Молчком

Уговорить Василюка на пространные откровения удавалось, кажется, только мне. Путь к его устам отыскался как-то сам собой, интуитивно. В один прекрасный день повезло пообщаться с Ольгой. Корреспондентский интерес к делам мужа дивчину явно расположил. И с тех пор в переговорах об интервью она берет мою сторону безотказно. А заполучить “добро” от Оли — это даже важнее, чем договориться с самим Романом.
Две наши большие беседы вспоминаются с налетом патетики. Первая была в 2007-м, по окончании серебряного сезона “Гомеля”, в их брестском доме на Крушинской. В домашнем кругу Василюков было тепло от камина и потрясающе интересно. Вторая случилась, когда Рома играл уже в “Минске”. Условились пересечься в кафешке на проспекте. И ничуть не удивился, обнаружив за дальним столиком трогательную мизансцену — все семейство в полном составе. Так было даже лучше. Этот отпетый домосед делается неузнаваемо раскован, когда поодаль его сочувственно слушают родные люди.
Рассказываю об этом, потому что знаю, насколько много значит в карьере Ромы крепчайший тыл. Часто задумываюсь о феномене его популярности. Ведь реноме “народного футболиста”, почитаемого не только в городах, где он играл, досталось человеку подчеркнуто непубличному, не сделавшему за пределами поля ровным счетом ничего ради шумного пиара. Он, возможно, потому и оказался так люб стране, что регулярные порции голов сдобрял этой милой патриархальной стеснительностью, глазами с лукавинкой в придачу к молчанию.
Тому, кто мало говорит, больше веришь. В 2001-м я опешил, когда в ответ на просьбу прокомментировать рядовой матч “Славии” услышал от него в телефонной трубке: “Не хочу играть в этой команде и у этого тренера”. Переспросил: “Рома, может, смягчим, опустим?” — “Нет, напишите именно так”. Потом от него требовали это опровергать. Он отказался. Его сослали в дубль, выставили на трансфер. И вскоре продали “Спартаку”. С того демарша против Владо Петровича началась для бомбардира одиссея неприкаянности, завершившаяся только через пять лет — счастливым гомельским рукопожатием с Анатолием Юревичем. Часто думаю, насколько раньше мы поздравили бы его со всеми рекордами, не прояви он тогда в Мозыре крутого норова, не заверни судьбу с прямой колеи на ухабистые зигзаги. Но, случись иначе, мы, скорее всего, и не почитали бы его так теперь. И, возможно, уже не шли бы на каждый его матч с обоснованной верой в чудо.
Не исключено, что даже раньше двухсотого гола в чемпионатах Василюк оформит персональное лидерство в реестре тех, кто отдает голевые пасы. Ромка замечательно щедр на лучшие проявления таланта, опыленного в юности тренерским карт-бланшем от Александра Разина: парень, играй в удовольствие!
На пару с тезкой-коллегой Дашкевичем довелось описать в прессболовской рецензии его первый гол. А точнее, целых два — в давнем матче на минской “Орбите” против “Атаки”. Так бывает: что-то кажется нам обыденностью, а с годами вырастает в радость, повод гордиться…