Наша звезда. Василий Кириенко: не хочу спасать Испанию

Кириенко после новогодних праздников как раз вернулся в Памплону, где живет и тренируется во внесоревновательный период. Вернувшись с очередного велосипедного марш-броска, Вася проголодался и одновременно с сеансом связи готовил себе салат. Жаль, что я не догадался записать видео — можно было бы пристроить в какую-нибудь кулинарную телепередачу. Впрочем, и аудиовариант беседы получился крайне интересным.

О Контадоре и кленбутероле

— Не холодно тренироваться?
— Если честно, сегодня подмерз. Погода в Памплоне немножко странная. Не было ветра, зато город окутал туман, который рассеялся только в два часа дня. Здесь бывает такое — как мне сказали, из-за рек. Поэтому выехал позже. Но все равно было холодно — плюс 3-4. Отправился в сторону Страны Басков: Наварра, там уже флажки их висят, разговаривают на “эускеро”. Архитектура в баскском стиле, красиво, спокойно. Я за горы перевалил, там уже не было тумана и температура плюс восемь. Домой вернулся — здесь все равно плюс три. Энергия была уже на исходе, и прилично замерз. Но ничего. В душе отогрелся. Сейчас ужин потихонечку мастерю.

— Сам себе готовишь?
— Почему нет? Что-то сложное?

— Считается, что в велоспорте питание — весьма заковыристый процесс.
— Не сказал бы. Просто продукты должны быть высокого качества и свежие. А сложного ничего нет. Вот пошел, купил салат. У меня четыре дня осталось до сборов, поэтому нет смысла затариваться под завязку. Купил в пакете фасованный из разных растений свежий салат. Добавил помидоры, сыр, тунец — и кушанье готово.

— А как же страхи, что съешь мясо, а потом у тебя найдут кленбутерол, как у Контадора?..
— Бабушкины сказки. Потому-то в эту историю до конца и не поверили. Ведь находимся мы не в Китае. Что, я буду мясо проверять? Если в Беларуси не имел с этим проблем, то в Европе тем более странно ожидать. До сих пор ведь никто не попадался. Все это похоже на отговорку. Если много позитивных случаев в одном месте и в одно время, то возможны варианты. Когда же все вместе ели, а потом почему-то только у единственного спортсмена позитивная проба, то в мясную версию поверить трудно. Также с улыбкой я воспринимал историю о том, как французский теннисист Гаске прокололся, поцеловавшись с девушкой, баловавшейся кокаином. Чего только люди не придумают! Что ж, для того и существуют адвокаты, которые ищут любые подходы.

О сезоне и “Тур де Франс”

— Прошедший сезон получился, с одной стороны, противоречивым, а с другой — одним из самых впечатляющих в твоей карьере.
— Надо признать, выглядел нестабильно. Не получилось показать всего, что планировал. Но это жизнь. Я не такой гонщик, чтобы сказать: поеду выигрывать! В велоспорте, по крайней мере для меня, добиваться успеха непросто, поэтому искренне радуюсь каждой удаче.

— Ты говоришь о нестабильности. Но если посмотреть многодневки, то на “Туре Страны Басков”, “Туре Романдии”, “Критериуме Дофине”, практически везде ты был высоко — в десятке общего зачета или рядом с ней…
— Такие гонки весьма специфичны. Порой их судьбу решает один этап. И когда удается высоко заехать, то не придаю этому такого уж большого значения. Хотя к “Дофине” серьезно готовился, чтобы затем набрать хорошую форму к “Тур де Франс”. Остался доволен тем, как провел гонку. Закончил шестым, пропустив вперед только звездных соперников, которых причисляли к фаворитам “Большой петли”. Однако затем немножко “замордовал” себя. И к “Туру” подошел не в лучшем состоянии. Пришлось терпеть. Вначале все шло неплохо. Но затем кондиции пошли на спад. К тому же травмировался в завале: ударился грудной клеткой. У нас вся команда тогда упала: пять рам повредили, а двое гонщиков из-за травм вынуждены были поехать домой. Я же упал на руль и ушиб грудную клетку. Появились болезненные ощущения, стало труднее дышать. Вработаться не мог. Когда крутил педали на все деньги, становилось очень больно.

— Для тебя важно место в десятке недельных многодневок?
— Почему нет? За это даются очки в “Про-Туре”. Лишними они не будут. Другое дело, что хочется большего. Тем паче у меня такой возраст, когда уже поздно тешить себя работой на перспективу. Всегда думаешь, что можно показать более высокий результат.

— Какова была твоя роль в “Мовистаре”? Ведь не секрет, что особая ставка делалась на Алехандро Валверде.
— Должен был помогать лидеру. Однако в прошлом сезоне мы нечасто ехали вместе. Во время “Тур де Франс”, на том этапе, где выиграл Ролан — одном из наиболее удачных для меня — поехал в отрыв, чтобы работать на Валверде. Подкручивал, дабы отсеять лишних и обеспечить комфортный темп для Алехандро. Но потом на подъеме зарядил партнер Ролана Кристоф Керн. Набрал такой темп в гору, что выжили очень немногие. Валверде “капнул”. Но не только он. Бассо, Скарпони, Винокуров — все великие повылетали. Я же чувствовал себя как раз неплохо, поэтому продолжил борьбу. Но этап получился жестким. С нулевого километра ехали на всю катушку. И я неудачно распределил силы. Немного неправильно питался, и это сказалось в концовке этапа.
А в целом получалось, что работал и на Валверде, и на себя. Показать что-то хорошее было одной из задач. Меня бы за это никто не отругал. Единственное: лишь на чемпионате мира это по-настоящему получилось. Сначала в командной разделке неплохо протянул. А затем уже индивидуальную гонку хорошо проехал, завоевал бронзу.

О чемпионате мира и форме

— Было много разговоров о проблемах с экипировкой на чемпионате мира и Олимпиаде…
— Насчет формы — даже не знаю, что говорить… Стыдно! Мне самому было очень неприятно. Ведь белорусы — люди не “левые” в велоспорте, гоняются за хорошие команды. А в пелетоне тоже есть такое: если ты в заметной, известной форме, то к тебе одно отношение, а если майка похожа на сборную Ирана или Венгрии, то тебя там тоже “щемят”. И каждый раз приходится доказывать, что ты не олень и не случайно находишься впереди. Вот и получается: как страна не имеет своего имиджа, так и форма тоже безликая.
Ну и сам подход… Не было даже носков, перчаток. А если бы пошел дождь, не знаю, в чем бы пришлось ехать. На случай холодной погоды ничего не было предусмотрено.

— Говорили, что ты похудел, стал горным гонщиком, а разделки — уже не твое. И вдруг выдал такой результат. Стал первым белорусом, кому удалось пробиться в призы шоссейного чемпионата мира на элитном уровне.
— После “Тура” я неважно себя чувствовал. Плюс еще схлопотал аллергию. Семья прилетела в Барселону. Я провел денек с женой и детьми в аквапарке. Солнце пекло, и потом меня обсыпало на открытых частях тела. Приятного было мало. В общем, на Олимпиаде не получилось предстать в лучшем виде. Хотя не скажу, что проехал плохо. 12-е место — нормальный результат. А вот к чемпионату мира восстановился, хорошо подготовился. Гонок у меня в тот период было немного. И вот почему. Обычно если в команде узнают, что ты уходишь в другой клуб, то на основные старты уже не ставят. И хотя у “Мовистара” не было особой нужды в “про-туровских” очках, все равно статус важен. На соревнования заявляют людей, которые будут в команде на следующий год. А тебя могут отправить на гонки, которые вообще никому не нужны. Примерно так было со мной. После “мира” с семьей на машине приехал из Беларуси в Испанию. Попутешествовали, были в Париже, в Италии у Кости Сивцова в гостях. Десять дней я не трогал велосипед. Приехал в Испанию, и мне говорят: завтра у тебя гонка. Естественно, я “пустой” и ничего показать не мог. Ну что ж, стартовал, финишировал.

— Вернемся в канун чемпионата мира…
— Тогда почувствовал, что нога начала набирать силу. Думаю, четыре года не занимался плотно разделкой, дай-ка потренирую. Для этого поехал в Беларусь, чтобы покататься за машиной. В Испании у меня не было такого сервиса. Плюс моральное состояние тоже важно. Эти тренировки приходились на начало сентября. Отвел дочку в школу, был очень доволен, что для этого нашлась возможность в моем календаре. Продолжал работать по своему плану. Никто мне ничего не составлял. В Беларуси куратора у меня нет. Помогает только Харитонов, мой первый тренер. Показательно, что заехал в призы — и сразу же у успеха нашлось много отцов. Ну, это уже другое дело…
Короче, поработал с машиной хорошенечко. Вернулся в Испанию за неделю до чемпионата мира. Потренировался еще здесь в горах, на силу. И — поехали. Командная гонка позволила мне подвести себя хорошо к разделке. Чувствовал себя здорово. Недаром массажист, менеджер мне предрекали удачу. Эусебио Унсуэ даже прислал эсэмэску: дескать, твоя трасса, будешь в тройке. Как в воду глядел.

О чутье и дисциплине

— Как тебе работалось с Унсуэ?
— Подход в “Мовистаре” особенный. Допустим, в “Скай” с первого взгляда видно: люди трудятся! В команде Унсуэ все иначе. Но у этого менеджера есть “глаз”, особое чутье. И очень часто как он говорит, так и происходит. Для примера можно вспомнить “Вуэльту”. На первой неделе Валверде упал, побился, поймал минуту отставания от конкурентов. В общем, был близок к панике. Унсуэ ему сказал: подожди нервничать — все нормально будет, попадешь в призы. В итоге Валверде закончил вторым.

— В “Скай” дисциплины больше?
— Нет, ну англичане не кладут всех спать в одно и то же время. Однако все тренировки регламентированы. Хотя это тоже не всегда было правилом. В прошлом году целенаправленно готовилась лишь группа, которая на “Тур” настраивалась. Остальные тоже были сами по себе. Но руководство, увидев, что методика дает плоды, решило запрячь большую часть гонщиков в централизованную группу. Опекать, следить. Не в плохом смысле слова. Координировать тренировки, тесты, планы. Посмотрим, какой будет эффект. Надеюсь, мне это поможет.

— У тебя было много вариантов продолжения карьеры?
— Поначалу планировал остаться в “Мовистаре”. Но подумал: возможно, с годами засиделся, где-то мотивации не хватает — надо что-то поменять. Перед стартом “Тура” был разговор с Олегом Тиньковым, который взял под опеку “Саксо Банк”. Он звонил, приглашал в свой проект. Состоялся разговор между моим агентом и Бьярне Риисом. Однако датчанину не совсем понравилось, как я проехал “Тур”. В итоге саксобанковцы посчитали, что я не накатал на условия, которые выдвигал. Не совпали, скажем так, позиции. А потом возник вариант со “Скай”, который устроил меня.

О свободе и работе

— Болельщики переживают, что в британском клубе у тебя не будет свободы. Ведь в команде есть такие доминантные фигуры, как Фрум и Уиггинс, а остальные на втором плане.
— А я как бы и не рвусь к свободе. Если эти ребята уже доказали, что способны выигрывать самые престижные гонки, то карты им в руки. А мы будем помогать. Почему нет? Мне от этого только выгоднее. Одна из гонок, что меня ожидают в календаре, — “Париж — Ницца”. И ни Уиггинса, ни Фрума там не будет. Мне сказали, что это одна из возможностей проявить себя. Другое дело, что у нас в команде через одного медалисты чемпионатов мира и Олимпийских игр. И ребята могут быть при невероятной ноге. Тот же Ричи Порт или Костя Сивцов, который, кстати, тоже поедет эту гонку.
Обрати внимание на такого человека, как Эдвальд Боассон Хаген. Парень самоотверженно работает на лидера. А когда выдается свободный день, Хаген выигрывает этап. Или, к примеру, на чемпионате мира становится вторым. Если человек чего-то стоит, то обязательно это покажет. А если нет, так и нечего ныть.
Большинство ребят, что лопочут языком, зачастую не тянут и на нормального работника. Есть такие товарищи: они после гонки приходят в автобус и начинают как бы невзначай рассказывать директорам, где поработали. Потому что вдруг их заслуг не заметили? Такие люди бывают. Хотя, если человек работает, это видно.

— В “Скай” вообще не пофилонишь. Многие этапы команда контролирует от и до…
— Да. И как еще один пример — молодой колумбиец Серхио Энао. На “Джиро” он заехал в десятку общего зачета. При этом догонял отрывы по равнине, когда Кавендишу надо было выиграть финиш, работал на Урана — своего, как это сказать по-русски, “компатриота”…

— Соотечественника…
— Точно. Видишь, за границей стал немного забывать русскую речь. Хотя не скажу, что испанским владею в совершенстве. Могу объясниться, заказать что-нибудь. Но так как живу один, то у меня нет большой компании для общения. Зашел в супермаркет или мясную лавку — оплатил и пошел. Идеально выучить язык хотят те, кто рассчитывает работать здесь или найти вторую половину. У меня нет ни той, ни другой мотивации. А сейчас уже английский учить надо. Хотя желания большого нет — наверное, старею. Поначалу хочу научиться его слушать. Так же у меня было с испанским, итальянским. Язык все-таки надо знать — мало ли что, придется интервью давать. А это та же реклама. И нужно нормально представить себя и команду. Будем стараться.

О басках и кризисе

— После перехода в “Скай” не поменял резиденцию?
— Руководство британской команды никаких условий по этому поводу не ставило. Поэтому живу там же, где и раньше — в Памплоне. Хотя не скажу, что для меня это так уж принципиально. Если бы в Беларуси была погода теплее и горных дорог в достатке, то с удовольствием и дома бы оставался. Но выбора в этом отношении у профессионального шоссейника нет.

— Живешь рядом со Страной Басков. На “эускеро” не говоришь?
— Нет. Баскский язык полностью отличается от испанского. Хотя соседи. Но это как белорусы и литовцы. Вроде бы столько столетий рядом, а языки совершенно непохожи. “Эускеро” же вообще единственный в своем роде — непонятно, откуда он взялся. У басков своя культура. Очень интересно на их праздники посмотреть. Если у нас некоторые белорусскоговорящие деятели кричат, что язык, культуру топчут, то баски тихо, спокойно чтят свое наследие, учат детей на своем языке. Говорят, что есть такие деревни, где люди на испанском ни бельмеса.

— В последнее время Каталония и Страна Басков еще сильнее стали требовать независимости…
— Это уже политические вещи. Их надо рассматривать с двух сторон. Ведь во всех таких странах индустриальные предприятия в основном находятся на севере. В Каталонии любят говорить, сколько прибыли они приносят в казну. А отдача, дескать, намного меньше. Но ведь у них Барселона — культурный центр, большой порт, окно в Европу. Так же и Страна Басков — мощный промышленный регион. Но ведь не только они этого добились. Испанское правительство само сосредотачивало промышленность на севере. На юге же погода другая, поэтому там больше развито сельское хозяйство, которое никогда особо прибыльным не было. Посему “по чесноку” баски и каталонцы должны уважать то, что сделали для них испанцы.

— В Испании чувствуется кризис?
— Когда выхожу в город, да. Но они не стесняются, обсуждают это. В СМИ никто не скрывает. Слышишь постоянно, что столько-то безработных, их количество только растет. Экономика идет на спад, и в ближайшее время ситуация не изменится. Пока они еще на ноль даже не выходят.

— У спортсменов не хотят забрать сверхдоходы, чтобы раздать остальным?
— Нашего брата неплохо обложили налогами. Но все по закону. Я резидент Беларуси, поэтому меня это не касается. Пускай из своего кризиса выбираются сами. Я его не создавал и разрешать тоже не собираюсь.

О Фруме и Уиггинсе

— В Англии сколько времени будешь проводить?
— А что мне там делать? Может, на какой-нибудь тест отправят. У них же серьезная база в Манчестере. Проект “Скай”, по сути, вырос с трека. Даже адрес нашей команды — манчестерский велодром. И менеджер изначально поднял трековый велоспорт. А затем захотел то же самое сделать на шоссе. И, пожалуй, стоит признать, что это уже получилось. “Скай” много всего выиграл, причем своими людьми, британцами. Хотя понятно, что команда интернациональная. И это не случайно. Спонсору “Скай”, к примеру, интересен итальянский рынок. Канал там организовывает трансляции, в том числе матчей серии “А”. Так же как и “Мовистар” неспроста колумбийцев приглашал. А вот славян стало меньше, поэтому интереса у спонсоров нет к этому региону. В “Мовистаре” не все знают, что такое Беларусь. А у нас мало кто в курсе, что такое “Телефоника”. Хотя это крупная компания, которая много чего спонсирует.

— Уже познакомился с лидерами “Ская”?
— Фрума на сборе в Мальорке не было. А с Уиггинсом встретились. Нормальный парень. Это как раз после тренировки было. Он приехал в отель. Поздоровался со всеми, не прошел мимо. Другое дело, что языковой барьер мешает налаживать отношения.

— В целом тебе нравится подход в британской команде?
— На первый взгляд там меньше внимания уделяется человеческим моментам. Но иногда это даже лучше. Например, в Италии, в моей прошлой команде, надо было подождать, пока все покушают, и только затем подниматься из-за стола. А ведь не все приходят на ужин в одно время. И в “Мовистаре” меня бесило, что многие стали опаздывать. Из-за того, что тупо сидели в интернете. Я понимаю, бывают уважительные причины: например, человек задержался на массаже. А здесь? Ты уже поел, а он только к салату приступает. И неужели я должен ждать его? Или на “Туре” не раз бывало, что макароны начинают готовить, только когда все придут, чтобы подать их свежими. Сидишь, а этих оленей нету.
И по другим нюансам я заметил в глазах партнеров по “Скай” огонь: люди готовы работать. Не слышно нытья: про то, что ипотеку надо платить или про то, как кому-то много гоночных дней поставили — дескать, три месяца дома не появлюсь. В самом деле, не нравится контракт — не подписывай. Вот в “Скай” этого нет.
Еще у итальянцев проблемы на сексуальной почве. И поэтому то и дело звучат шутки, приколы, пошлость. Я уже, слава богу, женат, двое детей, мне в моем возрасте уже неинтересно подобное творчество. В этом плане в “Скай” более серьезные люди. Хотя британцы развлечься тоже умеют. Не сказать, что все грустные и только о работе разговоры. Нет. Просто есть понимание: делу — время, потехе — час.

Об Испании и Беларуси

— Почему не перевезешь детей и жену в Испанию?
— Не все так просто. У нас некоторые думают, что здесь медом намазано. Уже говорил, зачем мне разрешать их кризис? Считаю, у нас для маленьких детей многое на порядок проще и доступнее. Мне кажется, уровень по крайней мере довузовского образования у нас выше. Сейчас, конечно, в школах тоже много чего поменялось. Но меня хорошо учили. А в Испании хватает нюансов. И в последнее время многие начинают вострить лыжи домой.

— Однако обеспечение велоспорта сравнивать не приходится?
— И в Испании не все гладко. В “Эускальтель” перед Новым годом чуть ли не автобусы продавали, чтобы выплатить зарплату. Однако у испанцев находится место массажистам, механикам. Хотя, если подумать, на это не нужно много денег.
В Беларуси же свои нюансы. У нас могут SRM (велосипедный компьютер. — “ПБ”.) купить за восемь тысяч евро, которому красная цена — две с половиной-три. Вот и причина. Там, где отката нет, у нас не работают. Вот куда деньги деваются. В Беларуси все могло бы быть на порядок лучше, если бы не люди, заинтересованные в своем кармане. Коррупция процветает. Я не знаю деталей, кто это проворачивает. Но чиновники тоже не глупые люди: подписывая бумаги, наверняка задаются вопросом, как может велосипед стоить 18 тысяч долларов, при том что весит на два килограмма больше, чем должен. Это же несовместимо. Однако покупают…
Могу только сказать, что на мою подготовку не было потрачено ни копейки: ни на Олимпийские игры, ни на чемпионат мира. Даже президентскую стипендию, которую я должен получать, у меня сняли весной в прошлом году. А почему? Я так понимаю, что просто никто не пошел за меня слово сказать. Тренера у меня не было. Мне он как бы в Беларуси и не нужен. Но кто-то ведь за меня зарплату получал! Вот в чем прикол! Сейчас я уже знаю, кто это был. Показателен сам подход.

О возрасте и счастье

— Твой возраст — 30-31 год — считается золотым в велоспорте. Как себя ощущаешь?
— Хорошо. Чувствую себя счастливым человеком: за моей спиной семья, есть ради кого стараться. Восстановился. Плавно вхожу в форму. Надеюсь, что-то буду показывать. Главный интерес — выступать хорошо за эту команду. У меня длинный контракт. На три года обычно только молодые гонщики подписываются. Я же возрастной. Того и гляди, ветераном начнут величать. Пока, правда, еще ни разу не слышал про себя такого. Но по идее уже пора.

— Фирменный стиль Кириенко — невероятные победы из отрывов. В “Скай” тебе дадут шанс попробовать что-то в таком духе?
— В первую очередь буду работать на команду. Что мне скажут делать, на том и сосредоточусь. Попросят выиграть этап, буду стараться. Всякими “левыми” мыслями голову не забиваю. Просто нужно делать свою работу как можно лучше.