Легенда N 17. Алексей Калюжный: Андриевский знает

В муках выношенная договоренность с ветераном национальной дружины, лучшим игроком страны-2010 Алексеем КАЛЮЖНЫМ не только залатала очевидную дыру в когорте квалифицированных центров, но и позволила при этом не выпалить оставшуюся в прикупе последнюю легионерскую вакансию.

— Итак, Хэнлон счастлив. А Калюжный?
— Не знаю, как будет дальше, но сейчас все абсолютно на позитиве. Приятно быть в Минске, приятно играть в команде, меня прекрасно приняли и она, и болельщики. Наконец, в последние годы подсознательно чувствовал, что рано или поздно могу здесь оказаться. Так что наслаждаюсь.
При этом, конечно, отдаю себе отчет, что впереди ожидают трудности, нынешний положительный фон не будет бесконечным. Но это — потом. Сейчас же абсолютная радость.

— Повторяется история с Мезиным: он впервые сыграл в профессиональной команде родного города “далеко за тридцать”. То же и у тебя. Не считая, конечно, краткого выступления в составе “Юности” в одном из плей-офф.
— Тот опыт был все же краткосрочным, все это понимали. Хотя очень часто с Михал Михалычем Захаровым и ребятами его вспоминаем. Одна только игра в Гомеле в той серии чего стоит, когда мы, уступая несколько шайб, в итоге вырвали победу. Если проводить параллели, был бы совсем не против, чтобы и в “Динамо” сейчас события пошли по тому гомельскому сценарию: тяжело, драматично, но с хеппи-эндом в финале.

— Семья не противилась динамовскому контракту? Понятно, что минчанин вернулся на родину, но основная резиденция Калюжных, так понимаю, в Москве?
— Ну и что же? Все лето мы провели в Минске, детям здесь очень нравится. Просто вопрос с контрактом разрешился совсем недавно, дочь успела пойти в Москве в привычную школу. Но если все будет складываться нормально, как планируем, они, конечно, переедут сюда. А мои московские друзья уже навещают. Просыпаюсь утром в день игры с ЦСКА, а жена приготовила сюрприз: оказывается, москвичи уже приехали поздно вечером и ночевали у нас. Впервые за последние несколько лет пришлось искать порядка двадцати билетов на хоккей. И все — действительно близким людям.

— Но пока придется пожить на два дома?
— Поначалу — да. Однако это не большая проблема. От Москвы до Минска не так далеко, вариантов добраться уйма. Так что во время домашних серий жена будет со мной, а на время выездных — возвращаться к детям. А пока за ними присмотрят бабушки и тети.

— В чем разница между выступлением на “Минск-Арене” в форме “зубров” и в составе их соперников? Принимали тебя трибуны неизменно тепло…
— Это уж точно. И, как уже говорил, теплый прием болельщиками был одним из важных факторов моего решения пополнить ряды минчан. Правда, разница, конечно, есть. Приятно и волнующе в обоих случаях, но, когда ты в составе соперника “Динамо”, прессинг трибун отбирает эмоции. Сейчас — определенно прибавляет. А когда я не в идеальной форме, это важно вдвойне.

— Можно ли сказать, что нынешний старт станет самым трудным в карьере?
— Сейчас сложно говорить, лучше обсудить это игр через семь-десять. Трудностей хватало и прежде. Например, при смене клуба в межсезонье. Это неизбежно обязывает притираться к новым партнерам, адаптироваться.
Помню свой первый приход в “Авангард”: я тогда игр тринадцать не мог забить. Продолжал играть только потому, что Валерий Константинович Белоусов — отличный психолог, знал меня еще по работе в “Магнитке”. Даже когда в команде начались, что называется, “оргвыводы”, меня он все равно оставил. И дела пошли. Хотя начало было действительно трудным. Та же история после Омска повторилась в московском “Динамо”. Так что к трудностям готов, да и в минском случае преодолеть их определенно легче. Здесь родные, друзья, быт куда комфортнее, чем в большинстве других городов.

— Андриевский, уверен, знает тебя едва ли хуже Белоусова. Каково выступать под началом бывшего партнера по сборной?
— То что знает — определенно. В каких-то моментах, не исключаю, даже лучше, чем я себя сам. Нам же доводилось вместе играть, а теперь он уже с тренерской точки зрения может оценить мои плюсы и минусы и наилучшим образом их использовать. Что опять-таки способно здорово облегчить адаптацию в новой команде. Это с одной стороны. С другой — чувствую личную ответственность перед тренером. И понимаю, что он многого ждет от меня, рассчитывает. Очень хочется оправдать эти надежды.

— По трибунам уже пошла гулять шутка не без доли правды. Мол, зачем Калюжного поставили к канадцам, с чехами ему как-то привычнее.
— Тонко подмечено. Действительно, даже в раздевалке постоянно общаюсь со Збынеком Ирглом. Шутим, разговариваем, он много спрашивает о делах в Ярославле — общих тем хватает. С канадцами меня столько не связывает, но не думаю, что это большая проблема для нашей игры. Вообще же в карьере как-то уживался с партнерами разных национальностей. А если и было с кем трудно, так разве что со шведами. Был в московском “Динамо” момент, когда меня поставили с двумя молодыми скандинавами. Те так были зациклены на себе, что, как ни подстраивайся, как ни помогай — ни на что не реагировали. Но у нас шведов сейчас нет. Вернее, есть один — Мильчаков, но с ним мне в одном звене не выйти никак.

— И все же, как в канадской компании прошел матч с ЦСКА?
— С ходу, понятно, нелегко. Вплоть до того, что в большинстве не выбирались из своей зоны. Просто из-за глупости и недопонимания друг друга. Но это рабочие моменты: понятно, откуда взяться слаженности, если я накануне матча только два раза покатался с командой. На личном мастерстве в современном хоккее далеко не уедешь. Система преобладает.

— Павлович, даже пожелай он этого, после заявки уже не может уступить фирменный 71-й. Обидно?
— Хотелось бы, конечно, ответить в духе Ягра. У него как-то спросили, что бы он делал, будь в “Авангарде” занят его 68-й, на что Яромир ответил, что тогда не было бы и контракта с Омском. Но у меня немного другой калибр, поэтому никаких проблем. Парень уже не первый год играет под 71-м — пусть и продолжает. Под 17-м я уже играл, в том числе и в сборной. Да и в московском “Динамо” по молодости. Тогда, конечно, не выбирал — какой достался.

— А будь занят он, каким был бы следующий?
— Наверное, 12-й. Под ним играл в “Юности”.

— Зато сейчас явно пойдут гулять ассоциации с “легендой номер 17”.
— Не думаю, разве что авансом. Хотелось бы, чтобы потом — через год или на сколько я здесь задержусь — стали так говорить. Пока причин нет.

— В недавнем интервью ты обронил, что привык выступать в клубе, решающим большие задачи. Не кажется, что в минском “Динамо” нынче — как раз тот случай? После реформаторских бурь любая задача, включая выход в плей-офф, — большая.
— Не знаю, по какой причине, но значительные перемены в межсезонье происходят здесь не впервые. На этот раз — еще и смена клубного руководства. Меж тем все указывает на то, что залог стабильного успеха — стабильный состав. Взять московское “Динамо”: у них который год ротация — пара-тройка игроков. Или МВД: кто от них ожидал в свое время таких результатов? А команда постепенно строилась, росла и в итоге выстрелила. Преемственность — большое дело. Даже когда бюджет не позволяет делать громкие приобретения, всегда найдутся внутренние резервы.

— Так их поиском у нас, наконец, и занялись — сделали ставку на белорусов. Как считаешь, толк будет?
— Будет или нет — не знаю, но очень хотелось бы, чтобы был. Все лето провел в Минске, катался и с любителями, и с молодежью, и с детьми. И, кроме того, слышал постоянно ведущиеся разговоры, мол, понастроили катков — кому они нужны. А вы попробуйте даже в Минске найти свободный лед — это очень сложно. Катался вот с малышами 6-7 лет и представил, как кто-то пришел бы, выгнал со льда, сказав, что катки не нужны. А потом посмотрел бы им в глаза.
К чему это рассказываю? Просто увидел, куда на самом деле нужно направить внимание и поддержку. Вот на этих детей и их родителей. Приглашение иностранцев — временная мера. Если говорим о каком-то будущем, своим нужно уделять внимание.

— Еще одна интересная фраза, связанная с твоим переходом и капитанством: мол, хорошо, что по крайней мере будет человек, способный поговорить с судьями. Ты, кстати, начал уже в игре с ЦСКА. О чем, если не секрет?
— Да просто знаю этих ребят уже много лет. Настолько хорошо, что перед матчем оба главных арбитра поздравили с возвращением на родину, тепло отнеслись. Я попросил сделать возвращение победным, мне вежливо отказали.
Но, кстати, если говорить о Платте, то он нетипичный канадец в этом смысле, не молчун. По крайней мере из числа тех его соотечественников, с кем доводилось пересекаться, а таких было немало. Обычно они не утруждают себя изучением чужого языка, а Джефф даже пытался мне подробно объяснять динамовскую систему игры в большинстве. Ну да, между двумя русскими словами вставлял одно английское. Но я-то все равно его отлично понимаю. Может, он просто пока стесняется переходить на русский в общении с журналистами. Боится, что мысль выразит неточно, и ее так же неточно и преподнесут.

— У тебя проскочила фраза “если все будет складываться, как планируем”. Если не секрет, каковы эти планы?
— Понятно, что в моей нынешней ситуации строить стратегические планы с дальним прицелом, наверное, не стоит. Даже среднесрочные. Скорее нужно идти от игры к игре. Вообще здорово, что по отношению к хоккею здесь такой спектр чувств — от абсолютной любви до абсолютной неприязни. Значит, к нему в любом случае неравнодушны. Знаю постоянное волнение на предмет игры сборной, ее выступления на домашнем чемпионате мира. Не в курсе, на сколько меня хватит, но в этой бурлящей атмосфере настроился получать удовольствие от игры. Что бы обо мне ни говорили и ни писали. А что будут говорить и писать — опять же давай посмотрим матчей через десять.
Мы вот начали разговор с того, что Хэнлон счастлив из-за моего прихода в “Динамо”. Помнится, он в шутку говорил, что был бы счастлив, если бы в минский клуб перешел и Грабовский. Но, если серьезно, у меня хорошие предчувствия на предмет ближайшего будущего. Сейчас доверяют и Хэнлону в национальной команде, и Андриевскому в клубе, и своим ребятам в “Динамо”. Значит, можно надеяться, что впереди у нас будет не все так мрачно, как в последние годы. Выиграем что-то или нет — не знаю. Но эмоциональный фон улучшится точно.