Свободный человек: Игорь Ковалевич. Интеллигенты в футбол не играют

— Быстро пролетели шесть лет работы в Новополоцке?
— Как шесть дней. Быстро — не то слово.

— Значит, вы хорошо помните первый из этих дней — когда вам доверили команду…
— А что там помнить? Обычная история. Посреди сезона ушел Акшаев. Приближался матч с минским “Динамо”, времени на поиски нового специалиста не было. Предложили мне — на тот момент тренеру дубля. Так все и началось. Первое время работал “исполняющим обязанности”. Меня после каждого тура “снимали”. Руководство искало тренера на стороне и не делало из этого секрета. Бывало, Подлипскому в моем присутствии звонили, предлагали кандидатов. Но что-то там не складывалось. А мы вскоре начали набирать очки… Так помаленьку дело и пошло. И я тормознул в Новополоцке на шесть лет.

— Последний рабочий день как прошел?
— Тоже ничего особенного. Забрал бумаги и уехал в Минск. За пару дней до того выступил перед наблюдательным советом клуба. Его создали недавно с участием первых лиц города, руководства завода. Отчитался за проделанную работу. На том и расстались.

— До сих пор непонятно, кто инициировал расторжение контракта? Вы сами? Руководство?
— Бывают решения, которые принимаются без особого обсуждения. Это когда все и так ясно — по умолчанию. В моем случае так и было. Пришло время расстаться. Вот и все.

— В этом году только ленивый не критиковал директора “Нафтана” Подлипского. Что он за человек?
— Мне с ним работалось комфортно. Это я точно вам скажу. Подлипский руководит клубом десять лет. Цыбин в “Нафтане”, наверное, четверть века. Футбол в Новополоцке развивается так, как это видят городские власти, руководители завода. Подлипский не из своего кармана деньги достает. Там целая цепочка взаимодействий. Да, в этом году было много проблем. Но они временные. Просто “Нафтан” позже других сориентировался в ситуации с указами о господдержке. Система несколько изменилась, и в Новополоцке к этому оказались не готовы.

— Думаете, в следующем сезоне все наладится?
— Надеюсь. “Нафтан” — один из этапов моей жизни. В целом — хороший, светлый, насыщенный. Но я не из камня сделан. В последний год было очень тяжело. Хотелось большей помощи, понимания. Однако мы выдержали. Несмотря ни на что. Вижу в этом добрый знак. Все-таки футбол в городе только начинает развиваться. В отличие от хоккея, где большие традиции. Во все годы в Новополоцке играли приезжие ребята. Это не дело. Пока не вырастут свои, толку не будет. В последнее время наметились подвижки. Появилось искусственное поле, спортивные школы ожили. Может, через три-четыре года взойдет поколение коренных ребят. А раньше из местных кто играл? Валера Стрипейкис. Ну, еще Тихомиров с Гамановичем. Самородки. Системы не было. Ничего не было. Один асфальт.

— От чего вы в Новополоцке устали больше всего?
— Очень тяжело стоять перед командой, знать, что она хочет от тебя услышать, — и не иметь возможности сказать эти слова. У нас был отличный управляемый коллектив. Но его слишком долго кормили завтраками. Находить для взрослых людей мотивацию в такой ситуации сложно. И чем дальше — тем труднее. Приходилось как-то исхитряться. Хорошо, ребята были порядочные. Входили в положение.

— Самый тяжелый период — август-сентябрь, когда упали на дно таблицы?
— Это падение можно было предвидеть еще зимой. Впервые в моей практике случилось так, что в январе не был проведен сбор по общефизической подготовке. Обычно ездили под Гродно. В санаторий “Озерный”, там прекрасные условия. А в этот раз остались дома — денег не нашлось. Бегали на снегу, двусторонки играли. Стрипейкис был лучшим в таком футболе. В итоге скомкали всю подготовку. Дальше цейтнот, комплектование впопыхах. Ну и сезон — с теми самыми “завтраками”. Пока перед ребятами была большая цель — они играли, забыв обо всем. Сначала бились за Кубок. Потом ждали матчей с “Црвеной Звездой”. А как праздник кончился — кончился и энтузиазм. Рухнули в яму.

— Но потом выдали трехматчевую победную серию и досрочно избежали вылета. В чем здесь секрет?
— В силе духа. В характере команды. Он у нас закалялся с первых туров.

— В августе вы писали заявление об уходе. Это была педагогика — или действительно порывались обрубить концы?
— Я человек искренний. Захотелось написать заявление — написал. Дело нехитрое. Меньше всего в той ситуации думал о себе. Основной мыслью было — сохранить Новополоцк в высшей лиге. Чтобы эту задачу решить, нужно единение в коллективе. У меня с командой всегда был хороший контакт. Но в конце лета вдруг почувствовал — связь теряется, игроки перестают меня понимать, меркантильные интересы начинают брать верх… Вот и попросился в отставку. Ее в итоге не случилось. Мы снова нашли общий язык.

— Без какого футболиста “Нафтан” не выкарабкался бы из подвала?
— В первой половине сезона были два лидера — Шкабара и Романюк. Опытные игроки — в кубковой победе их вклад огромен. Но потом у обоих случились тяжелые травмы. На финишном отрезке на первые роли выдвинулся Букаткин. Молодой парень с непростой судьбой, капитан, бывший игрок “молодежки”. Хотя вообще “Нафтан” был силен не личностями — коллективом. Не побоюсь назвать свою команду бандой. Которая, если чего сильно захочет, — добьется.

— Вы сказали, что у Букаткина тяжелая судьба…
— Когда-то в Солигорске его поймали с пивом. Один раз уличили — сразу навесили ярлык. Никита порядочный человек. На него можно положиться. “Минск” его еще год назад звал. Букаткин отказался, остался в Новополоцке, хотя в деньгах потерял. Мне нравятся такие люди. А слащавых я не люблю.

— У вас образ тренера-мотиватора, за которого игроки порвут любого. Почти малофеевский тип…
— У меня были хорошие учителя. Боровский, Курненин, Кондратьев, Акшаев, Солодовников… И, конечно, Малофеев — играл у него в Тюмени. Сегодня все почему-то вспоминают притчи Эдуарда Васильевича. И забывают о достижениях — например, о том, сколько футболистов он открыл. Выдающийся специалист. У каждого из своих учителей я чему-то учился. Сегодня те знания использую. Глубоко убежден: в сегодняшнем Новополоцке решать серьезные задачи можно только за счет мотивации и мужского характера. Условия таковы, что любые разговоры о современных тенденциях развития футбола — неуместны и бесполезны. На компьютере можно и сборную Бразилии обыграть. Но внедрять эту теорию в “Нафтане” — пускать пыль в глаза. В Новополоцке жесткие реалии — и тренеру в работе исходить нужно прежде всего из них.

— Самый сильный тренер на вашей памяти?
— Курненин. Он умел принять единственное верное решение из ста возможных. Не философствуя, не рассусоливая, в цейтноте… Как в шахматах. При этом Юрий Анатольевич тоже был не теоретиком, а практиком. Я вообще учился у тренеров-реалистов. Они предпочитали работать, а не дискутировать о смысле бытия.

— Чем по прошествии шести новополоцких лет больше всего гордитесь?
— Людьми, с которыми посчастливилось работать. И еще тем, что мы заставили уважать “Нафтан”. Ценить его как самобытную команду.

— Вопрос обратного толка — чем стыдитесь?
— Не то чтобы стыжусь… Но, наверное, мне следовало иногда быть с игроками более жестким. Договаривались друг другу не врать. Не все оставались верны обещанию. Некоторые попадались на лжи. За это бы наказать — но я прощал… Был в команде один мастер. После игры подбегает: “Николаич, беда! Жена под трамвай попала! Чуть жива… Отпустите домой…” Отпустил. Через несколько дней возвращается. Вижу, плоховато выглядит. Ну, ладно, думаю, — несчастье у человека, можно понять. Тут Цыбин подходит: “Николаич, спроси, в какой больнице жена — поможем…” Ну, здесь парень и попался. Оказалось, наплел все от начала до конца и про жену, и про трамвай…

— Простили?
— Простил…

— С кем из игроков было любо-дорого работать?
— Почти со всеми. Слюнтяи редко попадались. За шесть лет — считанные люди. “Нафтан” всегда был рабочей командой. И на профессионалов мне везло. Комаровский, Челядинский, Разумов, Селькин, Верховцов, Рудик — все это личности. Список можно продолжать. Думаю, если встречусь случайно со своими игроками — 95 процентов из них кофе со мной выпьют.

— Глеб говорил, что Рудику в БАТЭ не хватило упорства…
— Не могу говорить о БАТЭ. Очевидно, у Филиппа в Борисове что-то не задалось. Но он себя еще проявит. Потому что талант.

— Когда Букаткин месил на поле соперников — узнавали в нем Ковалевича-игрока?
— Ковалевича-игрока я редко вспоминаю. Как говорил Лобановский, если ты стал тренером, забудь, что был футболистом. А поступки Букаткина мне в общем понятны. Это специфика его игры — те же карточки здесь неизбежны.

— Правда, что вы выходили на поле, засовывая в гетры “Пресс- бол” вместо щитков?
— Так и было. Я в щитках никогда не играл. Разве что в ранней молодости.

— Почему?
— Считаю, если ты боишься получить травму — получишь ее обязательно.

— Как-то в карьерной паузе вы подрабатывали инкассатором. Из пистолета стреляли?
— Пауза случилась в Бресте. В 1992-м Курненин выиграл с “Динамо” бронзу. После этого его бесстыдно убрали. Я видел, как все происходило, и посчитал единственно верным уйти вслед за тренером. Сейчас так не поступают, но раньше, мне кажется, времена были более искренними. Звали в “Днепр”, но переход сорвался — в итоге на несколько месяцев остался ни с чем. Директор брестского филиала “Беларусбанка”, видя, как все обернулось, позвал в инкассацию. Работа непыльная. Носил каждый день деньги через парк — в обменники. Плюс ездил в сопровождении в Минск — доставляли валюту на улицу Берсона. Никакого экстрима. У меня даже пистолета не было. Только дубинка на поясе болталась.

— Когда Рудик в Борисове показал трибунам задницу, вы его защищали…
— Эта история, поверьте, не стоит выеденного яйца. Как и случай, когда я якобы показал гродненским болельщикам неприличный жест. Ни того жеста, ни той задницы никто не видел. А если и было это все, то не в том виде, в котором потом преподнесли. Раздули из мухи слона.

— Еще была история, как вы с Солодовниковым чуть ли не за грудки хватались…
— Из той же оперы. Кто-то с кем-то поговорил после игры на повышенных тонах — все приписали Ковалевичу. Ко мне вообще какое-то отношение непонятное. Что ни скажу — аукается. Причем по одному тарифу — четыре матча плюс 50 базовых. Хотя я не делаю ничего такого, чего не делают другие.

— Будучи игроком, вы отлично ладили с судьями — в чем сами и признавались. Теперь же отправляете их на гей-парады…
— Раньше среди арбитров было больше футбольных людей. Ты разговаривал с ними на одном языке. Я получил много карточек, но, уверен, никто из судей того времени не скажет, что Ковалевич делал на поле непристойные вещи. Ну был грубый игрок — что с того. Теперь рефери другие. Для них главное не дух футбола, а буква правил. Потому что судят в основном те, кто никогда серьезно не играл. У “Нафтана” с арбитрами вообще особые отношения. Два человека после наших матчей были дисквалифицированы пожизненно.

— Шмолик и Чебыкин.
— Да. Чебыкин в игре с “Витебском” отменил три наших гола! Последний соперники забили себе сами. Все равно не засчитал.

— За какие слова судья Цинкевич удалил вас в кубковом финале?
— Это не для газеты… Но вспомните, как все было. Если вся страна видит фол последней надежды, а Цинкевич не видит — что я мог ему сказать? И все равно: дисциплинарный комитет собрался — давай меня глушить… А ошибку судьи исследуют через лупу — кто был ближе к воротам, кто мог догнать мяч… Что там смотреть было? Зубовичу чуть позвоночник не сломали. Такое нарушение на любом участке поля — чистая красная.

— Был футболист, которого вы так и не раскусили?
— Коваленко, украинец, воспитанник “Ювентуса”…

— Гадали, куда подевалась его туринская школа?
— В том-то и дело, что школа никуда не пропала. Это квалифицированный нападающий. Все его проблемы — в голове. Я так и не понял, что он за человек.

— В чем феномен Романюка, которого боятся все пенальтисты?
— Здесь вижу, во-первых, работу Сергея Крутелева — нашего тренера вратарей. И во-вторых, свойства характера самого Романюка. Это очень уравновешенный человек. Вывести его из себя невозможно. При пенальти это сказывается. Коля переигрывает соперников психологически. Можно сказать, одними глазами.

— Сейчас нарасхват Черных. Действительно большой талант?
— В Беларуси я сегодня не вижу футболистов, равных Феде по одаренности. Он здорово раскрылся в этом году, стал получать вызовы в сборную. Хороший парень, должен заиграть на серьезном уровне.

— Кого из игроков на вашей памяти более всего шокировала знаменитая новополоцкая инфраструктура?
— Сильнее всех был шокирован Штанге. Приехал, глянул — и не поверил, что в таких условиях может существовать клуб высшей лиги. Его появление, кстати, помогло. Немец встретился с властями, руководством завода — и после этого пошли подвижки. Вскоре в городе появилось искусственное поле.

— Уезжая из Новополоцка, что-то прихватили на память?
— Сувениры? Для меня самые ценные — два Кубка. И ощущение радости от тех побед. Все-таки мы чего-то добились за эти годы.

— Бутсы, может, какие-то сохранили?
— Памятные бутсы у меня есть. Те, в которых играл последний матч. Хотел их Наумову подарить, у нас размер совпадает. Чтобы посмотрел, в каких шипах надо на поле выходить…

— Большие шипы?
— Большие. И железные.

— Тринадцать?
— Шесть. На тринадцати я не играл. Кстати, вспомнил еще про один сувенир. Уже пять лет “Нафтан” помогает детскому дому — для ребятишек с определенными отклонениями. Вот от них у меня есть подарок. Тарелочка с надписью “Спасибо за помощь детям”.

— Скажите честно, отлучками в “молодежку” вас в Новополоцке попрекали?
— Прямых упреков не было. Я сам однажды понял, что такие командировки команде вредят. Но сборная для меня — это в первую очередь возможность учиться. Кондратьев мне очень многое дал.

— Будь вы в Белграде — на ответном матче с “Црвеной Звездой” — глядишь, “Нафтан” и родил бы сенсацию. Там ведь одного гола не хватило…
— Гипотетически можно все что угодно представить. Но я не уверен, что мое присутствие что-то изменило бы. У меня очень квалифицированные помощники. Они сделали в той игре все, что можно было. Да, не хватило чуть-чуть. Как и в матчах с бельгийским “Гентом” три года назад. Сумасшедшие по накалу игры. Но это спорт. Может, в следующий раз повезет.

— Что вы чувствуете, глядя на сегодняшнюю молодежь?
— Я являюсь приверженцем классических методов воспитания. Возможно, они немного устарели, ну и что? Уважение к старшим должно быть в любом случае. В наше время оно, к сожалению, утрачивается. В футболе это особенно заметно — на примере тех же “молодежек”. Хотя к команде 1988 года рождения вопросов нет. Драгун, Филипенко, Матвейчик, Букаткин, Веретило — кого ни возьми, все мужики. Олимпийская сборная — уже другая. Более слащавая. Ребятки деликатные, интеллигентные. Интеллигенты в футбол не играют. Впрочем, на этот счет вам лучше расспросить Георгия Петровича. Я же вижу, что молодежь меняется. Он еще ничего не добился, а самооценка — где-то между Месси и Криштиану Роналду. Наверное, деньги развращают, где-то агенты влияют… В этом беда нашего футбола. В “Нафтане”, кстати, ничего подобного не было. Каждый знал свое место.

— Вам интересно, кто станет в Новополоцке новым главным?
— Интересно. Все-таки “Нафтан” остается для меня родной командой. Но, как говорится, это уже совсем другая история.

— Сами рассчитываете на скорое трудоустройство?
— Устроиться можно хоть завтра. Рабочим на стройку. Не самый плохой, между прочим, вариант. Мне поступают предложения — и от белорусских клубов, и от небелорусских. Только спешить, лететь — не хочу. Буду востребован — позовут. Нет — значит нет. Я не переживаю.