Надвое не делится. Сергей Сафарьян: сократили — навредили

Ту самую позицию, которую пообещал твердо отстаивать на скором заседании исполкома БФФ. Завидуя убежденности первого зампреда в собственной правоте, корреспондент “ПБ” внимательно слушал, временами пытался спорить, но лишь понимал: это бесполезно…

Плюрализм и единство

— Когда состоится исполком?
— 29 января. Это предварительная дата.

— Как вам ажиотаж вокруг?
— Я не придаю этому ажиотажу большого значения. Исполкомы вроде нынешнего случаются каждую зиму. И всякий раз на заседании — в той или иной форме — поднимается вопрос о количестве клубов в высшей лиге. Так было и год, и два назад. Так будет и теперь. Плановое мероприятие — работа над регламентом чемпионата. А журналисты сыплют громкими эпитетами. Мне это не совсем понятно.

— Волна поднялась после известного обращения БАТЭ. Голос лучшего клуба страны звучит веско…
— БАТЭ высказал свое мнение. Это мнение нужно уважать. Но здесь опять же никакой сенсации нет. Ежегодно мы интересуемся у клубов позицией относительно количественного состава высшей лиги. Рассылаем письма, получаем ответы. Обычная работа.

— Что, кстати, дал нынешний опрос? Многие солидарны с борисовчанами и выступают за возврат к старому варианту с 16 командами?
— Почти все. Десять клубов, включая сам БАТЭ. Против лишь два.

— Минское “Динамо” и…
— Не знаю, корректно ли называть… Пусть это останется рабочей информацией федерации.

— В Доме футбола есть консолидированная позиция по этому вопросу?
— Кто бы что ни говорил, исполком БФФ не работает “под козырек”. И по указке не голосует. У каждого свое мнение. В том числе и по количеству команд. Единой точки зрения здесь нет. Даже у замов, насколько я знаю, они разные. Возможно, к 29 января выработаем общую позицию. Но не факт.

— Тогда скажите от себя лично: вам какая модель чемпионата ближе?
— Я был одним из немногих — если не единственным, — кто в свое время голосовал против сокращения высшей лиги. До сих пор уверен, что тогда поступили неправильно. Но сейчас, видя, как все обернулось, не хочу и обратного расширения. Уменьшив количество команд, мы нанесли футболу большой вред. И сегодня в стране попросту нет 16 самодостаточных и конкурентоспособных клубов.

Круги и шестерки

— То есть вы теперь за 12 команд. А играть как? В три круга или в два этапа с разделением на половинки?
— Я уже говорил, что три круга — неидеальный формат. Здесь мы вынуждены полагаться на жребий. В результате кому-то везет, кому-то нет. Кто-то играет с основными конкурентами дома, а кто-то в гостях. Это, конечно, плохо. Но это единственный минус, который я вижу. У двухэтапной системы недостатков куда больше.

— Например?
— Вот есть идея — очки, набранные на первой стадии, перед разбиением на шестерки делить надвое. Но ведь тогда у кого-то окажется, условно говоря, десять с половиной баллов. В какую сторону округлять эти дроби? Отнимать или прибавлять? Еще один момент — первенство дублеров. Что с ним делать на втором этапе? Ведь может получиться так, что основной и резервный состав какого-то клуба попадут в разные шестерки. И как быть? Отрывать дубль от главной команды?..

— Мне кажется, все это нюансы второго порядка. Те же очки можно и не половинить…
— Хорошо. Сторонники двух шестерок утверждают: при такой схеме многократно увеличится количество матчей высокого уровня. Ну, сыграет БАТЭ с минским “Динамо” не трижды, а четырежды. Где здесь многократность? Возьмем шире. В минувшем чемпионате у нас были четыре явных фаворита. Играли бы в два этапа — они встретились бы друг с другом еще шесть раз. Это такая уж огромная прибавка?

— А давайте еще шире возьмем. В верхней шестерке команды будут рубиться за медали, в нижней — за выживание. Искры полетят и там, и там — разве нет?
— Сильно сомневаюсь. Больше того, уверен, при двухэтапной системе проходных матчей окажется больше. Вот станет какая-то команда после первого этапа шестой или пятой. При нынешнем положении вещей — вспомните “Неман” и “Минск” в минувшем сезоне — эти клубы на медали претендовать не будут. К чему тогда сведется их дальнейшая мотивация? То же самое — в нижней части. Седьмой и восьмой клубы. Если опасность вылета над ними довлеть не будет — им ведь останется лишь доигрывать сезон.

— При трехкруговой системе они будут доигрывать тем более…
— При трехкруговой системе к ним в гости хотя бы приедет БАТЭ. Или “Динамо”. Или “Шахтер”. Знаковые матчи. Придет зритель. Команда будет биться. Вспомните: БАТЭ осенью не смог победить в Мозыре, проиграл в Новополоцке…

Хорошее и плохое

— Давайте тогда еще раз вспомним прошлый чемпионат. Всю дорогу в нижней половине таблицы была невероятная плотность. Команды бились до упора за то, чтобы избежать “стыков”. Откуда там взялись бы проходные матчи, заключи мы эту шестерку в единый пул?
— Год на год не приходится. Очень может быть, что завтра пара-тройка аутсайдеров обозначится уже летом. Что тогда делать остальным? Им бы за шестое или пятое место бороться — но нельзя! После 22 туров мы поставили перед ними шлагбаум, отправили вниз. Хотя все решила, быть может, всего лишь разница мячей. Ведь делить на половины однажды придется и так — фотофинишем. Резать по живому — это больно.

— Иногда от одного промаха зависит золото чемпионата мира…
— Но зачем искусственно это делать?! Вы, кстати, не задавались вопросом, почему в Европе лишь три страны проводят чемпионат по двухэтапной системе? Это Азербайджан, Казахстан и Уэльс. И почему те, кто так играл раньше, вернулись к трехкруговой модели? Я задавал этот вопрос коллегам. Говорят, попробовали — оказалось, что количество безынтересных матчей выросло. Уважаю это мнение зарубежных специалистов. И считаю, что нам нельзя наступать на эти грабли.

— Правда, что Сергею Румасу как раз таки интересно разделение на шестерки?
— Я не могу говорить за Сергея Николаевича. Но точно знаю, что 29 января такая модель тоже будет рассмотрена. В ней, между прочим, есть еще один изъян — экономический. Вот смотрите. Заняла команда шестое место — попала в первую шестерку. И начали ее фавориты “молотить”… А седьмая в нижней пульке сама всех “молотит”. В итоге одни исправно получают премиальные, а другие их в глаза не видят. Что скажут на это футболисты?

— По-моему, это технический вопрос. Нужно усовершенствовать систему премирования, только и всего. Грубо говоря, пусть менеджеры головы ломают…
— Вот видите. Хорошее в этой формуле вы подмечаете. А как дело касается плохого — пусть менеджеры думают… Но федерация отвечает за весь чемпионат. И я не могу себе позволить на что-то закрыть глаза. Пытаюсь смотреть на ситуацию комплексно.

— Георгий Кондратьев считает, что высшую лигу нужно порезать до восьми команд. Как вам такой коленкор?
— Честно скажу, я как-то думал о том, чтобы оставить в чемпионате десять клубов. И играть в четыре круга. Но это 36 туров. Дополнительные две недели в календаре — слишком много для нашего климата. И так играем на пределе, гадаем — будет ли в марте снег, не ударят ли в ноябре морозы… Не хочется загонять болельщиков на замерзшие трибуны.

Взрослые и дети

— Вначале вы сказали, что сокращение лиги нанесло непоправимый вред. Какой именно?
— Команды, которые вылетели, откатились далеко назад. От них отвернулись местные власти, спонсоры, меньше стало господдержки. Что здесь хорошего? Больше скажу. При каждом клубе работали детские группы подготовки. Это норма лицензирования, которая должна соблюдаться. Но в первой лиге требования мягче. Соответственно, и внимания к резерву — меньше. В итоге мы потеряли еще и этих мальчишек. Примерно по сорок человек в каждой команде. Всего получается — 160. Они выпали из системы, лишились возможности участвовать в национальных соревнованиях с разъездами…

— Дети это, конечно, здорово. Но разве хорошо, когда залогом воспитания молодежи становится прописка клуба в высшей лиге? Давайте тогда расширим элитный дивизион до 20 команд — такая поросль взойдет через десяток лет…
— В Европе давно детско-юношеский футбол развивается при клубах. У нас тоже приживается эта практика. Упразднены даже футбольные отделения в областных училищах олимпийского резерва. И вопрос — где заниматься ребенку? — довольно актуален. Можно, конечно, и при ЖЭСе создать детскую команду. Но это ж не дело.

— Говоря о пагубном влиянии сокращения, вы, конечно, помните, что лига хирела в том числе и самотеком? Никто не сокращал минское “Торпедо” и “Партизан” — сгинули в элитном статусе. Сами себе, безотносительно к вылету, подписали приговор “Дарида” и “Савит”. Перед “Ведричем” открывались двери — не шагнул за порог Д1. Вы уверены, что останься в высшей лиге, скажем, СКВИЧ — он бы сегодня процветал?
— Почти все перечисленные вами клубы не опирались на господдержку. В этом их важное отличие. Наш футбол зависим от помощи государства — на этом стоят почти все команды. И когда высшую лигу решились укоротить, наша экономика позволяла не делать этого — сохранить 16 команд. Убежден, останься в сильнейшем дивизионе “Сморгонь” — ей бы пропасть не дали. Как и Микашевичам. Были бы решены вопросы и по финансированию, и по инфраструктуре. Подключились бы область, район, менеджмент бы зашевелился, спонсоры… Как бы ни было тяжело — футбол бы не бросили. А так их поставили перед фактом — извините, у нас сокращение. И где они теперь? Ломать — не строить…

Вершки и корешки

— За два года в высшей лиге “Гранит” сильно поднял молодежный футбол?
— Поймите, лицензирование предполагает механизм, который просто обязывает клубы заниматься резервом. Но это и не дубина. Не все делается сразу. Год назад, например, мы сделали послабление “Славии”. Вошли в ее положение. Но сейчас поблажки не будет. Не занялись в Мозыре детско-юношеским футболом — клуб не пройдет лицензирование. То же самое и по инфраструктуре. Тот же стадион в Новополоцке — долго, нудно, худо-бедно, но электронное табло на “Атланте” появилось. Там еще много вопросов осталось — и мы будем добиваться их решения. И никуда не денутся люди — пойдут к органам власти, спонсорам, будут просить помочь. Пусть медленно, но вопросы решаются. Однако это происходит только в сильнейшем дивизионе.

— Так, может, в том и проблема? Не с того конца беремся за гуж. Не правильнее ли начинать с фундамента? Создавать клубы на местах, помогать им, расширять низшие лиги, обострять конкуренцию… Как можно вести речь о 16 элитных единицах, если у нас в Д3 всего двадцать участников? В любой уважающей себя стране на таком уровне играет сонмище команд — и разбиты они по зонам. У нас же пирамиды нет как таковой…
— Над расширением второй лиги работаем. Количество мест здесь не ограничено. И условия для команд созданы предельно простые. Нет системы лицензирования. Чтобы заявиться и играть — не нужно даже быть членом БФФ. По сути, мы готовы принять в турнир всех желающих. Однако, как вы понимаете, все зависит от экономических реалий. Сегодня они таковы, что, повторюсь, у нас нет 16 команд для элиты — но и вторую лигу расширить тоже крайне сложно. Хотя пытаемся. И на зоны разделиться предлагаем каждый год. Пока не находим понимания.

— И что, “Белкард” рад ездить в гости к “Гомельжелдортрансу” за 600 километров?
— Получается, так. Мотивировка проста: команды отказываются вариться в собственном соку — хотят соперничать с другими регионами.

— Сторонники возврата к 16-командной модели как раз напирают на географию: мол, ее надо бы снова расширить…
— Мне этот аргумент не кажется убедительным. В стране есть традиционные центры футбола, где игра популярна и пользуется поддержкой. Наличие таких центров я бы не связывал с количеством команд в сильнейшем дивизионе.

Альфа и омега

— Еще довод: при дюжине клубов негде разгуляться подрастающим поколениям — и они хиреют на беду той же молодежной сборной. По-вашему, высшая лига — это полигон для обкатки юных талантов?
— Я так не считаю. Тем не менее интересы молодых ребят мы обязаны блюсти. Для этого на октябрьском исполкоме принято, на мой взгляд, интересное решение. В новом сезоне матчи дублеров будут проводиться не накануне, а назавтра после игр основных команд. Ведь что является бичом молодежи? Переход на взрослый уровень. Именно здесь — между основой и резервом мы теряем игроков. Получается, для главной команды парень полностью еще не созрел, а дубль уже перерос. Он тренируется со взрослыми, попадает в запас, но остается на скамейке. И так из тура в тур. В результате — простой и снижение мастерства. И получаются провальные поколения. Вот главная проблема. Когда дублеры станут играть на следующий день — у тренера появится возможность задействовать молодых хотя бы здесь.

— А не боитесь, что при таком положении вещей в чемпионате резервистов заиграет не молодежь, а 25-летние? Таких тоже полно на скамейках…
— Все может быть. Но федерация, мне кажется, не вправе диктовать клубам кадровую политику. Это профессиональный спорт. Тренер здесь готовит команду для борьбы за высокие места, для игры в еврокубках. Обязывать его использовать молодежь неправильно. Если он считает, что должен сыграть 25-летний, — значит, так тому и быть.

— Давайте о другом поговорим. Например, о чемпионате СНГ…
— Столько уже эту тему обсуждают…

— Интересен практический аспект — в БФФ кто-то обращался из-за границы по этому поводу?
— Никто. Никаких международных контактов не было.

— О причинах увольнения гендиректора Андрея Сидорени готовы говорить?
— Это не моя компетенция. Вопрос находится в ведении председателя. Могу только сказать, что на сегодня должность вакантна.

— “Альфа-банк” как титульный спонсор чемпионата себя оправдал?
— Это был позитивный опыт. Настолько, что сейчас ведутся переговоры о продлении контракта. Со стороны наших партнеров заинтересованность имеется. “Альфа- банк” был приятно удивлен сотрудничеством. Хотя изначально, не скрою, идея вовлечения в футбол была им воспринята с некоторым скепсисом.

— Реально ли за счет титульного спонсора учредить призовой фонд чемпионата?
— Я не сторонник подобного подхода. Считаю, сегодня целесообразнее поступать так, как было в прошлом году. То есть за счет спонсорских денег снижать заявочный взнос. Для всех клубов в равной степени. Это снова-таки мое мнение. Решение примет исполком.

Румас и Гутор

— В новом году как-то изменится схема сотрудничества БФФ с телевидением?
— Мне очень жаль, что в истории с телеправами нас в прошлом сезоне выставили в качестве каких-то жлобов. Чего только про федерацию не говорили… Сначала — что требуем от ТВ больших денег за трансляции. Потом — что нужно отдать права бесплатно, потому что чемпионат ничего не стоит. В конце дошло до того, что уже БФФ должна приплачивать телевидению за то, что оно покажет футбол… Мы же и тогда, и теперь согласны сотрудничать с телеканалами безвозмездно. Единственное — из-за этого, собственно, и произошли все передергивания — предлагаем: давайте вместе на этом зарабатывать. Пусть поработают маркетинговые отделы — и наш, и ваш. Привлечем рекламу, что-то заработаем, а вырученные средства по-партнерски разделим. СТВ отказалось от такой идеи.

— Речь о больших деньгах?
— В том-то и дело, что я не знаю. Мы лишь предложили: мол, попробуем, а там посмотрим. Заработаем — хорошо. Нет — ну и ладно.

— И все-таки новый сезон — выйдет чемпионат на голубые экраны?
— Будем предлагать “Белтелерадио- компании” продлить договор. Если другая кнопка проявит интерес — пойдем навстречу и ни копейки за то не попросим. Чем больше телеканалов, тем лучше. Главное, чтобы они между собой договорились. Это наша позиция.

— В “дело Гутора” вникали?
— Более или менее…

— Что думаете об этой истории — ее юридической или этической стороне?
— Скажу о юридической. Думаю, будет очень серьезный спор. Поскольку с правовой точки зрения ситуация неоднозначна — что с той, что с другой стороны.

— Почему?
— Потому что подобных разбирательств в мировой практике было очень мало. Единичные случаи связаны со статьями о десяти процентах матчей. Да и не только в этих процентах дело. Там целая совокупность юридических норм. Здесь мне тоже нужно подчеркнуть: говорю это от своего имени и только. Я администратор. Решение будет принимать комитет по статусу и переходам футболистов.

— И какой бы вердикт ни был вынесен, кто-то останется им жутко недоволен…
— Безусловно.

— Учитывая резонанс, может, стоит сделать это разбирательство прозрачным? А то потом потянется шлейф недомолвок…
— Еще раз: я не имею права вмешиваться в дела комитетов. Кроме того, сами противоборствующие стороны могут отказаться от огласки подробностей. Дело очень уж деликатное. К нему не то что с топором — со скальпелем нельзя подходить. На мой взгляд, должна быть осторожная терапия.

— Переквалификация Румаса из вице-премьера в главу Банка развития что-то изменила в механизмах управления нашим футболом?
— Я уже говорил, что поражаюсь работоспособности Сергея Николаевича. Будучи в правительстве, он уделял футболу ровно столько времени, сколько было нужно. Если ситуация требовала его пребывания в федерации — председатель всегда находил возможность и приезжал. В решении текущих вопросов он также участвовал — с помощью средств коммуникации, телефона, интернета. Этому ничто не могло помешать — даже зарубежные командировки. Точно так же дело обстоит и теперь, когда Сергей Николаевич работает в банке.

Кондратьев и журналисты

— Каковы ваши теперешние отношения с фанатским сектором “Б-12”?
— Такие же, как и раньше. То есть нормальные. Не было между нами конфликта. Об этом сами болельщики говорили, когда мы с ними встречались. И к бойкоту они не призывали. Единственное, что сказали: федерация проиграла информационную войну… Сегодня у нас хороший конструктивный диалог. Никаких обид. Более того, представитель “Б-12” официально принят в штат БФФ — отвечает за связь с болельщиками. Вся эта история, считаю, пошла на пользу обеим сторонам. Ведь многие вещи в силу различных причин скрыты от глаз любителей футбола. И когда ребята из “Б-12” узнали, сколько нами было сделано для подготовки матчей сборной, — свою позицию в отношении БФФ они изменили.

— Вам не кажется, что в прошедшем году Дом футбола проиграл не только эту информационную войну? В результате образ федерации в глазах болельщиков изрядно демонизирован…
— Я четко понимаю, что некоторые СМИ не знают других путей продвижения, кроме как обливать грязью федерацию. На большее, видимо, таланта не хватает. А карта беспроигрышная. Вот ею и пользуются откровенно и беспардонно.

— В конце интервью, как водится, о сборной. Что думаете о первой половине отборочного турнира?
— Мне приходилось высказываться на эту тему после домашней игры с Грузией. Да и вообще так получается, что какие слова ни произнеси — их могут интерпретировать по- разному. Группа у нас очень сложная. После жеребьевки как было? Скажешь, что глупо ставить задачу выхода на чемпионат мира — обвинят в упаднических настроениях. Озвучишь противоположную точку зрения — мол, хотим побороться за второе место — покрутят пальцем у виска. Кто хочет — поймет, кто не хочет — будет издеваться… В целом, считаю, сыграли в свою силу. Единственный осадок — незаслуженное поражение в Тбилиси. Остальное — более или менее предсказуемо. Хотя матчи с испанцами и французами все-таки могли сложиться лучше. Мы разговаривали с Георгием Петровичем — он такого же мнения.

— Журналистам бывает непросто с Кондратьевым. Вам легко?
— Мне — да. А по поводу журналистов вот что скажу. Может, это проблема прессы, что она не может наладить с тренером сборной хороший контакт? Может, ей нужно добрее относиться к человеку, который очень сильно переживает за свою работу? Некоторые корреспонденты, такое ощущение, специально стараются ударить в больное место. Думают, что лишь они заинтересованы в развитии футбола. Я уверен, что если обе стороны будут равно болеть за дело — Кондратьев откроется с другой стороны. Он и не закрытый. Не хмурый, не сумрачный. Не пиарится. Просто все слова пропускает через себя. И реагирует на них как нормальный человек.

— Правильно ли понимать, что карт-бланш Кондратьеву на два отборочных цикла остается в силе?
— Это очередной вопрос исполкому.

— В очередной раз скажите от себя лично…
— Заключая контракт, мы вели речь о том, чтобы дать тренеру возможность спокойно работать в течение двух отборочных турниров. Сегодня я не вижу оснований для того, чтобы нарушать эту стратегию.