НеПРОФИЛЬный актив. Ярослав Романчук: экономика как футбол

Если раньше я наивно предполагал, что страницы любимой газеты, увешанные после бурного уик-энда таблицами, словно парадный китель Леонида Брежнева юбилейными наградами, могут легко сойти за учебник математики, то после ознакомления с 659 страницами труда Романчука — Заико готов взять свои слова обратно. Динамики, рейтинги, балансы, индикаторы и доходы… По идее тот, кто имеет дело с валом цифр, должен быть похож на нашего первого замдиректора Юрия Орлова, человека в высшей степени спокойного и умиротворенного, своим неземным происхождением напоминающего еще одного короля статистики — Игоря Мартыновского (ау, аксакалы-читатели). Ан нет. Подвижный и отменно сложенный для своего возраста Романчук, кажется, готов в любой момент взорваться пружиной в стиле Боба Бимона. И если вон тому мордатому дядьке придет в голову вдруг завопить на все кефирное заведение “А ну держи-ка их, братцы!”, он с готовностью вспрыгнет на стол и, бросив на ходу: “Ты — налево, я — направо”, легко пролетит оставшиеся пару десятков метров до входа, распугивая редких посетителей и заставляя взволнованно дышать молоденьких студенток, заглянувших на кофе.
Но дядька не закричит, а Романчук не прыгнет: он и сам признает, что в политику больше не ходок. А вот за спортом следит, и мне даже не требуется задавать ему первый вопрос — собеседник с видимым удовольствием окунается в воспоминания детства…

— Я родился в поселке Сопоцкин Гродненского района и, сколько себя помню, всегда занимался каким-то спортом: футболом, волейболом, настольным теннисом. Даже в большой теннис умудрялись играть, используя деревянные лопаты, которыми размешивали еду свиньям.
Сейчас подобная картина представляется комичной, но тогда польское телевидение показывало турниры “Большого шлема”, и мы, конечно, старались походить на лучших игроков мира.

— Вам, наверное, хотелось стать профессиональным спортсменом.
— Очень. Я имел первый взрослый разряд по волейболу, и сборная нашего поселка на равных играла с гродненской ДЮСШ, а потом, когда поступил в иняз, хотел продолжить занятия любимым видом уже на новом уровне, но, увы, заведение это большей частью женское, и поэтому команда у нас была слабенькая. Разве что в настольном теннисе преуспел. Пять лет был чемпионом вуза. В футбол и сейчас каждое воскресенье играем своей командой — лет 15 уже, кажется.
У каждого своя судьба. Вон многие завидуют спортсменам и их большим заработкам, но почему-то никто не думает, что удачная карьера ждет только одного из десятков тысяч, а остальные отсеиваются, что называется, по дороге.
Впрочем, даже звезды не уверены, что, закончив, найдут себя в новой жизни. По-моему, грустных историй на сей счет имеется немало, что у нас, что за рубежом… Как правило, спортсмены недооценивают важность образования и устремляются преимущественно в тренерский цех. Однако это, по сути, совсем другая работа, и к ней тоже надо иметь определенные способности.
Интересно, что, становясь тренером, бывший спортсмен опять-таки не заставляет молодых людей учиться. Ему это невыгодно, потому что любые другие занятия отвлекают его подопечных от главного. Кроме того, в один прекрасный день экс-звезда понимает, что о ней не пишет пресса и ее судьба уже никого, по существу, не интересует. Отсюда стрессы и судорожные метания в надежде вернуть старые времена. Грамотный же спортсмен, как, скажем, Саша Герасименя, которой, кстати, искренне восхищаюсь, будет спокойно строить следующую ступеньку своей судьбы — с накопленным уже багажом знаний и четким пониманием того, что нужно делать.

— Хорошо, если бы олимпийским чемпионам платили миллион долларов. Это не моя мысль, а вашего коллеги Леонида Заико из недавнего с ним интервью…
— Не вижу ничего плохого в том, если наше государство станет задействовать в спорте высших достижений богатых людей, готовых помогать лучшим спортсменам страны. Скажем, какое-то предприятие или физическое лицо инвестирует в звезду тот же миллион долларов, требуя от нее достижения конкретного результата, выполнения определенных рекламных услуг и так далее, а государство в какой-то прогрессии уменьшает взимаемый с этой организации объем налогов. Подобная схема кажется мне гораздо более действенной, нежели та, по которой сегодня предприятия “наклоняют” в пользу того или иного клуба. Людям надо позволить вкладывать деньги туда, куда им интересно. Я, например, не нахожу смысла во вливании денег в отечественные хоккейные клубы, у которых практически нет никакого выхода на международную арену. Согласитесь, какому серьезному рекламодателю может быть интересен исключительно белорусский рынок?
А мы разогнали эту тему до таких пределов, что сегодня каждый райцентр знает: любыми способами надо отмахнуться от строительства ледового дворца — иначе этот монстр положит весь местный бюджет. Ну не окупаются эти хоккейные площадки — зачем тогда их возводить?

— У строителей вообще-то есть собственная логика…
— Общался с коллегами по поводу подготовки России к чемпионату мира по футболу 2018 года, и мне рассказали о стадионе “Аякса” — одном из немногих в мире сооружений такого класса, который позволяет ему быть самоокупаемым. И когда голландцы предложили россиянам свои услуги, выяснилось, что там мыслят совсем другими категориями…

— Это изначально было понятно. Распил — слово русское.
— Наверное, мы должны все-таки брать пример с тех стран, которые стараются строить спортсооружения таким образом, чтобы они предлагали массу полезных услуг населению и при этом были максимально эффективными. Кто-нибудь в стране систематизировал мировой опыт в этой области? Очень сомневаюсь, что в Министерстве спорта есть данные по скандинавским моделям развития массового спорта. Например, сколько стоит типичный игровой зал в Дании или бассейн в Голландии. Уверен, мы все строим наобум, полагаясь на то, что оказалось под рукой, на какие-нибудь морально устаревшие проекты двадцатилетней давности.

— Скорее всего.
— По оценкам экспертов, в Беларуси около двухсот человек имеют состояние в более сотни миллионов долларов, и я уверен, что многие из них захотели бы инвестировать как в звезд, так и в подрастающие таланты, которым сегодня по 10-15 лет. Надо дать людям такую возможность и не прессовать их видами, малая перспектива развития которых очевидна.
Идем далее. Спортсмен, заработавший большое количество призовых и рекламных денег, там не исчезает в небытие, как это происходит у нас, а открывает свою школу и растит новых чемпионов. Думаю, он лучше чиновников знает, как это делать и каких специалистов следует привлечь к работе. Понятно, необходимо взаимодействие с федерациями, работа которых тоже должна выйти на новый уровень.
Сегодня там катастрофически не хватает менеджеров. Недавно прочитал, кажется, у вас, что на специально организованный семинар по спортивному менеджменту в Минске пришли представители только двух (!) клубов. Остальные, что, все умеют, на них болельщики ходят валом, а сувенирной атрибутики продается на миллионы долларов? Кто там работает?

— Однополчане, родственники, кумовья…
— Вот поэтому на месте богатых людей я не стал бы вкладывать средства в наши клубы. Отдавая их дилетанту, ты получаешь стопроцентную гарантию, что они улетят в трубу. Я поддерживал бы Герасименю, Домрачеву, Азаренко — представителей индивидуальных видов спорта, тех, кого можно назвать звездами мирового масштаба. С отдельными спортсменами, разумеется, работать проще и интереснее хотя бы потому, что собрать сильную команду несоизмеримо труднее, нежели вырастить одного атлета экстракласса. Что мы и видим на примере тех же Саши и Даши, прилагающих нечеловеческие усилия для того, чтобы вытащить эстафетные квартеты сборной Беларуси на более или менее приемлемые места.
Единственным исключением из правил была женская сборная страны по баскетболу. Там в одно время и в одном месте собралась генерация талантливых игроков. Но опять-таки это дело случая, а не системной работы, потому что следующие поколения, судя по их результатам на международной арене, и в подметки не годятся Левченко, Веремеенко и компании.

— Современные дети хилее своих сверстников 80-х и заниматься спортом идут с большой неохотой — у них хватает других развлечений.
— Это мировая проблема. Но увлечение всемирной паутиной пройдет, когда человек осознает, что сублимация двигательной активности у компьютера приводит его к поражению на рынке труда. Люди, занимающиеся спортом, и выглядят лучше, и болеют реже. В Сингапуре размер страхового взноса зависит от того, какой образ жизни ты ведешь — чем меньше болеешь, тем больше денег остается тебе на старость. То есть, помимо эстетического и оздоровительного эффекта, человек получает еще и совершенно конкретный материальный.

— Как нам определить, какой вид спорта государству стоит поддерживать, а какой нет?
— Наверное, нужно начинать с инфраструктуры, наличия специалистов и традиций в этом виде. Скажем, художественная гимнастика дает результат практически всегда — здесь вопросов нет.

— Однако на Олимпиадах у них разыгрываются только две медали, а популярность в мире, прямо скажем, оставляет желать лучшего…
— Другой вопрос: почему только две, почему не еще шесть комплектов, как на чемпионатах мира? Возможно, нужны какие-то дипломатические усилия — белорусский человек в техкоме международной федерации (думаю, достойного представителя можно найти хоть сейчас). Наверное, потребуются определенные практические шаги по увеличению представительства вида в олимпийской программе — при помощи тех, кому это тоже выгодно. Понятно, это перспектива неблизкая, но зато будет профессионально и в интересах спорта.
Впрочем, увеличение представительства Беларуси в международных спортивных организациях — тема еще вчерашнего дня: в этом сегменте в стране тоже нет вразумительной политики.
Наши звезды никуда не интегрированы и в лучшем случае исполняют роль свадебных генералов на каких-нибудь торжественных мероприятиях под эгидой НОКа. Это неправильно и нерационально, потому что подобным образом мы недополучаем гранты на развитие от международных федераций — думаю, понятно почему.
Легкая атлетика, плавание, гребля — это виды, в которых разыгрывается наибольшее количество олимпийских медалей. И если в первых двух уровень конкуренции высочайший по причине огромной популярности, то греблей занимается не так много людей и там у нас давние традиции — почему туда не вложиться, что называется, по полной? А у нас до сих пор члены национальных сборных тренируются в таких условиях, что у их зарубежных коллег лица вытянулись бы от удивления.
Я не верю ни в белорусский футбол, ни в хоккей. У последнего были все предпосылки закрепиться в статусе хорошей сборной мирового уровня — при относительно невысокой популярности этой игры в Европе, да и в мире. Но как только хоккеем заинтересовались в Словении, где и чемпионат-то в общепризнанной форме отсутствует, выяснилось, что все наши гигантские вливания уши в песок. А если завтра в Сербии или Хорватии этот вид тоже приобретет профессиональный статус, то мы уйдем в группу “В”?
Какие-то перспективы видны разве что у гандбола. Особенно радует возросшая конкуренция в мужском чемпионате, наверное, единственном в стране, где у нас — три клуба европейского уровня.
Были вопросы к Владимиру Коноплеву как к парламентарию, но для председателя гандбольной федерации лучшей кандидатуры не придумать. Он и в спорте человек не случайный, и по-прежнему обладает определенным административным ресурсом, что позволяет решать вопросы финансирования вида.
Думаю, хороший вклад в белорусскую греблю внес бы и трехкратный олимпийский чемпион Владимир Парфенович, но почему-то он работает в женской сборной России. В свое время его просто выдавили отсюда. И кому от этого стало лучше?

— Россиянам.
— Именно. А наша стратегия — как небольшой, но мозговитой страны — должна заключаться в том числе в привлечении таких вот униженных и оскорбленных в лучших чувствах чемпионов из других государств. Пусть они доказывают что-то своим оппонентам у нас. Давайте создавать им условия, равно как и не выпихивать за рубеж собственных специалистов.
Вообще, спорт надо вывести за рамки политики. Он должен иметь отношение только с бизнесом — на взаимовыгодных условиях.

— В общем командном зачете Лондона-2012 Казахстан занял 12-е место. Сопоставимая с нами по населению Венгрия вновь вошла в десятку сильнейших. Но вряд ли эти страны приобрели какой-то весомый внешний капитал, кроме разве что глубокого внутреннего удовлетворения. Так стоит ли нам ломать столько копий и отряжать на олимпийский спорт значительные финансовые резервы?
— Это вопрос маркетинга и пиара страны, создания ее положительного имиджа в глазах окружающего мира. Можно ухлопать миллионы долларов на статьи в ведущих СМИ Европы и Америки, но это не даст и толики того эффекта, который имеем мы при золотом финише Юлии Нестеренко на стометровке в Афинах или двух серебряных медалях Саши Герасимени на самых престижных дистанциях в мировом плавании на Играх в Лондоне.
Но опять-таки все это будет работать на благо страны только в том случае, если в цивилизованном мире нас будут считать своими. Даже ежели мы выиграем 50 медалей в Рио, это ничуть не увеличит поток инвестиций в Беларусь и туристов к нам больше не приедет.
Мы одна из немногих стран в мире, куда очень трудно попасть. Мы для иностранцев, словно СССР, — страна за железным занавесом, где непонятные правила игры, где, по сути, нет права частной собственности и каждый инвестор похож на игрока в русскую рулетку, гадающего, повезет ему или нет. Вот почему сюда никто не стремится, несмотря на грозные заседания и разносы нерадивых чиновников по телевизору.
Государство имеет у нас слишком большой вес, но так называемая социально ориентированная политика начисто срезает под корень средний класс. Мы немного реконструировали СССР в новых декорациях, однако суть осталась прежней: богатых не любят, желающих разбогатеть не жалуют, а бедных пугают растущими амбициями мирового империализма и утешают очередным повышением зарплаты. Мне горько это признавать, но успехи наших спортсменов коренным образом поменять восприятие Беларуси за рубежом не в силах.

— Как вы относитесь к экономической модели развития хоккейного минского “Динамо”?
— Нет там никакой экономической модели. Это часть департамента, отдельное министерство, продукт нашей системы, работающий по всем ее привычным лекалам, поглощающий неадекватные средства и дающий мизерную отдачу.
“Беларуськалию” и еще каким-то предприятиям приказали дать денег (трудно поверить, что они сами изъявили подобное желание). Причем они не имеют возможности контролировать расходование средств, что в очередной раз показывает абсурдность существующей давальческой схемы. Если решение кардинальных вопросов доверено управляющим менеджерам, а те полностью завалили как чемпионат КХЛ, так и решение главной задачи — попадания на Олимпиаду (клуб должен являться базовым для сборной), то выход может быть только один — отставка. Но по нашей славной советской традиции главные виновники положения и не думают это делать. Зачем, если деньги, по сути, капают с неба?
В западных клубах все решает совет акционеров. Если ему нравится деятельность управляющего, продлевает контракт, возможно, на более выгодных условиях. Если клуб несет экономические убытки и не показывает приемлемый результат — от такого менеджера стараются избавиться. Все предельно просто.
Вообще, мне кажется, ставка на хоккей как на национальный вид спорта ошибочна. Не знаю, в чем корни — в отсутствии грамотных менеджеров, засилии советских методов управления или в чем-то еще, но десятилетие вбухивания средств привело к тому, что мы стали показывать результаты хуже, чем раньше.
А баскетболисткам, выигравшим медали чемпионата Европы, даже зал не смогли построить… Все это приводит к парадоксальным выводам: если государство начинает вплотную заниматься каким-то вопросом, то, скорее всего, он будет завален.
Недавно встречался с представителями миланского клуба, планирующего играть в КХЛ, знакомился с его бизнес-планом и по-хорошему позавидовал. Огромное количество спонсоров, которые просчитали рекламный эффект от участия в этом мероприятии. Перенеся все на белорусские реалии, придем к выводу, что в нашей стране порядка 20 предприятий, готовых выходить на западные рынки. Остальные просто не способны пройти долгую процедуру лицензирования и получения европейского сертификата качества. Зачем тогда рекламировать то, что невозможно продать в тех же Милане или Праге?
Значит, выполняя задачу продвижения имиджа государства, нам стоит сосредоточиться на атлетах, уже показавших результат, не теша себя розовыми иллюзиями в отношении тех, кто не сподобился выдать его даже при максимальном привлечении средств.
Ну а если мы хотим массовости, давайте строить бассейны — они в любом случае дешевле ледовых дворцов, и заниматься спортом в них можно до 80 лет и мужчинам, и женщинам, которым надо всего лишь приобрести купальные принадлежности. Это очевидное решение, которое имеет только одно исключение под названием Канада. Может, именно поэтому там никогда не ощущался дефицит классных пловцов. Но, собственно, почему мы должны брать с нее пример?

— Уж канадцам мы точно ничего не должны.
— Тем не менее можем получить дивиденды с чемпионата мира-2014. Да, в олимпийский год никто не горел желанием взять мировое первенство (что, кстати, вполне разумно). Но если оно нам досталось, давайте не только удивим планету шиком и гостеприимством, но и попытаемся извлечь из этого выгоду иного рода, проникнув в какие-то управляющие структуры международной федерации. Во всяком случае, сделав для этого необходимые дипломатические ходы.
Не знаю, какое количество болельщиков приедет к нам на хоккейный чемпионат, но, конечно, подобные форумы дают очень сильный эмоциональный всплеск в стране проведения. Я был на чемпионате Европы по футболу на Украине и до сих пор вспоминаю эти дни с наслаждением и приятной ностальгией. А главное, подобные чувства разделили со мной тысячи туристов, которые когда-нибудь захотят вернуться в Киев или Львов.

— Прочитав эти строки, многие украинцы заявят, что сами от души завидуют белорусам. У нас ведь реально и улицы метут, и в больницах лечат, и в школах кормят. Стабильность.
— Предполагаю, человек, потребляющий исключительно государственные СМИ, по-прежнему находится на позициях, присущих советскому человеку 70-х. Вся эта уверенность в чистой и незапятнанной душе, необычайной доброте и чуткости плавно перетекла в сознание многих белорусов. Может, им самим хочется в это верить, но кому, как не нам, знать, что такое чувство, как зависть, присуще простому белорусу ничуть не меньше, чем “душэўная пяшчота”.
Это в Америке звезд возводят в ранг богов, и все знают, что этот баскетболист или футболист — выдающийся человек, который смог с нуля стать звездой и поднять энное количество миллионов, заодно прославив свою страну в мире. Однако это понятно, там есть культ успешного человека и вся система построена таким образом, что каждый имеет множество шансов изменить жизнь к лучшему.
А у нас, приедь в какую-нибудь деревню и спроси: “Что вам дают победы Герасимени?”, скорее всего, услышишь: “Ай, калi б яна нам грошай дала…” У нас мало умеют радоваться и отдавать должное, но вместе с тем очень зорко следят, чтобы человек не шагнул из общей шеренги слишком далеко.

— Людей прибивает быт и сознание того, что не избалованной природными ископаемыми Беларуси вечно придется зависеть от могущественных соседей. Как говорится, а что мы могли сделать?
— Когда на краю земли Сингапур, Индонезия или Новая Зеландия показывают примеры экономического чуда, а мы, окруженные Евросоюзом, Россией и Украиной с их колоссальными рынками, находимся будто на необитаемом острове, то это ни в какие ворота. 90 процентов богатых стран мира не имеют природных ресурсов, но за счет поощрения частной инициативы, четких и конкретных правовых норм, защищающих человека в первую очередь от государства, обеспечивают им комфортный уровень доходов. Наша главная беда — монополии.
Вильнюс вновь приобретает славу белорусской столицы благодаря тому, что становится важной транспортной артерией для наших соотечественников, не желающих в разы переплачивать “Белавиа” за билет в Европу.
Поэтому и въездной туризм у нас завален: дорогие визы, нет придорожного сервиса, недорогих отелей и ресторанов. А чем мы хуже венгров или израильтян, зарабатывающих огромные деньги на медицинском туризме?
У нас очень хорошие врачи. Я вам с ходу назову Ларису Кириенко — специалиста по биомеханической стимуляции организма, которая делает потрясающие вещи.
У меня было зрение минус 8. После занятий с ней стало минус 2,5. Она сейчас работает над уникальными методиками по позвоночнику, имеет огромный опыт восстановления после серьезных травм. Когда она показала врачу МРТ до и после своих занятий, он просто не поверил. Я такому человеку бесплатно от имени государства целый институт подарил бы и платил бы большие деньги, лишь бы она работала в Беларуси, лечила людей и готовила себе учеников.
Есть великолепные айтишники, разработчики компьютерных игр — да куда ни ткнись, везде можно обнаружить таланты.
Другое дело, что они мало кому известны, да и, по большому счету, не стремятся стать звездами экранов по вполне понятным причинам — в нашей стране легко потерять приносящий прибыль бизнес. Люди ведут бизнес в развитых странах, очень хорошо себя там чувствуют и бывают на родине месяц-два. Вот они и могли бы помогать белорусскому спорту, но зачем им это делать, если для родной страны они чуть ли не классовые враги?
Это как раз тот случай, когда мы говорим, что спорт неразрывно связан с политикой. А политика наша удручающе однообразна — мы постоянно берем в долг. И когда находим очередной кредит, то говорим об этом с гордостью: мол, вот как нас любят — деньги дают взаймы!

— Кстати, о деньгах. Куда деть спортсменам заработанный нелегким трудом капитал? Вон Кержаков решил поучаствовать в строительстве нефтяного завода и потерял 10 миллионов…
— Все зависит от стратегии — одно дело, когда человек хочет заработать быстро, другое — когда это долговременная инвестиция.

— Стратегия проста: “надежно вложить деньги, и пусть они крутятся, приносят доход, на который можно будет жить”.
— Жить, как рантье, сложно. Скажем, сегодня можно делать вклад в белорусских рублях под 40 процентов — доходы будут абсолютно спекулятивные, но ненадежные и краткосрочные. Думаю, в течение года вся эта пирамида рухнет и люди, на этом зарабатывающие, будут вынуждены искать новый источник доходов.

— Когда же очередной “апокалипсис”?
— Это вопрос, ответ на который стоит очень больших денег. А их, не сомневаюсь, получит тот, кто работает на спусковом крючке.
Сын Януковича за время первого срока правления своего отца стал одним из крупнейших банкиров Украины. Настоящий вундеркинд. Всю жизнь работал врачом, а потом папу выбрали, и рраз — такой талант открылся…
Возвращаясь же к нашим спортсменам, хочу сказать: если у кого-то есть миллион долларов (вообще говоря, это не самые большие деньги для инвестиций), то можно заняться маленькими отелями, которых в нашем городе практически нет. Но для этого будет нужен хороший консультант — это сто процентов, потому что обиднее всего потерять деньги из-за собственного невежества.
Идеальная картина, когда спортсмен вкладывает деньги в тот вид, которым занимался всю жизнь. Но у нас подобная схема вряд ли будет работать. Наверное, выгоднее размещать капитал в виде акций предприятий, которые будут приватизироваться. Этот процесс неизбежен, а история показывает, что акционеры Газпрома, сбербанка, РАО ЭС в середине 90-х заработали 3000 процентов. Есть к чему стремиться.
Надо следить за рынком недвижимости, где возможны колебания разного рода. Экономика чем-то похожа на футбол, где нет категорично точного ответа на вопрос, почему команда проигрывает в решающих матчах. Могут быть проблемы в защите, полузащите, нападении, тактике, психологии, тренере. На результат влияет множество нюансов.

— Вас часто приглашают в эксперты мужи от власти?
— Постоянно. Подход у них всегда один: “Мы с тобой, конечно, согласны, но, сам понимаешь, свободным от общества быть нельзя…” Это то же самое, когда приходишь к врачу, и он говорит: “Тебе какой диагноз, какой понравится или правильный?”
Людям платят за профессиональную работу, но они ее не делают, потому что боятся реакции начальника. Эта беспозвоночность — проклятие нашей страны.
Я, убежденный либерал, все время пытаюсь найти оппонента — такого же убежденного коммуниста, но его нет — встречаются только идеологи, которые, что называется, колебались вместе с линией партии. Людей идейных в правительстве опять-таки отыскать не могу.
Полтора года назад написал для Лукашенко и правительства антикризисный план Беларуси, выслал его, презентовал… Президент дал поручение изучить этот документ, дать ответ. Но в результате вышла отписка на 32 страницах. Нудная и потешная. Если в двух словах, то не только экономист, старшеклассник рассмеялся бы многим пассажам…

— Что теперь?
— Буду смотреть, как станут продавать страну по кусочкам. Другого выхода нет — вектор нашего движения проложен довольно четко. Если удастся найти очередной кредит, то понадобится какое-то время, чтобы его проесть. Но это общую картину не изменит — с законами экономики спорить бесполезно.
Потом в правительстве неизбежно появятся новые люди и начнутся реформы. И это будет, поверьте, уже совсем другая история для нашей страны…