Белорусская акула. Игорь Леоненко: я справа, Джо Павелски в центре, Патрик Марло слева

На поверку этот его отрезок карьеры оказался гораздо круче: тренировки с командой НХЛ, дружба с Евгением Набоковым, матерные слова для Джо Павелски… “ПБ” знакомится с 18-летним форвардом юношеской сборной Беларуси.

— Давай попробуем выяснить схему твоего попадания в Америку.
— Помог российский агент, который раньше со мной сотрудничал. После Кубка Президентского спортивного клуба-2011 он спросил, есть ли желание на будущий сезон попробовать силы в Северной Америке. Оно, конечно, было. Тогда поинтересовался, имеются ли какие-то пожелания. Поскольку у меня мать живет недалеко от Сан-Хосе в городке Санта-Крус, ответил, что предпочтительно куда-то в те края. Сами понимаете, когда семья рядом, проще в бытовом плане. Я ведь, отправляясь за океан, вообще не знал английского. Так и оказался в “Сан-Хосе Джуниорс”. Потом с агентом не сложилось, и мне здорово помог Евгений Набоков. Когда был локаут, обедали у него дома, разговорились, и Женя обещал замолвить словечко своему агенту Дону Биллу. Тот не сразу согласился, взял время подумать, собрать информацию. Уже когда чемпионат возобновился, Набоков позвонил и сказал, что все в порядке. Теперь нашими делами заведует один человек. На следующий сезон Билл нашел мне другую лигу — WHL, что в системе CHL. Там меня хотели видеть во время юношеского чемпионата мира, но руководство клуба все же пошло на уступки и перенесло просмотр на 23 мая. Не помню названия города, но это в 60 километрах от Ванкувера. Там построили дворец и собирают новую команду, которая с будущего года начнет выступление в WHL. Туда уже уехал Мик Нисбет — мой партнер по звену. Еще одним в нашей тройке был Мэт Вудли. В таком сочетании и хотели забрать, но Вудли поехал в “Техас Торнадо” в NAHL.

— Откуда такие доверительные отношения с Набоковым?
— В течение локаута три недели тренировался с главной командой “Сан-Хосе”, где был и Женя. Взяли двух парней: меня и Джошуа Воэна. Подходили генеральный менеджер и главный тренер Тодд Маклеллан, говорили, что могу потренироваться с основой, чтобы в следующем году они имели на меня планы. Проводил время там и ездил играть за свою команду. Маклеллан пояснял, что для НХЛ я еще, конечно, не готов, но физические задатки имеются. Надо перестраиваться на другой хоккей.

— На какой?
— Долго думаю, когда получаю шайбу. Пытаюсь что-то сделать с ней и теряю 3-4 секунды. Для североамериканских площадок это очень много. На взрослом уровне времени нет — приходится сразу принимать решение.

— С Набоковым вот так легко подружились?
— Ну, первое время ходили просто как два русских, не особо общались. Но как-то поехали на обед вместе, разговорились. И он мне очень сильно помог.

— Выходит, простой парень.
— Да, никаких понтов, никогда не откажет. Первое время в главной команде помогал и с переводом.

— В “Сан-Хосе” ведь кругом звезды...
— Еще застал там Джо Павелски. Проводили небольшие междусобойчики. Связка была: я справа, Джо Павелски в центре, Патрик Марло слева. Играли не в полную силу, больше дурака валяли, но тем не менее. Райан Клоу один раз со мной индивидуально занимался. Главный тренер только заходил в раздевалку и объявлял, что делать, а за процессом следил с трибуны.

— Мог летом о таком мечтать?
— Когда ехал в Америку, мыслей об НХЛ и близко не было, но вот бог такой подарок сделал. Логан Кутюр, который играет в звене с Павелски и Марло, еще не приехал, и я занял его место. Провели в таком сочетании где-то три тренировки, а потом Павелски уехал в Минск и позицию в центре занял Брент Бернс. Что весьма странно, поскольку Бернс — защитник.

— Павелски наверняка расспрашивал про Беларусь.
— Да, учил его отдельным словам. Джо в основном интересовался, как ругаться по-русски. (Смеется.) Если честно, очень хотелось, чтобы локаут не заканчивался, чтобы еще набраться опыта. Тренироваться с такими людьми!.. Это не описать. Одно дело смотреть их по телевизору, совсем другое — находиться рядом. Скорость мышления у НХЛовцев потрясающая. Ребята на тренировках отдавали такие передачи, что мне вообще ничего делать не приходилось. Подставляй клюшку — и шайба в воротах.

— Как они к тебе относились?
— Был самым молодым, еще и 18 тогда не исполнилось. Первое время все ограничивалось сухим “привет, как дела”. Но через неделю ребята стали общаться, чем-то интересоваться, подсказывать. Когда мне только сообщили, что должен перейти в раздевалку главной команды, думал, что не смогу справиться морально. Но коллектив оказался веселым. Это ерунда, когда говорят, будто в НХЛ все серьезные.

— И кто главный заводила?
— Наверное, Джонатан Чичу. Еще Дэн Бойл и Логан Кутюр. Но Чичу отжигал. Бывает, настраиваешься на тренировку или где-то увлечешься игрой, а он как ляпнет что-нибудь.

— Там новичков любят разыгрывать. Тебе доставалось?
— Ха, было, не скрою. Иногда подъедут сзади, в ногу толкнут, упадешь — все смеются. Или делаешь упражнение “один в ноль” — шайбу выбьют с крюка. Но это не воспринимается как унижение. Тебя мотивируют, чтобы думал быстрее, чтобы не расслаблялся.

— А у звезд есть свои заморочки?
— Нет. Более того, там не зазорно, например, Дэну Бойлу (самому возрастному хоккеисту “Сан-Хосе”) собрать шайбы. Думал, эта миссия в главной команде будет исключительно на мне, но собирает тот, кто последний покидает лед. Случалось заканчивать вместе с капитаном Джо Торнтоном.

— Ты сказал, что мама живет недалеко от Сан-Хосе.
— Город Санта-Крус. Это где-то в 150 километрах. Она уехала туда 12 лет назад. Я все это время жил в Новополоцке и играл за “Химик”.

— Хоккейная база данных “Eliteprospects” гласит, что Санта-Крус — место твоего рождения.
— Мой родной город — Новополоцк. Его почему-то изменили на Санта-Крус, когда уже перебрался за океан.

— Там же указано, что у тебя американское гражданство.
— Это правда. Мать приняла, и я по этой линии, с чем уже на месте очень помог Дон Билл. С гражданством проще жить стало. Когда летаю с командой, легче проходить контроль в аэропортах. Сейчас могу свободно ездить и в Канаду — не требуется визы. Раньше для белорусского паспорта она была необходима.

— А стоял выбор, за какую страну играть?
— Нет, сразу сказал, что буду выступать только за Беларусь.

— Раз перенес просмотр в WHL, значит, большие надежды возлагал на юношеский чемпионат мира. Как оценишь выступление нашей сборной в Азиаго?
— Конечно, провальное. На первую встречу с Данией настроились, были уверены в победе. Но при счете 2:2 не засчитали нашу чистую шайбу, потому что не могли посмотреть видеоповтор. Если бы тогда выиграли, пришлось бы проще. Когда соперничали с итальянцами, переигрывали их по полной, но удача напрочь отвернулась. Счет вы сами знаете… Вот норвежцы, надо смотреть правде в глаза, превзошли нас во всех компонентах.

— Андрей Ковалев по приезде домой заметил, что не все в команде были единомышленниками.
— По настрою так не скажешь. Выходили на разминку и готовились к матчам как одно целое. Может, по ходу поединков кто-то думал, что надо проявить свое “я”, но тяжело судить об этом изнутри. Находясь с партнерами на льду, был уверен в том, что каждый играет на команду.

— А вне льда? Как еще одна претензия Ковалева: селиться в номерах надо не по своему желанию, а по указке тренеров, дабы не было группировок.
— Мое мнение: неважно, кто с кем будет жить. Результат делается не на этом. Но, на взгляд тренера, наверняка все складывается из мелочей и потом переходит на лед. Не знаю…

— А как бороться с компьютерами?
— Здесь тоже тренеру виднее — он устанавливает дисциплину. Хотя там реально было скучно, когда забирали технику. Так хоть фильм посмотришь — и уже клонит ко сну. А без компьютера и спать не хочется, и делать нечего. Лежишь и смотришь в потолок.

— В Америке скучать приходится? Где, кстати, там живешь?
— Или у матери, или у девушки, или в интернате. Когда как получается. В интернате все говорят на английском. Первое время очень тяжело было, потому что языка вообще не знал. Ребята, конечно, помогали, устанавливали себе на телефоны электронные переводчики, через которые мы общались. Но месяцев за пять выучил английский. Правда, акцент все равно сказывается. Когда беседую с одноклубниками, не многие понимают. Разговариваю с мамой или со своей девушкой-американкой, они отлично разбирают, как и я их. А тренеры тамошние тараторят быстро, поэтому по сей день не все успеваю усваивать.

— Тебя тоже поначалу учили ругательствам?
— Первое слово, которое узнал в Америке, было общеизвестное на букву “f”.

— Иногда кажется, что других нецензурных в Америке и нет.
— Ну да. Помню свои первые матчи за “Джуниорс”. Я еще особо ни с кем не общался. Вижу только, что все приезжают на смену и говорят это самое слово. Стал вливаться в коллектив: тоже прикатывал на скамейку и ругался на букву “f”. Хотя не знаю, что оно в данном случае обозначает.

— Свободного времени много?
— Да его и нет вовсе. Утром интенсивная 45-минутная тренировка, часов в 10. Потом в 17.00 тренажерный зал и в 19.00 второй лед. У меня время уходило либо на дорогу, если еду в Санта-Крус, либо просто на отдых, если остаюсь в интернате. Но из-за такого графика нечасто навещал маму.

— Партнеры по команде спрашивали про Беларусь?
— Ха, они тоже знают некоторые наши словечки. Иногда приезжают на смену и говорят слово уже не на букву “f”, а на “б”. Вообще, там без разницы, из России ты или из Беларуси — одно целое. Для них ты — “рашн”.

— Объяснять пытался?
— Да, но проходит три минуты, и снова называют русским.

— В нынешнем сезоне, согласно статистике, ты сыграл только 21 матч…
— В интернете неправильная информация. Всего команда провела 76 встреч. Но я первые 15 пропустил из-за проблем с документами: “Химик”-СКА не успел оформить аренду. Потом все уладили. В итоге за сезон поучаствовал в 42 поединках, в которых забросил 40 шайб и отдал 27 передач. Еще игр десять пропустил из-за матч-штрафов. Некоторые ситуации были не очень приятными. Однажды вели 2:0, оформил дубль, а парень из чужой команды просто подъехал и плюнул в лицо. Я начал драться и схлопотал 4 матча дисквалификации.

— Рост у тебя внушительный. Есть соблазн использовать как тафгая.
— Тренер сказал: “Если что-то случится, ты должен заступиться за партнеров, потому что физически сильнее и можешь постоять за честь команды”. Там это приветствуется.

— 67 очков — весьма серьезный результат. Кто-то набрал больше?
— Я стал первым снайпером в клубе, а по очкам где-то четвертый.

— А как команда выступила?
— Мы со скрипом прошли в плей-офф, опередив на два очка Нью-Джерси, и попали на Аляску, которая шла в лидерах. Уступили ей в первом раунде в четырех матчах.

— Что можешь записать себе в актив за этот год?
— Наверное, появился другой взгляд на хоккейную жизнь, появилась цель. Потренировался с главной командой, увидел, что туда реально попасть. Надо только работать, остальное со временем должно прийти. А где и в каких компонентах прибавил, должны судить специалисты.

— Сейчас ведь твой 1995 год будет на драфте НХЛ. Есть какие-то шансы, с учетом того, что в списках проспектов ты не значишься?
— Как переводил Женя Набоков слова генерального менеджера “Сан-Хосе”, меня будут иметь в виду. Может, и задрафтуют. Но он ничего не обещал, говорил лишь, что посмотрит по ходу сезона.