Стоп-игра. Судьба бомбардира

О ней мы большей частью и беседуем, тасуя, как колоду карт, сезоны, голы, команды, людей… Все то, что составило многолетний опыт знатного белорусского бомбардира с литовской фамилией.
ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Валерий СТРИПЕЙКИС. Родился 13.11.74 в Пинске. Нападающий. Выступал за новополоцкие “Биолог-Белкон” (1994), “Нафтан” (1995-98, 2004-05, 2009-11), мозырскую “Славию” (1999-2001), словацкий “Ружомберок” (осень-2001), бобруйскую “Белшину” (2002), борисовский БАТЭ (2003), литовский “Каунас” (2003), “Гомель” (2006-07), солигорский “Шахтер” (2008).
Чемпион Беларуси (2000), двукратный обладатель Кубка страны (2000, 2009), трехкратный серебряный призер чемпионатов Беларуси (1999, 2003, 2007). В национальной высшей лиге провел 378 игр, забил 174 мяча, отдал 53 голевые передачи. 9 раз включался в список 22 лучших футболистов чемпионата (1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2004, 2005, 2006, 2007). Трижды признавался лучшим нападающим чемпионата Беларуси (1999, 2002, 2004). Четырежды становился лучшим бомбардиром чемпионата страны (1999, 2002, 2004, 2005). Первый белорусский футболист, достигший отметки 200 голов, забитых на высшем уровне. Лидер Клуба белорусских бомбардиров.

Самоучка из Лепеля

— Евсеев недавно сказал, что карьеру завершил спонтанно — за отсутствием достойных предложений. Не ваш случай?
— Абсолютно. Еще в январе, подписывая годичный контракт с “Наф- таном”, я для себя четко решил: этот сезон будет последним.

— Почувствовали, что время подошло? Ведь еще недавно говорили, что играть можно до сорока…
— По-моему, это не я говорил, а Рома Василюк. Конечно, можно было еще побегать. В первой лиге, например. Но что-то не тянет.

— Вам 37 лет, отпуск в разгаре — а лишнего веса, кажется, нет ни килограмма…
— Ну да, нет. Почти. Недавно Игорь Гасюто, старший тренер “Наф- тана”, достал откуда-то старые данные — еще белшиновской поры. Смотри, говорит, Валера — теперь ты весишь 69-70 килограммов, а когда в Бобруйске играл, было 63-64. Я не поверил. Глянул списки — точно. Потяжелел немного.

— В чем еще проявляется возраст?
— Скорость не та. Раньше быстрее был. От защитников убегал.

— Последний чемпионат — единственный, когда ни разу не удалось забить?
— В 2009-м то же самое было. Забил, кажется, только в Кубке. Как и сейчас.

— Есть гол, который засел в памяти особенно глубоко?
— Первый — в ворота “Белшины” в Новополоцке. Гаманович прошел по флангу, прострелил — я замкнул. Хорошо помню юбилейные мячи. 50-й забил Юре Свиркову — играл уже за “Славию”. 100-й — “Неману”, выступал за “Белшину”. 150-й — “Шахтеру”, в форме “Гомеля”. 200-й — в кубковом матче в Слониме. Часто получалось, что забивал командам, в которые впоследствии переходил.

— Байдачный называл Близнюка человеком штрафной. Ваш стиль какой?
— Из-за пределов штрафной я тоже почти не забивал. Мячей десять-пятнадцать — не более. А так играл на острие — бил со средней и близкой дистанции. В том числе и головой.

— Иногда вас называют самоучкой. Не обидно?
— А чего обижаться? Называют — и называют. У людей есть мнение. Тем более серьезной школы в детстве у меня действительно не было. “Кожаный мяч” в Лепеле, “Хрустальный” — в Витебске… Причем с КИМом я даже не тренировался — приезжал только на игры. А с другой стороны — вот пусть ребята, занимающиеся в СДЮШОР, забьют хотя бы сто голов. Тогда и поговорим, кто из нас самоучка.

— Когда футбол был лучше — раньше или сейчас?
— Раньше забивали больше. 16 команд, 30 матчей — нападающие наколачивали будь здоров. За первый круг 12-14 мячей были нормой. Сегодня с такой статистикой лучшими бомбардирами становятся. После 33 туров. Игр больше — голов меньше. Так получается.

— Вы тоже считаете, что в белорусском чемпионате нынче доминирует оборонительный футбол?
— Наверное. Отбился в защитке — очко заработал. Забил, закрылся — до победы дотянул. Раньше такого не было. Веселее играли. Хотя команды, конечно, всякие встречались. Лида, Слоним, Молодечно… Не в обиду будет сказано, но в играх с ними всегда можно было поправить бомбардирские показатели.

Литовец из Пинска

— Вашей первой командой значится новополоцкий “Биолог-Белкон”. Любительский уровень?
— Вторая лига. Боролись за выход в первую. Проиграли землякам- нафтановцам, с которыми выступали в одной зоне. Команду сразу же расформировали. Я и еще пятеро ребят аккурат в “Нафтан” и перешли. С этого, можно сказать, и началась профессиональная карьера.

— У каждого хорошего футболиста есть своя история о народном признании. Вы что-то вспомните?
— Ко мне везде хорошо относились. Где бы ни играл — в Новополоцке, Мозыре, Гомеле, Бобруйске. Единственное, о чем сожалею, — выступая за “Шахтер”, в Солигорске не забил ни разу. Тем не менее и там ни одного плохого слова с трибун о себе не услышал. За что болельщикам — спасибо.

— Правда, что все ваши матчи посещала семья, специально приезжавшая из Лепеля — в полном составе и в любую погоду?
— В последние годы это происходило уже от случая к случаю. Раньше — постоянно. В день игры родители и сестра садились в машину и ехали — в Новополоцк, Мозырь, Гомель… Потом к их компании примкнула жена. Я всегда знал, где родные сидят на стадионе. Поддержка близких очень помогала.

— У вас литовская фамилия. Отца зовут Римантас. Расскажите о своих корнях…
— Отец литовец. Учился в Беларуси — в пинском техникуме. Там познакомился с моей матерью. Поженились. В Пинске я и родился. Вскоре после этого семья переехала в Лепель. Туда отца распределили по окончании учебы. Вот и вся история.

— Если бы не футбол — остались бы жить в Лепеле?
— Вполне возможно. Закончил бы школу, куда-нибудь пошел учиться, получил специальность. Правда, какую — понятия не имею. Кроме футбола, тяги ни к чему не имел. Хотя в школе нормально учился. В аттестате ни одной тройки.

Гроссмейстер из Бобруйска

— Вам так и не посчастливилось всерьез поиграть за границей…
— Не удалось, да. По этому поводу есть сожаление.

— Был легионерский вариант, от которого отказались — и потом жалели?
— Байдачный звал в “Ростов” — вслед за Чалеем и Корытько. Российская премьер-лига, серьезный уровень — загорелся, конечно. Однако не все зависело от меня. Вопрос решался на уровне клубного руководства. И когда я уже шел покупать билет, позвонили из Мозыря. Сказали, что все меняется — вместо Ростова будет Астрахань. Первая лига. Ну что делать? За границу хотелось — согласился на свою голову.

— В “Волгаре”, кажется, с вами какая-то темная история произошла…
— Сразу предложили контракт. Но так: ты, мол, подписывай, а деньги будут потом. Засомневался я чего-то — это ж Россия, и процесс застопорился. Потом поехали на сбор. А по возвращении вдруг выясняется, что в команду взяли другого нападающего — и Стрипейкис теперь лишний. Мне так и сказали: извини — можешь уезжать, куда хочешь. Поехал домой — в Лепель. Там тренировался самостоятельно, бегал кроссы. “Славии” тоже оказался не нужен. Звоню в Мозырь, говорю: что делать? В ответ: что хочешь, то и делай — мы за тебя деньги из России уже получили. Ситуация казалась безвыходной. Но тут вдруг появился Гуща — директор “Белшины”. Как-то он все разрулил. Вскоре после этого я уже играл в Бобруйске.

— Акшаев называет Гущу гроссмейстером.
— Видимо, есть за что. Гуща очень интересный человек. Хотя и своеобразный. В “Белшине” я недолго играл — один сезон. Первое, что вспоминается, — сплошные финансовые проблемы. За год футболисты получили две зарплаты. При этом играли в Лиге чемпионов. Но про Гущу плохо говорить не хочется. Сегодня у нас нормальные отношения, видимся иногда.

— Романов вам остался должен за игру в “Каунасе”?
— Конечно. Когда подписывали контракт, договорились о подъемных. Мне пообещали их выплатить в три приема — в начале сезона, в середине и в конце. Первую часть получил. Остальное в глаза не видел. Ничего не отдали. Солидные владельцы клубов так себя не ведут.

— От словацкого “Ружомберока” какие остались воспоминания?
— Там совсем недолго пробыл. Опять-таки — вместе с Корытько и Чалеем. К футболу местному так и не привык. Он оказался специфическим — и очень жестким. От стартового свистка до финального все бьются. Доходило до того, что наливались кровью глаза — и прыгали друг на друга двумя ногами вперед. В Беларуси за это сразу красная. В Словакии — поднялся, отряхнулся, дальше побежал.

— В вас тоже прыгали вот так — ногами вперед?
— В первом же матче выбросили на рекламный щит. Я встал и поковылял на замену — во-от с таким голеностопом…

Дед из Гомеля

— Футбол принес вам хронические болячки — артроз какой-нибудь?
— Нормально себя чувствую. Ничего не болит. Травмы были, это ясно. Паховые кольца оперировали, мениск вырезали. Два раза скулу ломали — в одном и том же месте.

— Вратари ломали?
— Нет. Сначала — Рогожкин из БАТЭ. Верховая борьба — я иду вперед, на опережение, а он меня не видит и делает движение назад. Голова в голову бух — я в ауте. Второй раз получил от Кирени из “Немана”. Тоже сошлись в воздухе — он локтем и въехал.

— Сознание теряли?
— Оба раза сам с поля уходил. Во втором случае даже побегал еще минут пять. Дышать, правда, было тяжело. Носом воздух втягиваю — щека надувается. Рома Василюк подлетает: у тебя, говорит, что-то с лицом. Врачу показался, тот замахал руками — срочно замена…

— Говорят, вы знаете, что такое красноречие Василюка…
— Да нормально Рома общается! Может, просто с журналистами на контакт не идет — отмалчивается. А среди футболистов ведет себя обычно — как все. Ну да, лишнего не скажет. Так характеры у всех разные.

— От Ковалевича-защитника вам на поле доставалось?
— Не часто. Он на фланге играл — я в основном в центре. Жесткость Ковалевича помню. Как и других защитников. Хрипач однажды так встретил в Бобруйске, что меня в воздухе перекрутило. Думал — все. А ничего — поднялся, побежал. Хорошо хоть против Вовы Ломако поиграть не довелось — он наш, нафтановский…

— На ваших глазах кого-нибудь жестоко ломали?
— В Новополоцке как-то случай был. Много лет назад. Виталий Тихомиров въехал в парня из “Шахтера”. Вроде не грубо пошел, но получилось жутко. Открытый перелом. Раз — и нога костью наружу.

— По душам с Ковалевичем хорошо говорить?
— Общались пару раз. Ковалевич сильно переживает за свою команду. Отсюда все эмоции. Оправданны ли они — второй вопрос. Важно, что человек говорит что думает — и в прессе, и глаза в глаза. Если арбитр международного уровня не видит очевидного нарушения в штрафной, находясь в десяти метрах от эпизода, — здесь трудно смолчать.

— Самый возмутительный судейский произвол в вашей карьере?
— В этом году в Гомеле. Победили 1:0. Но как свистел Сахаревич… Возьмите диски, посмотрите — я такого раньше не видел. Судья упустил нити — там могло до переломов дойти. И наверняка дошло бы, если бы не наши ребята. Они с пониманием отнеслись к тому, что “Гомелю” через несколько дней предстоял финал Кубка. Если бы не это — думаю, трех-четырех человек в тот день вынесли бы с поля.

— Смешных пенальти много встречали?
— Самый смешной — когда играли в Мозыре с “Белшиной”. Идет передача в нашу штрафную, нападающий спотыкается, падает, мяч попадает в него и уходит за лицевую. Никакого криминала и близко. Все, включая упавшего, молча разворачиваются, уходят от ворот. И вдруг свисток — пенальти… Хорошо мы победили тогда. Обошлось без скандала. Судья тот после матча шутил. Ребята, говорит, это же искусство — видеть то, чего не видит ни один футболист и никто из пяти тысяч зрителей.

— Один белорусский специалист давал команде такую установку: “Состав — тот же, игра — та же, цель — три очка”. Вам приходилось слышать что-то подобное?
— Юревич в Гомеле иногда говорил: “Стадион классный, погода классная, болельщики классные — ребята, что вам мешает выйти и порадовать Деда?..” Вставал и уходил — вся установка. Ребята шли и радовали.

— Дедом Юревич себя называл?
— Ну а кого же.

— Трехразовые тренировки он в Гомеле практиковал?
— Конечно.

— К концу дня кого-нибудь случалось с поля уносить?
— До этого не доходило. Но было очень тяжело. Некоторым плохо становилось.

— Блевали?
— Ага. Но ничего — выживали. Никто не умер. Юревич — неординарный тренер. С оригинальной методикой. Ни у кого такой нет.

Внимание из Новополоцка

— Что чувствуете, глядя на сегодняшних игроков — с их гаджетами, татуировками, прическами, залитыми гелем?
— В футбол не прически играют. Но это новое поколение — не мне его судить. Стиль жизни сегодня такой, ребята стараются шагать в ногу с модой. В наше время волосатых игроков тоже хватало.

— Кто из знакомых вам футболистов отличался щепетильным отношением к себе и своему здоровью?
— В “Нафтане” таких несколько было. Вова Шупилов, например. Стоим перед игрой возле стадиона — у него спрашивают: “Володь, сколько времени?” Он в ответ только чуть поднимает глаза — указывает на часы, что на воротах висят. И ни слова. Мы смеялись: профессионал — даже на разговоры энергию не растрачивает. Виталик Березовский — тот похлеще. Играл у нас в этом году — все возился с какими-то баночками, кремчиками, коктейльчиками. Тренировка закончилась — он что-то намешал, выпил, чем-то помазался. И так постоянно. Препараты у себя на Украине заказывал.

— Вы говорили о двух тренерах, с которыми так и не сработались. Это Вергейчик и Петрович?
— Вергейчик и Родненок.

— Родненок — добрейший человек…
— Ему все время казалось, что мы матчи сдаем. Проигрывает “Славия” — сразу упрек. Не понимаю, как можно обвинять людей, не имея никаких доказательств. Некрасиво это по отношению к команде. И недальновидно — ты же настраиваешь коллектив против себя.

— Ну а Вергейчик?
— Говорил, что ему не нравятся нападающие, которые открываются возле углового флажка. Ладно, это его видение. Он тренер — имеет право.

— Какой свой поступок считаете самым глупым в футбольной жизни?
— Вот в Солигорск к Вергейчику как раз и не следовало ехать. Это после “Гомеля” было. Мне уже тогда в Новополоцк предлагали вернуться. Не захотел — подкупили солигорские амбиции и хороший контракт. Думал, буду играть, а получилось ровно наоборот. Благо в “Нафтане” мой отказ никого не обидел. Через год тема снова возникла. Согласился сразу. Руководству клуба по сей день благодарен.

— Еще о чем-то жалеете, оглядываясь назад?
— За сборную не поиграл. Вызывать — вызывали, но закрепиться в составе не получилось.

— Почему?
— Команда была сильная. Белькевич, Хацкевич, Ромащенко — одни легионеры. Футболисту из национального чемпионата пробиться было трудно.

— Из трех официальных матчей за сборную, какой вспоминаете?
— Вспоминаю как раз неофициальный. Боровский собрал сборную клубов, повез играть со второй командой “Штутгарта”. Мы победили 2:0. Я забил с передачи Саши Глеба.

— В 2003-м вы полгода играли в БАТЭ. Почему не задержались?
— Команда не выполнила задачу — вылетела из Лиги чемпионов. И прямо в середине сезона руководство клуба принялось за омоложение состава. Ушли Седнев, Рогожкин, я… Никаких обид. Борисов вспоминаю легко. В 16 матчах чемпионата забил восемь голов и отдал две результативные передачи.

— Какой из нереализованных моментов до сих пор покоя не дает?
— Такого нет. Хотя за все годы моментов много запорол.

— По пустым воротам случалось промахиваться?
— По пустым — нет. Пенальти вот иногда не забивал. Помню, при Акшаеве играли в Новополоцке с МТЗ-РИПО. Драматичный матч, много голов. Судья ставит “точку” в ворота соперника. Я бью — Сулима берет. Проиграли 2:3.

Пришелец из Сербии

— Матч, после которого не было сил дойти до раздевалки?
— Финал Кубка в 2000-м. “Славия” против минского “Торпедо”. Играли на “Динамо” в страшную жару. Уступали 0:1, потом сравняли, а в самом конце забили победный гол. Доиграли еле-еле.

— После финального свистка попадали штабелями?
— Вымотались страшно. Но шампанского выпили — и всем стало хорошо.

— В Мозыре платили самые высокие премиальные?
— По тогдашним меркам зарабатывали прилично. Но если сравнивать с нынешними временами — то так себе. Например, призовые за кубковую победу в “Нафтане” были больше, чем в “Славии”.

— У Юревича на тренировках — трудно, но интересно. А у кого — нудно и тоскливо?
— У Петровича. Все очень однообразно. По крайней мере в мое время было так.

— Зато со стороны та “Славия” смотрелась интересно. Бунт Василюка, ершистый балканский десант — а перед этим безоговорочное золото чемпионата…
— Чемпионат тот мы выиграли бы и без Петровича. Он пришел в середине сезона. Команда к тому времени набрала сумасшедший ход и играла сама — ей и тренер был не нужен. Золото взяли по накатанной. А через год от той “Славии” мало что осталось. Одних Петрович продал, других выгнал. Завез пятерых “югов”. Большинство из них уровню команды не отвечало.

— Как вела себя диаспора?
— По-разному. Бывали и инциденты. Играли как-то в Москве на “Кубке Содружества”. Тяжелейший матч. Так один из этих сербов — фамилии не помню — взял и плюнул в соперника. Судья увидел — показал красную. Остаемся в меньшинстве — и так нас начинают по полю гонять… Каким-то чудом мы тогда победили. Если бы проиграли — удаленному “югу”, думаю, мало бы не показалось.

— Кто ваши лучшие друзья в футболе?
— Их много.

— Много не бывает.
— Бывает. Гаманович, Матвейчик, Синицын, Геращенко, Василюк, Таращик…

— Плакали давно последний раз?
— Лет пять назад. Сын заболел. Что-то не то съел, сильно отравился, пошла рвота. Маленький совсем. Когда на “скорой” забирали, я не сдержался — слезы сами полились.

— Все оказалось не так страшно?
— Как сказать. Неделю под капельницей лежал.

— К мячу сейчас тянется?
— Собираюсь отвести в секцию. На “Смену”, наверное. Там условия хорошие.

— Сами играете сейчас?
— Собираемся по вечерам в зале — в институте иностранных языков. Мой друг там физкультуру преподает. Олег Шкабара приходит, другие ребята, молодежь — бегаем помаленьку.

— В январе вас обещают трудоустроить в “Нафтане”. В какой должности?
— Еще неизвестно. Буду работать в структуре клуба. В каком качестве — время покажет.

— К тренерскому ремеслу душа лежит?
— Лежит. Но, помимо желания, есть и опасение — получится ли? Для начала нужно окунуться в эту стихию. А там будет видно.

— Гуренко, став тренером, долго не мог убить в себе игрока. У вас получится?
— Не знаю. Сейчас сидишь иногда и думаешь: ну вот, уже не надо зимой бегать, форму набирать… И ничего внутри не вздрагивает. Но как будет завтра… Может, запросится еще душа на поле.

— Сны футбольные никогда не снились?
— Раньше бывало. И всегда об одном и том же. Иду исполнять пенальти — и не забиваю. Потом выходишь на матч, бегаешь — и мысль сверлит. Вот поставит сейчас судья “точку” — и что делать? Бить или не бить?