Одна большая ложь. Триумф лицемерия

Прозвучал “мессэдж” тем, кто был совсем не в теме, либо тем, кто никак не хотел прозревать. Охи и вздохи по этому поводу равносильны возмущению, что производители колбасы, оказывается, убивают животных.
У меня нет претензий к Армстронгу за то, что он использовал допинг. Нужно понимать, какая ситуация сложилась в велоспорте в середине 90-х. Появился чудодейственный препарат ЭПО, увеличивавший выносливость, оценим грубо, на 20 процентов. Причем было на 100 процентов известно, что его невозможно обнаружить. Антидопинговые органы вплоть до начала 2000-х не обладали методикой распознавания искусственных кровяных телец. А вскоре вошло в обиход переливание крови, которую к тому же можно было обогащать разными эффективными субстанциями типа тестостерона. Это еще сильнее увеличивало выносливость по сравнению с чистым спортсменом.
Вопрос стоял очень просто: если не будешь использовать допинг, то окажешься лузером. По большому счету, поборнику совестливости не оставалось ничего другого, кроме как покинуть профессиональный велоспорт и перейти в разряд любителей, хотя и там тоже некоторые баловались ЭПО.
И какой выбор мог сделать амбициозный, преданный велоспорту до мозга костей (гонщики именно таковы) человек? Лицемерно утверждать, что он мог и должен отказаться от употребления запрещенных веществ. Потому что это была не моральная дилемма. Так стоял вопрос выживания в профессии!
Лишь со временем, в начале 2000-х, когда эффективность допингового контроля перестала быть иллюзорной, а приобрела реальные черты, появился выбор. Сейчас после жестких приговоров, с введением биопаспортов можно утверждать, что большинство велосипедистов чисты. Но не в эпоху Армстронга! Тогда спортсмены были винтиками объективно сложившейся системы. Они вынуждены были врать, потому что общество не хотело знать, как на самом деле делается колбаса.
В “деле Армстронга” удивительно другое: почему он так долго оставался неприкасаемым? Ведь практически всех гонщиков, конкурировавших с ним, поймали на использовании допинга — в основном не посредством тестов, а в результате полицейских расследований во Франции, Италии, Испании. Понадобилось больше десяти лет, чтобы Фемида настигла и техасца.
А ведь оснований для его дисквалификации было гораздо больше, чем в случаях с Ульрихом, Бассо, Расмуссеном… Давайте вспомним, что на первом же своем триумфальном “Туре”-1999 Армстронг сдал тест, оказавшийся положительным на кортикостероид. То есть ни того титула, ни по крайней мере следующих двух, у Лэнса не должно было быть из-за двухлетней дисквалификации. Но команда задним числом оформила справку о том, что Лэнсу был прописан спрей, в состав которого входило запрещенное вещество. Как это стало возможно? Куда смотрел УСИ?
Собственно, это один из главных вопросов, требующих детального прояснения. И касается он не только Армстронга и не только велоспорта. Почему к отдельным спортсменам одно отношение, а к другим — совершенно иное?
Циники скажут: “Так устроен мир”. Триумф излечившегося ракового больного в самой тяжелой гонке в мире — невероятный пиар. Он вывел популярность велоспорта на новый уровень, привлек принципиально иные деньги от американских спонсоров. Как от этого можно было отказаться? УСИ не смог. И даже принял пожертвования от действующего гонщика. Апофеоз наглости! Тайлер Хэмилтон утверждает со ссылкой на слова самого Лэнса: то была плата за скрытие положительного теста на ЭПО на “Туре Швейцарии”-2001. После всего случившегося Хэмилтону верится как-то больше, чем Пэту Маккуэйду или Хайну Фербрюггену, до недавнего времени метившего на место главы МОКа. Было бы не так, трудно принять, что допинг — часть игры, если бы эта игра велась честно. Но в том-то и дело: зачастую возникало ощущение, что лишь чиновники УСИ решали, кто достоин носить титул чемпиона, а кому следует вручить “черную метку”.
Основная же претензия к Армстронгу не в том, что тот не восстал против системы, а в том, что сам стал системой. С подачи техасца “ЮС Постал” превратился в фабрику по использованию запрещенных веществ, чьи гонщики почему-то не попадались до тех пор, пока не прекращали сотрудничество с Лэнсом. Армстронг вел себя как крестный отец, считая, что именно таковы правила современного лицемерного общества. Он угрожал, запугивал, оскорблял тех, кто говорил правду. И имелись все основания опасаться. Ведь гонщик был вхож к президенту США Джорджу Бушу, а его непотопляемость говорила о многом.
Тайна Армстронга вполне могла бы так же раствориться в истории, как подозрения в адрес Галины Чистяковой или Карла Льюиса. Он вполне мог остаться в сонме величайших непойманных за руку спортсменов.
Но история пошла по другому пути. Ошибка Армстронга в том, что он слишком уверовал в свою неуязвимость и чересчур поздно понял, к чему все идет. Даже сейчас в интервью Опре Уинфри он не раскрыл никаких деталей, а лишь подтвердил те факты, отрицать которые было уже бессмысленно.
Впрочем, каким бы ни представал Армстронг как человек, все выше сказанное никак не отрицает, что он был выдающимся спортсменом с потрясающей силой духа. Было бы весьма интересно посмотреть, как бы он проехал “Тур де Франс” будучи чистым. Лэнс утверждает, что так и сделал в 2009 году. Верится с трудом.
И все-таки поразительно. Одна из основных мотиваций американца — надежда на то, что с него снимут пожизненную дисквалификацию. Это позволит ему вернуться в соревнования по триатлону, где почти готовящийся разменять четвертый десяток Армстронг не претендует ни на что серьезное. Но просто не может жить без этого…