НеПРОФИЛЬный актив. Дмитрий Сайков: о героях настоящих и не очень

Такие люди нравятся мне более других. Особенно когда можно разговаривать без спешки — в кабинете медицинского центра “Нордин”, где уютная и дорогая обстановка, а на полу лежит шкура собственноручно убитого Сайковым волка…
— Знаете, я был приверженцем идеализма, когда начинал работать наркологом. Искренне верил, что со временем придумают таблетку, избавляющую от алкогольной зависимости. Но сейчас понимаю: болезнь эта неизлечима.

— Почему она распространена именно в России?
— Это беда всего бывшего СССР. Есть такое понятие “бытовое пьянство”. Как раз от него-то общество страдает более всего. Если мы берем Россию, то стоит говорить о половине населения страны. Однако и белорусы, и украинцы недалеко ушли. То есть болезни еще нет, но человек уже близок к ней, выпивает по поводу и без.
Есть общепризнанная мировая норма: восемь литров чистого алкоголя на душу населения в год. Если страна перешагивает этот порог, речь уже идет о необратимых процессах в обществе и надо говорить о национальной деградации. В Беларуси же пьют 12, примерно столько же — россияне, а лидируют молдаване: у них на человека выходит 14 литров.

— Наверное, от жизни тяжелой?
— И это тоже. Но ведь сложились такие нелепые и зловредные традиции, когда мы не представляем ни одной дружеской встречи без спиртного. Ко мне приходят больные алкоголизмом и, объясняя, почему произошел срыв, говорят: “Сидел в компании друзей и было стыдно признаться, что я закодировался”. — “Ты скажи, что просто не пьешь”. — “Да как же это? Не поймут!”
Ведь это ненормально, когда без рюмки нельзя представить общение, невозможно снять стресс или решить деловые вопросы. Везде выпивка становится камнем претк- новения.
Имидж русского человека и его отношение к водке были сформированы и даже идеализированы в том числе изобразительными средствами. Что отвечает герой Сергея Бондарчука, когда гитлеровцы предлагают ему кусок хлеба к стакану водки? “После первой не закусываю!” Это же супергерой! Вот он образ, достойный подражания, и каждый русский должен быть таким же.
А курение? Комиссары, комсомольцы и коммунисты, инженеры и писатели — они же постоянно курили. Возникал какой-то серьезный разговор — и в пепельнице образовывалась гора окурков. Естественно, всегда хочется подражать киногероям… А сейчас мы пожинаем плоды…
В общественном сознании человек, выпивающий чуть-чуть, считается немного больным, а тот, кто, не морщась, засаживает бутылку водки, представляется здоровым. Хотя, как правило, он уже на пути к хроническому алкоголизму.
У меня был такой эпизод: друзья отмечали день рождения и купили ребенку детское шампанское. “Угощай своих друзей” — и мы умиленно смотрим, как дети, подражая взрослым, разливают напиток по бокалам. На самом деле это неправильно — и выпускать детское шампанское, и продавать. Мы сами создаем культуру отношения к алкоголю.
Лет двадцать назад я попал в цирк- шапито в одном из районных центров — решил посмотреть выступление гипнотизера. Он оказался хорошим профессионалом, и в числе заданий, выбранных для группы подростков, был вопрос: “Что вы делаете, когда родителей нет дома?” И дети, введенные в гипнотический транс, начинали показывать, что они курят. Второе задание — “Покажите, как папа ведет себя, когда пьяный”. И тогда ребятня, а там были даже те, кому по 5-6 лет, начинала дружно качаться, изображая походку пьяного человека.

— А вот на Западе вместо водки вино пьют…
— Мы часто киваем на европейцев, говоря об их культуре пития. Но и у нас ведь есть культура, обусловленная объективными факторами, уходящими далеко в прошлое. Предпочитаем крепкие напитки потому, что климат у нас довольно-таки суровый. И соотечественники, отправляясь отдохнуть, например в Египет, традиционной водке скорее предпочтут виски со льдом.
В прошлом году поехал во Францию на “Битву титанов”. У кого-то из ребят был день рождения, и мы решили купить французского коньяка. Протопали бог знает сколько парижских кварталов, прежде чем обнаружили небольшой магазинчик, где он продавался. Разумеется, по пути встречалось огромное количество разнообразных кафешек, где его можно было выпить.
А что происходит у нас? Везде витрина пива и витрина водки — покупай не хочу. Над этим стоит задуматься — и в первую очередь исполнительной власти. Раньше, если я шел по парку и видел девушку, которая пьет пиво, скорее всего, подумал бы, что она алкоголичка. А теперь все нормально — “молодежь отдыхает”. Сейчас меня приглашают на передачи, посвященные детскому алкоголизму…
Хотя если здоровый мужчина выпивает каждый день не более ста граммов водки, он гарантированно не заболеет алкоголизмом и даже принесет пользу здоровью — в плане профилактики некоторых заболеваний, связанных с нервными и физическими перегрузками. Но, как правило, люди норму практически никогда не соблюдают, это и не дает культуру пития сделать действительно цивилизованной…

— Что можно сказать в этом плане о спортсменах?
— Атлеты, ставящие перед собой большие задачи, и с которыми довелось познакомиться на проекте “Большие гонки”, очень хорошо знают меру. Другое дело, что проблема адаптации к обычной жизни после ухода из спорта становится для многих настолько тяжелой, что они начинают искать утешение в спиртном.
Мне встречаются такие люди — именно после окончания карьеры. У спортсменов амбиций все же больше, чем у обычных людей, поэтому и период своей ненужности они переживают острее.
В алкоголизм скатиться очень легко, выбраться гораздо труднее. Еще раз говорю: универсальной таблетки нет, спасет только желание поменять свою жизнь. В моей практике есть люди, которые не берут в рот спиртного по двадцать лет.

— Когда работали со спортсменами, пусть и бывшими, не приходилось сталкиваться с таким понятием, как недостаточно высокий интеллект?
— Категорически опровергаю это расхожее определение. Я давно дружу с Александром Медведем — очень мудрым человеком. На программе “Судьба”, соведущим которой я был, познакомился с тренером по тайскому боксу Евгением Котельниковым (ныне — Добротворским. — “ПБ”.) и его воспитанниками. Передо мной сидели умные люди, с которыми можно было разговаривать на самые разные, даже философские, темы. И был поражен, возможно, потому что находился под влиянием этого мифа.
Я занимался академической греблей и помню, что серьезных результатов добивались те, кто тренировался вдумчиво. Чтобы достичь чего-то в большом спорте, нужен интеллект — это безусловно. Мои сыновья увлечены борьбой, и я вижу, что без него там делать нечего. Нужна техника, скорость реакции, которая зависит от развития мозга. Средний сын Алексей — мастер спорта по дзюдо. Сейчас поступил в академию МВД, занялся самбо — практически родственным видом.

— А какая белорусская команда вызывает у вас положительные эмоции?
— БАТЭ. Как пример толкового развития клубного хозяйства. Впрочем, я никогда не был фанатом футбола. В советское время все дети, как мне кажется, болели за хоккей. Во время чемпионатов мира семья садилась у телевизора — и каждый знал фамилии игроков не то что советской, но и чешской сборной — нашего основного конкурента.

— А сейчас такого нет?
— Увы. Теперь зрелищ хватает… Но, если есть возможность, всегда с удовольствием смотрю хорошую игру. Впрочем, уже без юношеского фанатизма.

— А жаль. Иногда бывают хорошие встречи, особенно с участием чеховского “Витязя” — далеко не успешного, зато самого известного клуба КХЛ…
— Я думаю, руководство и тренерский состав, повышая, так сказать, рейтинг трансляций, забывают о куда более важной задаче — медийные лица должны нести ответственность перед зрителем, особенно перед юным. И им вряд ли подобает быть героями подобных историй. Драка — это негатив и проявление не самого хорошего, что есть в человеке, разве не так?

— Оно-то так, но я вот представляю доктора Сайкова в динамовском шлеме и думаю: а как бы он повел себя в подобной ситуации?
— Хм… Вообще-то я человек довольно азартный и, скорее всего, втянулся бы в драку. Но потом переживал бы.

— Это уж само собой. Вы видели, какие у них там кабаны бьются? Наши благоразумно предпочитают не встревать.
— А я все равно полез бы. Моральные травмы куда сильнее физических. На “Битве титанов” я — капитан белорусской сборной, и меня никто не обязывает участвовать в конкурсах. Но, честно говоря, всегда подмывало окунуться в самый безумный из них — поединок с быками. По-моему, его придумал какой-то не совсем адекватный человек, потому что беззащитные люди входят в реальный контакт с этим непредсказуемым животным. И вот я решился. Там есть песочница, вокруг которой бегает животина. Но нам бык попался какой-то неправильный, он постоянно заскакивал в песочницу, и шарики приходилось добывать прямо из-под копыт.
Было действительно страшно, и некоторые до этой песочницы просто не добегали. Для меня же важнее было не получить удар по голове, а не наделать в штаны при всех.
Впрочем, как ни изворачивался, а в печень бык мне все же заехал. В теле появилась жуткая слабость, и все происходящее враз потеряло первозданную прелесть.
Помню только крик Николая Мирного: “Дима, за тобой шарик лежит!” А я нахожусь под ногами у этого бугая, и надо встать, выйти и раздавить этот несчастный шарик. Но больше всего хочется делать вид, что ничего не слышал.
Однако подумал: а к чему тогда все это? Встал, бык меня такого — никакого — перекинул через барьер, и я успел мысленно его поблагодарить. Мол, спасибо, друг, потому что вместо сил был только один адреналин и желание любой ценой обыграть соперников.
Мы очень хотели победить — и всерьез заставили уважать себя. Если раньше те же россияне посматривали на нас несколько свысока, то нынче все их шутки и колкости исчезли, словно никогда такого не было. В конце игры Дмитрий Нагиев поблагодарил нас и сказал, что именно белорусы были для них той планкой, которую они хотели преодолеть.
Слушайте, вот смотрю на вас, а в глазах читаю вопрос, который вы мне почему-то не задаете.

— Да, признаюсь, думаю о том, зачем ваш сын пошел учиться в академию МВД.
— Этот вопрос мне часто задают. Посмотрите на современную молодежь, как она проводит свободное время — в клубах и ресторанах, с сигаретой, пивом и водкой…
Я с Александром Васильевичем Медведем разговаривал о том, чем отличалось его поколение спортсменов от нынешнего. И он сказал, что для него спорт был возможностью обрести другую жизнь. Он давал шанс увидеть мир. А сейчас вовсе не обязательно заниматься спортом, хватит шенгенской визы.
А когда молодой человек живет по установленному распорядку, готовит мозги и тело к выполнению профессионального долга, что в этом плохого?

— Так ведь долг можно по-разному понимать. Я, например, большой доблести в разгоне соотечественников не вижу. Во-первых, глупо, а во-вторых, подло и не по-мужски — со спины по двое на женщин и студентов. Уж простите, но после такого престиж профессии стремительно стремится к нулю…
— Престиж оттого и падает, что не все идут туда, кто должен идти… Считаю, мент должен быть честным. Сейчас, к сожалению, это редкость, но я встречал таких, даже среди генералов. Есть люди, которые проживут жизнь и останутся совестливыми, непродажными. Я, признаться, тоже тогда подумал: неужели такое бывает?

— А как люди вообще меняются? Все же вроде бы одинаковыми рождаются, справедливости, всеобщего счастья хотят. Вот раньше комсомольцы были — БАМ строили, в палатках на лютом морозе жили. Они по сравнению с нынешними БРСМовцами просто титаны-передвижники…
— Знание правды жизни меняет человека. Я тоже когда-то был комсомольцем с горячим сердцем. И абсолютно искренне считал, что мне очень повезло родиться именно в СССР — не дай бог в какой- нибудь Америке…
Ленина любил и уважал — как все октябрята и пионеры. А потом, когда упал железный занавес, конечно, волосы дыбом вставали от историй, которые пришлось узнать о настоящей жизни своей страны. Стало понятно, что никакое это было не счастье — жить в советской стране, скорее антисчастье…

— Сейчас время тоже тяжелое — для честного и порядочного человека, во всяком случае. Дайте рецепт, как себя сохранить.
— Да все просто. Главный судья для человека — это он сам. Есть некие незыблемые вещи, которые, по сути, повторяют известные библейские истины. Не убий, не укради, не обмани… Им следовать не так уж сложно, хотя и не совсем просто…

— Кажется, стране катастрофически не хватает героев.
— Согласен. Раньше был Павка Корчагин, потом Алексей Маресьев. А сейчас кто?

— Сергей Михалок. Моя версия.
— Он был у нас на программе “Судьба” и понравился мне. Сергей по-хорошему завернут на каких-то своих ценностях, но без них не будет достижений и прогресса. Общество вперед двигают фанаты, те, кто может отдать себя любимому делу не на сто процентов, а на сто двадцать. Хм, Михалок — почему нет?
Хотя об абсолютном герое нашего времени речь идти не может. Это скорее собирательный образ из десятков и сотен героев. В этом роль и миссия телевидения, газет и журналов — находить героя, возможно, среди обычных людей. Я год проработал в “Судьбе” и очень благодарен каналу СТВ. Это расширило мой кругозор, я вникал во многие вещи, о которых раньше и не задумывался.
Кстати, в юности у меня была мечта стать журналистом. Во многом благодаря тому, что представлялась уникальная возможность общаться с самыми разными людьми, расширяя тем самым свой кругозор. Я так в 16 лет думал…

— Но потом деньги решили все, да? В медицине, наверное, с этим вопросом дело полегче обстоит.
— Когда стал работать врачом- наркологом, моими пациентами были взрослые дяди. Я рассказывал им, как страдают их семьи, общество, и пытался всячески наставить на путь истинный. И вот один из них спрашивает: “А какая у тебя зарплата?” Ну я и ответил: “120, чистыми 110 где-то”. — “А у меня 450”. И все, мои аргументы на этом как-то и закончились… (Улыбается.)

— Если ты такой умный, то почему такой бедный? — справедливое в общем-то высказывание…
— Преподавателю предмета под названием “Бизнес” студенты-заочники очень любят задавать подобный вопрос. Мол, если вы так хорошо в нем разбираетесь, почему сами не идете деньги зарабатывать? “Да пробовал я, ребята, два раза, но все как-то не получается…”

— Полагаю, о вас-то подобного не скажешь. Уверен, семья довольна…
— Да, родители даже испытывают гордость. И я их понимаю, имеет место чувство удовлетворения — ведь как профессионал ты состоялся и чего-то достиг. Но не собираюсь садиться на диван и пить чай. Есть устойчивое ощущение, что самое интересное еще впереди. Хотя возраст уже за полтинник…

— Наверное, это круто, когда 50 лет исполняется. Какое-то особенное число…
— У меня, помню, тоже мысль такая промелькнула в день рождения: неужели это начало конца? Впрочем, возраст осознаешь, когда понимаешь, что несколько твоих одноклассников уже умерли. И что дистанция, тебе отмеренная, имеет какую-то длину. И насытить ее интересными событиями можешь только ты.

— Чего еще хочется достичь?
— В молодости казалось, что мужик в 40 лет — еще не старик. Но надо все успеть сделать именно до этого возраста, а потом можно отправиться путешествовать по горным рекам Алтая — почему-то именно туда меня тянуло в советские времена.
Потом, по мере того как я взрослел, планка отодвигалась. Следующий барьер, до которого стоит упираться и героически работать, определил себе в 50 лет. Но сейчас и этот рубеж сдвинулся…
На самом деле в жизни был период, когда приходилось реально много работать, когда взвалил на себя ношу, от которой было трудно не упасть. Но выдержал, и этим в принципе тоже можно гордиться.
Всегда хотелось найти себя в чем-то еще. “Битва титанов”, “Судьба”, потом запел… Хотя вы сейчас спросите…

— …а зачем вам это надо?
— Прекрасно понимаю, что я не певец. Саша Солодуха, например, настоящий артист. Из него просто прет истерический радикал. Ему надо всем понравиться и на всех произвести впечатление. Я другой, но мне пение тоже доставляет кайф. Если бы реакция окружающих была отрицательной, то в это дело не ввязывался бы.
Я при Инне Афанасьевой стеснялся рот открыть, хотя предполагалось, что вместе сделаем запись. Она еще сказала: “У вас, Дима, стеснительный вокал”. Однако потом оказалось, что наша песня активно ротируется, как и многие другие, на радиостанциях, хотя я не предпринимал для этого никаких мер. И сие приятно, где-то внутри щекочет. Наверное, я тоже немного артист.

— Не хотелось бы свои психологические таланты применить в большом спорте?
— Психологию спорта я когда-то изучал. Был такой профессор Филатов, который писал диссертацию на тему: “Психотерапевтические методики, применяемые в сборной СССР по велоспорту”. Я у него учился, мне это было интересно.
Ведь если взять те же единоборства, то спортсмен очень часто проигрывает схватку еще до ее начала. Я наблюдал за сыном и видел, что в подростковом возрасте он трижды встречался с противником, который был явно слабее, и каждый раз ему уступал. Только потому, что проиграл однажды. Не смог себя убедить, что сильнее его.
Так что психологи в спорте в высшей степени уместны. Медведь рассказывал историю, как в олимпийском финале Мехико-68 вывернул палец, и по всем правилам надо было обращаться к врачу. Но он тогда подумал: “Вот пойду к доктору, а вдруг схватку остановят? И я на глазах Дитриха вправляю палец и понимаю, что именно в этот момент одерживаю победу — психологически”. Но это Медведь. Далеко не каждый спортсмен способен оказывать подобное влияние на соперника.

— С какой командой вам было бы интересно поработать?
— Наверное, в единоборствах. Я ведь в юности занимался спортом — греблей. В одиночке, двойке, в четверке греб. Но интереснее всего было в одиночке, потому что там отвечаешь только за себя.
Хотя игровые виды тоже интересны. Одно формирование командного духа чего стоит! Мне кажется, феномен БАТЭ в том и состоит, что он всегда был одним целым, монолитом, ребятам хотелось прыгнуть выше головы, узнать неизведанное. И им это удавалось. Вот только кураж этот дворовой команды, возникшей для всех из ниоткуда, потом куда-то подевался…

— Ребята с нашего двора…
— Это романтично, когда ты отождествляешь себя с командой. Ты такой как они — голодный, злой до побед. Тебе хочется сжать зубы и достать головой до небес — это безумно увлекает.
Недавно смотрел программу про племя маори, живущее в Новой Зеландии. Так вот у них на генетическом уровне отсутствует чувство зависти. Нет понятия соперничества. И в школах физкультуру преподают не для того, чтобы улучшить здоровье (оно у них и так замечательное), а чтобы развить дух соперничества. Почему у них так случилось — непонятно… Они очень добрый и по сути своей счастливый народ, который, разумеется, давно покинул шалаши и живет цивилизованной жизнью.
И многие русские женщины, уехавшие в свое время в Новую Зеландию, побросали мужей и ушли к мужчинам из этого племени. Они очень хорошие, добрые, заботливые…

— Ну прямо как белорусы.
— Не могу сказать, что мы независтливы. Увы… Но почему так?

— “Старший брат” дышит в затылок, его влияние. Когда вокруг пьянство, коррупция и еще сто всяких вещей, трудно сохранить природную девственность…
— Пьянство и у нас есть, это наше наследие хотя бы за 70 лет советской власти. Я часто задаю себе вопрос о разнице между белорусами и русскими и не нахожу особых отличий. А вот в Татарстане, Башкортостане, наверное, в силу ментальности иное отношение к врачу. Больной будет тщательно выполнять все его рекомендации. Кстати, как и в Литве, где мне тоже пришлось работать. Один литовец сорвался и сказал мне потом: “Доктор, простите, что я вас подвел”. А у нас такое услышишь от пациента?
Здесь есть другое понятие — “Да я сам все знаю!”.
Жванецкий говорил о России, что это страна непрофессионалов. Мы тоже этим страдаем. Люди с легкостью берутся судить о вещах, от которых они абсолютно далеки. Зачастую спортивный болельщик понятия не имеет, как тот же мяч встретить, обработать и отдать, а советы раздает, будто вчера еще играл за “Барселону” с Хави и Месси: “Да ты мертвый, никакой, инвалид” и тому подобное.
Меня с младых лет учили уважать труд профессионалов — музыкантов, печников, все равно кого, и мне до сих пор не приходит в голову спорить с профи на темы, в которых не разбираюсь досконально.
Многим восхищаюсь. Помню, в детстве дядя рассказывал об уникальном прибалте-штукатуре, приехавшем работать в Беларусь. Он зарабатывал тогда абсолютно легально сумасшедшие деньги — около тысячи рублей в месяц — лишь потому, что никогда не выполнял одну и ту же работу дважды. У него все получалось с первого раза — идеальные стены и углы.
И поэтому я всегда старался донести уже до своих детей, что надо уважать чужой труд.
Профессионалов в любое время много не бывает. Попробуй сейчас найди настоящего сантехника. Когда стал вникать в эти котлы и сантехническое оборудование, устанавливаемое в моем доме, понял, что космический корабль устроен ненамного сложнее.
То же самое и в спорте. Мой знакомый тренер, не выдающийся в прошлом атлет, работавший преподавателем на кафедре, взял двух ребят и сделал их чемпионами мира в двойке распашной. Все решили его интеллект и их, конечно, очень хорошая физическая одаренность. Одно без другого не сработает, но на первое место надо ставить ум и знание психологии, умение анализировать свою работу и чужой опыт.
Спорт больших достижений — множество сломанных судеб. Счастлив тот, кто вскарабкался на вершину. Но для того чтобы забраться, надо было кого-то столкнуть… И когда амбиции не удовлетворяются, человек падает — это и алкоголь, и наркотики…
Я часто задумывался: нужен ли обществу спорт? Однозначно да. Надо понимать: еще и для того, что люди нуждаются в кумирах. Они им необходимы.
Спорт — это праздник, это не просто зрелище. Это демонстрация физических возможностей и духа человека. Но в то же время надо осознать, что физкультура для общества все же важнее. Большой спорт наносит ущерб здоровью — я, во всяком случае, не встречал ни одного великого спортсмена, который не говорил бы, что спорт не вышел ему боком… Колено, плечо, спина… Я уже молчу об отказе от многих человеческих удовольствий ради того, чтобы один- единственный раз взобраться на олимп…
Важно помочь тем, кто на эту высоту так и не взошел, чтобы не скатился в тот же алкоголизм. Хотя и у тех, кто взобрался, судьба тоже не очень складывается. Не каждому же быть Медведем… Но это жизнь, и если она не сложилась, прошла впустую — без следа, без добрых дел, то человек в подобной легкомысленности может винить лишь себя…