Шахматы. Портрет. Идеальный спортсмен

Неспроста коллеги называют его идеальным спортсменом: Руслан работоспособен, холоден, расчетлив, упорен и боевит. Тогда же, в 2002-м, после международного турнира в Линаресе новый шахматный король удостоился похвалы со стороны тринадцатого чемпиона мира Гарри Каспарова. Россиянин признался, что не сразу разглядел все симпатичные стороны стиля Пономарева. Но, наблюдая за его игрой вблизи, восхитился энергией и напором. Что, впрочем, не помешало обладателю наивысшего в мире рейтинга выиграть у предмета восхищения микроматч — 1,5:0,5 очка. Как сложится их соперничество теперь? Ведь совсем скоро, 19 июня, в столице Аргентины начнется полуфинальный матч Каспаров — Пономарев, один из этапов объединительного цикла. Незадолго до того, как украинская команда, уединившись в своей творческой лаборатории, прекратила контакты с прессой, “ПБ” удалось вызвать Руслана на разговор.

— После поединка с Анандом в 95-м году Каспаров в одном из интервью сказал, что в шахматах закончилась эпоха, когда борьба велась на поражение. Но отношения между некоторыми ведущими гроссмейстерами по- прежнему антагонистические. Готовясь к матчу в Буэнос-Айресе, вы создали для себя некий образ врага?

— Ничего подобного с моей стороны нет. Есть уважительное отношение к Каспарову как к выдающемуся шахматисту. Гарри Кимович — очень сильный и интересный игрок. Однако при этом за шахматной доской я не испытываю к нему благоговения. С ранних лет взял за правило никогда никого не бояться.

— Какие партии вы разбираете особенно тщательно — проигранные или выигранные им? В чем, по-вашему, экс-чемпион мира сейчас уязвим?

— Изучаем все встречи. В отдельных компонентах он, конечно, сильнее меня. К тому же обладает огромным опытом единоборств с такими шахматистами, как Анатолий Карпов, Вишванатан Ананд, Найджел Шорт. Каспаров знает, какой должна быть подготовка к матчам на первенство мира. Не первый год с ним работает бригада сильных шахматистов. В частности, перед поединком с Крамником были задействованы ведущие игроки — Петр Свидлер, Александр Морозевич, Жоэль Лотье, Мигель Ильескас.

— Уделяете внимание общефизической подготовке? Ведь подчас в таких поединках гроссмейстеры сбрасывают более десяти килограммов веса. Что можете противопоставить гребле и плаванию, практикуемых вашим соперником?

— Я тоже плаваю, бегаю кроссы, хожу в тренажерный зал.

— Во “вражеском” стане предположили, что в команде Пономарева появится много волонтеров. Возможно, к украинскому лагерю примкнут гроссмейстеры из числа недовольных пражским соглашением? Что движет вашими “секундантами” — искренняя к вам привязанность или вражда с Каспаровым?

— Никаких добровольцев не будет. Только профессионалы, работающие за деньги. Главный критерий подбора помощников — порядочность, чтобы не было утечки информации.

— Удалось заручиться поддержкой болгарина Веселина Топалова, помогавшего вам в матче против Василия Иванчука?

— Да, он — главный в тренерской группе. Как и прежде, со мной в одной связке украинские гроссмейстеры Дмитрий Комаров, Геннадий Кузьмин, Сергей Карякин. С недавних пор помогает еще и москвич Юрий Разуваев.

— Привлечение элитных игроков наверняка обходится в копеечку. Если не секрет, полтора года назад какую сумму запросил за свои услуги Топалов?

— Не секрет. Сорок тысяч долларов. Принято считать, что после чемпионата мира я обеспечил себя на всю оставшуюся жизнь. На самом деле мои доходы весьма скромны. Двадцать процентов призового фонда сразу отдал ФИДЕ, расплатился со всеми тренерами, помогавшими мне готовиться к матчу. Оставшуюся часть тратил на подготовку к новым соревнованиям.

— И не сделали ни одной крупной покупки?

— Отчего же, приобрел хороший компьютер.

— В том, что вы пошли на попятную в конфликте с Международной шахматной федерацией, ключевую роль сыграли деньги? Все же миллион долларов, составляющих призовой фонд, на дороге не валяется.

— Поверьте, на кону стоит не такая уж и большая сумма. Элитная квартира в Киеве, куда я намереваюсь перебраться, стоит 350-500 тысяч долларов. К тому же никаких финансовых гарантий ФИДЕ пока не предоставила и, скорее всего, постарается надуть с оплатой. С учетом всех расходов прибыль окажется небольшой — дай бог, не остаться в минусе. А мои доходы, даже по украинским меркам, на уровне среднего достатка.

— А что вообще для вас значит презренный металл?

— Я отношусь к нему философски. Существует множество примеров, когда великие люди и без денег создавали шедевры. Например, Бетховен, проживший всю жизнь в нищете, но сочинивший прекрасные произведения. Или Бальзак, вечно бравший деньги у кредиторов под ненаписанные еще романы. Конечно, грустно, что заслуги гениев не всегда признают их современники… Мне кажется, в шахматах главное — сосредоточиться на самой игре, на творчестве. А все остальное никуда не денется.

— Но, по слухам, вы себя цените достаточно высоко. К примеру, ответили отказом израильтянам, предложившим по дешевке сыграть матч с компьютером.

— Пятьдесят тысяч победителю, тридцать проигравшему — это неприемлемые для чемпиона мира финансовые условия. Сравните с тем, сколько заработали Крамник с Каспаровым.

— В противостоянии с ФИДЕ вы тоже отстаивали свой высокий статус?

— Я изначально объявил о том, что поддерживаю идею объединения в шахматах. Причем сделал это сразу после того, как завоевал шахматную корону. Поэтому саммит в Праге всячески приветствовал. Сам, к сожалению, там не смог побывать, однако надеялся, что Международная шахматная федерация постоит за своего чемпиона. Но вопреки ожиданиям сначала мне устроили информационную блокаду, не сообщали о дальнейшем ходе переговоров, о принятых решениях. А потом поставили перед фактом: играть в полуфинале объединительного первенства по таким-то условиям.

Хотя с какой стати претендент Каспаров должен иметь больше прав, чем я — чемпион? Раз уж я выиграл первенство мира с контролем ФИДЕ, 90 минут на партию плюс 30 секунд добавления на каждый ход, то логично было бы эту формулу сохранить. Имелся еще один принципиальный момент. Ранее, в случае ничейного исхода поединка, чемпион мира сохранял свой титул. Но в матче с Каспаровым это правило почему-то забыли вписать в регламент, несмотря на то, что в параллельном полуфинале Крамник — Леко все эти пункты оговорены.

— В подготовке к поединку на столь высоком уровне принимают участие государственные структуры? Вы чувствуете поддержку властей?

— Однозначно, да. Сразу после нынешнего турнира в Линаресе, где я занял всего лишь пятое место, меня принял президент Украины. Причем встреча состоялась по инициативе Леонида Кучмы, хорошо осведомленного о подводных течениях в шахматах. В нашей беседе оговаривались вопросы, касающиеся в том числе поединка с Каспаровым.

— Наверняка простые люди относятся к вам как к национальному герою.

— На родине мне всегда желают успехов, подбадривают, везде тепло принимают. Когда во время турнира в Вейк-ан-Зее функционеры ФИДЕ в ультимативном порядке требовали подписать документы о матче, они рассчитывали, что украинская общественность, вставшая на мою защиту, успокоится. Ведь в случае непослушания меня заменили бы на моего же соотечественника Иванчука. Тем не менее земляки были до конца со мной солидарны.

— А во всех ли шахматных клубах “жовто-блакитных” висит галерея портретов, начинающаяся Стейницем, Ласкером, Капабланкой и заканчивающаяся Пономаревым?

— Там еще на стенах красуются лозунги “Навстречу XXVI съезду КПСС”, чего уж говорить о портретах Халифмана, Ананда и Пономарева. Материальное положение наших шахматных учреждений оставляет желать лучшего. Недавно во Львове была украдена реликвия, золотая медаль трехкратного чемпиона СССР Леонида Штейна, следы которой отыскались на Интернет-аукционе. А случилось ЧП потому, что в местном клубе не было средств нанять сторожа.

— Не ошибусь, если скажу, что на вашей родине, в украинской глубинке, Руслана Пономарева знают в лицо и без помпезных фотографий. Как удалось провинциальному парнишке достигнуть таких высот?

— Первым своим тренером считаю отца, познакомившего меня с шахматами, когда мне было семь лет. Из Горловки на областные соревнования я поехал в девятилетнем возрасте. Тогда Краматорск показался центром мировой шахматной жизни. Впоследствии судьба свела меня с однофамильцем, Михаилом Никитовичем Пономаревым и его сыном Борисом. Они разглядели во мне что-то особенное и пообещали родителям сделать из меня чемпиона мира. Мать плакала, не хотела отпускать из дому, но ее уговорили. В семье Пономаревых я никогда не чувствовал себя чужим. Первый настоящий успех пришел на первенстве мира среди шахматистов до 12 лет, где я занял третье место. В четырнадцать стал самым молодым гроссмейстером, в восемнадцать — чемпионом мира среди юношей. А вскоре сбылась и самая заветная мечта. Правда, я не ожидал, что она осуществится так быстро.

— Вас не пугает перспектива опустошенности, если, не ровен час, станете еще и абсолютным чемпионом мира по шахматам? К чему стремиться тогда?

— Я увлекаюсь еще и китайскими, и японскими шахматами, так что можно будет попробовать стать первым и в них.