Роман Виролайнен: каждый год на счету

, однако сегодня, спустя три года, новая родина повернулась к перспективному лыжнику спиной — Роман в знак протеста отказался проходить аттестацию в министерстве белорусского спорта.

— Что подтолкнуло тебя к переезду в Беларусь?

— В начале 1998 года, уже будучи студентом Московской академии физвоспитания, я стал чемпионом России по “юношам”. Пригласили в юниорскую сборную. Отказался, посчитав, что рано мне отрываться от личного тренера Александра Семенова. Чувствовал, своих соображений по подготовке еще недостаточно. Тогда мне сказали: денег не дадим и все. В России только Чепалова смогла добиться, чтобы ездить с личным тренером, других не подпускают. Потренировавшись целое лето за свой счет, принял приглашение белорусских тренеров Юрия Абросимова и Владимира Маркашанского. Полгода, можно сказать, присматривался. Меня никуда не вывозили, тренировался один, пока Маркашанский с национальной командой выезжал за пределы Беларуси.

— В тот год ты блеснул на юниорском чемпионате мира в Словакии, заняв четвертое место, причем только фотофиниш смог выявить бронзового призера спринта.

— В 2001-м я вновь стал четвертым, теперь уже на классической “десятке”. А через неделю полетел уже на взрослый чемпионат мира в Лахти…

— …выступив там для девятнадцатилетнего дебютанта весьма убедительно — 28-е место в спринте. А как складывался для тебя олимпийский сезон? Планы какие-то строил?

— Я, пожалуй, интуитивно чувствую, на что способен зимой. Исхожу обычно из следующего: открываю тренировочный дневник в конце летнего периода, читаю от начала до конца и моментально получаю представление о проделанной работе. Выделяю, например, сложный недельный цикл: хорошо, я его смог выдержать, и состояние было нормальным. Сопоставляю время прохождения стандартных отрезков с результатами прошлого года. Оцениваю все в совокупности и вижу, как расту, сравнивая себя и с другими ребятами.

— А какие у тебя были субъективные ощущения перед Олимпиадой?

— Сначала присутствовали опасения. На первом этапе Кубка мира в 15-километровой гонке все трое белорусов провалились (по 5 минут проиграли). Я понимал, что мы просто попали в какую-то яму, с подготовкой это вряд ли связано, так как можно было и не тренируясь выступить подобным образом. Но уже через два дня в эстафете почувствовал себя другим человеком, бежал, почти ничего не уступая лидерам. А вот когда в Италии попал в тридцатку сильнейших, а затем на Кубке Европы стал третьим, то осознал, что иду по нарастающей.

До нового года обычно стараюсь достигнуть определенного пика формы. Так и получилось. Затем, как правило, наступает резкий спад, и через два месяца вывожу себя на второй, более высокий пик формы.

— Он как раз пришелся на Олимпиаду!

— Я заметил, что европейцы до января несутся как угорелые, с ними очень трудно конкурировать. А после их можно “тепленькими” брать!

— Что ты и сделал, финишировав десятым в олимпийской гонке на 10 километров “классикой”. Правда, через два часа была гонка преследования, в которой и разыгрывались медали. Жаль, что ты не смог удержаться в сильнейшей группе. Твой коньковый ход в Солт-Лейк-Сити был заметно слабее классического.

— Дело в том, что, проанализировав с тренерами Маркашанским и Абросимовым мои результаты, решили сделать акцент на “классике”. Считаю, это принесло свои плоды: в своей первой олимпийской гонке (15 километров “классикой”) я финишировал 13-м. Даже не думал, что смогу выйти на этот уровень столь быстро. Честно говоря, не был уверен, что, тренируясь в наших условиях, можно показать такой результат, тем более в моем возрасте — ведь я первый год выступал по “мужикам”. Надо сказать, что перед Играми нашей команде была обеспечена более или менее нормальная подготовка. А вот остальные три года — готовьтесь как хотите! Выезды на Кубки мира у нас очень редки, хотя международная федерация и выделяет под это деньги.

Вообще, складывается впечатление, что отношение к нам — наплевательское. Много возни в руководстве, они там решают свои вопросы, много “доброжелателей”, которые рады вставить палки в колеса. Девчонкам-белорускам не дали возможности раскрыться, оставив чемпионок страны без выездов на этапы, а на Олимпиаду прикрылись россиянками.

Я спортсмен, я знаю всю подноготную этой ситуации всю: зачем, что, как и во имя чьих интересов это делается. Хотя это и не должно было меня касаться, все равно так подействовало, что в Солт-Лейк-Сити я находился в подавленном состоянии, иногда за голову хватался от происходящего в белорусской сборной.

Весной очень много размышлял. Возможно, со временем и мне станет все безразлично, я стану думать как остальные наши ребята. Буду из года в год тренироваться, бегать от Олимпиады до Олимпиады, может быть, “выстрелю” раз в год на этапах Кубка мира, как Сергей Долидович и Николай Семеняко. А где гарантия, что я буду расти в таких условиях? Ведь даже Пер Элофссон, выигрывая на протяжении всего сезона, в Солт-Лейк-Сити ничего не смог сделать.

Я на протяжении трех лет получал 100 тысяч рублей — пару раз в “Макдональдс” сходить. Жил на квартире у Абросимова, за свет платил… А сейчас появился результат. Надо бы решить вопрос по жилью: хотя бы служебную квартиру или в тех же Раубичах общежитие. Не имея абсолютно никакой поддержки, долго не протянешь.

— Как сейчас складывается твоя подготовка?

— После Олимпиады из-за отсутствия в Минске снега я сразу уехал в Петрозаводск, организовал себе тренировочный сбор, снял за свой счет номер в гостинице на лыжной базе. Катался, готовился к этапам Кубка мира. Но вышло так, что посмотрел их по телевизору. Затем отбежал на празднике Севера, занял второе место. Через неделю уже проводил сбор за свой счет в Кисловодске.

Вернувшись в Минск, узнал, что не буду в дальнейшем иметь возможности готовиться со своим тренером Маркашанским. Я запротестовал. В ответ меня лишили финансирования… История повторяется. Что же, опять уезжать?.. Правда, позже замминистра Александр Григоров все же счел нужным пойти на некоторые уступки. Решили: я буду готовиться по индивидуальному плану за счет министерства, а Маркашанскому расходы на сборы и соревнования компенсирует областное управление спорта. Но на дворе — конец июля, а Минспорта еще не выделило ни копейки на мою подготовку…

А что такое Олимпиада? Это целенаправленная работа на протяжении четырехлетия. Если я не осуществлю необходимую подготовку сейчас, то нужную базу не заложу. А ведь на следующий год я уже должен буду над другим работать. А как я смогу, если упускаю время сейчас? Что же вы хотите, чтобы я за последние полтора года перед Играми-2006 натренировался?

Я не выезжаю на этапы, не знаю, чем народ дышит и живет, не знакомлюсь с техническими новшествами. И вы хотите, чтобы я приехал на Олимпиаду и сразу побежал? Ведь в специальной литературе нам никто всю правду не расскажет: за счет чего и как. Это надо видеть и записи иметь.

Игры в Солт-Лейк-Сити показали, как существенно изменилась техника бега по сравнению с прошлой Олимпиадой. У тех, кто целенаправленно шел на медаль, бросались в глаза мощные, короткие, на скорости, толчки руками, заканчивающиеся прямо у корпуса. Вспомните, ведь раньше для нас было важным осуществить “законченные” движения за корпусом гонщика. Сейчас на всех подъемах главное — ритм, ритм, ритм! Люди бегут 30 километров тем же темпом, что и “десятку”. Повысилась средняя скорость на тренировках. Этому способствуют также и фармакология, и смазка лыж. Сейчас редки большие разрывы в результатах, одни фотофиниши.

Я многое понял на Олимпиаде. И многое почерпнул из общения с московским тренером Семеновым. Мы продолжаем с ним плотно контактировать. Он очень часто консультирует меня по вопросам техники бега. Владеет Александр Семенов и последней информацией о новшествах в подготовке лыж.

— Твои планы на текущий год.

— Планирую подтянуть свои скоростно-силовые качества, кое-что подкорректировать в техническом плане. Считаю, что могу бежать любым стилем на любую дистанцию от 10 до 30 километров. По крайней мере я готовлюсь к этому. Не могу сделать акцент на чем-то заранее. Неизвестно еще, что я могу…

— То есть ты еще не знаешь, на что способен?

— Да еще рано, в конце концов! Минимум два года мне надо установиться физиологически как спортсмену. Есть все-таки единственное сомнение: как этот сезон отразится на моей дальнейшей судьбе в лыжных гонках? Ведь в моем возрасте каждый год на счету!

Интересная складывается ситуация. Когда из России приезжает неизбалованный юнец, превращаясь буквально на наших глазах и не без помощи белорусских тренеров в зрелого гонщика, наше министерство умудряется сей факт не заметить. А вот когда страну наводняют усталые перелетные птицы со своими личными поводырями, мы с готовностью раскрываем объятия и кошельки.

Этим летом лыжную Беларусь вновь “осчастливили”. В национальную команду вливается калужская “молодица” 1970-го года рождения Валентина Линькова. Нам предлагают закрыть глаза на ее более чем минутный проигрыш на 10 километров 22-летним “неперспективным” витеблянкам. От наших девушек скроют, что у них — каждый год на счету…