Лига Европы. "Минск". Вокруг матча. Я — это ты, ты — это я

Положили, разумеется, на плаху. Правда, шотландцы свою историю чтят, а мы отсчитываем ее от 1917 года. Но это, как говорится, временное явление.
Во-вторых, Старший Брат. У нас — Россия, у них — Англия. На бумаге со «старшеньким» — мир, дружба, жвачка. Крепкие рукопожатия. Поцелуи на телекамеру. Заверения в любви до гроба. На деле никакой идиллии нет и все очень сложно. Белорусы и шотландцы вспоминают исторические междоусобицы, называют русских и англичан обидными прозвищами, говорят, что они уже совсем оборзели и вконец заколебали, а в футболе нет у нас радости больше, чем поражение соседа в каком-нибудь судьбоносном матче. Фига в кармане — символ этой вековой дружбы народов. А заодно и воплощение застарелых комплексов неполноценности.
Фигу из кармана давно бы вынули, кабы не «в-третьих». Экономика. Беларусь и Шотландия зависимы от «метрополий», как падчерица зависит от мачехи. Мы питаемся щедрой дотацией и потому выдавливаем из себя угодливую интернациональную улыбку. Эх, если бы пропитание можно было добыть иным способом… Уж тогда мы точно поступили бы, как Уильям Уоллес — задрали бы килт и показали зарвавшимся соседям голую задницу. Но пока задницу приходится прятать — «давальчество» продолжается и храброе сердце нам заменяет утилитарный разум. И хотя в Шотландии скоро случится референдум на тему независимости, далеко не факт, что национальная гордость «скоттов» пересилит удовольствие питаться от английской титьки.
В-четвертых, деньги. В «скоттских» условиях, равно как и в бульбяных землях, местная валюта — исключительно для внутреннего потребления. Стоит пересечь границу, как эти банкноты моментально обесцениваются до абсолютного нуля. Вы ничего не купите в чужих пределах ни за шотландский фунт (его не признает даже Англия), ни за белорусский рубль (его в упор не видит даже Россия). И не обменяете их даже на туалетную бумагу.
В-пятых, язык. До Киева он не доведет ни белоруса, ни шотландца. Потому что собственный язык как средство общения бытует у нас и у них на очень ограниченных территориях и в невеличких социальных анклавах. Фактически же он давно — и с легкомысленного благоволения носителей — пал смертью храбрых в неравном культурно-лингвистическом бою с «руссишем» и «инглишем». В Беларуси даже писатели новой волны все больше слагают на русском. Из трех шотландских китов литературы лишь Бернс писал на «роднай мове» — Скотт и Стивенсон вполне обходились английским. При этом, разумеется, националистический нерв у обоих народов оголен, как электрический провод. Только тронь «святое» — и в интернете на тебя вывалят такой снежный ком нафталиновых штампов, что мало не покажется.
В-шестых, выпивка. Мы с братьями-кельтами — знатные бражники. Накануне матча «Сент-Джонстона» с «Минском» в пабах Перта подавали по ТВ «Селтик» в Лиге чемпионов. Естественно, под пиво и эль, которые текли веселеньким ручейком. В то же самое время в Минске четкие пацаны в майках-алкоголичках и шлепанцах на босу ногу «брали» в «Короне» «Криницу» и «Аливарию» в пластиковых двухлитровиках. И, поправив солнцезащитные очки, шли в темноте «на район». «По итогу» расслабиться и «походу» отдохнуть.
Иван Савостиков любит рассказывать в ветеранских интервью, как на заре 80-х, на тренерских курсах в Твенте, сошелся с Алексом Фергюсоном. На почве интернациональной дружбы и любви к прекрасному времяпрепровождению. Великий Ферги еще не был сэром, а был — простым уроженцем Глазго, только что завершившим не бог весть какую карьеру игрока. Они отлично поладили с Джоном Ивановичем. Шотландский виски и белорусское сало составили бронебойный тандем, которым с легкостью пробивался языковой барьер.
«Коктейль, коктейль…» — говорил слесарь Харитонов после совместного отдыха с профессором Хансеном в гениальном фильме.
В-седьмых, мы с ними еще и изрядные проходимцы, умеющие втереть очки. Белорусы продают миру миф о непорочной толерантности. Хотя охранники в наших супермаркетах могут окровавить покупателя из-за несчастной шоколадки, а пассажиры в наших троллейбусах готовы позорно драться из-за не пробитого талона. Шотландцы продают миру миф о килтах и волынках. Которые надевают и на которых играют только раз в году. И еще они толкают глупым туристам фикцию лох-несского чудовища — уникальный случай в истории, когда продуктом массового потребления становится то, чего нет. Лох-Несс для лохов — негласный слоган этого феномена.
В-восьмых, поговорим о футболе. Здесь мы тоже одного поля ягодки. Как сказано у писателя Веллера, звезды полупервого ряда на вторых ролях. У нас по сей день нет никого ярче 32-летнего Глеба. У них нет никого значительнее Флетчера, который давно вне игры по болезни. Наш футбол в меньшей степени стоит на мысли и в большей степени — на жесткости, жестокости, жести. Мы много проигрываем, но проигрывать так и не научились. Немудрено, что растянувшийся до «лотерейного» предела матч в Перте сопровождался инфантильными дрязгами и закончился детсадовской истерикой. Сначала наш Сосновский на радостях пошел вразнос, а потом шотландцы, выйдя к диктофонам, принялись махать кулачками после драки и наматывать на эти кулачки свои детские сопли.
Упрекать их за то не с руки. Это все равно что на зеркало пенять. Потому что мы — это они. А они — это мы.

Выражаем признательность руководству ФК «Минск» за содействие в работе корреспондента «ПБ» в Шотландии.