Георгий Свириденко: на сборную мне не хватало времени

И если быть придирчивым, то под рубрику “Без повода”, предполагающую полную безмятежность в настроении собеседника, времена эти годятся не вполне. Прошло всего несколько дней, как его старшая дочь Ирина родила девочку. И эта весть, прилетевшая из Бремена, стала красивой прелюдией к минскому празднованию новоиспеченными дедом Жорой и бабушкой Мариной тридцатилетия свадьбы. Но мы сразу договариваемся вынырнуть из этой череды отпускных семейно-бытовых приятностей. И, кажется, такой поворот темы собеседнику даже в радость.

— Год назад ты остался без традиционной побывки дома по сугубо гандбольной причине?
— Да, хотя в Минск, как обычно, тянуло. Был разгар родительских хлопот: мы готовились тогда выдать замуж Ирину. И как раз на полпути из Кобурга в Бремен, на свадьбу, меня застал звонок из Дессау. Он был от Марко Резикке — бывшего вратаря, который стал менеджером тамошнего клуба. Он предложил принять команду. Уже через неделю подписали контракт. А 1 июля началась предсезонка.

— В “Дессау” спешили с назначением?
— За месяц до этого клуб пережил беду. При переформировании системы немецких гандбольных лиг были проиграны стыковые матчи, и пришлось опуститься в третий дивизион. Для старожилов второй лиги это стало потрясением. Первым порывом было немедленно восстановить утерянный ранг. И меня позвали как тренера, которому не требовалось времени для адаптации, который знал город и половину игроков. В моей биографии ведь были два сезона в “Дессау” — с 2005-го по 2007-й, перед уходом в “Дюссельдорф”. Резикке тогда еще играл. Добрые отношения у нас сохранились с тех пор.

— Иными словами, у вас с Мариной случился очередной далекий переезд — из одного региона Германии в другой.
— Это нормальный вариант, не проблема. Уже привыкли. Тем более дочери стали самостоятельными. Старшая обосновалась в Бремене. Младшая, Александра, играет в Берлине.

— Цель — возвращение во вторую лигу — в итоге с первой попытки достигнута не была. Твой “Дессау” финишировал лишь четвертым в восточной зоне.
— Это если пересказывать прожитый год парой фраз. На самом деле сезон развивался непросто и поучительно. Начнем с того, что реформированный третий дивизион оказался неожиданно силен.

— Стоит вообще разобраться в сути реформы минорных немецких лиг.
— В организационном плане там все просто. Вторую бундеслигу сократили вдвое — упразднили деление на две зоны. Команды разделили строго по спортивному принципу, и отрезанная половина ушла ниже. В третьем дивизионе образовали четыре территориальные зоны. Помимо разжалованных, которые страстно стремились восстановить статус, там оказались и лучшие команды прежнего третьего дивизиона. Они привыкли поглядывать вверх, традиционно ставили задачу повышения в ранге. Короче, образовался этакий клубок амбиций, предельно обостривший соревновательную борьбу. Ведь выше шли только победители зон. И сезон удался.

— Во второй лиге эффект был схожим?
— Как раз нет. Там сразу выявились издержки реформирования. Прежде всего изменилась логистика. Командам теперь приходится перемещаться из конца в конец Германии. Это другие расходы. Причем не только денег, но и времени. Отправляться на выезды приходится загодя, возвращаться — позднее. Игроками-полупрофессионалами такой турнир не вытянуть. Надо заключать полноценные контракты. Ужесточили правила лицензирования. Как следствие, к середине сезона обозначилось трио команд, совсем ослабевших финансово и заведомо приговоренных к вылету: “Дормаген”, “Дюссельдорф” и “Коршенбройх”. До финиша их тянули всем миром: уговаривали доиграть, соперники порой оплачивали выезды — только бы не сорвался матч, на который продали билеты. Зимой, с открытием трансферного окна, началось перераспределение игроков: лучшие стягивались в сильные клубы, слабые становились слабее. И вся эта история очень интересно проецировалась на наш клуб.

— Каким образом?
— Там внимательно присматривались к процессам во второй лиге. И пришли к заключению, что она нам пока не по карману.

— И протрубили отбой?
— Ну, так говорить неверно. Точнее, соревновательные результаты и амбиции пришли в соответствие сами собой. Победителем зоны с большим отрывом стал клуб “Ауэ”. А домашняя встреча с ним в первом круге получилась во многом определяющей для нас. Рассказываю. На сороковой минуте ведем пять мячей. Все получается. И вдруг на улице (а дело было в ноябре) начинается ураган. Падают в-о-о-от такие градины. Причем прямо на площадку, потому что в зале выбивает электричество и оказывается блокирован механизм закрывания витражных окон под потолком. С улицы прибегают с известием, что в округе побиты все машины. Короче, судьи прекращают игру. Переигровку, которая была через месяц, закончили вничью. Да и турнирная ситуация к тому времени изменилась не в нашу пользу. Потом в Дессау сетовали: мол, был шанс, но бог его у нас забрал…

— И стратегически ситуация для тебя изменилась?
— В корне. Выход наверх стал нереален. И мы пересмотрели задачи на сезон. Во-первых, случились травмы у пары ведущих игроков. Во-вторых, над клубом довлели финансовые обязательства. Несколько лет назад образовался долг, который, дабы избежать банкротства, погашается ежегодными траншами. Чтобы не выпасть из графика, клубу не хватало денег. С игроками и тренерами разговаривали приватно, уговаривали на урезание части зарплаты. Большинство согласились. Но нашлись и отказники. Это создавало в команде напряжение. На подсознательном уровне оно чувствовалось в тренировках и могло проявиться в важных играх. Постарался объяснить это руководству. Было ясно, кто по окончании сезона команду покинет. Ставку следовало делать на тех, кто остается. От меня потребовали концепцию подготовки команды в новых условиях. И потом с ней согласились. Предложил опираться на местных игроков. Сейчас возвращаем нескольких парней из других клубов, подключаем молодежь из клубного интерната. Все они немцы, и все моложе 23 лет. Значит, по правилам, могут играть и за дочернюю команду. Она вышла в пятый дивизион. С ней неплохо работает латвиец Арманд Ущинс. Он по совместительству выступает линейным за первый состав и придерживается схожих с моими принципов организации тренировок и игры. Выстраивается привлекательная лесенка.

— По-моему, весьма заманчивая для тренера конфигурация.
— Да. Это не прошлогоднее начало, когда речь шла только о первом месте. Есть возможность поработать без давления. Заняться развитием молодежи. А через пару лет, когда будет погашен клубный долг, можно будет собрать нормальный бюджет, точечно усилиться и замахиваться на уровень выше.

— И все же ты тренер с именем, олимпийский чемпион. Не гложет теперешний статус?
— Главное — не останавливаться в профессиональном росте. Это тоже полезный опыт. Тем более что и в третьем немецком дивизионе организация тренерского труда очень высока. К примеру, на второй день после каждого тура можно выйти в интернет и в запароленном доступе скачать матч любого из соперников. За таким порядком очень строго следят. И это чрезвычайно облегчает сбор и анализ информации при подготовке к матчам, инструктаж игроков.

— Кстати, кто они за пределами гандбольного зала?
— В основном полулюбители. Кто-то учится, кто-то работает — как правило, на офисных должностях. Но за игру в гандбол деньги тоже получают. Есть легионеры на профессиональных контрактах: двое чехов, тот же Ущинс. По ходу сезона взяли литовца Андрюса Жигялиса, известного по выступлениям в Бресте. Он, кстати, отлично сыграл в защите.

— Обратил внимание, что в итоговой таблице твой “Дессау” при равенстве очков лишь на позицию, за счет разницы мячей, стоит выше “Кобурга”. А это ведь твое прежнее место работы. Такой расклад для тебя принципиален?
— Ну разве что сделался таким ближе к финишу. Мое расставание с “Кобургом” не было сопряжено с конфликтом. Поэтому, когда в первом круге приехали туда играть, меня встретили очень приветливо. Поздравляли — матч пришелся как раз на мой день рождения. Кстати, у меня никогда не получались игры в этот день. Вот и на сей раз сыграли плохо. А весной, в ответном поединке, уже мы их убедительно примяли.

— Обида после той отставки осталась?
— Нет. Там была типичная для Германии ситуация. Клуб дебютировал во второй лиге. На фоне амбиций и завышенных ожиданий чередой пошли поражения. И надо было как-то реагировать. Самое простое — замена тренера. И я это понимал. Хотя ясно, что у неудач был комплекс причин. Клуб оказался не готов к повышению организационно, просто не набрал веса. Интересно, что после моего ухода в Кобурге сменились уже три тренера. И начало этого сезона сюжетно было схоже с той моей историей: пять “баранок” со старта. Но теперь рулевого менять не стали, дали шанс на исправление ситуации. И потом многое наверстали. Возможно, и у меня получилось бы так же. Потому что, анализируя свою работу там, так и не нашел глобальных просчетов. Наверное, требовалось чуть больше времени.

— Дессау — это бывшая ГДР. Там по-прежнему ощутима разница двух Германий, сложившаяся до объединения?
— В бытовом плане различий все меньше. Центр города отстроили по западным образцам. Оборудовали пешеходные зоны. Проложили автобаны. Но по окраинам до сих пор стоят панельные пятиэтажки, похожие на наши. Половину их снесли, другие красиво раскрасили. А в плане спортивном различия сохраняются в стиле управления. На Востоке все еще актуальны приказные методы. Здесь в ходу кнут. А на Западе — сплошные пряники. Игроки это знают, подстраиваются.

— А при каком раскладе сподручнее тренировать тебе?
— Знаешь, у меня имеются варианты на оба случая. Опыт работы в разных регионах Германии сильно помогает найти нужный подход к игрокам в любом месте.

— Вопрос в лоб: как три года спустя ты оцениваешь свою работу у руля белорусской сборной?
— Могу признаться: было очень тяжело. Когда начинал, ориентировался на опыт коллег. Поляк Богдан Вента, исландец Альфред Гисласон говорили, что совмещать посты в сборной и клубе непросто. Но я не думал, что настолько. Теперь всякий раз удивляюсь подобным примерам.

— Делаем вывод…
— Такой вариант совместительства для нашей страны точно не годится. Уходя, поделился этим заключением с Юрой Шевцовым. Думаю, понял это и Коноплев. Насколько знаю, перед Шевцовым Владимир Николаевич ставил условие уже жестко: никаких клубов. Мне же тогда на сборную постоянно не хватало времени. Сейчас, конечно, здесь совсем другой подход.

— Как то отвлечение на сборную сказалось на твоей клубной карьере?
— Поначалу в “Дюссельдофе” идея понравилась: моя работа в Беларуси была престижна для клуба. А потом, конечно, дали о себе знать множественные нестыковки.

— Если без обиняков, место в “Дюссельдорфе” ты потерял из-за сборной?
— Нет. Там накопилось немало мелочей, на которых был замешен конфликт. И, сказать по правде, ко времени расставания у меня был на примете кобургский контракт, выглядевший перспективным.

— В недавнем интервью Коноплев охарактеризовал тебя как хорошего человека и тренера. Но — не для национальной команды…
— Ну, он же не растолковал своих оценочных критериев. По каким-то из них я, вероятно, сборной не подхожу.

— Не задумывался — по каким?
— Возможно, я не тот тип тренера, который был нужен здесь, при нашей системе…

— Не диктатор?
— Заметим, не я это сказал. Юре Шевцову даны совершенно другие полномочия. И он в полной мере оправдывает ожидания.

— Шевцов советовался с тобой, прежде чем согласиться взять сборную?
— Мы общались практически после каждого моего сбора. Юра звонил, живо интересовался положением дел. Мы оба отдавали себе отчет в том, что при моем руководстве шансов на выход из группы не было. Дальше рисовалась перспектива связки Горбока и Рутенко, варианты уже просчитывались. Хотя, конечно, не все получилось сразу. Мне понравилось, как мудро отреагировали на кипрскую неудачу: поддержали и тренеров, и игроков. Так должно быть всегда.

— Кандидатура Шевцова в роли твоего сменщика…
— …была абсолютно лучшей из всех возможных. Я всегда это говорил.

— Возьмешься оценить сегодняшнее положение дел в сборной?
— Наконец-то вышли в финал топ-турнира. Все остальное — рабочие подробности. Кто-то ожидал игры такой же красивой, как у чемпионов мира. Но это не достигается за один год. Когда я пришел, постоянно слышал претензии: почему не играем “парашют”, где двойные вбросы? То есть начиналось все с таких вот представлений о задачах. Но они были нереальны. Сейчас достигнуто главное. Для этого выполнена огромная работа — она должна была сказаться. А красота — это потом.

— С позиций твоего западного опыта интересно взглянуть на непростые перипетии в отношениях сборной и наших ведущих клубов. Возьмешь чью-то сторону?
— Не возьму. Но моя сторона определялась бы просто — в зависимости от места работы. Был бы тренером в “Динамо” или в Бресте — у меня сразу возник бы конфликт с коллегами из сборной. Это извечная история противоречий. В Германии они тоже есть. Клубы покупают иностранцев, чтобы занять высокое место и окупить спонсорские инвестиции. А гандбольному союзу выгодно, чтобы за ведущие немецкие команды играло как можно больше сборников. Насколько могу судить, сейчас похожие процессы завязываются и у нас. Плюс ситуация сильно обострена долгими и частыми сборами в национальной команде. И в этом плане можно понять и “Динамо”, и Брест. Но издержки окупаются результатом сборной.

— Может, конфликт в данном случае — двигатель прогресса?
— Не думаю. Он может дать эффект на короткое время, немного всех взбудоражить. Но искать компромиссное равновесие надо.

— Осенью у “Динамо” наверняка появится Лига чемпионов. У БГК, весьма вероятно, откроется горячий балканский фронт. Может быть, такая занятость сама собой всех примирит на время подготовки сборной к чемпионату мира?
— Нет. Снова предстоит решать совершенно разные задачи силами одной и той же обоймы игроков. Конфликт продолжится. Но пытаться регулировать его сверху — это только подливать бензина. Мне кажется, важно учитывать меняющиеся обстоятельства. Ведь ясно, что, выступая в Лиге чемпионов, игроки сборной прибавят в мастерстве быстрее, чем на любых тренировках. Да и балканский проект брестчан, если все получится, их класс неизбежно поднимет. Вот здесь, возможно, заключена подсказка компромисса. Надо искать оптимальное сочетание интересов. Надо вообще стремиться пробовать что-то новое. Ведь переходы из одного белорусского клуба в другой ничего, по сути, не меняют. Вот пусть бы кто-то из ребят самостоятельно принял решение уехать за границу. Это не так легко, как многие думают. А там — адаптировался и закрепился. Вот тогда гандболист станет всесторонне развитым и закаленным. И мы реально поймем, кто личность, а кто нет.

— Тебе было бы интересно поработать в современном белорусском клубном гандболе?
— Над таким вариантом задумался бы всерьез. У меня накопился опыт, немного отличный от того, с каким сталкиваюсь здесь. Было бы здорово применить его на родной земле. У нас сейчас много молодежи, которую необходимо развивать.

— А резкая смена жизненных устоев проблемой не станет?
— Наверное, станет. Все-таки прошло двадцать лет, как уехал в другой мир. Но в теперешней белорусской действительности все меньше проявлений, вызывающих отторжение. Это особенно заметно, когда возвращаешься, как сейчас, после долгого отсутствия. Добрее становятся люди, меньше очередей и прочего негатива. Поразительно хорошеет Минск. Поэтому мне было бы очень интересно попробовать встроиться в здешнюю жизнь.