Прокати нас, Андрюша, на “Тракторе”. Со сборной на "мы"

Опасения оказались напрасными: для вратаря все прошло, как у нас говорят, “як мае быць”. В матче против команды второй родины, цвета которой он защищал еще недавно, урожденный челябинец положил в карман “сухарь” в первом же в карьере домашнем поединке за команду родины первой.

— Выходит, от судьбы действительно не уйдешь. Или ты от сегодняшней и не бегал?
— Выходит, так. Правда, ждал дебюта против “Динамо” несколько раньше, но сложилось сыграть в очередном. В том смысле, что игрой с минчанами я дебютировал на профессиональном уровне на челябинском льду. Так что матч был важен вдвойне.

— Поделись секретом, ты сыграл бы при любом раскладе, как бы у Гарнетта ни пошли дела в понедельник?
— Наверное, да. Наш тренер Валерий Белоусов еще после поединка в Риге расставил акценты: мол, сейчас с “Донбассом” и “Витязем” сыграет напарник, а ты готовься на Минск.

— Твой известный “уход в себя” накануне матча в процессе этой подготовки был чем-то дополнен?
— Нет, все по-прежнему. За сутки до игры мой телефон или отключен, или, по крайней мере, не отвечает. Я вообще последние пару сезонов стараюсь давать поменьше интервью. Разве что летом.

— После дебютного матча против “Спартака”, где ты вышел на замену и помог партнерам сделать камбэк, ты признался, что волновался на редкость сильно. В среду тоже?
— Не без этого, конечно. Фактически же эта была моя вторая полная игра после долгого перерыва, да еще и первая на челябинском льду. Не то чтобы меня трясло-колбасило, но таких ощущений не испытывал давновато. Порция адреналина ударная, нужно было с ней совладать и направить в нужное русло.

— Я не ошибаюсь, в середине второго периода челябинские трибуны стали скандировать твою фамилию?
— Было такое. Обычно от подобного во время матча стараешься абстрагироватьсяча, но когда это происходит так громогласно, не заметить сложно. Что сказать: было приятно получить такую поддержку уже на первой домашней игре, это придало новых сил. Хотя в третьем периоде, конечно, заставил трибуны и понервничать.

— Это когда пытался отбить шайбу клюшкой в воздухе после броска Кейна?
— Ну да. Она подлетела, и нужно было быстро решать — попытаться отбить или накрывать вторым движением. Но было далековато, пришлось кое-как исполнить первое. Главное, что голевой момент в итоге ушел.

— То был самый нервный для тебя эпизод матча?
— Было еще несколько, но в целом хочу отдать должное партнерам: отработали просто здорово. Стелились под шайбу, брали игру на себя. При том что “Динамо” смотрелось неплохо: минчане старались прессинговать, борьба была ровной, до гола. Такой она и стала: в третьем периоде мы им почти не дали шансов и еще забросили. Кажется, на гостей все еще давил провал в Магитогорске, они опасались слишком раскрываться в атаке, ждали нашего серьезного промаха. Который мы так и не допустили.

— И даже в адрес Контиолы после ненужного удаления не сказал мысленно пару ласковых?
— С чего бы? Он, как и остальные, отпахал на все сто. Да и в последние полторы минуты, даже позволяя сопернику закрепиться в зоне, мы не дали ему возможности бросить. А заодно и свою статистику шайб в меньшинстве улучшили.

— Во время послематчевого рукопожатия нельзя было не заметить, возле некоторых динамовцев ты приостанавливался. Что обсуждали?
— На льду — ничего особенного, принимал поздравления. А вот после со сборниками, само собой, поболтали. Обсудили последние новости.

— Не могу не спросить о твоем к ним отношении. Как воспринял известие об отставке Хейккиля из “Динамо”?
— Скорее равнодушно. Что было — то было, перекипело. Сейчас я уже в другой команде, мысли должны быть связаны со своей работой в ней.

— И все же недавно в интервью российским СМИ ты высказал мнение, что финн должен уйти и из сборной…
— Меня или недослышали, или неправильно интерпретировали. Суть была в том, что, на мой взгляд, нужно быть последовательным. Когда Хейккиля убирал меня из “Динамо” — а убирал меня, можно сказать, именно он, — финн говорил: мол, в сборной продолжает на меня рассчитывать. Дескать, клуб — это клуб, сборная — это сборная, ничего личного и надо разделять. А когда его самого “попросили” из клуба, он заявил, что уходит и из сборной. Так где логика? Почему к другим у него иное отношение, чем к себе? Но, повторюсь, о том, что он непременно должен уйти, я прямо не заявлял.

— Меж тем, судя по всему, он ее так или иначе покинет. Уверен, ты уже того калибра эксперт, который имеет право отвечать на вопрос “Кто вместо?” Если не называть фамилию, то, по крайней мере, нарисовать “фоторобот”.
— Если честно, не хочу. Чтобы потом, случись что, не было отговорок, мол, а это было пожелание игроков. Каждый на своем месте должен выполнять свою работу. Ворсин возглавляет федерацию, у него есть генеральный менеджер, помощники, в том числе и в “Динамо”. Думаю, они должны решить вопрос, выстроить стратегию и потом ни на кого не кивать — ни на игроков, ни на кого-нибудь еще. А мы примем любое решение федерации. Тем более сейчас, накануне ответственного февральского старта, когда у всех уже все горит.

— То есть мою идею устроить выборы тренера сборной на квалификацию внутри команды зарубаешь?
— А как ее осуществить — это же как минимум нужно всем собраться… Наверное, это все-таки не выход: не припоминаю, чтобы в каком-нибудь клубе или тем более сборной демократия доходила до такой степени. Это не наше дело, мы должны играть при любом тренере.

— Импонирует твое уже неоднократно прозвучавшее “мы” по отношению к сборной. Видимо, отрезать себя от нее ты не торопишься.
— Ха, привычка, наверное. А если серьезно, то уже не раз звучали мнения, что Мезин закончил со сборной или ему пора это делать. Отношусь к этому спокойно и отвечаю одно: если буду чувствовать, что я действительно нужен, что в команде нормальное отношение не только ко мне, а ко всем ребятам — всегда готов помочь.

— И в ходе декабрьского сбора? Или зависит от того, кто будет на него приглашать?
— Ой, пока рано об этом думать. Будет вызов — будем рассуждать. Сейчас мне бы закрепиться в составе “Трактора”.

— Игра с “Динамо”, уверен, этому поспособствует. Уже известен твой дальнейший игровой график? Прежний-то Белоусов расписал аж на три тура вперед.
— Нет. Вот соберемся утром в четверг на тренировку, там все и узнаю, играю ли я дальше, или пока нет.

— Но сейчас, чувствую, ты абсолютно доволен развитием событий.
— Цыплят считают по осени, а в хоккее — по весне, давай на нее и отложим этот вопрос. Две игры — еще не показатель. Но, если спросишь о каких-то проблемах в новой команде, действительно ничего не назову. Пока все ровно, дела наладились.