China за семью печатями. Елена Левченко: из-за стены

Почему лучшая центровая последнего чемпионата мира устранилась от игр, что повидала в одном из самых экзотических чемпионатов планеты и какой запомнила Поднебесную — обо всем этом спортсменка рассказала в эксклюзивном интервью “ПБ”.

— Почему плей-офф китайского чемпионата стартует без Елены Левченко, одного из самых ценных его игроков?
— В игре, пришедшейся аккурат на католическое Рождество, получила травму. Мяч неудачно отскочил в левую руку — и это повлекло необратимые последствия. Поначалу, правда, ничего не заметила. Подумав, что просто выбила большой палец, брызнула заморозкой и продолжила победную для команды встречу до финальной сирены. Но сделанный после матча рентген опустил с небес на землю: только гипс предписывалось носить две-три недели. После чего вступал в права тоже отнюдь не короткий реабилитационный процесс. В общем, вернуться в большую игру даже к финалу китайского первенства, окажись там “Ляонин”, не успевала. Поэтому приехала домой восстанавливаться. Если честно, досрочному прощанию с китайской лигой расстроилась, поскольку очень хотелось завоевать чемпионство.

— Тем более что цель была вполне досягаемой…
— По итогам регулярного розыгрыша заняли третье место, причем в очных встречах обыграли дружины, которые опережали нас в таблице. Так что действительно имели на руках все карты для победной комбинации. Но это спорт, посему теперь максимум сил и позитивной энергии направляю на восстановление. Надеюсь, к маю, когда стартует сбор национальной команды для подготовки к Евро-2013, подойду в полной боевой. Благо время позволяет не форсировать события, а набирать форму естественным путем.

— В матчах WCBA ты держала планку индивидуальной статистики на космическом уровне: даже Дуайту Ховарду о средних показателях “26+20” пока лишь мечтается. В чем секрет?
— Не скажу, что уровень тамошнего первенства совсем уж безнадежен, но он определенно уступает европейскому и уж тем более американскому. Игроки, конечно, стараются, выкладываются на полную катушку, однако дефицит мастерства только дисциплиной или трудолюбием компенсировать сложно. Кроме того, мой легионерский статус определял многое в командных взаимодействиях. Поскольку являлась единственной иностранкой, естественно, рассматривалась как лидер, человек, способный взять на себя ответственность в трудную минуту. Как результат, на меня много играли, доверяли, ориентировали рисунок комбинаций. Плюс, как бы странно это ни звучало, отпечаток на показатели наложило судейство. Вернее, его специфическое влияние на домашние и гостевые игры. Если выступаешь в родных стенах, по умолчанию обладаешь целым набором привилегий в ведении силовой борьбы, игры без мяча, при трактовке спорных эпизодов. Однако в выездных встречах мало того что от свободы не остается и следа, так еще и ущемляются элементарные баскетбольные права. Поначалу этому очень удивлялась и даже эмоционально реагировала на беспредел. Но потом успокоилась, бросила всякую борьбу: китайцы объяснили, что у них так принято — и это чуть ли не в порядке вещей.
Впрочем, идеализировать собственную игру не стала бы. Когда стартуешь в совершенно новом чемпионате неизвестной страны всего через пять дней после приезда, а затем два с половиной месяца фактически в режиме нон-стоп проводишь официальные встречи, без ошибок точно не обойдешься. Тем более когда в соперниках ходят Элизабет Кэмбедж, София Янг, Тамика Кэтчингз — баскетболистки стартовых пятерок клубов НБА. Поэтому от поединка к поединку ставила задачу улучшать компоненты игры, требовавшие доработки, и поднимать репутацию всего европейского баскетбола, который представляла.

— Правда ли, что тренировки в китайских клубах сродни комплексу подготовки солдата Джейн?
— Поначалу занятия вызывали настоящий шок, поскольку с утра они занимали два с половиной часа, а вечером — еще три. Причем нагрузка распределялась столь непрактично, что лезла на стену от происходившего. Ведь, казалось бы, добавь интенсивности в один комплекс, убери другой — и занятия станут наполовину короче без ущерба для качества! Но нет, для китайцев пойти в данном вопросе на попятную — все равно что предать культ работы. А это уже преступление… Вот тебе маленький штрих к общей картине. По осени регулярно на следующий день после игры получала выходной, чтобы сохранить тонус в плотном графике. Но уже ближе к зиме, когда плей-офф еще только теоретически обозначился на горизонте, даже встреча, где проводила на площадке 38-40 минут, не избавляла от надобности уже утром вместе с командой вновь вкалывать. Разумеется, без каких-либо поблажек.

— Напоминает армейскую дисциплину…
— Знаешь, три месяца в “Ляонине” вполне сошли бы за военные сборы с прохождением курса молодого бойца! Гостиница, где жили всей командой, сошла бы за казарму. Да, каждому отвели отдельную небольшую комнату, но ни плиты, ни холодильника в ней не было. Поэтому приобрела тостер, а еще приспособилась хранить за окном йогурты, чтобы хоть как-то разнообразить свой рацион. Ведь особенности китайской кухни отбивали всякое желание пробовать добрую половину блюд. Кстати, питались тоже вместе, по часам — и никого не волновало, что обед в полдвенадцатого утра, как там принято, иностранцу давался очень тяжело.
С игровым расписанием тоже хватало экстрима. На матчи, бывало, выезжали в полтретьего, хотя поединок стандартно начинался пятью часами позже. Даже с учетом 40 минут, уходивших из-за неудобного расположения зала на дорогу, и какого-то форс-мажора в пути, добирались на место чуть ли не за полдня до стартового спорного! Потом тренер делил нас на две команды и проводил некое подобие бросковой тренировки. Затем отправлял тейповаться. Далее следовала пауза на перекус, производившийся опять же за общим столом прямо в раздевалке, лишенной шкафчиков, а затем начиналось собрание. В зависимости от вдохновения наставника оно могло длиться пять минут, час или полтора, но его риторика была неизменной. “Давайте, вперед, к победе!” — эдакий коммунистический призыв, только на спортивную тематику. Быстро поняла, что полезной информации в установках — мизер. Поэтому спокойно приходила на такие политминутки с чашкой кофе и включалась в работу на полную лишь в те редкие минуты, когда речь заходила о нашей защите на вечер и тактических нюансах как таковых. Остальные же девчонки мало того что слушали тренера от звонка до звонка, так еще и некоторые его высказывания записывали в тетради.

— Чую, с таким подходом команда находилась под тотальным контролем…
— Суди сам. В один из свободных дней запланировала визит в швейную мастерскую, чтобы подлатать дорожную сумку. Ну и заодно рассчитывала решить ряд бытовых вопросов, которые накапливались с самого приезда снежным комом, однако из-за дефицита времени оставались нетронутыми. Но едва завидев нас с переводчицей у выхода, тренер сорвался на крик: мол, раз у баскетболистки выходной, она обязана лежать в номере и никуда не двигаться, а не растрачивать энергию на поездки. Сколько ни убеждала, что свободным временем спортсмен может распоряжаться как угодно (даже в клубе ночь напролет тусить), лишь бы затем безупречно выполнял обязанности, — все без толку. Пришлось со скандалом отстаивать личное пространство. Но, как понимаешь, даже успешно отбитые посягательства в дальнейшем общее осадное положение в клубе не изменили.

— По ходу сезона ты исколесила весь Китай. Что запомнилось больше всего в путешествиях? Порой ведь доводилось покрывать колоссальные расстояния…
— Говоря начистоту, мало что увидела из того, что хотела бы. Достопримечательности, храмы, культурные объекты остались вне поля зрения, как и все, не входившее в цепочку “аэропорт — клубный автобус — гостиница — игровой зал”. Посему моя “шокирующая Азия” носит преимущественно бытовой характер. Например, никогда не забуду картину, которую созерцала в столовой гостиницы “Холидей Инн” Пекина — там впервые в жизни увидела в качестве обеденного блюда целые утиные головы, еще и политые каким-то соусом! Из той же оперы черепаховый суп, даже ложку которого ни за какие деньги не проглотила бы… Вообще, меню в китайских ресторанах впечатлительным людям читать не стоит. Свиной или коровий мозг, живьем зажаренные цыплята, которых приносят с раскрытым в крике клювом, наверняка отобьют аппетит у тех, кто воспитывался в иной культуре. Равно как не совсем комфортно им будет питаться совместно с китайцами, если прием пищи организован по модели “Ляонина”. Команда садилась за общий крутящийся стол, заставленный блюдами. Игроки проворачивали “барабан” до той снеди, что им нравилась больше всего, и накладывали ее себе в тарелку. Все бы ничего, но, отмеряя порции, в большие миски каждый опускал те палочки, которыми пользовался на протяжении обеда.

— Тем не менее судьба как-то смилостивилась над тобой, подбросив на магазинный стеллаж белорусские сладости…
— О да, это был один из счастливейших вечеров за время пребывания на Востоке! Город, где жила, граничил с Кореей, а потому в местных лавчонках порой попадалась качественная продукция из-за рубежа. Всегда осматривала их очень внимательно, правда, без особого энтузиазма. Но как-то зашла на огонек, а здесь — белорусская “Аленка”, шоколадки с ликером внутри, консервированная красная рыба и московский кофе. Для человека, истосковавшегося по европейской еде, находки были сродни кладу! Особенно спартаковские сладости, которые мало того что вкусны сами по себе, так еще и из родного Гомеля. Переводчица, правда, потом долго недоумевала, почему я с такой жадностью скупаю далеко не самые ходовые продукты. Но где ей было понять…

— В клубе доводилось объяснять, что за страна, откуда ты родом?
— Так или иначе, представление о Беларуси у сотрудников “Ляонина” имелось. Руководство наводило биографические справки перед подписанием контракта. Тогда как девчонки с большего помнили меня и нашу национальную сборную по Олимпийским играм 2008 года. Уточняющие вопросы, бывало, задавали. Но дальше температур зимой и количества снега в такую пору речь обычно не заходила.

— Судя по всему, более тесному общению мешал языковой барьер.
— Скорее он являлся непреодолимой преградой, поскольку в команде по-английски не говорили! К счастью, под рукой всегда была переводчица, выручавшая в подавляющем большинстве случаев. Однако от ощущения беспомощной зависимости в жизни это не избавляло. Хуже того, когда выходила на улицу, постоянно ощущала себя эдаким привидением, поскольку высокая светловолосая девушка с белым цветом кожи для Китая — экзотика высшей степени. На тебя все смотрят, постоянно фотографируют. И от этого нет возможности скрыться. Допустим, сев в такси: не знаешь, как указать маршрут, где обозначить ориентир — надписи-то все сделаны иероглифами… Лишь вернувшись, осознала, насколько погрузившиеся в проблемы люди несправедливо пренебрегают свободой слова, свободой передвижения. Ведь даже в таких мелочах, как спокойная прогулка по центру города или возможность читать и понимать вывески на зданиях, заключена немалая прелесть.

— Что еще раздражало в Поднебесной?
— Автомобили и движение! Ни за какие коврижки не села бы там за руль. Признаться, прежде верила, что самые чокнутые водители в Турции. Но китайские “пилоты” любому европейскому коллеге дадут сто очков форы. Для них не составляет труда пересечь двойную сплошную и по диагонали припарковаться поперек встречной! Пешеходные переходы? Они существуют только для дорожных служб, наносивших разметку. Собственно, как и знаки разворота с прочими ограничителями… Кроме того, на протяжении двух месяцев спала с затычками в ушах, потому что водители используют клаксоны чаще, чем дымят сигаретами! Круглые сутки писк не умолкает — “бибикалка” пускается в ход при любом удобном случае. Когда вернулась, постоянно ждала подвоха, оказываясь возле проезжей части. Думала, что тишина — это временное состояние движения.

— Перед отъездом ты боялась проблем с интернет-коммуникацией. Сумела обойти запреты на социальные сети?
— Некоторые функции были ограничены, но подсказки знающих людей в целом помогли обеспечить доступ к сервисам. Так что по попавшим в немилость к китайцам “фэйсбук” и “ютьюб” слезы не лила. Плюс всегда был доступен скайп, открывавший телемост в общении с родными и близкими. Так что мировая сеть меня несказанно выручила, ведь в гостиничном номере не было и намека на англоязычные телеканалы. Отсутствуй интернет — и довольствовалась бы только просмотром игр мужского первенства Китая. Хотя, знаешь, со всеми этими тренировками нередко мечталось лишь поскорее вернуться в комнату и дотянуть до кровати.

— За безопасность в Китае не тревожилась?

— Нет, агрессии со стороны местных жителей не исходило. А вот непрестанное внимание вызывало дискомфорт. Прекрасно понимала, что жители того же Даньдуна, где базировалась команда, за черту города вряд ли часто выбираются. А поэтому для них иностранец сродни чуду. Но представь, каково выбирать фрукты в магазине, когда даже уборщицы останавливаются, опираются на швабры и принимаются изучать тебя с ног до головы… Переводчица успокаивала: мол, в Китае считают, что чем белее кожа, тем богаче и красивей человек. Поэтому в парфюмерных лавках отбеливающие крема и маски пользуются колоссальным спросом, соляриев не видно вовсе, а на меня глазеет и стар, и млад. Но это объяснение, если честно, мало успокаивало.

— В парадах, которыми славен Китай, участвовать не заставляли?
— Нам хватало внутренних “демонстраций”, которые устраивал тренер, будучи в плохом настроении. Тамошние наставники обладают фактически безграничной властью, а посему зачастую ведут себя как деспоты. И доктора или менеджеры даже не пытаются им перечить. Например, даже если у тебя травма и по всем медицинским показателям нагрузки противопоказаны, только наставник решит, дать добро на больничный или гонять в общей группе. В случае с нашей командой вовсе доходило до абсурда. Помню, во время зимних выездов на юг страны в тамошних гостиницах и залах не топили. Холод стоял настолько адский, что девчонки в придачу к стандартным тайцам утеплялись специальными рукавицами на резинках, а на скамейках сидели в пуховиках! Я вообще низкие температуры не переношу, потому, кроме поддевок, спасалась разогревающими мазями. Кроме того, на тренировках всегда работала в штанах, чтобы лишний раз не беспокоить прооперированные колени. И вот во время одного из занятий тренеру что-то стрельнуло в голову — и он потребовал снять верхнюю одежду. По такой погоде только недалекому человеку придет на ум рассекать в зале с голыми ногами, поэтому даже думать не думала о каком-то запасном гардеробе. Для тренера же мои штаны — словно красная тряпка для быка. Подошел и говорит: иди переодевайся. Через переводчицу объясняю, мол, и шорт тренировочных с собой не взяла, и температура не майская, и за общее состояние боязно. Он ни в какую — снимай да снимай! Авторитет, понимаешь, боится уронить, твердую руку ослабить. Ах так, думаю, тогда получай — и штаны со всего маху спустила! Понятное дело, что под ними оставались тайцы, и никакого намека на эротику не было и близко. Но все равно на тренера это произвело неизгладимое впечатление, хоть он и спешно отвернулся. В общем, как поняла, китайское сумасбродство реально победить, только вышибая клин клином…