Битва за МОК. Как сохранить лицо

Два из девяти

Пока все выглядит мирно. На исходе лета МОК объявил, что на Олимпийских играх-2014 пройдут очередные выборы в комиссию спортсменов. Данный орган осуществляет связь между олимпийцами и МОКом, участвует в оценке заявок на проведение будущих Игр, в формировании программы соревнований и в борьбе с допингом. Быть в составе комиссии почетно, атлеты автоматически становятся членами МОКа, а оных сегодня всего-то 110. Активная деятельность в комиссии спортсменов может впоследствии открыть дорогу в исполком этой одной из самых влиятельных организаций мира.
МОК назвал девять кандидатов из четырех зимних видов спорта — сквозь сито выборов в Сочи пройдут двое, причем из разных видов. Биатлон в списке представляют норвежец Оле-Эйнар Бьерндален (олимпийские медали: шесть золотых, четыре серебряных, бронзовая, 1998-2010) и белоруска Дарья Домрачева (бронзовая, 2010). Хоккей — канадка Хэйли Викенхайзер (три золотых, серебряная, 1998-2010). Лыжные гонки — итальянец Пьетро Пиллер Коттрер (золотая, серебряная, бронзовая, 2002-2006). Горные лыжи — швейцарец Дидье Куш (серебряная, 1998), финка Таня Поутиайнен (серебряная, 2006), чешка Шарка Загробска (бронзовая, 2010), прежде австриец, а ныне болгарин Килиан Альбрехт (лучший олимпийский результат — 4-е место, 2002), хорватка Ана Йелусич (12-е, 2010).
Явным аутсайдером в перечне выглядит, пожалуй, лишь одна спортсменка, которая не снискала лавров ни на Олимпиадах, ни на чемпионатах мира. Между остальными развернется борьба, и, судя по лондонским перипетиям, она может стать жесткой. Доносы, слежка, компромат — и вот уже атлет, набравший наибольшее количество голосов, снимается с гонки. Так случилось на Играх 2012 года. Чтобы печальный опыт не повторился, его надо как минимум изучить.

Низзя!

Метателя молота Коджи Мурофуши выдвинул в комиссию спортсменов японский НОК — еще за год до Лондона. Когда зимой 2011-го исполком МОКа сузил список кандидатов от НОКов до 21 атлета, он разослал всем подробную информацию по выборному процессу.
Из инструкции следовало: “1. Перед Олимпийскими играми все формы продвижения и рекламы кандидатов запрещены, в том числе посредством личных сайтов кандидатов, блогов, социальных сетей или других медиаплатформ. 2. Все формы продвижения и рекламы третьими лицами, включая НОКи, федерации, спонсоров, других лиц или институтов, также запрещены. 3. Кандидаты могут продвигать сами себя с момента открытия Олимпийской деревни до конца выборов. Однако ни одна форма продвижения не может быть осуществлена на избирательном участке или вокруг него. 4. Запрещены формы финансового и материального стимулирования выборщиков (футболки, кепки, фотокарточки и тому подобное). 5. Никаких пресс- конференций”.
То есть за полгода до Игр ни-ни! Ни промо-акций по поводу и без, ни публичных подписаний контрактов со спонсорами, ни сантиметра видео, выложенного на всеобщее обозрение. Как восклицали популярные клоуны: “Низзя!”
К слову, каждый кандидат имел право за два месяца до Игр представить на одобрение МОКа два рекламных продукта, произведенных за собственные средства: видео и черно-белую листовку формата А4. Распространение брал на себя МОК, одновременно строго-настрого запрещая это делать всем остальным сторонам: “Не разрешается отсылать рекламные продукты по почте, публиковать на веб-сайтах или встраивать их в какие-либо документы или новостные сообщения”.
Накануне Игр кандидатам разослали карту Олимпийской деревни с очерченными зонами, где ввели запрет на любую форму продвижения. К таким зонам отнесли и олимпийскую столовую. Впрочем, на общем совещании 20 июля кое-кто из кандидатов недоумевал: “А что делать, если в столовой нас прямо спросят про выборы?” Им посоветовали: мол, ответьте коротко и смените тему. Но дело в том, что господин Хаяси, представлявший на совещании японский НОК, интерпретировал этот диалог чуть иначе: дескать, говорите, рот никто затыкать не будет. Тонкости перевода обернулись впоследствии бедой.
Злоключения олимпийского чемпиона-2004 Мурофуши начались в Лондоне с невинного плаката. Тот висел в расположении его родной команды. Коджи красовался на нем с неким антидопинговым слоганом на устах, а в авторах-производителях числилось японское же НАДА. Господину Хаяси избирком МОКа сделал устное внушение и обязал плакат незамедлительно содрать. Азиаты недоумевали: “Мы же не написали под фотографией: “Голосуй за меня!” Но их доводы приняты не были.
Далее Мурофуши вменили в вину, что он раздает болельщикам, друзьям, знакомым салфетки в оригинальной упаковке с его фото, предназначенные для протирки телефона. Одну из них нашли в избирательном участке, другую — в олимпийской столовой. Обе были доставлены в МОК неизвестными доброхотами. Молотобоец в оправдание напрасно уверял, что салфетка — вовсе не подарок, а знак внимания, уважения и дружбы, что дарение не только глубоко укоренено в японской культуре, но и давно стало всеобщей практикой на Играх и никак не связано с выборами. Тщетно. Культура и традиции никого не интересовали.
Цель запрета любых подарков — “устранить преимущество богатых атлетов (или спортсменов из богатых НОКов) перед кандидатами с низкими финансовыми возможностями”. Кроме того, салфетку, на которой было написано “Коджи Мурофуши, Япония, легкая атлетика”, сочли намеком на большие спортивные достижения метателя, что также считается недопустимым.
Следуя этой же логике, попутно обвинили и олимпийского чемпиона-2004 по таэквондо Му Ен Чу. Причем тайванец протягивал в Лондоне таким же как он атлетам даже не символические презенты, а заурядные визитные карточки! Таэквондист, оправдываясь, также бесполезно тратил время, уверяя, что раздача визиток — обычное дело в Азии, где таким образом представляются незнакомцам. МОК он не убедил!

Усердие не по разуму

Надо понимать, что выборы в комиссию спортсменов не являются процессом, который можно охарактеризовать как символический. На каждом участке присутствуют специальные наблюдатели, именуемые модным ныне словом “волонтеры”. И они вымуштрованы до кончиков пальцев. Один такой волонтер, Рон Шпекснейдер, фамилия которого в переводе с голландского звучит примерно как Салорез, сыграл роковую роль в судьбе кандидата Мурофуши.
Салорез дежурил на избирательном участке в одном из отелей Глазго, когда туда наведались 16 японских футболистов. На следующий день им предстояло играть с испанцами, и, естественно, все мысли были только о предстоящей встрече, первой для них на турнире. Поэтому они не забивали себе головы лишней информацией: как, за кого и зачем они голосуют. Игроки просто взяли с собой по инструкции, которую накануне им раздали руководители олимпийской делегации. По сути, это был внутренний документ, усыпанный, понятное дело, иероглифами и не предназначавшийся для чужих глаз. Но пара футболистов, наверняка по простоте душевной, исполнив долг избирателя, бросили бумаги прямо в кабинке для голосования. И удалились. Салорез был тут как тут!
В МОК тотчас полетела от него депеша: “Сделал фото документов, которые японские спортсмены оставили на столе. Не знаю, происходило ли что-то неправильное, но все они проголосовали идентично”. Кто бы сомневался! МОК, оперативно организовавший перевод с японского, ужаснулся: инструкция давала настоятельные рекомендации и четко расписывала, помимо механизма выборов, преимущества, которые обретет Япония, заполучив место в комиссии спортсменов. Там же была чудная фраза про складные вееры, которые, по всей видимости, прилагались к инструкции: “Вееры — это просто подарок от олимпийской команды Японии зарубежным атлетам в знак признательности за их поддержку (через дух спорта) во время восстановления нашей страны после Великого землетрясения в марте прошлого года. Пожалуйста, передайте их тем, кто участвует рядом с вами в голосовании, помогите продвигать кандидатуру господина Мурофуши”.
Никто не видел, стимулировали ли японцы потенциальных избирателей национальными сувенирами. Да и Мурофуши о сюрпризах, заботливо приготовленных родным НОКом, был ни сном ни духом. К моменту, когда перед Олимпиадой идея о веерах и злополучной инструкции только обсуждалась японскими чиновниками, молотобоец уже покинул страну. Но за инициативу пришлось отвечать именно ему.

Глаза завидущие

Впрочем, в те дни олимпийскому чемпиону было не до выборов и коллизий, с ними связанных. Он нацелился на покорение очередного рубежа. И спустя несколько дней мечта осуществилась: Коджи завоевал в олимпийском секторе бронзу. Счастливый и окрыленный, Мурофуши взялся за выполнение почетной миссии кандидата в комиссию спортсменов МОКа.
Будучи человеком контактным, он быстро завел множество знакомств, пусть и шапочных, среди волонтеров и персонала МОКа. И услышал от них жалобы (не был ли их автором ушлый Салорез?!), будто олимпийцы неохотно идут на выборы, явка очень невелика, но никто не знает, как пробудить интерес. Энергичный японец с ходу назвал несколько пришедших в голову способов и пообещал, что сделает все возможное. Воодушевленный напутствием, 7 августа, в предпоследний день голосования, Мурофуши вошел в олимпийскую столовую сияющий, с официальным бейджем кандидата на груди. В руках он держал планшетный компьютер. Если бы Коджи знал, чем все это закончится…
Олимпионик, получивший от Хаяси неточную информацию о поведении в столовой, не заметил, как изучающе следила за ним пара настороженных глаз. Это вездесущий Салорез пас свою потенциальную жертву и уже торжествующе шептал донос кому-то на ухо. Ему хватило всего пары минут, чтобы сделать убийственный для объекта наблюдения вывод. Причем зловещий волонтер определенно даже не видел, что отображалось на экране планшета. Однако на следующее же утро в МОК прилетело письмо из голландского НОКа: “Вчера наш кандидат Фемке Деккер (серебряный призер ОИ-2008 в академической гребле) обратила внимание, что в олимпийской столовой коллега из Японии взял планшет и подошел к спортсменам, которые сидели и ели. Предполагаем, что он подошел с просьбой голосовать за него. Не считаем, что это честная игра”. Они, видите ли, предполагают!
И самое поразительное, что чересчур догадливые голландцы оказались не одиноки. Недалеко от Мурофуши, буквально за соседним столом, обедали двое французов: генеральный менеджер департамента международных отношений НОКа Оливье Ленгле и работник посольства Камиль Рейно. Они тоже не расслышали, о чем вел беседу японец, зато рассмотрели, как на экране планшета замелькали фотографии кандидатов. Кандидатов, как известно, насчитывалось 21, и среди них был представитель Франции каноист Тони Эстанге, трехкратный олимпийский чемпион. Фото француза демонстрировалось в том же файле! Невзирая на это, Ленгле тотчас позвонил в МОК и пожаловался, что Мурофуши нарушает правила избирательной кампании.
Посланник МОКа Селин Мойят, дежурившая неподалеку, немедленно явилась на вызов, тем более что почти одновременно с французами с ней связался и голландский Салорез. Влетев в олимпийскую столовую, она в спешке, еще прежде чем представилась японцу, запечатлела на мобильный телефон, как Коджи с официальным бейджем на груди и планшетом на столе беседует с двумя румынскими спортсменами. Этот снимок потом в качестве доказательства вины Мурофуши отправился в МОК.
Крупица к крупице МОК собирал обвинительное досье. Поздней ночью в него органично встроилось письмо Кирсти Ковентри, олимпийской чемпионки 2004 и 2008 годов. Знаменитая пловчиха носила гордое звание кандидата от Зимбабве. Она написала: “Я видела японского кандидата, открыто проводящего предвыборную кампанию в олимпийской столовой на протяжении нескольких дней, но особенно вопиюще — 7 августа около 15 часов (плюс-минус час). Я сидела за столом неподалеку и все видела своими глазами. Он переходил от стола к столу, за которыми сидели незнакомые ему атлеты. Коротко говорил с ними, указывая на бейдж кандидата. Не слышала слов, но уверена, что он не знал этих спортсменов, потому что рукопожатий и объятий не было. А значит, японский кандидат не общался с друзьями, а занимался продвижением своей кандидатуры в запретной зоне — олимпийской столовой”.
Вот он, главный урок для будущих кандидатов: не бросайся на шею любому случайному собеседнику. Иначе, не дай бог, чьи-нибудь глаза завидущие заподозрят в неподобающих действиях!

Инициатива наказуема

Когда пришло время подводить итоги выборов, стало ясно: Мурофуши одержал убедительную победу (из 21 атлета в комиссию попадали 4). Он набрал 2368 голосов. Бронзовый призер ОИ-2012 в стендовой стрельбе Данка Бартекова (Словакия) — 2295. Олимпийский чемпион-92, -96, -2004 в академической гребле Джеймс Томкинс (Австралия) — 1802. Уже называвшаяся пловчиха Кирсти Ковентри (Зимбабве) — 1797. Упомянутому французскому каноисту Тони Эстанге не хватило чуть-чуть, у него 1779 голосов.
Однако 9 августа избирком, собравший внушительное досье на Мурофуши, отложил обнародование результатов выборов. Вечером того же дня представители французского, зимбабвийского и голландского НОКов встретились с членами избиркома. А несколькими часами позже чиновник французского НОКа Ленгле подкрепил свою устную жалобу в МОК, озвученную прямо в столовой два дня назад, на сей раз официальным донесением: “Подтверждаю, что видел, как около 20 часов 45 минут господин Коджи Мурофуши представлял кандидатуры спортсменов, переходя от стола к столу. При этом действительно он использовал планшет, на котором демонстрировал фото различных кандидатов”.
То есть японец не рекламировал себя, он ратовал за выборы в целом! Причем достоверно известно, что молотобоец открыл на экране планшета официальный сайт МОКа, нашел там иллюстрированное “Руководство по выборам в комиссию спортсменов” и показывал его своим собеседникам. Печатные версии этого руководства были развешены по всей Олимпийской деревне, в том числе и по стенам столовой. Однако именно частная инициатива Мурофуши была признана навязчивой, якобы отвлекающей других атлетов от релаксации, в которую они погружались, набрав полные подносы еды.
В общем, в столовой кандидатам лучше молча жевать, спрятать с глаз долой электронные прибамбасы и избегать активной жестикуляции, дабы ненароком не указать на куда-нибудь прикрепленный официальный бейдж.
10 августа избирком пригласил Коджи и директора по международным связям японского НОКа Ясухиро Накамори и проинформировал об инцидентах последних дней, которые расценены как нарушение “Правил поведения на выборах в комиссию спортсменов”. Неизвестно, предоставили ли азиатам возможность ответить на обвинения. Но 11 августа избирком рекомендовал МОКу снять кандидатуру Мурофуши с выборов. И исполком МОКа снял!

Ерунда на палочке

Кстати, японец оказался не единственным пострадавшим в бескомпромиссной гонке, которая наверняка была бы занудной и заурядной без бдительных граждан. Уже упоминавшийся таэквондист Му Ен Чу попал под лупу МОКа после того, как туда пришел донос из австралийского НОКа, подписанный Фионой де Йонг (напомню, кандидат от Австралии тоже участвовал в выборах). Сама она ничего не видела, но при этом утверждала, что “кандидат от Тайваня протягивал атлетам леденцы на палочке и просил за него проголосовать”. Какая-то ерунда на палочке, честное слово! Спортсменов уже совсем за дурачков держат: дескать, вкусят сладкой радости и побегут крестики ставить. Однако, как говорил французский драматург Бомарше, клевещите, клевещите, всегда что-нибудь да прилипнет. Поэтому стоит ли удивляться, что избирком не счел сигнал от Йонг пустышкой, хотя и не нашел доказательств — ни леденцов, ни палочек.
Сколько голосов набрал Му Ен Чу, доподлинно узнать не удалось. Хотя официальный печатный орган Олимпийского комитета России утверждает, что это количество было достаточным для попадания в комиссию МОКа. Таким образом, пройди туда Мурофуши и Чу, за бортом остались бы зимбабвийка Ковентри и француз Эстанге.
Однако карты легли иначе. 9 августа МОК получил электронное письмо от шефа миссии Зимбабве: “Надеемся, что еще не слишком поздно обратить ваше внимание на наши опасения по поводу кандидатов из Японии и Тайваня. Они проводили кампанию в запретных зонах, а в случае кандидата из Тайваня — с помощью планшетного компьютера. Наш кандидат госпожа Ковентри хотела зарегистрировать жалобу, однако ей ответили, что это будет непросто из-за отсутствия доказательств. Но она не в состоянии представить доказательства, так как у нее нет камеры, чтобы зафиксировать нарушения.
Тем не менее считаем, что хотя и не можем представить никаких доказательств, для нас важно, чтобы наши опасения были зарегистрированы”. То есть ни вееров, ни леденцов, ни других вещдоков. Лишь опасения и предположения…
В ночь с 9 на 10 августа в МОК поступила кляуза (уже вторая по счету) от самого кандидата, неусыпно дрожащего по поводу исхода выборов, — Кирсти Ковентри: “Я подтверждаю, что видела кандидата от Тайваня рядом с олимпийской столовой. Это происходило в разные дни, хотя я не могу назвать точные даты. Он держал планшет. Я никогда не видела, что было на экране. Но другие спортсмены говорили, что там была надпись “Голосуй”.
А дальше все покатилось по такому же сценарию, как и в случае с Мурофуши. 11 августа избирком дал рекомендацию исполкому МОКа, а тот снял Му Ен Чу с выборов. Напрасно тайванец объяснял, что планшет он использовал, так как не уверен в своем владении английским языком, и демонстрировал на экране только официальные материалы МОКа. Ему, как и японцу, оставалось одно — обжаловать решение исполкома МОКа в Спортивном арбитражном суде (CAS) в Лозанне. И оба это сделали.

Как хочу, так ворочу!

Мурофуши позвал в свою команду лондонского юриста Майка Моргана, который успешно защитил в 2010 году Ивана Тихона и Вадима Девятовского в их напряженном противостоянии МОКу. Опытный адвокат вновь не стал оспаривать события, имевшие место, а сосредоточился на правовых коллизиях, на сей раз присутствовавших в “Правилах поведения”, которые преступил его подзащитный. “Правила непоследовательны и непредсказуемы, а санкции несоразмерны тяжести преступления”, — заявили апеллянты.
Однако МОК разбил их доводы с легкостью: “Кандидаты и их НОКи приняли эти правила и подписали!” А суд счел, что, согласно швейцарским законам, которых придерживается CAS, такой автономный институт, как МОК, сам вправе решать, как он хочет формировать свои комиссии. Кроме того, арбитры учли зимбабвийские, голландские и французские жалобы: ведь их появление говорит о том, что нарушение “Правил поведения” вызвало общественный резонанс.
…Где доносчики поощряются, там не будет недостатка в виноватых. Будьте осторожны, пожалуйста…