В лыжи обуты. Вот бы сюда Железовского!

С тех пор он почти не дает интервью и нигде не появляется. Поэтому нельзя было упустить возможность встречи, когда великий конькобежец Игорь ЖЕЛЕЗОВСКИЙ в качестве почетного гостя прибыл на этап Кубка мира среди юниоров на “Минск-Арену”.

Чудеса

— Игорь Николаевич, вот вы постоянно повторяете, что сейчас очень далеки от спорта. Это потому, что с вами в свое время поступили некорректно и пришлось публично обращаться к президенту?
— Помню, в тот год не смог прибыть на Олимпийское собрание. Причем его назначали уже в третий раз. Я работал в России. Раз приехал — собрание перенесли, второй — опять перенесли. Очередной звонок застал меня в центре города, в Петербурге, без документов, часов в 16-17. Назавтра надо было быть в Минске в 9 или 9.30. Я реально не успевал. И не поехал. Кто и как докладывал наверх, не знаю, но буча пошла такая, будто я Олимпийское собрание проигнорировал. Потом, естественно, меня вывели из всех списков, хотя касательно Белорусского союза конькобежцев еще за полгода до этого мероприятия написал письмо, что буду уходить, так как уже активно работал в России и физически не мог руководить федерацией. Приезжал иногда в Минск на выходные. Постоянно мне шел миллион звонков с какими-то проблемами. На все не хватало сил. Я нервничал. И решил прекратить этим заниматься. Человек всегда от чего-то уходит, к чему-то приходит. Вот и у меня как раз был уход в другую часть моей жизни, неспортивную. А происходящее просто ускорило все эти процессы.
Да, я мог работать в федерации, здраво мысля, помогая, пока был интерес. Однако он потихоньку затухал, поскольку подобные казусы никак не могли придать мне большей любви к спорту. Ну а раз вам не надо, мне-то чего биться? И потом, в последние годы, когда я возглавлял федерацию, постоянно шли конфликты с семьей Погореловых. Министерство стояло на их стороне. Ему втирали очевидную туфту, однако люди сидели и боялись, что в газетах что-то всплывет. Помню, “коронкой” семьи было то, что им не дали комбинезон. Бред сивой кобылы! При чем здесь комбинезон, если ты проигрываешь три секунды? “Чайник” и есть “чайник”. Там было много таких моментов, целый комплекс. Григоров тогда в Минспорта работал, Шичко. Им не нужно было мнение специалиста, я и ушел. Плюс не было ни катка, ничего, никакой перспективы, по большому счету. В министерстве сидят: “Дам — не дам”. Есть приказ, утвержден календарный план мероприятий, и на сбор должны выделить деньги, но тебе говорят: “Не дам!” Почему, если утвержден, зачем еще раз подписывать? Много всякой глупости было. Да и сейчас эти чудеса, наверное, остались.

— Судя по отзывам тренеров, так все и продолжается. Кстати, сейчас у сборной Беларуси по конькам даже нет главкома, то есть человека, который вырабатывал бы генеральную линию, куда двигаться. Министерству такой, похоже, не нужен. Да и молодежную команду оно не рвется поддерживать.
— Я сейчас не в теме, но приведенные факты говорят о том, что сегодня люди там работают непрофессиональные. Они не знают, что им делать, кого назначить. Почему? Потому что просто не понимают, как правильно, и для них лучше никак не делать. Идет и идет, все.

Хитрости

— Как вам каток “Минск-Арены”?
— Замечательный, очень нарядный. Молодцы дизайнеры, архитекторы, хорошо поработали. Жаль, не совсем удобно наблюдать за забегами, борта хоккейных коробок мешают. Да и одного табло недостаточно. А в целом впечатления очень хорошие. Красиво и достойно. Думаю, ничем не хуже, чем на катках, где я выступал, а может, и лучше.
Сегодня в Беларуси существует целая программа строительства ледовых сооружений. Понимаю, что дворцы строятся преимущественно для хоккея. Но тем не менее в свете последних Олимпийских игр, неудачных для нашей страны, встает вопрос, куда двигаться дальше. И мне кажется, сам бог велел развивать шорт-трек, поскольку есть порядка тридцати, как я слышал, катков, в маленьких городах в том числе. Соответственно дополнительных затрат почти не требуется — только купить коньки, поставить маты, и дети могут заниматься. То же с фигурным катанием. Не получился из ребенка фигурист или хоккеист, пусть пробует себя в конькобежном спорте. Эти виды взаимосвязаны. И для них созданы в Беларуси реальные, стопроцентно хорошие условия для развития. Допускаю, многие люди боятся что-то ломать. Но можно в качестве эксперимента взять шорт-трек и коньки и пробовать выстроить систему. Обязательно введите специализированный урок физкультуры, хотя бы в десяти близлежащих школах. Отбирайте, проводите селекцию. На “Минск-Арене” как раз создается республиканский центр подготовки, в нем будет аккумулироваться все лучшее. Плюс параллельно необходимо развивать программу подготовки тренерских кадров.

— Вот-вот, сооружения возвели, а работать подчас некому.
— Я сейчас не в спорте, нюансов не знаю. Но в коньках молодых тренеров особо не вижу. Нужно прежде всего учить своих. Не думаю, что надо приглашать кого-то из-за рубежа. В ГДР когда-то не было конькобежного спорта, но немцы подняли его за пять-шесть лет.

— Каким образом?
— Тренерами шли хоккеисты, фигуристы, легкоатлеты. Обучались в том числе посредством совместных тренировок с советской командой. Приезжали к нам на сбор, приглашали к себе. То же можно делать сегодня и здесь. Думаю, объяви мы международной федерации, что готовы развивать конькобежные виды, допустим, в шестнадцати городах с пятьюдесятью тренерами и от ИСУ требуется программа обучения и поддержки, нам пошли бы навстречу. Скажем, раз в месяц приезжали бы на наши мероприятия голландцы, немцы. Такая форма работы распространена в мире.

— У нас популярна отговорка: многое упирается в финансы.
— Ну так все в них упирается! Если нет денег — не фиг строить! Это же понятно. Я не знаю, есть ли финансы сегодня. Если нет, о чем мы говорим тогда? Однако если мы заявляем, что нужен результат, то вот, уже есть основа — ледовая арена. Снега у нас нет. Как мы развиваем лыжный спорт? Это же бред! Есть наверху здравомыслящие люди или нет? Но лыжных школ у нас больше, чем конькобежных, раз в десять, во всяком случае раньше была такая тенденция. Но сейчас у нас тридцать катков, и мы ничего не делаем! При этом в коньках разыгрываются порядка, наверное, пятнадцати медалей, в шорт-треке — с десяток. Всего двадцать пять! Так пусть лыжники встают на коньки, ничего страшного!

— Вы же возглавляли федерацию. Насколько общественная организация способна двигать эти процессы вперед?
— Ну а что наша федерация? Мы вели чисто технические работы. Проводили тренерский совет, вырабатывали положения, систему отбора. Конечно, не было денег. Наше финансирование состояло из 40 тысяч долларов поддержки ИСУ, которые делились, как правило, на два вида спорта — коньки и фигурное катание. На эти деньги можно было провести два-три мероприятия. И мы понимали, что за такие смешные суммы подготовить спортсменов сборной невозможно, и больше занимались развитием, детским спортом. Участвовали в очень престижных юношеских соревнованиях “Викинг-рейс”, которые мотивировали тренеров. Наша задача была доехать до места. Обычно арендовался автобус. Нас бесплатно там принимали. И белорусы стартовали в числе представителей восьми сильнейших стран, включая США, Голландию. Но вскоре после моего ухода из федерации эта традиция по каким-то причинам прервалась. Кроме того, было много хороших соревнований “Северные страны”, а также совместных стартов с польскими командами. Что было важно? Сохранить интерес, не потерять последних тренеров. Достойных зарплат как бы нет. А “Викинг-рейс” для наставников из регионов были своего рода Олимпиадой, огромным стимулом. Таким образом мы поддерживали большую группу специалистов, занимающихся детьми. Да, если нет своих ребятишек, можем покупать спортсменов. Но это будет неправильно.
Вот вчера мне сказали, что в национальной команде зарплата — миллион рублей. Но если у нас такие ставки, то вести речь о спорте бессмысленно! Значит, ребята тренируются, лишь пока учатся в вузе. В 21 год уйдут из спорта, ведь надо на что-то жить. Если мы не можем решить вопрос пяти миллионов, а лучше — десяти, когда человек работал бы и отдавался этой работе без остатка, о чем говорить? Я тренировался по шесть часов в день. И сегодня получал бы за это миллион рублей? Это же несуразица. Вот что надо менять новому руководству Минспорта, мне кажется. Если уж вы берете человека в национальную команду, то не смешите людей. Любой слесарь или уборщик зарабатывает больше. Абсурд. Не хочу рассуждать, кто достоин больше или меньше. Те, кто заслужил, пускай получают столько, сколько положено. Речь идет о выстраивании системы.

— А как относитесь к тому, что даже при роскошной “Минск-Арене” иные тренеры рвутся с “чайниками” за рубеж?
— Думаю, люди таким образом просто получают дополнительные финансовые возможности — в виде суточных, экономии на проживании и так далее. Во всяком случае, раньше такое имело место. Судя по размеру зарплат, то же продолжается и сейчас. Не хочу сказать, что нужно тренироваться только на “Минск-Арене”, но в основном — да. Выездные сборы необходимы, чтобы посмотреть, как тренируются конкуренты, какие методики используют. Петр I взял и отправил лучших мастеров учиться кораблестроению за границу. Так и у нас: не массово выезжать, а посылать учиться лучших из лучших.
Когда спортсмену и тренеру платят копейки, на которые непонятно как человек может прожить, тем самым подталкивают их на хитрости: “Вот тебе сборы, езжай, что-то как-нибудь выкроишь”. Думаю, все всё понимают, просто молчат. Либо всех всё устраивает, либо боятся говорить, так как кое-кто преследует свой интерес.
Мы ведь тоже, еще во времена министра Рыженкова, ездили по сборам и постоянно слышали: “Денег не хватает”. То четвертый квартал заканчивался, то Минфин не перечислил. Из года в год одна и та же песня. Так я сделал хорошее предложение: “Купите за рубежом, например в Инцеле, большой дом комнат на десять”. Потратили бы по тем временам миллион марок. Получили бы актив, который давал бы возможность экономить средства. В любой момент, лет через десять, могли от него избавиться, продать. Еще и заработали бы на этом. Разве плохо?

— Как была воспринята идея?
— Не была воспринята. Минспорта пришлось бы согласовывать ее с Минфином, правительством, объяснять, для чего это нужно. Думаю, не захотели прислушаться ко мне, потому что опять же присутствовал пресловутый интерес. У пресловутого окружения в том числе. Поэтому мой собеседник, выслушав, снял очки, внимательно посмотрел на меня. Думал, наверное: “Что за враг здесь появился? Кислород собирается нам перекрыть?”

Абсурд

— Вы ведь, Игорь Николаевич, в то время были советником министра. Почему дальше не пошли по чиновничьей линии?
— Думаю, от меня просто технично избавились. Предложили идти в Паралимпийский комитет.

— Подвинули на общественную работу…
— Я без обид, без претензий, но по факту это так. Еще предлагали разобраться в детском спорте. На что ответил: “А зачем? Я пока что разбираюсь в спорте высших достижений. Зачем мне уходить в детский?”. — “Нет, ты должен пройти все снизу доверху”. Может, начальник и был прав. Но, считаю, успех как раз за узкой специализацией. Не может человек знать все, да и не нужно это ему. Необходимо досконально разбираться в своем. А если лишь слышал обо всем понемножку, ни в чем и нигде толку не будет. Это мое глубокое убеждение.

— Нынче в Беларуси пришли к тому, что министром спорта назначают человека совершенно из другой, далекой, отрасли…
— Ну так это же не от хорошей жизни. Не уверен, что это лучший вариант. По-моему, в неправильном направлении идет движение. Не хочу никого обижать, но нужно, чтобы человек все-таки прожил, поварился в этой кухне, и чем больше, тем лучше. Помните Александра Рудских из легкой атлетики? Должны быть люди такого плана, которые знают спорт, нюансы.
Я сейчас много бываю в России, и там тоже ведь абсурд: денег куры не клюют, а работать некому, назначают людей, что называется, смешных. Наши большие специалисты, те же Владимир Филиппов, Валерий Муратов, руками разводят: “А вот такая ситуация…” Поэтому есть деньги, нет денег — все равно должен работать человек со специальными знаниями, четко понимающий, куда и как вести.

Профанация

— Чем сейчас занимаетесь? Раньше, помню, был в вашей жизни “Керамин”…
— Специализация осталась той же, но без “Керамина”. Ведь и тогда был не только он, но и ряд других, российских, заводов. Одну торговую марку производили несколько предприятий. Объемов “Керамина” не хватало, мы строили свои заводы. Создавали единый холдинг, но потом из-за некоторых причин разошлись с белорусской фирмой. Она стала самостоятельно проводить торговые программы, продвижение. Ну а у нас отдельно все пошло.

— Передо мной человек, который полностью ушел из спорта. Удивительно…
— Почему? Таких, мне кажется, очень много.

— Нет, такие, как Игорь Железовский, наперечет. Вы же в Книге рекордов Гиннесса по числу абсолютных побед на спринтерских чемпионатах мира!
— Значит, это не нужно никому. Я человек не амбициозный. Всем удовлетворен. Спокойно занимаюсь другими делами. Никогда не был фанатичным спортсменом. Большой спорт в конце той моей жизни был как… Мне нужно было выполнить свою работу лучше других. Вот примерно так я относился, профессионально. И дальше тоже: хотите работать, значит, давайте что-то создавать. А просто балду гонять, на собраниях сидеть, решать, постановлять — неинтересно и глупо. “Дайте нам годовой план подготовки к Олимпиаде!” Но на нормальный вопрос “Из каких средств исходить?” тебе говорят: “Что ты умничаешь? Иди пиши!” Это же ботва, профанация какая-то. Составили. Потом переписываем.

— По моей информации, в Минспорта до сих пор так.
— Но чтобы составить план, нужно знать финансирование. Это же основа! Аналогичным образом писалась программа развития. Если она нужна кому-то, то все просчитать легко. Для этого вообще-то экономисты существуют, а не спортсмены и не тренеры. Ты говоришь, что надо, экономисты считают, сколько это стоит. И так в каждой отрасли.

— В нашем спорте с экономикой вообще проблемы. На самом деле очень много средств тратится впустую.
— Ну, национальные команды финансируют. И что? Провалилась она. Что дальше? С чего начинать, если за ней никого нет? Членов национальной команды подпирать должны постоянно. Система! И не нужно нам все развивать, раз нет возможности. Так и надо сказать: “Извините, не будем. Хотите заниматься спортом, идите надевайте коньки”.

— Мне кажется, дело в том, что никто не может взять на себя ответственность, сделать выбор и сказать: “Ребята, вот эти виды, пожалуйста, на самообеспечение. Хотите заниматься, пусть родители, спонсоры раскошеливаются”.
— Если не брать ответственность, значит, все как было, так и будет. Ничего не изменится.