Сергей Бебешко. Напоследок. Злой хохол

— Ну, расскажи, как прощался с командой…
— Можно сказать, в два приема. Ведь о моем предстоящем уходе было объявлено еще в апреле. Не хотелось слухов. Посчитал нужным не скрывать это решение. Тогда же сказал о нем ребятам. Добавил, что надо закончить сезон так, как и намеревались. То есть выиграть все. Они промолчали в ответ. И пошли тренироваться. Но в глазах прочитал полное спокойствие и понимание задачи.

— Ситуация неординарная. Неужели в команде не возникло проблем с управляемостью и мотивацией?
— Никаких. Концовку сезона мы дорабатывали в исключительно приятной атмосфере. У меня, наверное, уже не было права на прежнюю суровость, повышенный тон. Но в том не было и необходимости. Знаешь, теперь думаю, что мне стоило вообще не так жестко строить общение с командой. Наверное, порой перетягивал резьбу. В эти последние недели парни проявили себя замечательными профессионалами. С их стороны не было даже намеков на расслабление. До самого победного банкета.

— Там было много красивых прощальных слов?
— По-моему, даже слезы. Ведь покидаю клуб не я один.

— Самое прочувственное из звучавшего в твой адрес?
— Речь Бородича. В словах Юрия Федоровича было много позитива, а в интонациях — искреннее сожаление о моем уходе.

— По-моему, три с половиной минских года многое изменили в тебе.
— Да. Тренер растет вместе с командой. Опыт, с которым сюда пришел, включал турнирную победу лишь во второй испанской лиге. Никогда прежде не руководил командой в еврокубках. Был намного вспыльчивее, чем сегодня. На скамейке надо работать с холодной головой. Это очень тяжело. Но важно. Только ведь и засыпать на лавке нельзя. Постарался найти здесь золотую середину. А опыт в тренировочном процессе можно назвать вообще уникальным. Ведь приходилось вести команду параллельно в Лиге чемпионов и национальном чемпионате. А это такие разные турниры.

— Имеешь в виду перепад уровней?
— И решаемых задач. Хорошая иллюстрация — последний год. Это был наш лучший европейский сезон, но худший — в национальном чемпионате. Два поражения, одна ничья — слишком много потерь. Возникало ощущение, что в Лиге чемпионов играет одна команда, а в белорусском первенстве — другая. Это чисто психологическая проблема. Тренер должен стремиться, чтобы игроки не разделяли турниры по значимости. И даже лучше, чтобы чемпионату страны отдавался приоритет. Но неожиданно весомым оказался такой фактор: с большинством игроков контракты были заключены на год. Естественно, важнее для них стал европейский турнир.

— С возможностью показать себя…
— Конечно. Мы поняли это к Новому году. Я еще не знал, останусь ли в клубе. Но настаивал, чтобы все новые подписания оформлялись как минимум на двухлетний срок. Это был полезный урок, который пригодится и в другом месте.

— Представим житейскую ситуацию. Через некоторое время раздается звонок от коллеги, который просит твоего совета: соглашаться ли на работу в Минске?
— Ответ утвердительный. Ясно, что в любом клубе всегда отыщутся аргументы “за” и “против”. Здесь случались финансовые проблемы. Нет пока своего игрового зала. Но зато есть все для продуктивной тренерской работы: условия для занятий, материал под задачи, которые ставятся. Михаил Маевский и Андрей Паращенко — отличные спортивные менеджеры. “Динамо” — клуб с грамотным управлением. Он может стать трамплином в карьере любого тренера. Никто даже не пытался вмешиваться в рабочий процесс, давать советы. Ситуация если не идеальная, то близкая к ней. Плюс хорошие люди вокруг. И европейский город, где при достойной зарплате очень удобно жить.

— От чего предостерег бы преемника?
— Посоветовал бы при подписании контракта фиксировать на бумаге задачи, которые ставятся. А то у нас аппетит иногда приходил во время игры. Цели меняли по ходу успешного движения. А потом при перевыполнении плана делался вид, что именно так все и должно было случиться. Хотя не скажу, что меня это как-то выводило из себя. Всегда говорил, что и так стремлюсь выиграть все.

— В объяснении твоего расставания с “Динамо” фигурирует туманное “ряд причин”. Что ключевое в этом ряду?
— “Динамо” предлагало продлить сотрудничество на хороших условиях. Но я не спешил с ответом, взял время подумать. А в апреле поступило предложение от “Мотора”. Недалеко от Запорожья, в Новой Каховке, у меня пожилой одинокий отец. Он часто болеет. Там живет и старший брат, у которого пару недель назад случился инфаркт. Думаю, что должен быть рядом с ними и помогать. Это главное. А еще, мне кажется, тренер быстрее растет, когда добивается результата с разными командами. Есть хороший футбольный пример. Это Муринью. “Мотор” — разумеется, не “Динамо”. Он никогда не играл в Лиге чемпионов. Да и вообще на евроарене мало чего добивался.

— Но там хорошо подготовились к твоему приезду. Выиграли, наконец, чемпионат Украины.
— Выиграть-то выиграли. Но не факт, что клуб допустят в квалификацию Лиги чемпионов. Нет подходящего игрового зала.

— А как же легендарная запорожская “Юность”?
— Дворец поставили на реконструкцию и фактически разобрали. Так что ближайшая нормальная арена в Днепропетровске, за семьдесят километров. Может, удастся договориться с Веной. Если нет, то останется Кубок ЕГФ. Но для меня и это хороший вызов.

— Давай переберем минские впечатления в формате “самое-самое”. Событие, заключавшее наибольший позитив?
— Выигрыш у “Берлина”. Это все-таки третий призер бундеслиги. В ту минуту даже не понимал, как такое произошло. Ведь мы сделали это настолько уверенно! А еще много радости принес финиш моего первого динамовского сезона. Как теперь, с золотым дублем. Потом все пошло в привычном ключе.

— Что сильнее всего разочаровало?
— Исход матча в Барселоне. Прямо перед воскресным банкетом смотрели финал Лиги чемпионов. Кто-то из ребят напомнил: а ведь мы по ходу второго тайма выигрывали у “Барсы” больше, чем “Гамбург” и чем вообще кто-либо в этом сезоне. Это мог быть, наверное, самый счастливый день в моей жизни. А получилось наоборот. Та победа ушла из рук. Кажется, у меня как тренера второго шанса на такой успех уже не будет. Состав, который “Барса” собирает на следующий сезон, не обыграет вообще никто.

— Любимое место в Минске?
— Такого не назову. Моя жизнь здесь строилась просто: работа — дом — работа. Команда забирала девяносто процентов времени. Вообще мне нравится менять впечатления, бывать в разных местах. А вот любимых никогда не было — ни здесь, ни где-то еще. Иногда даже задумываюсь: почему? Кстати, если мне необходимо было отвлечься и расслабиться, клуб шел навстречу и отпускал меня к семье, в Испанию. Это сильно помогало оставаться уравновешенным, аккумулировать энергию.

— Самая поучительная ошибка?
— Здесь и думать не надо. Домашняя игра против “Металурга”. Мы ошиблись… Нет, это я ошибся, когда не заявил на нее вратаря Богданова. Принял решение утром в день матча. Понадеялся, что наши балканцы Пеянович и Миятович прекрасно знают македонцев. Но не учел, что те тоже изучили их хорошо. Потом, на выезде, Вадим сыграл очень сильно. При таких его действиях дома первый матч мог получиться совсем другим. И, возможно, мы вспоминали бы сейчас выход в четвертьфинал.

— Игровое решение, которым можешь гордиться?
— Да хотя бы в последнем тайм-ауте, который в кубковом финале взяли брестчане. Угадал, что они выпустят седьмого полевого во вратарской манишке. И сказал поменять защиту на 6-0. Хотя ребята были перевозбуждены, предлагали другие варианты. Но настоял на своем. И все сделал правильно. Загнали их атаку на край, Максу Баранову было неудобно оттуда бросать. Таких ситуаций много. Считаю, что чувствую моменты, когда в игре надо что-то изменить.

— Во время трансляций мы часто подслушиваем тайм-ауты. Управление игрой в таком формате тебе и впрямь удается.
— Лучше судить об этом со стороны. Раньше долго решался, прежде чем брать эти минуты. Важно использовать их с пользой для дела. Убежден, что никаких чертежей на планшете игроки в таких условиях не воспримут. Надо просто общаться. Во-первых, подсказать, что делать. Во-вторых, вселить веру, что это получится. А иногда необходимо просто расшевелить команду, когда она выходит сонная и незаряженная.

— Какую из сменившихся при тебе версий динамовского состава считаешь наиболее яркой и интересной?
— При мне только вратарей играло семеро. Полевых уже и не сосчитать. Такая текучесть мне не нравилась. Тренеру нужно время, чтобы сделать команду, чтобы не приходилось в ней что-то постоянно менять. Хорошо, что сейчас в клубе приходят к такому же убеждению. Контракт Бориса Денича рассчитан на три года. У игроков — на два-три. А я в свое идеальное “Динамо” из разных лет взял бы по чуть-чуть. И в большинстве были бы белорусские ребята. Обязательно — Серега Шилович, Саша Титов, Виталик Коженевский…

— Пуховский…
— Не знаю. Боря — человек тяжелый, и расставание с ним получилось очень непростым. Но повторюсь: можно было бы сделать команду из белорусов. Легионерам, которые издалека, здесь тяжело в плане адаптации. Менталитет, языковой барьер. Да и так, как в бывшем СССР, не работают нигде. С непривычки очень трудно. Достигать весомых результатов “Динамо” сможет только с русскоязычными игроками. И это должны быть люди, которые думают о чести клуба, а не только о зарплате.

— Самый любимый и талантливый динамовский игрок?
— Тренер должен ко всем относиться одинаково. Я пытался. Но есть двое парней, симпатии к которым скрывать бесполезно. Все о них и так знали. Паша Атьман и Дима Никуленков. Почему они? Потому что оба на моих глазах выросли в игроков хорошего уровня. Может, еще потому, что они разыгрывающие. Есть такая заповедь: тренер не должен пытаться повторить в игроке себя. Но ведь интересно добиться, чтобы ученик играл, как ты хочешь. Думаю, с этими ребятами так и получилось.

— Кто из белорусских коллег-соперников был самым сложным оппонентом?
— Миронович. Когда СКА укрепили четырьмя бывшими динамовцами, Спартак Петрович сделал команду, способную соперничать со всеми. Он очень хороший тренер. У нас были сложные отношения в мою бытность игроком национальной сборной. Заноза сидела с тех пор. Мне все время хотелось обыграть его СКА. Это было делом принципа. У армейцев тягучий гандбол, в нем мало тактики. Вроде бы все просто, но попробуй выиграй. Из тренеров, руководивших БГК, интереснее всего было соперничать с Савукинасом. Гинтарас разнообразно строил игру, его решения было сложно предугадать.

— В публичных высказываниях ты ершист. Постоянно стремишься завести себя, подопечных, соперников…
— Да, знаю за собой такой недостаток.

— Почему недостаток?
— Если разобраться, у меня хватает проблем из-за характера. Мне об этом еще и в Испании говорили. Там есть крылатое выражение с буквальным переводом: нужно иметь еще и левую руку. То есть, сохраняя жесткость, умей слушать других, общаться. Мне этого недостает. Специально себя так не настраиваю. Наоборот, стараюсь эти качества подавлять. Но не терплю несправедливости и неуважения к себе, на каком бы уровне они не выражались. А если кто-то считает, что такой характер помогает мне держать в тонусе других, пусть будет так.

— Взять, к примеру, твою конфронтацию с Юрой Шевцовым. Мне она вообще представляется главной движущей силой нашего гандбольного прогресса последних сезонов.
— Ха! Уже могу посмотреть на ситуацию отчасти со стороны, воспринять ее по-другому. Возможно, ты прав. В Беларуси в ходу традиции директивного управления. И вдруг появляется какой-то злой хохол, который мутит воду. С одной стороны, неприятно. С другой — элемент конкуренции. А она всегда помогает прогрессу. Полагаться во всем на одно мнение неправильно. Человек может ошибаться. Особенно если он живет все больше за границей, а мы варимся в здешней каше. Думаю, и Коноплев это понимал. И ему наши пикировки импонировали. Если, конечно, не перегибалась палка. Не знаю, как будет теперь. Но тех разногласий, которые поначалу ссорили нас с Шевцовым, уже нет. В этом сезоне вообще не слышал в свой адрес ни одного жесткого его высказывания. Старался отвечать тем же. А проблемы были в том, что в сборную часто забирались игроки. Я не мог планомерно работать. Он на моем месте протестовал бы так же. Только не надо понимать это так, будто я пытался идти вразрез. Довелось читать слова главы федерации, мол, Бебешко — далекий от белорусского гандбола человек и хорошо бы видеть во главе “Динамо” другого тренера, белоруса. Это уже на грани оскорбления. Думаю, что на своем месте делал для сборной не меньше Шевцова.

— Сейчас наш злой хохол отправится в подчинение другому злому хохлу — знаменитому директору объединения “Мотор Сич” Вячеславу Богуслаеву. Запорожский гандбольный меценат известен крутым нравом. И тренеров меняет чаще, чем минское “Динамо”. Что если не сойдетесь характерами?
— Такая опасность есть всегда. Кто платит, тот и заказывает музыку. Недавно летал в Запорожье, как раз на встречу с Богуслаевым. Общались минут сорок. Если честно, ожидал более сложного разговора. Встречал немало руководителей, которые думают, что они разбираются в гандболе, однако ничего в нем не смыслят. Этот человек точно разбирается. Мы обсуждали кандидатуры игроков, схемы действий в защите, возможный игровой стиль. Во многом оказались единомышленниками. Было приятно, что он немало знал и обо мне, и о “Динамо”. Кстати, тренера в Минске так долго не меняли по очевидной причине: был результат. Мой предшественник продержался полтора года. Но, как только дела пошли на спад, его заменили. А предыдущий тренера “Мотора” — россиянин Николай Чигарев — работал почти два года. С тамошним бюджетом и завидными условиями так ничего и не выиграл, однако не доработал до конца контракта всего три месяца.

— Хочу пожелать, чтобы у “Мотора” при тебе результаты не переводились. Но, если уж что-то пойдет на перекос, не забывай, что в Беларуси становится все больше команд, которым результат тоже нужен.
— Все познается в сравнении. Постарался, чтобы меня здесь вспоминали и сравнивали с другими. Сейчас предстоит начинать на новом месте. Делать все не с нуля, но по-своему. Помнишь, что я сказал в конце нашего первого минского интервью?

— У тренера всегда должен быть собран чемодан.
— Ничего не изменилось. Возможно, настанет день, когда снова с удовольствием приеду в Беларусь. Всем, что сегодня у меня есть в профессии, обязан “Динамо”.

— Пожалуй, тренер ты сегодня в куда большей степени белорусский, нежели украинский.
— Не поспоришь.