру съел пуд соли?
— Отнюдь, потому что доскональное знание слабых и сильных сторон того или иного игрока позволяет варьировать тон рассказа. Скажем, расставляя акценты на чем-то выдающемся в технике нападения, можно заретушировать не самые эффективные действия в защите. Выдерживая такой баланс, и баскетболистов поддерживаешь, и зрителю не врешь.

— Статная фигура, длинные волосы, волевой взгляд… Ты наверняка дал бы фору Стивену Сигалу, участвуй в кинопроектах по примеру Владимира Невского или Николая Валуева.
— Последний раз с таким предложением обращались году в 95-м, когда приезжал домой на побывку. Совершенно случайно встретились с человеком, который представился режиссером “Кортика” и “Бронзовой птицы” (Николай Калинин. — “ПБ”.). Говорит: мол, собираюсь снимать новый фильм, для которого ищу фактурных и колоритных людей. Ты идеально подходишь на одну из небольших, но ответственных ролей. Ничего особого делать не надо — будешь солдатом, который тащит раненого друга через болото. Хорошо, отвечаю, звоните, сделаем. С тех пор ни ответа, ни привета — видимо, из топей съемочная группа так и не выбралась.
Вообще, друзья то и дело находят в моей внешности сходство с профилями киноактеров. И всякий раз это повергает меня в ступор. Сигал — еще полбеды. Эштон Кэтчер — куда ни шло. Но мачо из сериала “Секс в большом городе”?! Нет уж, лучше герои боевиков…

— В фильмах жанра экшн и обретенные тобой навыки восточных единоборств наверняка пригодились бы. К слову, сколько смог бы продержаться против того же Сигала один на один?
— Примерно столько же, сколько Стивен выстоял бы против Александра Куля на площадке без использования приемчиков!.. А если серьезно, то человек занимается боевыми искусствами профессионально. У меня же это было временное увлечение длиною в два года. Что дало? Прежде всего — улучшение контроля над владением телом. Если в начале карьеры опасался делать разворот в слепую сторону, то уже после года занятий хапкидо чувствовал себя намного комфортнее под кольцом. Плюс уберегся от многочисленных травм. Основа основ всех видов единоборств — умение падать. В баскетболе же неконтролируемое приземление зачастую чревато повреждениями. Так что Филом Джексоном, по-дзэнски прозревшим ментально, может, и не стал. Но в плане физики и акробатики точно усовершенствовался.

— Закрывая тему супергероев, спрошу: сравнится ли число расквашенных Стивеном Сигалом носов с количеством сломанных колец Александром Кулем?
— Не поверишь, пострадала всего одна корзина. Еще не успел достаточно окрепнуть к тому времени, как на кольца принялись ставить амортизаторы. Ну а после внедрения устройств никогда не набирал такие мощь и массу, чтобы по примеру Шакила О»Нила за счет фактуры разносить конструкцию в пыль.
Легендарное же кольцо, осколочек которого храню по сей день, сломал во время учебы в минском РУОРе. Как сейчас помню, цена вопроса составляла 25 рублей — по тем временам сумасшедшие деньги. Это случилось то ли до, то ли после тренировки, когда Михаила Алексеевича Тайца не было в зале — забавлялись, кто как хотел. Тогда я уже мог забивать сверху. Вот и решил показать ребятам, как данковать. Причем не одним, а двумя мячами. В общем, так получилось, что в самый кульминационный момент плексигласовый щит от сильного удара сначала пыхнул мельчайшими трещинами, а потом осыпал меня дождем из осколков… Влетело, конечно, прилично. Особенно после фразы: “Михал Алексеич, тут такое дело… У нас щита больше нет!”. Правда, мне повезло — 25 рублей сохранил. Конструкцию по старости лет просто списали как выработавшую ресурс.

— Ходит легенда, что в свое время ты в прыжке мог ногой коснуться щита.
— Не совсем верно. Не отрываясь от паркета, цеплял ногой нижний край сетки, если она была стандартных, а не укороченных размеров. Наверное, после пары недель работы в зале и сейчас трюк повторю.
Откуда это пошло? Сэнсэй, с которым работал в студенческой команде в Штатах, стремился привнести психологию и аспекты боевых искусств в тренировки. И всякий раз очень радовался, когда нам это помогало. Помню, на одной из игр я убегал в быстрый отрыв. И когда повернулся в сторону получения мяча, зацепился за соперника, рванувшего наперерез. По инерции пролетел с середины площадки чуть ли не до трехочковой линии, но в падении успел сгруппироваться, сделал кувырок через плечо и продолжил движение. Весь зал в восторженном шоке, кроме одного человека: пришедший на матч сэнсэй встал с места и зааплодировал, всем видом показывая: мол, “That»s my boy!” — так и должно быть!
Еще одной фишкой той предсезонки были спарринги “все против одного”, как в десантных войсках. С их помощью гуру объяснял, как обороняться от толпы, показывая, что больше трех человек одновременно атаковать не могут — в противном случае начинают друг другу мешать. Кроме того, нам демонстрировали, как важно контролировать ближайшее окружение, использовать периферическое зрение и просто включать “чуйку”, пытаясь интуитивно быть на шаг впереди соперника. Бои, разумеется, были бесконтактные, до первого касания. Но закалка сама по себе впечатляла.

— Доводилось применять бойцовские навыки в жизни?
— Может, прозвучит невероятно, однако решать конфликты силой приходилось всего пару раз — и то на площадке. Самая памятная драка случилась в Польше на международных соревнованиях. Под Новый год приехали молодежной сборной в Прушков, где проходил масштабный рождественский турнир — с двумя подгруппами, нокаут-раундом и матчами за медали. Хозяева, которые кровь из носу хотели попасть в плей-офф, оказались в нашем пуле. Но поскольку там же выступала еще и сборная России во главе с Беловым (с ней, разумеется, тягаться было нереально), именно в поединке Беларуси и местных ребят определялся второй счастливчик.
С самого начала понял: игра будет экстремальной. Во время вбрасывания спорного соперник одной рукой потянулся к мячу, а вторую положил мне на лицо. Судьи — ноль эмоций, всем видом показывают: “Мужики, это только начало”. После чего поляки принялись цеплять нас по поводу и без: шли в ход руки, колени, локти… Терпения хватило минут на пятнадцать, хотя наш тренер Тайц старался и дальше удерживать от греха. Да и счет радовал, несмотря на провокации. Однако последней каплей стал отрыв, в котором убегавшего Руслана Бойдакова, готовившегося “поставить” сверху, соперник со всей дури отоварил в спину. Вот здесь-то красная пелена глаза и застелила — так началась первая драка в моей жизни! Потом ребята подтянулись. Следом и зрители сорвались с мест. Даже сборная России, сидевшая на трибунах вместе с Беловым, двинула на подмогу. В общем, дело шло к битве “стенка на стенку”, но, слава богу, всех успели развести до кровопролития…
В итоге дисквалифицировали двоих: меня как зачинщика и Диму Кузьмина… что не успел добежать! Там как было… Едва заваруха началась, Михал Алексеич повернулся к скамейке и закричал: “Ребята, чего сидим? Вперед!”. Кузя, в тот момент перешнуровывавшийся, с первым эшелоном бойцов побежать не успел, а когда выскочил на площадку, все уже закончилось. Тем не менее судьи разбираться в тонкостях не стали и удалили ровно тех, кого успели заметить — большого парня, махавшего кулаками, и “малыша”, бежавшего на помощь.

— А вторая драка?
— Играл последний матч отбора в Кубке Корача за “Тюрк Телеком”. Победа открывала путь в основную сетку турнира. На позиции центра у соперников выступал большой чернокожий парень, с которым на протяжении встречи в охотку массировали друг другу ребра — благо судьи одобряли контактные единоборства.
Поединок был упорным: как говорится, шли “корпус в корпус”. И вот в одном из эпизодов, разворачиваясь, неумышленно двинул американца локтем в спину. Его сразу понесло — и от членовредительства меня спасло лишь занятие боевыми искусствами. Вернее, мышечная память, остававшаяся свежей в первый год выступлений после Америки: на инстинктах успел поставить блок и уйти от прямой “пушки” в голову. Бросился было отвечать. Но чувствую, что кто-то держит. Как сейчас помню, схватил “миротворца” за шею в желании побыстрее отшвырнуть и вернуться к обидчику. Гляжу — опа! — свой капитан! А он был уже мужик в возрасте, уважаемый в команде. Ну как против такого попрешь?.. Остыли, разошлись. После чего судьи дали янки фол за нарушение и “технарь” за драку, а поставили точку фолом тренеру за неуместные высказывания и апелляции к столику. Замечание у наставника, как выяснилось, оказалось вторым и привело к удалению. Ну а я пошел пробивать штрафные. На адреналине, естественно, да еще и злой, что не дали ответить. Бабах — и “шесть из шести” зарядил с линии! Собственно, этого задела нам хватило, чтобы выиграть матч. А для меня тот вечер стал, возможно, лучшим в плане исполнения бросков с линии.

— Время от времени ты упоминаешь американский этап карьеры. Сколь общего имеет с реальностью легенда, что тебе в ту пору доводилось выживать на 300 долларов в месяц?
— Это чистая правда. В конце второго года из четырех, конечно, нашли способы хоть немного скрашивать жизнь. Но спартанского существования как такового они практически не отменили. В Штатах ведь студенческий спорт чисто любительский. Не дай бог кто-то где-то узнает, что игроки получают деньги — сразу следуют лишение гранта на учебу и дисквалификация. Даже домой из офиса позвонить нельзя было! Руководство, естественно, старалось нам всячески помогать: втихаря возило покупать одежду, на праздники приглашало в семьи на обеды, а по их окончании давало с собой набитые едой пакеты. Но бедным белорусам все равно приходилось несладко. Особенно на фоне американцев, у которых родители всегда приходили чаду на выручку за экономию 33 тысяч долларов в год на образовании. Через некоторое время вообще хотел все бросить и вернуться. Сам посуди: выиграв молодежный чемпионат Европы, многие ребята отправились на заработки за границу и подписали отличные контракты.
А я, решив получать образование и торить дорогу в НБА, прилетел в Штаты со 100 долларами в кармане и даже поесть нормально не мог. Для чего, спрашивается, было отказываться от уже лежавшего в РТИ контракта мадридского “Реала”, где без торгов давали 60 тысяч?!
Насчет жизни впроголодь нисколько не преувеличение. В течение дня студенческий кафетерий университета “Джордж Вашингтон” предоставлял три временных слота для “шведского стола” на завтрак, обед и ужин. Но они совершенно не совпадали с баскетбольным графиком. Ведь, согласно ему, уже к семи часам следовало быть на тренировке. День в “качалке”, день спринты — это значит, что перед нагрузками точно много не поешь. К восьми крутись, как хочешь, а обязан быть на занятиях. Пропускать, тем более в начальный год, — не вариант. Особенно если учесть, что падение среднего балла ниже определенной отметки означало автоматический недопуск к играм. Отсидел пары — вроде как отличная возможность пообедать. Однако начало основной тренировки в час дня лишает тебя не только этой возможности, но и желания — с полным желудком в зале на протяжении 180 минут кряду попросту не выжить. Благо спасало то, что на парах выходили к фонтанчикам с питьевой водой, набивали рты находившимися в свободном доступе энергетическими батончиками и хоть как-то утоляли голод. Впрочем, сам можешь представить, спасало ли это людей, привыкших в Беларуси к тренировкам продолжительностью максимум в полтора часа…
В общем, измочаленные и измученные, оторваться могли только за ужином на шведском столе. После которого шли делать уроки и учить английский. Что поначалу было одним и тем же: сидя в классе на лекциях, ни черта не понимали — и по возвращении в общагу переводчик, который был с нами повсюду, заново проводил пару на русском. Уяснив, что к чему, брались за “домашку”, которую “толмачу” потом опять предстояло перевести. Скажу честно, Виталий Мутко с культовым “лэц ми спик фром май харт ин инглиш” по сравнению с нашим случаем нервно курит у окна. В свое время мы на таком “инглише” с листа читали целые презентации…

— Тем не менее язык, который горазд довести до Киева, когда-то сопроводил тебя аж до конгресса США…
— Устроился туда интерном на полставки в последнее лето пребывания в Штатах. Офису сенатора-республиканца требовались люди, разбиравшиеся в общественных связях и общавшиеся на “ты” с компьютерной графикой, видео, аудио, интернетом — в общем, всем тем, что мне и так было по душе. Работа выдалась продуктивной как с точки зрения опыта, так и с позиции финансов…

— …однако с президентом США шанса познакомиться так и не дала.
— В ту пору нет. Но ведь с господином Клинтоном пересекались раньше — сохранилась даже фотография, где здороваюсь с ним за руку. Это было в первый год выступлений, когда “Джордж Вашинтон” играл с принципиальными соперниками из Массачусетса. Тот поединок остался за нами — и после финальной сирены глава государства зашел в раздевалку, поздравил с победой. Меня увидел — улыбнулся, сказал, что недавно был в Беларуси. Обменялись парой слов, рукопожатиями. На том и расстались.

— Переход Александра Куля в московский ЦСКА выдался менее мирным. Насколько помню, ту ситуацию ты охарактеризовал фразой “Меня не позволили украсть”. Расшифруешь?
— В 1992 году под знаменами сборной СНГ U-18 заняли на чемпионате Европы в Венгрии третье место. Во время сборов при подготовке к форуму Станислав Еремин, нас готовивший, и еще несколько человек, причастных к армейской структуре, меня “окучивали”. Говорили, что ждет большое будущее, сулили всяческие блага и сыпали примерами из истории “красно-синих”, доказывающих верность выбора. Прикинул: а почему бы и нет? Как-никак, предлагали заманчивую зарплату (то ли 250, то ли 500 долларов), съемную квартиру и работу с основой российской команды. После множества душевных терзаний — советоваться было не с кем, поскольку переговоры шли в атмосфере строжайшей секретности — дал добро и подписал контракт.
Чтобы в Минске не возникло помех переходу, ЦСКА разработал целый план по моему “похищению”.
По возвращении из Венгрии прямо в аэропорту, даже не проходя паспортный контроль, должен был перебраться в другой терминал и вместе с армейцами отправиться на сбор в Грецию. Наверное, задумка сработала бы, не поговори я с Алексеем Шукшиным, возглавлявшим тогда сборную Беларуси. Он выслушал, сказал: “Решай сам” — и самоустранился, пообещав молчать. Но, похоже, слова не сдержал, поскольку в аэропорту нас уже ждали Геннадий Самарский и Владимир Волик, которые с боем начали меня забирать. Прорвавшись через кордон, они устроили скандал и под предлогом юридической сомнительности контракта вылет сорвали. Люди из ЦСКА для приличия поспорили, но в конце концов отступили, взамен взяв с функционеров обещание прислать меня в расположение армейцев сразу же после решения всех вопросов в белорусской федерации.
Не успели приехать в Минск, как отправились к министру спорта Рыженкову. Тот сразу же вставил подчиненным по первое число. Почему, спрашивает, у нас молодые и перспективные на голодном пайке, какого черта живут в общаге и отчего смотрят в сторону ЦСКА, когда свои же могут создать условия, не отходя от кассы?! В общем, постановил в течение года выделить в собственность квартиру в столице, положить приемлемый оклад и взять под особую тренерскую опеку. Самарский козырнул — “будет сделано!” — и тем самым окончательно снял вопрос о переезде с повестки дня. Согласись, молодому парню не резон перебираться в неизвестное зарубежье, когда дома создаются все условия для роста. Да и команда подбиралась интересная.

— Евро-92, о котором ты сейчас рассказывал, наставник Сергей Селиванов характеризовал так: “С одной стороны, если бы не Куль, поборолись бы за золото. С другой — упустили бы бронзу”. Откуда такая полярность суждений?
— Начну с того, что на эту сборную никто не делал ставку. Куда больше авансов раздавалось сборной СССР предыдущего созыва. Там были и финансирование, и подготовка хорошая, и спарринги. Но команда надежд не оправдала: для многих это были первые большие соревнования в карьере, и парни перегорели. Следующая же команда формировалась по остаточному принципу. Союз развалился, денег толком не было, календарь товарищеских матчей подбивался с горем пополам, а напоследок еще и тренер сменился. Отвечавший за подготовку Еремин вынужденно отправился в ЦСКА, чтобы решать клубные вопросы, а нас передали Селиванову. Он пришел, посмотрел на уже отлаженную систему нападения, уйму разученных назубок комбинаций, варианты взаимодействий — и за две недели до старта турнира заявил: “Ребята, все, что вы учили прежде, забудьте!” После чего сборная играла исключительно один “флекс” — комбинацию без конца, основанную на постоянной ротации на всех позициях. Чувствуешь, что есть возможность, бросай. Нет — беги дальше… Вот с таким “богатым” багажом установок мы отправились на “Европу”.
Из подгруппы вышли без особых проблем, а вот полуфинал получился упорным до невозможности. Правда, у меня дело спорилось — все забивал, снимал и отдавал как в хрестоматиях. Но от качелей это не избавляло. И ладно бы игра шла “плюс-минус”, но мы только и делали, что догоняли. В итоге где-то секунд за 20 до конца соперников все-таки додушили: свели разницу к “минус один”, получили мяч и пришли на чужую половину. Задача элементарная: сыграй долгое нападение, забей — и готовься к финалу с чистой совестью.
И вот тут Александру Кулю стрельнуло в голову, что это его очки! И не нужны ему ни заказанная Олегом Теном комбинация, ни помощь — раз чуйка подсказала, значит, так тому и быть. Получаю мяч, опускаю его вниз и… разворачиваюсь в игрока! Пока осознаю, что к чему, подлетает страхующий, делает перехват, мчится к нашему кольцу и набирает два очка. За три секунды, оставшиеся на “оборотку”, разумеется, ничего не успеваем сделать — сирена! Честное слово, такой шок был, что разом хотелось застрелиться, повеситься и утопиться…
На следующий день играем за бронзу. Матч только начался, а я от большого желания реабилитироваться уже схватил пару фолов. Естественно, моментально следует замена, после которой сел в самом конце скамейки и готов был уже сквозь землю провалиться от стыда. К счастью, рядом оказался отвечавший за статистику Анатолий Штейнбок, который успокоил: “Саша, не фоли — лучше дай сопернику отличиться. Ты все равно сможешь забить и подобрать нужных мячей больше. Только для этого тебе надо остаться на площадке, а не полировать скамейку с пятью персональными замечаниями”. И точно, пару раз сыграв после передышки попроще, пришел в норму, после чего провел лучший матч в карьере. В поединке, оставшемся за нашей сборной, сделал “супер дабл-дабл”, отвоевав больше 20 подборов и набрав больше двух десятков очков.

— Уверен, публика ликовала от восторга, наблюдая за таким выступлением. А где встречал самую безбашенную торсиду?
— Впервые выходки фанатов вогнали в ступор в Америке. В нескольких городах студенты, знавшие, что у нас в команде четыре русскоговорящих игрока, развесили по всему залу баннеры с крепким матом. Может, эта мера со временем даже вошла бы в моду, но после одной из таких встреч, транслировавшей по ТВ, разразился скандал — и “экстремистов” наказали. Во время выступлений в Турции запомнились летящие с трибуны монеты, открытые бутылки с айраном и табачный дым, окутывающий зал. Ну а в Польше несколько раз шокировали подогретые “вудочкой” болельщики, оравшие всякие гадости. Беларусь? Здесь если какие-то эмоции и проявляются, то исключительно в интернете в виде гневных комментариев — на трибунах реакции и в помине нет. Знаешь, вернувшись на родину, прекратил читать форумы. Одно дело, когда у человека есть обоснованная позиция и ее толковая аргументация. Но у нас куда популярнее и предпочтительнее вывалить в сеть поток сознания и выдать его за истину в последней инстанции. Смотрю на это все — и вспоминаю прекрасное наставление одного из американских тренеров университетских времен. “Саша, запомни: мнения как задницы — у каждого есть, и все воняют”. Если всякий мнит себя наставником экстра-класса и советует коучу, как тренировать, а игроку — как играть, это выглядит очень глупо.

— В продолжение разговора о баскетбольном экстремизме — реальная история. В конце ноября американка, выступающая в чемпионате Турции, так огорчилась судейскому произволу, что запустила арбитру мячом в голову и получила три матча дисквалификации…
— Так это ерунда!
Выступая в “Тюрк Телекоме”, слышал историю о том, как один из руководителей клуба, принадлежавший к высшим чинам спецслужб и имевший право на ношение оружия, на матче достал пистолет и принялся гонять рефери по паркету…
При всем уважении к судьям принимаю их как стихийное бедствие, с которым ничего нельзя поделать. Глубоко убежден: они должны помогать играть в баскетбол, а не делать из матча шоу одного или трех актеров. Понятно, что все мы люди с амбициями. Но если арбитр хочет быть в центре внимания, ему лучше иди работать в цирк. Пресекать беспредел — да, учить спортсменов, как играть в баскетбол, — ни в коем случае.

— Раз заговорил о людях, которые должны учить играть в баскетбол, спрошу: какой была самая необычная тренерская установка, услышанная за карьеру?
— Увы, здесь мы вновь вернемся к белорусской реальности. Это было в 2007 году, когда национальная сборная завершала второй круг отбора в дивизионе “В”.
Перед матчем с Великобританией Сан Саныч Борисов рассказывал нам о сопернике, используя в качестве основного источника информации… вырезку из “Прессбола”!
Не от хорошей жизни, разумеется. Просто в то время мужская национальная команда находилась на столь далекой периферии внимания и заботы, что о покупке видеоматериалов с участием соперников или получении расширенной статистики никто даже заикнуться не мог.
Сама же установка… Ну а что может сказать тренер, когда и сказать-то нечего? Если все, чем он обладает из сколько-нибудь полезного скаутинга, — две колонки в “Прессболе”? Вот и пришлось Сан Санычу разворачивать вырезку с ростером и примерно так комментировать: “Приедет пара чернокожих. Они обычно хорошо прыгают и бегут, поэтому с ними надо пожестче. Есть неплохо атакующий “маленький”. Так что с ним играем от броска. Ну а с остальными по ходу разберемся”… Увы, реальность тогда была именно такова. Сейчас, говорят, ситуация изменилась в лучшую сторону.
Хотя, если разобраться, работа наставника заключается отнюдь не в самостоятельном поиске и отсеве информации. Ведь для этого в штаб и берутся ассистенты, которые просматривают ночами игры, делают нарезки и выписки, готовят профайлы по каждому игроку соперников. Задача главкома — оперативно проанализировать данные, выработать максимально эффективную тактику, а затем доступно донести требования до баскетболистов. И то, что мы не можем предоставить своим рулевым сборных такие условия, лишний раз говорит об уровне организации.

— Выступления в той самой сборной сводили тебя лицом к лицу со многими звездами европейского баскетбола. Встречал ли ты человека, на фоне которого чувствовал себя маленьким и беспомощным?
— Георге Мурешан с его 231 сантиметром росту. Первый раз играл против него еще до отъезда в Штаты, когда бились с румынами. Даже тогда, будучи подростком, чуя в себе силушку богатырскую и никого особо не боясь, не знал, как ему противодействовать. Жора вроде бы не очень атлетичный, но даже при максимальном рвении и желании к нему тяжко подступиться — ни с этой стороны не обежишь, ни с той. А возьмешься двигать с места, так словно в стену упираешься. Приятного мало, честно скажу.

— Образность твоих рассказов прямо таки вопиет о вопросе: не думал ли когда-нибудь оставить мирскую суету и взяться за написание книги?
— Идеи были, но, чтобы их реализовать, необходимы время, усидчивость и терпение. Да и хорошая мотивация с большим желанием пригодятся. Но их пока нет. Возможно, для написания мемуаров как-нибудь созрею, но точно не в обозримом будущем. Как по мне, так на старости лет это делать уместнее. Когда забываешь детали и начинаешь на автомате их выдумывать, истории только выигрывают в красочности. Кроме того, в отсрочке есть колоссальный плюс, поскольку я стараюсь не повторяться — ужасно не люблю мучить собеседника теми историями, которые он уже слышал. Так что в книжку, если все-таки возьмусь за сочинительство, войдут по-настоящему уникальные воспоминания.

— У тебя, известного любителя почитать, есть герой, близкий по духу?
— Много разных. Не создаю себе кумиров или ролевых моделей — даже в ответ на вопрос о любимых баскетболистах теряюсь, так как в каждом видел нечто, мне импонировавшее. Но специфический образ, с которым рекомендовал бы познакомиться, — Сэндмен из комиксов Нила Геймана. Жанр в целом считается легким, но именно цикл о Сэндмене показал мне, что это лишь стереотип. Повелитель Снов заставляет задумываться над вопросами, никогда не теряющими актуальности — о жизни и смерти, любви и ненависти, героизме и предательстве, попутно показывая, как неоднозначны могут быть эти явления…
Вообще же из авторов очень близок Стивен Кинг — в особенности его цикл “Темная башня”, который считаю подлинной классикой. Из более ранних литературных знакомств пришелся по душе Роджер Желязны, из более поздних — Генри Лайонелл Олди. Кроме того, есть писатель, стоящий для меня особняком, — Василий Жуков. Его псевдоним, Джеймс Гудвин, вряд ли о чем-то скажет широкому кругу читателей. Однако книга “Сердце дурака” достойна того, чтобы это имя запомнили, а само издание люди подержали в руках или хотя бы открыли на экранах компьютеров в электронном виде. Произведение специфическое: уже с первых страниц понимаешь, твое это или нет. Если “зайдет” сразу — получите истинное удовольствие и наверняка начнете воспринимать книгу как культовую. Нет — закроете уже через пару минут, особо ничего не потеряв. Но все равно с осознанием того, что прикоснулись к чему-то необычному.

— Книга, в которой ты разочаровался?
— Как бы некрасиво это ни звучало, но Библия. Несмотря на то что не считаю себя религиозным в каноническом смысле человеком (далек от регулярных походов в церковь, соблюдения постов и так далее), прочел ее лет в 19. Исходил из посыла: хотя бы раз в жизни, но с этим текстом надо ознакомиться каждому. Увы, не получил ответов на вопросы, которые волновали. Возможно, виной тому мое восприятие религиозных принципов, которое идет вразрез с традиционными трактовками. Скорее верю в личность, а потому куда охотнее разделяю теорию пассионарности Льва Гумилева. Согласно ей, в ходе исторического развития появляются сильные духом и мыслью фигуры, которые ведут за собой людей и меняют историю.
Библия же претит догматизмом. Возможно, она была актуальна для темных времен, когда требовалось достучаться до необразованных людей и научить их верно себя вести, а не быть зверьми в человеческом обличье. За исключением инквизиции и ей подобных переборов со своей задачей книга справилась. Но, как кажется, для новой эры развития нам требуется иной, модернизированный, текст.

— Судя по последним рассуждениям, современность ты вряд ли поменял бы на иную эпоху?
— Как говорится, жизнь заставит и на необитаемом острове выжить. Так что, окажись я в иных временных условиях, наверное, приспособился бы. Правда, при условии, что под рукой будут антибиотики и обезболивающие — все-таки являюсь человеком, избалованным цивилизацией.
Идеальной же для себя вижу реальность, описанную Василием Звягинцевым. В одном из его фантастических циклов компания друзей-героев получает шанс колесить по эпохам и глобально изменять исторические события. То бишь создавать альтернативную реальность и оценивать, каковой могла бы оказаться история, поверни она на ключевом этапе развития в другое русло. Думаю, это был бы по-настоящему интересный способ провести жизнь.