ФХРБ. Игорь Молчанов: хватит раскачивать вагоны и затачивать законы

Правда, один — Владимир Цыплаков — так и не приступил к обязанностям. Двое других — Александр Хромылев и Игорь МОЛЧАНОВ — приступили. Первый — в роли штатного сотрудника федерации, второй — общественного. Что, впрочем, не умаляет решимости всколыхнуть затянувшееся бурой тиной и доверенное ему направление — детско-юношеский хоккей. Изначально разговор задумывался исключительно в этой канве. Но по ходу мы нет-нет да и съезжали на клубную тематику. Как-никак собеседник продолжает пребывать в роли зама гендиректора и другой структуры — столичной “Юности”.

— Игорь Петрович, признаться, ваше представление на пост зампреда федерации хоккея стало для меня неожиданностью. Можно чуть подробнее об этимологии процесса?
— Могу сказать, что и для меня — тоже. Никаких планов не вынашивал, равно как и острого желания “светиться” в этом качестве не было. Если заметили, я вообще не рвусь на трибуны, но коль уж доводится — несмотря на свою фамилию, говорю правду. Даже если она кому-то не нравится. Что касается моего назначения, то это было предложение помощника президента страны по вопросам спорта Максима Рыженкова, после того как был сделан анализ и прошло согласование моей кандидатуры на высоком уровне, равно как и кандидатуры Володи Цыплакова. Надо полагать, в моем случае роль сыграл опыт работы в Гомеле, где в бытность мою руководителем клуба была выстроена лучшая на тот момент школа в стране, что было признано. В 2010 году об этом во всеуслышание заявил даже Михаил Захаров на совещании у президента страны. Сейчас в должности зампреда федерации хоккея стремлюсь использовать гомельский опыт.

— Но в таком случае бросаются в глаза несколько моментов. Первый: немаловажную роль в гомельском благополучии играли клубные попечители и лично ныне уже, увы, покойный Алексей Костюченко.
— Царствие небесное этому человеку. И здесь вы совершенно правы. Алексей Алексеевич, несмотря на высокий и ответственный пост, был из той когорты руководителей, которые умеют слушать и слышать других. После того как “Гомель” завоевал чемпионский титул и начался некоторый спад результатов, мы пришли к пониманию, что вместо банального вбрасывания денег в профессиональную команду для гонки за новым титулом нужно уделить более пристальное внимание материально-технической базе. Отсюда — строительство второй очереди арены, появление второго льда, развитие инфраструктуры. С согласия Костюченко на работу были приняты аж шестнадцать детских тренеров, половина из которых — выпускники академии Лесгафта. Увы, сейчас там не осталось ни одного.

— Второй момент: корректно ли переносить тот опыт “один к одному” на весь детско-юношеский хоккей? Где-то нет своего Костюченко, а где-то — элементарных средств.
— Помните старый анекдот про поезд советской власти, катящий по пути к коммунизму? При Ленине определили: мол, партия — локомотив, народ — в вагонах. Докатили до Сталина — рельсы кончились. Тот постановляет: поездную бригаду — расстрелять, людей из вагонов вывести и уложить вместо шпал, рельсы — снять сзади и переставить вперед. Так доехали до Брежнева — опять остановка. Выход — раскачивать вагоны и делать вид, что едем. Последняя ситуация очень характерна для нашего хоккея. Много говорят о его проблемах, а проблема-то, по сути, в одном: на местах ему уделяется катастрофически мало внимания. Особенно острой ситуация стала в последние три-пять лет. Посему, принимая предложение стать заместителем Евгения Ворсина, попросил рекомендовавших меня обеспечить административным ресурсом. В одиночку, понятно, этот воз мне не сдвинуть.

— Ресурс — это здорово, но опять же деньги…
— Деньги найти можно. Как — чуть позже скажу. Но для начала нужно принципиально убедить, а в большинстве случаев просто заставить руководителей клубов уделять юношескому хоккею должное внимание. Недавно прочитал интервью бывшего коллеги директора “Керамина” Александра Летецкого. Очень понравилось, что он признал: клуб мог по сей день жить, если бы не сделал громаднейшую ошибку — не игнорировал создание собственной школы вместо игры в поддавки со СДЮШОР Беляева. Или посмотрите, что творится сейчас в Могилеве, где клуб был цеховым подразделением ОАО “Химволокно”. В Солигорске — структура в форме ЗАО. Создали контору, которая, как им кажется, развивает хоккей. Но не детско-юношеский, внимание к нему — на уровне плинтуса. То же вот-вот может произойти и в Жлобине.
Решение о необходимости создания пирамид во главе с клубами и имеющими в составе арену и школу было принято на высшем государственном уровне еще в 2005-м. Но, как правильно подмечено, в большинстве случаев пирамиды у нас перевернутые. И совершенно согласен с вашим главным редактором: клубы у нас не развитием хоккея занимаются, а распилом бюджета. Очень хочется верить, что новая редакция указа о поддержке игровых видов спорта наконец покончит с этой практикой. Если раньше контролирующими их исполнение органами были указаны Федерация хоккея Республики Беларусь и Минспорта, то сейчас — Комитет госконтроля. Все, шутки закончились.
Вот меня вызвал наш гендиректор и поставил задачу: расписать, как и на что будет потрачен миллиард, что причитается школе до конца года — те самые 15 процентов клубного бюджета, которые школам — вынь да полож. Форма, турниры, сборы и так далее. Сейчас вот конец июля, а у нас уже давно начали работу все возрасты. Проводятся загородные кэмпы, идет работа на льду на обеих аренах. И так должно быть везде, а не так, как часто у нас случается: в середине апреля школы заканчивают работу и раскочегариваются вновь только к середине сентября. Это же почти полгода простоя! Ребенок за это время элементарно разучится стоять на коньках. Прямой путь к дистрофии юношеского хоккея.

— Ваш клуб может себе позволить не допустить этой дистрофии. Но это “Юность” и, что важнее, это Минск…
— Все понятно: “Юность” — это история и традиции. Даже шестикратное чемпионство, несколько национальных и Континентальных кубков здесь в расчет не беру. Но детско-юношескому хоккею здесь всегда уделяли достаточно внимания. И я, работая в “Гомеле”, всегда ориентировался на этот опыт. Но сейчас, честно скажу, работать скучно. Нет конкуренции, раздражителя. Таблицу возрастов детско-юношеских школ называю “синдромом выбитых зубов”. На всю страну единственная школа, которая имеет все возраста, — “Юность”.

— Но опять же это Минск. Здесь пятая, если уже не четвертая, часть населения страны. Даже с точки зрения селекции — Клондайк.
— Но почему в Гомеле это когда-то тоже было, а сейчас уже один возраст развален?! Просто никому это не нужно. Все нормально там, где дело курируют заинтересованные в развитии вида люди. И неважно, в каком городе они работают.
Я сказал на исполкоме федерации: хватит играть в эти игры. Ну останется у нас шесть клубов, а не десять, — ничего страшного. Раньше было три, и сборная выступала лучше. Не ходила несколько лет кряду на грани вылета из элиты мирового хоккея. Если клуб не помогает школе должным образом — до свидания из чемпионата. То же и в школах: развалился возраст — директору неполное служебное соответствие с увольнением. Иди, парень, ищи другую работу, потому что с этой ты не справился. Не проконтролировал, не обеспечил, не смог зажечь подчиненных идеей.

— Ну и чего мы добьемся такими санкциями по отношению, скажем, к “Могилеву” в его нынешней ситуации?
— А что делал клуб десять лет? Был сам по себе, школа — сама по себе, арена — сама. Я в Гомеле пять лет боролся за объединение структуры: жалобы на меня строчили, выговоры получал, обвиняли чуть ли не в желании узурпировать власть. Хотя я говорил, что в Наполеоны не рвусь: необязательно, чтобы директором общей структуры был я, но структура — обязательна. Чуть-чуть не хватило, чтобы довести дело до конца. Если раньше там было “три в одном”, то сейчас — уже четыре: центр тенниса, школа фигурного катания, хоккейный клуб “Гомель” и бассейн. И четыре хозяина, у каждого оклад, кабинет, секретарь, бухгалтерия, экономист и персональное авто, чтобы уютно ездить на работу и домой. И так везде, и всех все устраивает.
Вот и докатились, что в Могилеве, что в Жлобине, где дело сейчас тоже чревато крахом. Кроме денег Белорусского металлургического завода, других найти там негде. Здесь я с вами согласен — это не Минск. Ну так тем более там давно нужно было создать единую структуру, зарабатывать деньги на той же аренде льда, помещений и так далее.

— Но и здесь сразу два проблемных момента. Первый — в том же Жлобине арена, насколько знаю, принадлежит даже не городу, а области.
— Да бросьте вы, все вопросы решаемы, была бы воля. А ее, видимо, нет. Вот пришли в том же Могилеве к краху. И что? Понятно, что проще нырнуть под бюджет, наскрести в нем 10 миллиардов и жить как жили. И просить освободить их от необходимости заявлять “фарм” в высшую лигу, мол, нет людей. А кто виноват, что у вас в группе 96-го года осталось десять человек, а остальные разбежались кто куда?

— Так понимаю, вы противник льготных условий для терпящих бедствие.
— Категорический противник. Хотя бы потому, что, повторюсь, они сами до этого бедствия себя довели.

— Второй момент, касающийся ледовых арен: зарабатывать-то на них можно, но — в ущерб учебно-тренировочному процессу в тех же школах.
— Тем не менее “Юность” же как-то справлялась и справляется. Мы зарабатываем сейчас примерно 20-22 процента от клубного бюджета и к 2015 году намерены увеличить эту цифру до требуемых пятидесяти. Однако такое чувство, что много где этой даты ждут зажмурившись. Главное — хапнуть сегодня, удержаться на насиженном месте еще год-другой. А там хоть трава не расти.
Хотя при поддержке государства везде создана шикарнейшая база для зарабатывания денег на нужды хоккея. Но руководить этим должны грамотные директоры и менеджеры объединенных структур. А не как сейчас — лебедь, рак и щука: хоккей — себе, плавание — себе, фигурное катание — себе. А на выходе — ноль по всем направлениям.

— Бедные плавание и фигурное катание. В пирамидах они явно останутся бедными родственниками.
— Да, приоритеты нужно будет расставлять. Если арена создавалась как хоккейный дворец, она им в первую очередь и должна быть. Давайте честно признаемся, что в фигурном катании Россией мы никогда не станем.

— Но и в хоккее — тоже.
— Здесь куда реальнее приблизиться. Но не мечтать, как некоторые специалисты, о медалях на чемпионате мира уже через год-другой. Нужно искать людей, исповедующих принцип “я для хоккея”, а не “хоккей для меня”. Со вторым, увы, приходится сталкиваться гораздо чаще. Но есть люди, опирающиеся на первый.
Вот 3 августа исполнится 70 лет Валерию Польшакову. Достижения, которые школа “Юность” когда-то имела даже на уровне СССР, обеспечивались именно им и такими, как он. И никто меня не убедит, что его пора отправлять на покой. Дай бог каждому 40-летнему энергию Польшакова. О чем говорить, если он получил на льду тяжелую травму, клуб помог оплатить операцию, и Валерий Константинович вернулся к работе с юношами. Он предан хоккею бесконечно.

— Пятнадцатипроцентный “детский” налог распространяется на всех?
— Разумеется, а в чем проблема?

— Скорее не проблема, а арифметика: выходит, самые “шоколадные” условия в скором времени будут предоставлены школе “Динамо”.
— Между тем, по моей информации, она как раз сейчас на грани коллапса. И именно потому, что клуб никак не может определить, сколько он намерен ей выделить. Потому что “Динамо” до сих пор так и не стало клубом — это только команда. У нее в собственности автобус да тренажерный зал. Кстати, о “Динамо”. Я вышел с предложением, чтобы из его бюджета 100 тысяч долларов были перечислены в федерацию целенаправленно на развитие детско-юношеского хоккея в стране. По подсчетам, этого будет достаточно, например, для повышения профессиональной подготовки детских тренеров.
Это еще одно направление, на котором я намерен на посту зампредседателя федерации проявить настойчивость. Каждый клуб обязан как минимум одного тренера в год направлять на обучение в Высшую школу тренеров. В год, несложно подсчитать, это 10 тренеров, за два года — 20 и так далее. Сделай мы это пять лет назад — уже ситуация с профессиональным ростом детско-юношеских наставников была бы намного здоровее, 50 из них повысили бы свое мастерство. То есть половина от общего числа тренеров в стране.
Я анализировал, кто на что и сколько у нас тратит на местах. В том числе и с помощью цифр, приведенных в “Прессболе”. Вывод: ни один клуб сегодня не имеет бюджет менее миллиона долларов. Дальше арифметика простая: школы должны железно получать от этого пирога как минимум 150 тысяч долларов. Для любой школы этого вполне достаточно, чтобы не падали штаны, дети были обеспечены экипировкой и турнирной практикой, тренеры — зарплатами.

— Допустим, вы этого добьетесь для школ, де-факто пребывающих “под клубами”. А как быть с теми, которые в “свободном плавании”? Таких уже немало.
— Элементарно — нужно создавать филиалы клубных школ. “Юность” сейчас рассматривает такие варианты с Молодечно или Барановичами. Вы вот упоминали про кадровый потенциал Минска, но в столице очень избалованные дети. Отсюда — судебные тяжбы, которые мы выигрываем, когда воспитанники желают досрочно расторгнуть договор, поддавшись на посулы в той же России.

— Вообще-то с этими тяжбами ситуация двоякая. На первый взгляд, требовать от родителей выплатить компенсацию за обучение — это все равно что в брежневские времена требовали от эмигрирующих в Израиль заплатить за бесплатное советское образование. По Конституции школьное обучение у нас бесплатное…
— В спортивном мире давно существуют свои корпоративные законы и этика. Даже в нашем футболе подобные коллизии давно урегулированы. В российском хоккее — тоже. Давайте учиться у них, там давно подготовка на контрактной основе. Как говорится “няма дурных”: отлично понимаем, что у нас всеми правдами и неправдами пытаются увести воспитанников, потому что своих недобор. И так же отлично понимаем высокую вероятность того, что через полгода-год они “вдруг” окажутся в России. За бутылку коньяка или какую-то иную благодарность руководителю другой школы. С “Юностью” такой номер не пройдет. При том что в самой России с подобной практикой давно покончено. И здорово, что в федерации хоккея этой страны наши проблемы нашли понимание. Теперь втихую увезти белоруса не получится: ФХР не допустит никого к обучению в российской школе без разрешения белорусской федерации хоккея. Это нормальная практика, так должно быть.
Хватит раскачивать вагоны, мы же до сих пор не можем добиться самого элементарного — выполнения нами же принятого регламента чемпионата! Зачем его вообще принимать, если вместо жесткого требования соблюдения мы ежегодно перезатачиваем правила “учитывая сложную ситуацию” того или иного клуба?

— Ну допустим, что к “Могилеву” сейчас подойдут “со всей строгостью закона”, не примут без “фарма” в экстралигу. И в чем профит для белорусского хоккея?
— Вот видите, как вы однонаправленно мыслите. А если подойти к проблеме с другой стороны — обеспечить участие фарм-клуба в чемпионате страны в высшей лиге? Как? “Юность” готова предоставить могилевчанам пять человек 96-го года в аренду на сезон. Бесплатно! Уверен, что и остальные клубы отзовутся. Вот вам и “фарм”, и годовая отсрочка для решения возникших проблем. А вот если сделаем поблажку “учитывая сложную ситуацию” — ждите цепной реакции, помянете мое слово. Завтра об этом попросят условные Лида, Витебск или Солигорск. Понятно, так проще: руки вверх и жаловаться на обстоятельства. Но это будет очередной сокрушительный удар по системе подготовки.
И нужно наконец реализовывать давно озвученную идею создания профессиональной хоккейной лиги. Федерация должна заниматься детско-юношеским хоккеем и сборными! Пример КХЛ доказал: как бы ни критиковали идею, в том числе и в Федерация хоккея России, лига заработала и приближается к уровню организации НХЛ большими шагами.

— Это понятно, на стартовом-то капитале “Газпрома”. А где нам взять такой аккумулятор? У того же “Беларуськалия” реципиентов по стране хватает, в том числе и минское “Динамо”.
— Так у нас и масштабы поскромнее КХЛовских. Но нужно четко осознавать, что национальным чемпионатом должна целенаправленно заниматься отдельная структура.

— Ну вот создали ее украинцы — и толку?
— А почему нужно ориентироваться на их несколько сумбурный опыт, а не, например, на Швейцарию или Австрию? Или ту же ВХЛ, кстати. Большие деньги там не крутятся, доходы игроков куда скромнее КХЛовских. Но лига живет и динамично развивается, мы это почувствовали на собственном опыте.

— Печальном…
— Увы, на то был ряд причин. И я совершенно спокойно воспринимаю критику в наш адрес на сей счет. Да, провалились.

— На мой взгляд, даже дважды. Сначала — когда сумбурно ринулись в ВХЛ, во второй раз — когда из нее выскочили, остановившись на полпути. Стоило продолжать, раз уж начали.
— Согласен, и попытки остаться предпринимались. Однако нужно было бороться за проект до конца. Зря не стали. Думаю, и Михаил Михайлович Захаров в итоге пришел или придет к выводу, что заниматься нужно одним проектом. Считаю, помимо создания профессиональной лиги на базе национального чемпионата и команды КХЛ, нам было бы полезно иметь два клуба в ВХЛ и два-три — в МХЛ.

— В последнем случае два уже есть. Кто третий?
— Тот же “Гомель”.

— Но вы ведь сами сказали, что ситуация там нынче безрадостная.
— Значит, нужно собирать людей назад. Только нормально с ними разговаривать. А не так, что человеку, получавшему 500 долларов, предлагать 250-300, да еще без оплаты жилья иногороднему.
Все вопросы решаются, было бы желание. Без ложной скромности скажу: “Гомель” пока единственный клуб, который получил компенсацию от “Монреаля” за Костицына и лично от Патрика Руа — за Стефановича. Когда меня уговаривали поднять зарплаты, скупить всех игроков, чтобы вновь стать чемпионами, сумел убедить руководство, что лучше на эти средства построить при арене гостиницу, поле для хоккея на траве, крытые теннисные корты, парковку…

— Несложно заметить, что вы сторонник жестких управленческих решений.
— А у нас по-иному никак. Такое чувство, что нужно устроить какому-нибудь слишком “хитрому” клубу показательную порку, чтобы остальные перестали наконец имитировать деятельность и занялись делом.
Вот у меня на столе договор с “Раубичами”, который никак не можем подписать. Хотим четко урегулировать отношения с центром, чтобы, во-первых, закрепить за клубом права на передаваемого туда воспитанника, а во-вторых, блюсти интересы тренеров, которые этих воспитанников растят “от горшка”. И заодно учесть моральный аспект: случается, что не подошедших “Раубичам” просто вышвыривают, как плешивых котят. И ребята возвращаются к нам выхолощенными морально и физически. Так издеваться над своими питомцами мы не позволим.

— Именно поэтому в РЦОП не доехал с десяток вызванных туда ваших юношей?
— В том числе, но в конкретном случае главным был другой аспект: твердое решение о создании команды U-17 на базе Раубичей было принято, как это часто у нас случается, в пожарном порядке. За десять дней до начала наших собственных сборов, под которые были выделены средства, заказано жилье, питание, оплачена половина суммы. Нам уже некуда было деваться: откажись мы от организации этих кэмпов, имели бы проблемы не только с партнерами, но и с контролирующими органами. Плюс вначале речь шла о восьми наших воспитанниках, о четверых из которых мы договорились, потом цифра подскочила до дюжины.

— Подходим к одному принципиальному моменту: а нужен ли вообще сейчас нашему хоккею раубичский РЦОП при наличии двух команд МХЛ?
— Когда-то он создавался по инициативе руководства “Раубичей” при поддержке идеи на высшем уровне. Однако сегодня необходимость существования такого хоккейного центра ставится под сомнение. Возможно, не его как такового, но его в нынешнем виде. Сделано много системных ошибок и в организации процесса, и в тренерских назначениях.

— Но сейчас-то сборная U-17 доверена Евгению Буцкевичу — бывшему детско-юношескому тренеру из структуры вашего же клуба.
— Так это и было нашей инициативой! Почему человек, который не один год работал с этим возрастом, приводил его к золоту чемпионата страны, недостоин работать со сборной? А то у нас принцип назначения ее тренеров, начиная от молодежной и дальше, такой: “Кто хочет быть? Ты? Будешь”. И никакие аргументы против не воспринимались. А потом начинаем рассуждать, почему никак не можем выйти в элитный дивизион — ни “молодежка”, ни юноши.

— Считаете, Буцкевич с U-17 сработает эффективнее?
— Уверен, если работа в РЦОПе будет поставлена на нормальные профессиональные рельсы. Во-первых, с точки зрения документальной базы. Сегодня “Раубичи” — это инкогнито, работающий в режиме обычной СДЮШОР. Центра олимпийского резерва как такового там до сих пор не создано — одно название. Как только начнутся проблемы финансирования по линии Минспорта, проект тихо и быстро умрет.

— Ваша должность в федерации напоминает пост министра без портфеля. Должность вроде есть, но реальных рычагов влияния нет. Даже школы — ваш главный объект заботы — подчиняются не федерации хоккея, а тому же Минспорта.
— Поэтому я и говорил, вступая в должность: если мои инициативы не будут продвигаться на всех уровнях, не стоит и начинать. Слушать постоянное “мы понимаем, что вы правы, но не хотим обострять” смысла не вижу. Обострять нужно, иначе — никак. Необходимо менять кадровую структуру, привлекать хоккеистов-профессионалов, которые хотят работать. А такие есть. Вот Сергей Паклин — заслуженный мастер спорта. Он готов за 500 долларов стать менеджером детско-юношеского сектора. Но не дадут.

— Почему?
— Там своя устоявшаяся структура. Но я сказал: “Не хотите прислушиваться к моему мнению — нет вопросов, буду действовать по-другому”.

— То есть?
— У меня есть поддержка на уровне помощника президента по вопросам спорта. Не желаете — пишу ему служебную записку. Повторяю, пора заканчивать кромсать наши же законы, затачивая их под обстоятельства. Хватит быть добренькими. Ни к чему хорошему это не привело.

— Какие заслуги можете зачесть себе в актив за пару месяцев пребывания в должности?
— Главное, что, уверен, будет закреплена законодательно обязанность клубов повышать профессиональный уровень тренеров. Далее — обязательство каждому клубу содержать шесть возрастов — полный комплект. Без всяких соплей, замыливания на “фармы” и так далее. Наконец, нужно учитывать интересы тренеров, которые работают с пацаном десять лет. Для чего они корячатся? Чтобы в один момент пришел дядя, забрал парня в сборную, чего-то достиг и получал за это премии? А действительному наставнику игрока — “спасибо”? У них же руки опускаются!
Теперь клубы обязаны будут предоставить положение о премировании. Подготовил кто-то парня для сборной, начиная с юношеской, — получи 500 долларов. Не школе, не на премию директору — тренеру. В “Юности” эта система работает. При том что у нас за каждым возрастом закреплено два тренера. Главный получает 500, помощник — половину. При условии, что проработали с новоиспеченным сборником не менее двух лет.

— Уязвимое место этой системы — не то чтобы поле, но определенно полянка для “откатов”.
— И в чем схема?

— Не всю сборную, конечно, но пятерочку могут набирать “по знакомству” с последующим дележом премий.
— Ну, если уж в этом людям не доверять… Хотя прецеденты действительно были, и все же это разовые случаи. Обычно наставники честно приходят и просят помочь подзаработать.

— Как?
— Что называется, “подкатать” детей. То есть выделить лед для дополнительных сверхурочных занятий, за которые желающие родители платят тренеру отдельно. Но сделали по-другому: убедили руководство поднять зарплаты. Сегодня ни один наставник, даже группы начальной подготовки, не получает у нас менее 500 долларов. Это при стандартной нагрузке 18 часов в неделю. Самая большая зарплата детского тренера у Игоря Анатольевича Филина — порядка 10 миллионов рублей. Но это заслуженно: у него и у Сергея Семеновича Красновского в сборных больше всего воспитанников.
Кстати, тот же Сергей Красновский работает с одной почкой. По-хорошему ему не стоило бы этого делать по медицинским показаниям. Но человек действительно влюблен в хоккей, не мыслит себя вне его. Они, а не бывшие игроки сборной, пусть даже с именем, достойны работать и со сборными — молодежной и юношеской. Заметьте: практически никто из именитых ветеранов национальной команды не желает возиться с детьми.

— И их можно понять: они привыкли к другим зарплатам.
— Согласен, поэтому здесь и нужно поднимать планку, отрывать доходы детского тренера от плинтуса.

— До каких пределов? Не интересовались, например, у Любомира Поковича, как с этим обстоят дела в его родной Словакии?
— Прежде интересовался — зарплата детского наставника в среднем полторы тысячи евро. Примерно на том же уровне — около 2 тысяч долларов — зарабатывают их коллеги в России. В том же Питере, куда в последние годы перебрались многие тренеры из гомельской школы: Потапов, Могилевцев, Пстыга. Плюс клубы оплачивают им жилье.

— Но вы понимаете, что это Россия и Москва-Петербург. У нас — Беларусь и не только Минск. Нереально устроить такой “шоколад” детским тренерам в стране, где средняя зарплата дай бог 500 долларов. Поэтому все равно будут бежать.
— Далеко не факт. Две тысячи, понятно, обеспечить сложно, но вдвое меньше — ничего нереального для большинства клубов. Это уже и для многих белорусов — не заоблачный доход. И станут возвращаться, поверьте. Я не предполагаю, а знаю, опираясь на общение с нашими уехавшими. Условия условиями, но даже в России они все-таки чувствуют отношение к себе как к чужакам, гастарбайтерам. И с удовольствием перебороли бы свое “эго” и вернулись домой, создай им здесь элементарные условия для спокойной работы.

— Не кажется ли вам, что, опираясь на поддержку того же Максима Рыженкова, стоит провести еще одну глобальную структурную реформу?
— А именно?

— ФХРБ постоянно клюют за развал детско-юношеского хоккея. Но ведь юридически школы подчинены не ей, а Минспорта. Может, стоит их переподчинить федерации? Финансирование-то и так государственное, а толку, очень возможно, будет больше.
— По-моему, это не столь принципиально. Важнее другое — взаимоотношения федерации и Министерства спорта. Ключевая фигура здесь — гостренер по хоккею. При всем уважении к Геннадию Степанову могу повторить, что своей должности он соответствует процентов на пятьдесят. По крайней мере — последние пять лет. Большинство проблем возникали потому, что человек по какой-то причине не выполнял свою главную задачу. А именно — аккумулировать вопросы, находить совместно со специалистами варианты их решения и своевременно и настойчиво добиваться его на уровне министра и его замов. Дошло до того, что федерация, которой школы действительно не подчинены прямо, знает больше, чем гостренер по хоккею. Если так будет продолжаться, все рухнет окончательно. Останется, как в нашем национальном чемпионате в последнее время, сплошная возня.