Назначение. Эдуард Занковец: совсем другая река

Или старых — как посмотреть, учитывая, что за последние восемь лет собеседник успел поработать в сборной в обеих ипостасях — и как помощник все того же канадца, и как главком национальной дружины.

— Эдуард Константинович, сейчас модно проводить аналогии со входом Хэнлона второй, а то и третий раз в белорусскую реку. Чувствуете, что вместе с Гленом опровергаете старую мудрость о невозможности сего?
— Нисколько. По одной фундаментальной причине — согласитесь, что “река” уже не та, что была во время первого входа. Все-таки первое и второе пришествия Хэнлона в нашу сборную не склонен разделять.

— Ваши функции в команде до 2009-го и нынче как-то будут отличаться?
— Этот вопрос лучше было бы задать Глену. Но, как мне кажется, функционал будет примерно таким же — работа с защитниками и наигрыш действий в меньшинстве. Хотя, повторюсь, сейчас мы такие детали не обсуждали.

— Тем более что вверить защитников заботам Микульчика сам бог велел.
— Нужно разделять индивидуальную работу с защитниками — это одно и, например, руководство действиями обороны во время матчей — это другое. Для второго вовсе не обязательно иметь за плечами яркую, как у Олега, игровую карьеру в профильном амплуа.

— Не секрет, что Хэнлон нынче квартирует у вас. Так он быстрее адаптируется в изменившейся белорусской обстановке?
— Во-первых, мне самому приятно с ним общаться после довольно долгого перерыва. Ему, наверное, тоже удобнее, когда рядом знакомый человек, готовый оказать помощь. Что до адаптации, то вопрос остро не стоит. Мне кажется, Глен сейчас как никогда приспособлен к Беларуси по сравнению с каждым из его предыдущих периодов работы.

— Так понимаю, что с Мезиным и Калюжным он встретился тоже в вашем присутствии?
— С Андреем — самостоятельно. С Алексеем, а также Коробовым — вместе со мной. Он старается как можно быстрее навести мосты с как можно большим количеством потенциальных сборников.

— Беседа с Коршуновым была его инициативой?
— Да. Мы смотрели игру, и Андрей произвел неплохое впечатление.

— Верите в возможность гродненца закрепиться в КХЛ?
— Конечно. Почему нет, это будет не вдруг и не на пустом месте. Мы привлекали его в сборную уже лет пять назад, просто по некоторым причинам в выездной список он тогда не попал. Хотелось бы, чтобы у него все сложилось удачно. Не потому, что стало меньше хороших игроков, а потому, что он стал лучше.

— Любопытно ваше мнение: Хэнлон изменился за время, что вы плотно не общались?
— По-моему, нисколько. А по-вашему?

— Кажется, улыбаться стал еще больше.
— Думаете? Ну здорово. Возможно, дело в том, что сейчас на него пока не свалился большой объем работы, в процессе которой много головной боли и меньше времени для улыбок.

— Интересно, а Занковец с момента расхождений его пути с Хэнлоном здорово изменился?
— По-моему, нет, если ведем речь о моем характере. В профессиональном же смысле, смею надеяться, я вырос. Когда ступаешь на новую стезю, думаешь, мол, вот я все знаю, все умею, сейчас покажу, как надо. И только окунувшись в работу, понимаешь, что не все так просто. Тебе еще учиться и учиться. Причем осознание этого приходит как раз в процессе учебы.

— Когда у вас случилось подобное озарение — на чемпионате мира-2010 в Кельне или годом позже в Кошице?
— По-моему, даже раньше, еще до того, как стал главным тренером сборной — по ходу работы с “молодежкой”.

— И все же с какими чувствами вспоминаете два года у руля национальной дружины: удовлетворения, пользы, недосказанности?
— Результат не особо стимулировал удовлетворение. А вот польза была определенно. Особенно по прошествии времени, когда анализируешь, где что стоило делать по-другому.

— Закономерный вопрос: что стоило делать по-другому?
— Не хотел бы озвучивать подробности.

— Потому что они касаются конкретных игроков?
— Скорее организации работы. Более удачный вариант управления коллективом, подбор его членов, иногда становится яснее только по прошествии времени.

— Омский период работы столь же полезен?
— Вот он был определенно продуктивнее и приятнее в плане результата. И, наверное, более спокойным.

— Последнее — следствие лучшей организации в Омске?
— И это тоже. Когда команда ставит перед собой высокие цели, и обеспечение их достижения соответствующее — и организационно, и материально. Ну и результат, который омичи показывали, больше обусловливал удовлетворение, которого точно не получаешь, гуляя по лезвию бритвы. Это был приятный опыт.

— Несложно было заметить, что вы являлись вроде как спикером в тренерском штабе “Авангарда”.
— Никто мне этого прямо не вменял в обязанности — так получилось. Раз попросили пообщаться с журналистами, другой — дальше пошло по накатанной.

— Российские коллеги не желали напрягаться с английским для общения с Маттикайненом?
— Возможно, и так.

— Попробуйте сравнить двух иностранных коучей, под началом которых довелось работать — Хэнлона и Маттикайнена.
— Абсолютно разные тренеры. В общих чертах — Глен более открытый и… естественный, что ли.

— Открытость свойственна и вам. Для журналистов это здорово, но есть и другая сторона: открытых чаще и смелее бьют. Я еще не забыл расширенное заседание исполкома федерации хоккея после словацкого “мира”, где по вам из президиума прогуливались вдоль и поперек.
— И я помню. И все же в любых ситуациях лучше оставаться самим собой, чем лицемерить и натягивать какую-то маску. Максимальный компромисс здесь — не все стоит озвучивать, что-то не должно покидать стен раздевалки.

— С вашей отставкой с поста главкома сборной все более или менее понятно хотя бы юридически — результата не было. Но сейчас, может показаться, вас сделали крайним в “Авангарде”: Маттикайнен остался, вы — нет.
— Все было совершенно иначе. В подробности вдаваться не стану, но, поверьте, работа в Омске закончилась цивилизованно и мы остались в прекрасных отношениях.

— Не вернись в Беларусь Хэнлон, что бы делал Занковец?
— Ничего бы не изменилось — ждал бы предложений и сам искал варианты.

— Попытки предпринимались?
— Почему в прошедшем времени — они и сейчас предпринимаются.

— То есть роль только ассистента в сборной для вас тесновата?
— Не сочтите за высокопарные слова, но работа в сборной в любом качестве почетна и престижна. Однако вместе с тем любой человек хочет реализовать себя как можно полнее. И сборная этому не мешает.

— Но это может помешать сборной. В российских клубах, а предложений, так понимаю, вы ожидаете оттуда, без восторга отпускают в чужие сборные и одного-двух игроков из двух десятков. Тем более — одного из двух-трех ассистентов, когда в паузах нужно работать с командой.
— Возможно. Но переговоры буду вести уже как член штаба нашей сборной. И это заставит потенциального работодателя делать соответствующую поправку.

— Многие оптимисты, с энтузиазмом воспринявшие возвращение Хэнлона в сборную, оговариваются, что сейчас ему будет намного сложнее выдать результат. Подбор исполнителей скромнее.
— Смотря что понимать под словом “скромнее”. В 2005-м, когда он впервые стал у руля, качественно ярких исполнителей калибра Цыплакова, Салея или Микульчика у нас, наверное, было действительно больше. Но количественно был дефицит: не зря же в команду, например, попал Филин, игравший во втором по рангу белорусском дивизионе. Сейчас в этом плане выбор шире. Особенно это касается нападающих и вратарей. С защитниками чуть хуже, но варианты опять же имеются.

— И лидеры имеются — Денисов и Коробов.
— Не стал бы так расставлять акценты. Хотя верю, что оба не стали хуже, чем когда они выступали под моим руководством. Появились новые вроде Грабаренко.

— По-моему, вариант, когда количество рекрутов превалирует над качеством, — не самый удачный.
— Но у нас впереди еще сезон. Из гипотетической дюжины кандидатов можно отобрать шестерку, подвести ее к домашнему “миру”.

— Но подводить-то будут в клубах. В том же “Динамо”, в дела которого, как не раз заявлял, Хэнлон вмешиваться не намерен.
— Но тренеры “Динамо” — тоже профессионалы, которые также заинтересованы, чтобы игроки прогрессировали. Так что никакого конфликта интересов — полное взаимопонимание.

— Полагаете, есть в экстралиге еще кадры, которые, как сейчас Коршунов, были бы способны по крайней мере стать кандидатами на выступление в КХЛ.
— Не слишком верю, чтобы кто-то вдруг засиял именно в этом году. Увы, но наш чемпионат — не та конкурентная среда, в которой это возможно.

— Сейчас не та или никогда ею не была?
— Если вспомнить середину 2000-х, дела обстояли лучше. Там молодежь могла расти в естественных, а не искусственных условиях. Пример Денисова показателен.

— Итого начало спада примерно соответствует походу “Динамо” в КХЛ. Считаете, события взаимосвязаны?
— Да. Причем это касается не только минского “Динамо”, но и рижского: произошел отток сильных латвийских игроков, конкурентная среда ощутимо оскудела. Но это не единственный фактор: потом было сделано много опрометчивых шагов, которые не пошли на пользу. Здесь и лимиты на возрастных хоккеистов, и гибель “Керамина”, и отлучка “Юности” в ВХЛ.

— Но последнее виделось звеном между захиревшей экстралигой и “Динамо” в КХЛ.
— Это искусственное звено. Не сторонник идеи, что толк может принести затачивание всей системы под один клуб. Нужно возрождать интерес и уровень национального чемпионата в целом. На местах должна быть заинтересованность.

— Легко сказать, но средств на это сейчас явно недостает.
— Значит, нужно подходить с другой стороны. Например — кооптировать нашу лигу в ВХЛ на правах дивизиона.

— Евгений Ворсин продвигал эту идею — россияне отклонили, это ломало их структуру.
— Тогда стоит искать другие варианты. А они есть. Например — сокращать экстралигу количественно, вводить ротацию между лигами. Понятно, что в нынешнем сезоне с реформами уже опоздали, да и подготовка к чемпионату мира в Минске сейчас будет забирать все внимание. Однако в будущем обязательно нужно что-то делать.

— Верите, что лимит на легионеров в “Динамо” принесет толк?
— По крайней мере это грамотный путь. Ступи на него раньше, возможно, не было бы выхода в плей-офф два года назад. Но сегодня шансы на это были бы реальнее.

— То есть сейчас они нереальны? Признаться, понимаю меланхолию, которую навеял на болельщиков мемориал Салея.
— Давайте добавлю вам и им оптимизма: не спешите с выводами, это только подготовительный турнир. Тренеры экспериментировали.

— И соперники — тоже.
— Но у них настолько кардинально не обновлялся состав. А это фактор серьезный. Нужно быть готовым к тому, что с самого начала все может пойти не слишком гладко. И все же заранее кричать “караул” тоже не стоит. Многое будет зависеть от психологической ситуации в команде.

— Она хороша по умолчанию, когда команда побеждает. Но возможно ли удержать ее от депрессии и внутренней грызни после, скажем, пяти поражений кряду?
— Сложно, тем не менее ничего невозможного нет.

— Вы работали с Андриевским в сборной, играли вместе в сборной. Как полагаете, он, случись что, справится?
— Не знаю. Но искренне ему этого желаю.

— Верите в Платта и Лаланда в качестве белорусских сборников?
— По крайней мере они расширили выбор — уже хорошо. С Кевином мы можем выбирать из пяти-шести вратарей. А как он справится — посмотрим, как сложится для него сезон. Позапрошлый был удачнее, чем прошлый.

— Платта зачисляют в ростер по умолчанию. Но есть сомнения: не войдет ли его канадская манера в конфликт с нуждами сборной?
— Увы, у нас нет “белорусской манеры”, которая обеспечила бы нам превосходство над соперниками. У некоторых сборников есть какие-то качества, которых нет у Джеффа. И наоборот. Важно только умело использовать плюсы и минусы каждого.

— В завершение — о ваших взаимоотношениях с федерацией. Может показаться, что после вашей отставки они остались натянутыми. Это не помешает работе?
— Нисколько. Тем более что натянутость преувеличена. Просто есть моменты в развитии нашего хоккея, взгляды на который у нас с федерацией не совпадают, и я никогда не стеснялся об этом говорить.

— В частности, в одном интервью “Прессболу” вы заметили: “Национальным чемпионатом у нас занимаются совсем некреативные специалисты”.
— И могу это сейчас повторить. С тех пор ведь почти ничего не изменилось.