ПОРТРЕТ. Тоска по аллеям и клумбам

— Многие уже запамятовали, когда ты последний раз защищал цвета Беларуси?

— Из Минска я уехал в 1998 году. С этого времени живу в израильском городе Ришон-ле-Цион.

— У тебя особняк, квартира, коммуналка? Нужное подчеркнуть.

— Снимаю дом из трех комнат с садом. Там растут розы, а также лимоны, апельсины, манго и другие экзотические растения. С большим удовольствием ухаживаю за ними, регулярно поливаю и даже собираю неплохой урожай. В последнее время как-то особенно ощущаю связь с природой. Кстати, в Минске, если ты помнишь, я жил на Калинина рядом с великолепным Ботаническим садом. Прогуляться по нему снова был бы не прочь.

— За чем же дело стало? Приезжай в Беларусь. А то колесишь все вокруг да около — Москва, Таллинн, Дагомыс.

— Проводись у вас хороший турнир — обязательно приехал бы.

— Ностальгия не мучает? Что из прошлого, кроме белорусской флоры, запало в душу?

— К здешней жизни я адаптировался, считаю Израиль своей страной. По-моему, ностальгия может мучить в двух случаях — ввиду собственной неустроенности или по оставшимся близким людям. Хотя не скрою: кое с кем из минских друзей очень хотелось бы встретиться и пообщаться.

— Какими привычками успел обзавестись? Соблюдаешь ли местные обычаи, отмечаешь ли праздники?

— Из-за жаркого климата приходится часто отдыхать после обеда. Так же как и в Испании (подозреваю, что и в других странах тоже), с двух до четырех часов дня жизнь в Израиле замедляется — начинается сиеста. Что касается праздников, я и старые, советские, не особо отмечал, да и новых как-то не прибавилось.

— Удалось ли тебе полностью реализовать свой потенциал за границей? Какое достижение считаешь высшим в карьере в целом и за израильский период?

— Моим звездным часом, наверное, был 1994 год, когда одержал победу над Владимиром Крамником в четвертьфинальном матче претендентов на первенство мира. В 90-м занимал третье место в рейтинг-листе ФИДЕ. Последние годы удается поддерживать высокий уровень игры, хотя стабильности результатов недостает. Шахматы резко помолодели, и не всегда хватает энергии противостоять натиску молодого поколения.

— Как у вас в стране обстоят дела со спортом высших достижений? Есть ли соответствующее министерство либо ведомство, которое субсидирует твои поездки?

— У всех видов спорта, кроме футбола и баскетбола, в Израиле посредственное финансирование. Поездки и сборы шахматисты оплачивают сами. Правда, на протяжении четырех лет из семи, прожитых в Израиле, я, как и десять других сильнейших гроссмейстеров страны, получал стипендию от “министерства абсорбции”, которое покрывало часть расходов на подготовку.

— Попадал ли ты в десятку лучших спортсменов страны? Помнится, в Беларуси твой полуфинальный матч с Карповым был отмечен по достоинству.

— Даже не знаю, существует ли у нас “горячая десятка”, но в конце 2004 года русскоязычный канал израильского телевидения проводил опрос на звание сильнейшего спортсмена года. Я был в пятерке номинантов, предложенных для голосования.

— Где ощущаешь себя в сегодняшней системе шахматных координат?

— На мой взгляд, сейчас своим уровнем игры выделяются Виши Ананд, Владимир Крамник и, возможно, Петер Леко и Веселин Топалов. Следом идут еще десять-пятнадцать шахматистов, в число которых вхожу и я. В последние годы большей частью принимаю участие в сильных командных соревнованиях (Олимпиады, чемпионаты Европы, Еврокубок, российская лига и так далее). Из личных назову турниры XV-XVII категории ФИДЕ. 2005-й начался очень удачно: в течение нескольких месяцев я победил или разделил первое место в трех “круговиках”. Надеюсь, это позволит мне получить приглашения в более сильные турниры вроде “Дортмунда” или “Вейк-ан-Зее”.

— Где-то я читала, как Бориса Гельфанда приветствовала необычайно активная группа поддержки. Зрители сидели на трибунах с транспарантами, на которых крупными буквами написали твое имя. Было такое?

— Фанов с плакатами замечал только на турнирах в Кап-д-Агде. В этом французском городе ощущаешь себя, как на футбольном матче. Я много раз там успешно играл и, наверное, этим заслужил любовь местных любителей шахмат. Впрочем, болельщики у меня есть в разных странах. Надеюсь, и в Беларуси тоже.

— Твое отношение к “классике” и “быстрым” шахматам, к Пражским соглашениям, к теперешней ситуации с объединительным циклом?

— Что до меня, то я люблю играть в турнирах и с классическим контролем времени, и в быстрые шахматы. “Рапид” — прекрасная форма пропаганды нашего любимого дела. Но, как и большинство сильнейших гроссмейстеров мира, резко отрицательно отношусь к контролю времени ФИДЕ — этому уродцу, возникшему в результате гибрида классических и быстрых шахмат. Руководители ФИДЕ не скрывают, что у них не хватает квалификации для понимания тонкостей древнейшей игры. Вот они и ввели этот контроль, чтобы прикрыть им свою некомпетентность. Пражские соглашения задумывались как выход из тупика в розыгрыше шахматной короны. Их главным пунктом была передача организации первенства мира на ближайшие пять лет группе квалифицированных специалистов во главе с Бесселом Коком, легендарным шахматным менеджером. Однако чиновники ФИДЕ сорвали выполнение этого пункта, как и практически всех остальных договоренностей. Задолго до турнира в Линаресе, где Гарри Каспаров простился с большими шахматами, я был уверен, что они не смогут соблюсти и оставшееся обязательство — вернуть экс-чемпиона мира в объединительный процесс.

— От крайностей Илюмжинова израильские гроссмейстеры пострадали в тот момент, когда проведение чемпионата мира-2004 по нокаут-системе было намечено в Ливии. Вы многим рисковали, если бы поехали в Триполи?

— Если не жизнью, то здоровьем точно. Вадим Милов, ныне представляющий Швейцарию, но имеющий израильский паспорт, до последнего момента пытался попасть на чемпионат, однако официального приглашения от организаторов так и не получил. Сейчас его иск к ФИДЕ о возмещении убытков рассматривается в суде. Хотел бы отметить, что около тридцати ведущих игроков отказались от поездки в Триполи, большинство в знак солидарности с нами.

— Кто, по-твоему, наиболее перспективный молодой шахматист: украинец Сергей Карякин, норвежец Магнус Карлсен, американец Хикару Накамура или, может быть, наши Андрей и Сергей Жигалко?

— Во многих шахматных державах подрастают очень сильные ребята. С некоторыми из молодых я уже успел сыграть. Из восемнадцатилетних мне более всего импонирует украинец Андрей Волокитин и индиец Пентала Харикришна. Из четырнадцати-пятнадцатилетних нравится Карякин. Однако в этом возрасте шахматисты растут очень быстро: тот, кто сейчас немного отстает, может через несколько лет вырваться вперед. Надеюсь, что среди элиты будут и братья Жигалко.

— Отвлечемся от черно-белых фигур. Русскоязычные книги, периодику читаешь? Может, заходишь на прессболовский сайт?

— В последнее время переключился на художественную литературу XX века. Из любимых писателей особо выделю Джорджа Оруэлла, Сомерсета Моэма и Сергея Довлатова. Последний, как известно, много писал об эмиграции. А вот газеты читать перестал, предпочитаю электронные СМИ. Информацию получаю из новостных сайтов Интернета. К тому же у меня дома телевизор принимает около десяти каналов из разных стран мира. В Сети регулярно посещаю спортивные странички, в том числе и сайт “Прессбола”. Однако, к сожалению, информации о шахматах там немного.

— Это потому, что электронная версия газеты — далеко не полный вариант бумажной. Но даже из нее можно узнать о самых значимых событиях в нашей спортивной жизни. Можешь с ходу ответить, какой фурор произвели белорусы на Олимпиаде в Греции?

— Обижаешь… Победа Нестеренко удивила вдвойне, так как казалось, что на коротких дистанциях у европейцев шансов немного. Вообще же на Играх в Афинах я больше всего болел за спортсменов Израиля и сборную Литвы по баскетболу.

— Уж не пристрастился ли ты на земле обетованной к оранжевому мячу?

— Мои увлечения — только настольные игры. Кроме шахмат, назову голландскую “Shuffle board”, чем-то напоминающую бильярд, но, по-моему, более захватывающую.

— Твои родители, насколько я знаю, живут в США. Раньше Гельфанд-старший собирал вырезки из газет, таблицы, фотографии сына и наклеивал их в альбомы. Это занятие с годами ему не надоело?

— Папа продолжает отслеживать все мои выступления — сейчас он работает над 54-м альбомом. Кроме того, готовит к изданию книгу о моем творческом пути.

— Когда она выйдет в свет, ты станешь живым классиком. Какой мудрый совет дашь на прощание белорусским талантам, мечтающим достичь твоих высот?

— Хотел бы пожелать им любить шахматы, а не себя в шахматах и получать удовольствие от игры.