Юбиляр. Евгений Шабуня: знаю лишь одного непьющего футболиста

Попробуй-ка собери в одном месте людей, которые ради тебя готовы приехать из другого города или даже страны. А если их за сотню и каждый намеревается всерьез добраться до юбиляра и непременно произнести речь, потому как промолчать не сможет, то такому человеку “респект и уважуха”.
Евгений ШАБУНЯ — один из наиболее харизматичных персонажей суверенного белорусского футбола. И ему сегодня стукнуло 60. Неделей ранее он сидел напротив меня в одном из минских кафе и старался не отвечать на телефонные звонки. Евгений Петрович и сам втянулся в нашу беседу, вспоминая разные интересные истории из жизни и перечисляя всех, кого желал бы увидеть за праздничным столом…

— Думаю, человек 180 придет. У меня на 50-летии было где-то 150 гостей. Все-таки за десять лет друзей могло прибавиться, как думаешь? Когда было 55, Николай Ананьев, мой земляк и близкий друг, сказал, что следующий юбилей будем отмечать на “Минск-Арене” — тогда он ее еще строил. Никуда не деться, тем более сейчас и сам на ней работаю…
Трех мэров родного Бобруйска позову — бывших и нынешнего. Шунтова, Федорова — само собой. Будет Герой России генерал-лейтенант Игорь Хворов, который когда-то был командиром летного полка в Бобруйске. Он очень любил футбол и призывал служить Кульчия и компанию. Из 66 человек личного состава ровно треть составляли футболисты.

— Большой отваги человек.
— Однажды, дело было в 90-х, у меня забирали в смоленскую “Искру” 12 человек — все-таки воздушная армия базировалась именно там. Так Хворов, у которого по жизни никаких толкачей за спиной не было, сказал, что будет бороться за наших игроков до конца. Меня это очень впечатлило, потому что невыполнение приказа в армии — самый тяжкий грех.
Хорошо знал командующего дальней авиацией генерал-полковника Калугина, поехал к нему в Москву, захватил с собой пять адидасовских костюмов — их как раз в Бобруйске шили. Тот позвонил командующему смоленской армии, и ребят удалось отстоять, как и отважного Хворова…
Игорь Иванович, кстати, проявил себя грамотным офицером и талантливым руководителем. Стал начальником Главного штаба ВВС России. С удовольствием увижу его на своем юбилее. Красавец-мужик!
Восемь олимпийских чемпионов придут — во главе с четырехкратным по фехтованию Виктором Кровопусковым.

— Жду, когда дойдете до славных футбольных тренеров…
— Байдачного не будет, я его из “Дариды” выгонял. У нас с ним хорошие отношения, но…

— Анатолий Николаевич прославился крылатым выражением насчет “Дариды”: колхозную команду должен тренировать колхозный тренер.
— Если откровенно, то он оказался не таким уж и великим специалистом, как я раньше предполагал… А вот Вергеенко, Курбыко, Белова приглашу с удовольствием. Пудика на 55 лет звал, он понты прогнал, да не пришел, так что теперь пусть дома за мое здоровье поднимает. Пунтик будет обязательно, это мой хороший друг.

— Интересно, кто был лучшим тренером из тех, с кем приходилось работать?
— Иван Савостиков — классный специалист. Его не зря поставили первым тренером “олимпийки”, где играли и Куля, и Валик Белькевич с Сашей Хацкевичем, Серегой Штанюком, Максимом Ромащенко — улетная была команда, конечно… Ваня же после “Фандока” эту сборную возглавил. Помню, как он ночами сидел с сигаретой, обдумывал тренировочные планы, как на льду в Стайках в футбол играли. В этом плане он креативным был, за словом в карман никогда не лез — мне такие люди всегда нравились. Тоже его на юбилей пригласил.
Юревич — титан. Кучук, Кононов, Яромко — это же все его ученики. У него в одно время по пять-шесть человек в сборной было. Анатолий Иваныч человек своеобразный, но, считаю, в работе сильнее его никого нет. Не думаю, чтобы ему просто так в Казахстане доверили пост спортивного директора федерации. Знаю, что его там все уважают и лелеют.
В 1984 году мы “Трактором” выиграли чемпионат Бобруйска, с 88-го начали выступать в чемпионате Беларуси. В 89-м призвали Рыжченко, Кукара, братьев Градобоевых — как раз в ту часть, которой командовал Хворов. Так все и началось…
Потом было пять финалов Кубка Беларуси с разными командами. Что это значит? А то, что Шабуня в футболе человек не случайный. И кто бы там что ни говорил, команды, начальником которых я являлся, всегда давали результат. После “Трактора” был “Фандок”, та же “Белшина”, МПКЦ, столичные “Торпедо”-МАЗ, “Локомотив” и “Дарида”.
Президент как-то приезжал на “Арену” и спросил у Ананьева: “Почему у тебя один Бобруйск на рекламе?” Ну а куда деться, если этим направлением занимаюсь я и каждого директора бобруйского знаю? Кстати, они все у меня на юбилее тоже будут. Ну, про футболистов говорить не стану — знаешь сколько их за эти годы через мои руки прошло? Когда “Фандок” распался, двенадцать человек забрал оттуда с собой в МПКЦ к Юревичу, а потом, когда в Бобруйске решили возродить команду — уже как “Белшину”, вернулся с шестью футболистами обратно. В 1996-м МПКЦ стал чемпионом, а мы третье место заняли.
Перед тем сезоном генеральный директор “Белшины” Поляков дал нам “Икарус”, мы на нем на все заграничные сборы ездили. В Турцию добирались 56 часов, на нас как на инопланетян смотрели. А мы выходим и обыгрываем Читу 2:1 — Ковалевич был в той команде, не даст соврать. В Хорватию ехали 48 часов, потом в Словакию отправились. Предсезонка получилась что надо — в боевых условиях, но результат дали. Команда у нас тогда была сумасшедшая: впереди Димка Балашов — сильнее его форварда в стране не было, он рвал любую защиту в клочья. Игорь Градобоев — не голова, а компьютер. Эдик Градобоев, Черепнев, Свирков, тот же Ковалевич. Короче, будет что на юбилее вспомнить.

— И кто у вас ходил в любимчиках?
— Вот как раз их-то у меня никогда не было. Я того же Хлебосолова не раз лишал зарплаты из-за запоев. Завез его как-то в таком состоянии на базу и, разумеется, не собирался выпускать на очередную игру. Но Поляков настоял, чтобы лучший бомбардир команды появился на поле. И тот, практически пьяный, вышел и забил. Что ему после этого можно было сказать?

— Сдается мне, в любой бобруйской команде, вне зависимости от ее названия, пили все и помногу.
— Это было, скрывать не стану. Едешь по городу и получаешь сигнал: там такой-то сидит. Ты туда — вытаскиваешь за жопу. Рыжченко вратарь здоровый был — два метра ростом, ему Куля — как пушинка. Он его всегда по городу таскал в горизонтальном положении после таких гулянок. Все же в общежитии жили, а чем там можно было заниматься?

— Кто считался самым принципиальным соперников для “Фандока” и той же “Белшины”?
— Могилев. Матч с “Днепром” был для нас, как финал Лиги чемпионов. Когда мы в первом чемпионате страны в первом же туре обыграли “Днепр” в Могилеве, это стало историческим событием для всего Бобруйска. В Могилеве в то время не команда была, а пуля — люди во второй лиге союзного чемпионата каждый год боролись за выход в первую, а мы еще недавно являлись, по сути, коллективом физкультуры. На поле не матч был, а сражение. Люди за каждый мяч дрались и убивались, их было больше — 12 против 11. Судью тоже считаю — “точку” в наши ворота поставил, но Свирков отбил. А потом мы по левому краю комбинацию провели с участием Хрипача и Кукара. Последний и зарядил от души… Солдаты победили профессионалов. У нас все в армии служили и по 2,50 питание получали, да и то в день игры. На выходных ребята ехали домой и оттуда привозили торбы с салом, чтобы покушать можно было нормально.

— Интересно, встречались ли вам игроки, которые в рот даже капли спиртного не брали?
— Хм… Хотя чего здесь долго думать — Сергей Яромко. Его за это в команде и не любили, он всегда одиночкой был. Еще надо Женю Тимофеева вспомнить — он приличный футболист был, за ставропольское “Динамо” играл. Он мог все правильно делать, готовился к игре как надо, даже пива не пил, питался по науке. Но после окончания чемпионата начинался такой запой, что даже мне, всякое повидавшему в жизни, страшно становилось…

— Когда футболисты были лучше — в 90-е или сейчас?
— Смотрю на нынешнюю “Белшину”, где каждый год игроки меняются, и вижу, как падает в городе интерес к футболу. На наших ребят ведь почему аншлаги были? Они убивались, боролись так, что все только мечтали, как бы отскочить от этого Бобруйска. Минское “Динамо” с Гоцмановым и Зыгмантовичем мы нашим “Трактором” 3:2 дома обыграли. За четыре часа стадион был забит битком. Новицкому скворешник поставили — первый телерепортаж из Бобруйска. Автобус минского “Динамо” — тот самый, который они за Алейникова получили, от греха подальше в лес спрятали.

— Зачем?
— На всякий случай. Народ-то непредсказуемый, а автобус дюже красивый, рука, может, сама к булыжнику тянется, чтобы на крепость итальянское стекло проверить… Перед игрой подхожу к Вергеенко — он тогда главным тренером был: мол, может ничейку сгоняем? Он только руками всплеснул: дескать, о чем ты, мы все игры в чемпионате должны выигрывать. А выиграли мы — и не случайно там как-нибудь, а по игре.

— То есть по судейству или какому-то результату всегда можно было вопросы решить…
— Раньше Сережа Шмолик или Суховаров Володя так умели голову оторвать, что никто ничего не замечал, а сейчас разве арбитры? Молодежь начинает душить на 95-й минуте, когда счет, по сути, уже известен.

— Жалко вам Шмолика?
— Просто знаю, сколько он мог выпить. Думаю, ему в Витебске что-то подсыпали. Даже не сомневаюсь в этом. Он вообще судья от бога. Выглядит сейчас отлично и все у него хорошо. Не понимаю, кому стало лучше от того, что мы лишились такого арбитра…

— Тяжело, наверное, быть начальником команды — футболистов по ресторанам до и после игры собирать, решать с теми же судьями вопросы… Вы одно время даже главным тренером поработали, кажется, в “Белшине”…
— Было такое, когда туда вернулся. Ничего страшного — все мои футболисты, всех знаю. Взял конспекты у Арзамасцева и по ним работал. У меня был тренером Олег Волох, он в свое время умудрился каким-то образом спионерить тренерские планы Лобановского. Тоже пытался их в нашу команду внедрять. На это я ему сказал, что сравнивать Блохина и Беланова с нашими ребятами все же как-то не с руки, при всем уважении к последним. Хотя он и по сей день, наверное, эти планы в жизнь претворяет.

— А тренировать-то у вас получалось?
— Ну а чего нет?

— Так и оставались бы в тренерском цеху, две зарплаты получали бы — как тренер и как начальник команды.
— Нет, каждый должен заниматься своим делом. Хотя, если разобраться, уже на стольких специалистов насмотрелся, что без сомнений могу сказать: я тренировал бы не хуже. Но есть, конечно, и таланты, о которых всегда буду отзываться с уважением. Кучук, Кононов — эти ребята себя еще покажут. Володя Гольмак тоже серьезный тренер, он у меня и в Бобруйске, и в Мозыре играл. Но есть у него одна плохая черта — все кругом мое. Моя команда, “это я сделал”. Надо быть щедрее к окружающим. А в остальном молодец. Кстати, непьющий.
Если смотреть по высшей лиге, то не знаю, какой тренер из Журавля. Мне кажется, там по-прежнему главным остается Вергейчик. Про минское “Динамо” в этом плане даже и говорить не хочется. Слышал отзывы футболистов об этом голландце — они, мягко говоря, не впечатляют. Думаю, скоро там нового приведут.
Игорь Криушенко у меня заканчивал играть, в “Белшине”. Сейчас, когда его “Торпедо” победило в Бобруйске 3:1, виделись. Хороший мужик и отличный тренер, ничего не скажу. Он в последние годы центральным защитником играл, так в той своей форме и сейчас в “Белшине” эту позицию закрыл бы наглухо. Мне больно было на своих земляков смотреть — Жодино их раздевало как хотело… Сегодня в Бобруйск футболистов пачками привозят — непонятных, чуть ли не из московского “Спартака”. Потом, правда, выясняется, что ребята эти за коллектив физкультуры где-нибудь в Севастополе бегали, ну да ничего, сойдет. Зарплаты какие-то шальные. Раньше такого не было, у нас 500 долларов в “Белшине” в 1997-м получали только три человека, и 250 долларов платили за победу. Никаких левых, правых, боковых — все официально и по ведомости.

— Говорят, что запросы у футболистов растут очень быстро…
— Они не то что жадные — за копейку мать родную продадут. Это, конечно, касается не всех, но в массе своей они именно такие, поверь. Я им и в глаза то же самое говорю, мы ведь часто встречаемся. Что-то настоящее из футбола пропало, души в нем не стало, что ли… На деньги все меряется, все себя профессионалами называют, только где результат-то? Мы раньше футбол больше денег любили. Пусть я команду свою сторожил в общежитии, чтобы не перепились или дебош какой-нибудь не устроили, однако в нужный момент все одной семьей становились и на поле убивались друг за друга. Никто не ходил с важным видом, мол, это мои обязанности, а это ваши. Я, директор клуба, на “Спартаке” после выставки собак по полю с газонокосилкой хожу, а моя жена траву убирает. А ребята по ночам из шланга газон поливают, перекусывая молоком с батоном. У нас целый график на этот счет был составлен. Футболисты выходили потом утром на газон и рыли его до основания, знали, что за плохую игру легко могу отправить в казарму. Для профилактики это полезно было. Вернувшиеся оттуда очень доходчиво объясняли, что лучше играть в футбол, чем ходить в наряды, испытывая все тяготы и невзгоды армейской службы.
Сколько я Димку Балашова спасал, он же бестолковый был: мало того что выпивал, так еще и воровал. Хаца с Белькевичем на деньги поднял на сборе. Почему, думаешь, он потом не смог закрепиться в киевском “Динамо”? Я Димку опекал, он из-за своей дурной головы много неприятностей имел, но игрок-то был очень толковый. Мог многого добиться в футболе, но ему бы тогда сегодняшние мозги…

— Почему всегда так: если человек талантливый, у него вечно есть какие-то косяки и вредные привычки?
— Да черт его знает… Сколько мне народа ныло по поводу Кульчия: дескать, пьяница, алкоголик. А он в 40 лет по-прежнему играет в футбол. Где все его ровесники, которые и четверти той цистерны не выпили, что оприходовал Саня? Кулю сейчас верни в чемпионат Беларуси, уверен, был бы одним из сильнейших. Он по сути своей очень хороший парень, жена у него тоже дай бог каждому.
Жены в “Белшине” вообще были как на подбор. На все футболы ходили. Если выездные матчи, то на поездах сами добирались. Я их в автобус не брал, обратно — без вопросов, а на игру ни в коем случае.

— С кем из игроков вам приходилось сложнее всего?
— С Борисиком. Тоже футболист от бога, но мы его уставали кодировать. И к жене Курбыко возили, и торжественное последнее слово неизвестно сколько раз он нам давал, но ничего поделать с ним не могли.
Пил он просто страшно, даже не знаю, с кем можно сравнить. Остальные на его фоне, наверное, просто трезвенники.

— У тренеров, следует предположить, тоже характеры не сахарные были.
— Здесь на первое место надо Байдачного поставить. Шумный он был, проблемный. Вечно чем-то недоволен: то полотенце не то дали, то не туда посадили. Самый беспроблемный — Саша Пряжников. Его и ребята уважали, что для меня всегда было мерилом уровня тренера. Это вам не Курнев, который мог сказать футболистам, чтобы они начальство подушили насчет денег, а то мало дают. Неужели он не понимал, что я все узнаю в тот же день? Курнев никогда мне ничего в глаза не говорил, всегда через футболистов действовал. Делендик его вором в законе называл — за то, что тот умудрялся продавать воду даридовскую, которую нам для ребят привозили. Да если бы только воду… Делендик его уволил после того, когда увидел два прайса за 2сборы — один для внутреннего, следует полагать, пользования, а другой — для показа президенту клуба. Разница в ценах небольшая была, но если умножить ее на количество игроков, а затем на продолжительность сбора, то сумма выходила довольно внушительная. Вообще “Дариде” как-то не везло с главными тренерами, все предпочитали дурить Делендика — разве что разными способами.

— А честные тренеры вам вообще встречались? Или это такое же экзотическое явление, как и непьющие футболисты?
— Юревич. Тот не то что чужого не возьмет — свое отдаст. И не пьянь. Пару раз, естественно, было, но уже 15 лет не берет ни капли. 5 мая 1998 года он сорвался в Мозыре, даже на игре не был, а со следующего дня дал себе слово и держит до сих пор. Даже пиво не употребляет.

— А что за человек Делендик?
— Владимир Викторович, кстати, у меня тоже будет. Попросил только, чтобы на столах стояла “Дарида”. Сделаем, почему нет? Он порядочный мужик, много денег своих потратил, стадион вот построил. У нас при Байдачном по 10 тысяч евро зарплаты были, Разин получал, Акопян, Байда тоже, хотя больше 2 тысяч долларов до него ни один тренер не зарабатывал.

— Зачем Делендику надо было столько денег вбухивать в нерентабельное, по сути, предприятие?
— Думаю, наличие команды помогало избираться депутатом, народ-то его поддерживал в том числе и за это. А потом, когда начались конфликты с Невыгласом и Дмитраницей, он просто устал бороться с ветряными мельницами и ушел из футбола.

— Зачем, кстати, нашим бизнесменам, мэрам и губернаторам вкладывать такие солидные средства в команды, которые даже первый квалификационный тур еврокубков пройти не могут?
— Амбиции… Людям свойственно переоценивать свои возможности, им почему-то кажется: как раз у них все покатит, а остальные просто не разбирались в предмете. Но все отнюдь не так просто, как выглядит со стороны.
Другое дело, что руководители друг другу рознь. Поляков каждый понедельник начинал заводские планерки с футбола, там все им жили — не по приказу, а по сути. Но это был руководитель от бога, глыба. Если бы он до сих пор оставался, неизвестно, кто был бы чемпионом — Борисов или Бобруйск.

— Ваша-то мечта в футболе исполнилась?
— Думаю, да. Профессиональную команду ведь из коллектива физкультуры сделал, по существу, с нуля. Никогда в мои времена в Бобруйске не получали много — 500 долларов максимум. В Мозыре смета такая же была, один в один. На игроков везло. Они играли в настоящий футбол, не то что сейчас, где только деньги и имеют вес.

— “Минск-Арена” — это ваш очередной вызов? Кстати, кем вы там работаете?
— Агентом по рекламе, так что о каких-то спортивных амбициях говорить не приходится. Теперь рядом с домом работаю, это раз. Во-вторых, польза “Арене” от меня несомненна, это два. Я ведь по-прежнему со своими знакомыми директорами дружу. Вот минский автозавод привлек. Он нам автобус дал, мы на нем команды встречаем, в аренду его сдаем федерациям. Как камеру хранения используем, при нормальной голове можно зарабатывать деньги. А мы завод за это рекламируем всеми доступными средствами. Техники у нас не было, чтобы снег убирать, — теперь работаем с бобруйским тракторным заводом. Нам нужны ложки, вилки — иду на “Красный металлист”, посуда — в Добруш еду…

— А когда нужны конфеты, отправляетесь на “Красный пищевик”?
— Совершенно верно. В Бобруйске много всяких полезных производств…

— Хоккейное “Динамо”, традиционно считающееся лучшим другом “Минск-Арены”, возглавил ваш земляк. Шаг отрадный?
— Когда его назначили генеральным директором клуба, то мне из Бобруйска позвонили половина знакомых директоров. Лейтмотив у всех был одинаков: ну вам и повезло… Этот Субботкин всегда ко мне ревновал, что не ему дают деньги, а Шабуне в Минск.

— А почему ему не давали?
— Ну а кто он такой? Нужны хорошие отношения, расположение друг к другу. Я не могу притащить с собой трактор, но у меня всегда имеется бутылочка коньяку, за которой можно посидеть и поговорить обо всем.

— Хорошо, если еще с собой адидасовский костюм имеется…
— И его отдам, просто подарю. Мне для себя ничего не надо было, все для команды. Надо уметь дружить — вот главный секрет успеха. Другое дело, что это часто выходит боком. Вот как мне сегодня провести людей на хоккей, если свободных лож уже нет?

— Какой все же успех хоккея. Все хотят на него попасть…
— Дело вовсе не в игре, а в комфорте. Здесь мило посидеть: тепло, сухо, компания приятная подбирается, можно хорошо время провести.

— А если бы вас кто-нибудь решил переманить в спортивный клуб, вы “Минск-Арену” — теплую и сухую — покинули бы?
— Почему нет? Я люблю большие задачи. Вот почему народ плохо ходит на стадионы? Да не потому что нет игры — хоккейное “Динамо” этот постулат опровергает, как мы все видим. Людей надо звать, заинтересовывать. Если необходимо — лично ходить по предприятиям и школам, уговаривать, рассказывать, убеждать. Я почему-то не чурался афиши развешивать в Бобруйске и с каждым председателем профкома разговаривать. А главное — никогда не обманывал людей, не делал им зла, может, за это меня и любят.

— Вот почитают ваши доброжелатели наше интервью и скажут: мол, ну наговорил Шабуня корреспонденту, ну напридумывал, все же не так было…
— Пусть говорят. У меня десятки проверок были и ни одна не нашла того, чтобы я хоть копейку украл. За все свои слова отвечаю…