Памятник на двоих. Воспоминания о Салее

Владимир ЦЫПЛАКОВ
— Впервые услышал о Руслане в 1992 году. После завершения сезона приехал в Минск, и мне рассказали, что в белорусском хоккее появился молодой и очень перспективный защитник. Летом того же года мы познакомились, встретившись на ледовой площадке в товарищеском матче. Хватило буквально несколько смен, чтобы понять: все, что говорили о Салее, — правда. Несмотря на молодость, он выделялся на льду, и было очевидно — это восходящая звезда белорусского хоккея.
В августе 1995 года я и моя семья познакомились с ним ближе — мы вместе улетали в Лас-Вегас, где в местной команде “Тандер” Руслану предстояло провести первый сезон в Северной Америке. Играя рядом, мы по-настоящему сдружились, много времени проводили вместе. Руслан тепло и с уважением относился к моей семье, мы, разумеется, отвечали ему взаимностью. Вспоминаю, как осенью 1995 года Руслан попросил мою супругу Лену помочь в организации своего дня рождения — первого для него за океаном. Жена приготовила еды на 30 человек и организовала настоящий праздник. На следующий день Руслан в знак благодарности преподнес Лене огромный букет роз…
А вскоре уже Руслан помог Лене. Я, подписав контракт с “Лос-Анджелес Кингз”, уехал в Калифорнию, супруга же поначалу оставалась в Лас-Вегасе. И вскоре ей подошло время получать водительские права. Я попросил Расти подсобить, и он с удовольствием это сделал. Руслан научил Лену водить машину как следует, подготовил ее к экзамену.
Вместе в “Лас-Вегас Тандер” мы играли не очень долго, зато в сборной Беларуси провели плечом к плечу много матчей. Руслан был одним из лидеров главной команды страны как на льду, так и вне хоккейной площадки. На мой взгляд, Салей — эталон спортсмена, хоккеиста. Он был человеком, на которого равнялись целые поколения молодых игроков, который был предан хоккею до глубины души и любил его всем своим большим и добрым сердцем.

Алексей КОВАЛЕВ
— За исключением сезона-2004/05, когда во время локаута в НХЛ мы вместе защищали цвета казанского “Ак Барса”, с Русланом всегда были соперниками — и в клубах, и в сборных. Салей обладал сильным характером, очень не любил проигрывать, был жестким и непроходимым защитником. В то же время Расти не позволял себе действовать грязно, бить исподтишка. И хотя на заре НХЛовской карьеры Руслану, как, собственно, и большинству русскоязычных ребят, приходилось за океаном крайне непросто, он не сдавался, продолжал гнуть свою линию и доказывать…
Против Салея действовать было сложно: чтобы пройти его, обыграть, требовалось приложить недюжинные усилия. Но даже не это главное: он получал удовольствие от игры. Расти не просто выходил на лед, чтобы отмучиться или, как говорится, отбыть номер — он жил хоккеем…
Руслан не стремился умышленно сделать оппоненту больно либо травмировать его. Вместе с тем он не разделял противников на звезд и незвезд; на площадке у него товарищей или друзей в стане соперников не было. Не секрет, порой так бывает, что толкнет тебя соотечественник в спину и тут же скажет: “Леха, извини”. Однако я подобного не приемлю, какими бы близкими друзьями мы ни были. Оттого всегда в таких случаях говорю: “Прекрати, извиняться будешь после матча, а сейчас играй так, как можешь и умеешь”… С Салеем мы хорошо соперничали: где-то я его толкну, зацеплю, где-то он меня. А после финальной сирены опять становились добрыми приятелями. “Работа есть работа, на площадке друзей нет, друзьями снова становимся после игры”, — правило воспитанников советской школы.
Последний раз с Русланом мы общались в Риге на “Кубке Латвийских железных дорог”. Поэтому, когда услышал о трагедии в Ярославле, больше недели не мог поверить, что его и ребят из “Локомотива”, со многими из которых я вместе играл, уже нет… Было такое ощущение, словно после нашей последней встречи прошло не более часа… Тем более что прошел слух, будто бы Руслан ждал команду в Минске. Я надеялся, что так оно и было, пытался ему дозвониться — надежда, что Салей жив, теплилась еще очень долго…
Мы познакомились в Северной Америке, когда Руслан защищал цвета “Анахайма”. Помню, у него была травма, он пришел на матч как зритель, а после игры нас представили друг другу. И буквально с первой минуты мы почувствовали взаимную симпатию, уважение. Окончательно же сдружились в Казани… И у меня такое чувство, что знаком с Русланом с детства. Как человек он был очень позитивным, веселым и добрым. Притягивал к себе людей: мне нравилось находиться с ним в одной компании, получать удовольствие от общения.
В Казани мы, понятно, немало времени проводили вместе. Часто смеялись над тем, что в бытовом плане “совок” остался “совком”. К тренировочному процессу, отношению к игрокам в “Ак Барсе” больших претензий не было. Однако сходились во мнении, что по сравнению с серединой 90-х в 2004-2005-м многое поменялось в лучшую сторону. В том числе и в бытовом плане. Но забавных ситуаций хватало. Это как с классическими советскими комедиями: большинство американцев не могут понять, почему мы, русско- язычные, смеемся. Кстати, первое время я абсолютно не понимал американские шутки.
Поэтому воспринимать слова, что “совок” остался “совком”, нужно с изрядной долей юмора, иронии. На самом деле та российская безалаберность, скажем так, часто была в кайф. В НХЛ как? Ты знаешь расписание на месяц вперед: встал, потренировался, пообедал, отдохнул, сыграл матч, пообщался с семьей, друзьями. И так изо дня в день. В России же едва ли не каждый день тебя поджидает сюрприз… Помню, еще до Кубка ЛЖД разговаривал с Русланом по телефону: “В Москве творится какой-то идиотизм — просыпаешься и не знаешь, чего ждать. Утром на тренировку доехал за полчаса, а с тренировки до дома добирался уже три…” Хотя это весело и смешно, наверное, только с одной стороны. А с другой… Впрочем, все это мы проходили, раньше было еще хуже, сейчас российский быт налаживается.
Так или иначе, я благодарен казанскому клубу, что сезон отыграл плечом к плечу с Русланом. У меня были планы организовать в Беларуси турнир памяти Салея, но белорусская федерация уже выступила с подобной инициативой. Впрочем, можно ведь параллельно устроить юношеский турнир. Я четыре года проводил детские лагеря под Казанью. Сейчас договариваюсь о том, чтобы организовать детский тренинг-кэмп в Минске. Возможно, назову лагерь в честь Руслана, а все собранные средства передам семье — уверен, его родные и близкие ими правильно распорядятся.