В отставке. Леонид Фатиков: кто мне скажет, как можно заработать?

Отставка и ее причины, финансирование, взаимоотношения с Андреем Гусовым, гродненский “Неман” и многое другое. Фатиков рассуждал выдержанно и производил впечатление человека, с честью принявшего отстранение от хоккейных дел Солигорска.

— Чем нынче занимаетесь?
— В основном домашними делами, которым решил посвятить ближайшие полмесяца. А потом буду думать о дальнейшем трудоустройстве.

— Насколько правдивой была информация о возможном назначении вас на должность главы гродненского “Немана”?
— Дело в том, что во время одного из матчей в Гродно находился в VIP-ложе, куда меня пригласил директор клуба Василий Николаевич Рудько, с которым мы в хороших отношениях. Там часто бывает губернатор. Кто-то увидел меня, разговаривающего с Семеном Борисовичем Шапиро, и решил, что обсуждается мой контракт. Но, уверяю, ничего подобного не было — просто общались на разные спортивные темы. Поэтому, когда появилась такая информация, руководству “Немана” даже пришлось писать официальное опровержение в ситуации, которая яйца выеденного не стоила. Хотелось бы, чтобы в дальнейшем журналисты внимательнее относились к тому, что пишут.

— А вообще думали, в какой сфере продолжите деятельность?
— Посмотрим. После ухода из Солигорска надо, чтобы голова немного отдохнула от всех событий, полуприятных. Останусь в хоккее или нет — пока не знаю, но определиться планирую в ближайшее время.

— Насколько вы удовлетворены формулировкой причины увольнения, озвученной гендиректором “Беларуськалия”?
— С Валерием Михайловичем Кириенко существовала определенная договоренность. Он выполнил свою часть — я постараюсь выполнить свою. Впрочем, говоря откровенно, если бы Анатолий Иванович Беляев не согласился занять пост директора “Шахтера” 24 октября, то 1 ноября я в любом случае подал бы заявление об уходе. Тяжело давался последний год, не видел перспектив. Полагал, что под нового человека дело сдвинется с мертвой точки. По крайней мере в плане финансирования. Потому что все болячки были из-за несвоевременного выделения средств. Сложности у “Беларуськалия” не позволяли нам нормально функционировать с января. К тому же были непонятки с новым указом о господдержке. За прошлый год мы все долги закрыли и в этом до указа работали по старым контрактам. Задолженности перед хоккеистами выплатили пока только по новым нормам. Оставшаяся часть, с которой уплачены налоги, по словам гендиректора “Беларуськалия”, будет выплачена до конца года.

— То есть полагали, что в любом случае ваш уход пойдет на пользу “Шахтеру”?
— Обязательно. Здесь или я должен был уйти, или главный тренер. Что-то должно было привлечь внимание к клубу.

— И все же насчет причин увольнения. Среди них фигурировало обвинение в жизни на широкую ногу.
— Никаких “широких ног” не было. Если денег нет, как можно шиковать? Просто Валерий Михайлович смотрит на ситуацию как финансист. Под опекой “Беларуськалия”, помимо различных социальных проектов, два клуба — футбольный и хоккейный. Бюджеты по цифрам примерно одинаковые. Но если говорить о затратной части, то у нас на одну только экипировку надо порядка шести миллиардов. У футболистов на все костюмы — около полумиллиарда. Коммунальные услуги: мы платим по 250-300 миллионов в месяц, футболисты эти же деньги платят за год. Плюс трансферы. Например, футболиста можно продать за сумму около шести миллиардов рублей (в декабре 2011-го Денис Поляков перешел из “Шахтера” в БАТЭ за 600 тысяч долларов. — “ПБ”.), что позволяет положить деньги на депозит и грамотно ими воспользоваться. В хоккее таких ценников и близко нет. Если мы в КХЛ, в “Динамо”, отдаем максимум за 20 тысяч долларов, то какие прайсы по Беларуси? Вот отсюда и разбежка у ФК и ХК. Зарплата у нас местами намного ниже, чем у футболистов. Поэтому что Валерий Михайлович имел в виду под понятием “житье на широкую ногу” — не знаю. Возможно, он просто не был на сто процентов информирован о наших затратах.

— Можете для сравнения озвучить, за какую сумму игрок национальной сборной Александр Еронов перебрался из “Шахтера” в “Гомель”?
— Сто миллионов рублей. Разница по сравнению с футболистом — в 60 раз.

— Тем не менее можно ли было иметь какую-то подушку безопасности, чтобы пережить трудности “Беларуськалия” и указа?
— Дело в том, что денег загодя никто не дает. Предъявляешь смету — тебе выделяются определенные средства. Было бы изумительно в начале года получить весь бюджет. В таком случае, если бы в конце клуб стал трубить о проблемах, это однозначно стало бы следствием неграмотного управления. Но ситуация такова, что денег не дают, обещая рассчитаться в конце года. А процесс идет: сборы, тренировки, гостиницы, транспорт. Долги растут как снежный ком, расплачиваться становится все труднее. Другие учредители клуба, к сожалению, очень крепко связаны с “Беларуськалием”. Да что там — весь город связан. Главное предприятие дало сбой — почувствовали все.

— Насколько терпеливы были игроки? У них, как понимаю, случилось два пика недовольства: во время плей-офф-2013 и уже в нынешнем чемпионате в октябре.
— Каждому в душу не залезешь. Конечно, неприятно работать и не получать зарплату. Но, надеюсь, ребята понимали, что деньги не лежали у меня в тумбочке. Это не та ситуация, когда закрыл их в ящике и никому не даю. Денег реально не было. Каждый сам выбирал, как вести себя в такой ситуации. Но есть понятие команды. Ребята молодцы, что перетерпели. Думаю, сейчас у них все наладится.
А про пики… Обычно перед плей-офф ставится задача, объявляется размер премиальных. Становится понятным, за что хоккеисты будут биться. Раз денег нет, не видел смысла ставить задачи, кроме моральных — не ударить в грязь лицом. Все знали, какая ситуация. И неправильно говорить: выиграйте медали, а мы, может быть, что-то заплатим. Главный тренер приходил, спрашивал, как будем премировать. Я ответил: “Наверное, никак. Финансы не выделяются”. Тогда он сказал: “Как играть? Как настраивать?” Ты тренер — ты по ситуации и настраиваешь команду. Тогда даже зарплаты не платились, а пришлось думать еще и о премиях. Я довел до сведения учредителей вопрос о денежном поощрении. Те ответили, что ждать не стоит. Поэтому я открыто сказал команде: премиальных не ждите. Может, если что-то займем, нас решат поощрить. И уже когда завоевали бронзу, вновь дважды поднимал этот вопрос. В конце концов учредители приняли постановление не выплачивать дополнительные средства.

— Андрей Гусов говорил, что при этом ставился ультиматум тренеру: “Нет медалей — уволен”.
— Такого никогда не было. Что касается Андрея Леонидовича, то скажу, что он неплохой специалист для чемпионата Беларуси в его нынешнем виде. Другой вопрос — человеческие качества, но это уже наше личное. Кстати, к вопросу о пиках недовольства: почему-то тренер вместе с помощниками взял и обратился в суд. А хоккеисты терпели. Если оставить в стороне тот аспект, что каждый хочет получить свои деньги, для общей картины в клубе это не лучший шаг. Спортсмены думают: раз главный тренер подает иск, то и нам пора. Идет обострение ситуации. Думаю, сейчас Андрей Леонидович понимает, что финансовые неурядицы не зависели ни от Фатикова, ни от Беляева, ни от кого бы то ни было. Обстоятельства оказались сильнее.

— Суд еще идет?
— В принципе по всем тренерам вынесено решение: клуб обязали полностью выплатить специалистам заработную плату, полагающуюся по контрактам за те месяцы, что не было указа о господдержке. Однако клуб никогда не отказывался это сделать — просто ждали поступления денег. Вопрос решился бы и так, но сейчас он решается в рамках постановления суда.

— В плане выплаты денежных средств “Шахтер” — равно “Беларуськалий”. То есть, подавая в суд, главный тренер призывал к ответу в том числе и предприятие вместе с генеральным директором. Насколько мне известно, Гусов всегда старался поддерживать с Кириенко хорошие отношения…
— Видимо, убедил Валерия Михайловича, что такой шаг необходим. Не знаю, как эта ситуация между ними разрешалась. Я такого никогда не сделал бы. Но Андрей Леонидович поступил, как посчитал нужным. Не хочу его оправдывать или осуждать.

— Правда ли, что в межсезонье Гусов вел переговоры с другими клубами?
— Договорились, что он будет подыскивать новую команду. Правда, я сделал ошибку — не оговорил сроки. В итоге Гусов оказался невостребованным и продолжил работать в “Шахтере”. Что ж, рыба ищет, где глубже, человек — где лучше.

— Когда ваши отношения с Андреем Леонидовичем дали трещину?
— Когда он подал в суд, стало понятно, что в одной лодке мы далеко не уплывем. Просто спортивные вопросы Гусов решал с Алексеевым. Остальная работа в клубе налажена, каждый знает свое дело, поэтому острой нужды сталкиваться по работе не возникало.

— Тренер обозначил конкретный момент надлома: ваше заявление, что “Гусов, наверное, не хочет работать в “Шахтере”.
— Всем же понятно: как только человек обращается в суд, он идет против организации, в которой работает. Я как директор должен был делать выводы. И считаю, в “Шахтере” Гусов действительно не работал бы, если бы оказался востребован в межсезонье. Сам ведь хотел уйти. Поэтому его заявления о патриотизме и желании трудиться на благо горняков, пожалуй, не совсем искренние.

— А вы могли просто отправить Гусова в отставку?
— Да, но чтобы цивилизованно расторгнуть контракт, требовалось выплатить определенную сумму. На тот момент денег в клубе не было вообще. Дабы вы понимали, насколько остро стоял финансовый вопрос, скажу, что если не продали бы Еронова, то вряд ли смогли бы отправиться в поездку на гостевую серию.

— В “Шахтере-2” на момент вашего ухода была такая же ситуация, как и в основной команде?
— В принципе “фарм” стоит столько же, сколько основная команда: питание, проживание, экипировка… Конечно, зарплаты заметно меньше. Но если первый состав не получает деньги, то второй — тоже. При любой возможности, как только средства поступали на счет, переводили их ребятам на карточки. Может, не всю сумму, но процентов хотя бы сорок старались начислить. После этого на клубном счету оставались деньги только на солярку и оплату работы судей. Но выкручивались. А с приходом нового директора и выделением под это назначение средств с фарм-клубом тоже рассчитались.

— А как новый указ коснулся второй команды?
— Нормы Минспорта очень интересные. И слабо проработаны. Там получается, что точильщик может получать больше, чем хоккеист. Но фарм-клуб практически не пострадал — тамошние нормы остались на уровне прошлогодних. Ну а в основной команде зарплаты упали в два, два с половиной раза. Можно и больше платить из заработанных денег. Другой вопрос, как зарабатывать? Делал бы это с удовольствием. Пока реально получить доход только от рекламной деятельности. Продажа билетов? Это копейки, которые вообще ничего не покрывают… Мне очень понравилось, как однажды сказал футбольный специалист Валерий Газзаев. Когда в “Алании” не было денег, у него спросили: так чего же вы ждете? Он ответил: “А что, мы должны вагоны разгружать или дома строить?” Если футболист начнет строить дома, а строитель играть в футбол — ничего хорошего из этого не выйдет. Чтобы заработать миллиард рублей чистой прибыли, нужно десять прокрутить в течение года. Это при отличнейшем раскладе. Как заработать клубу, если ему деньги не выделяются и лишь долги накапливаются. Говорят: кладите на депозит. Что? Долги? Вот кто мне скажет, как можно заработать деньги?

— А вы читали интервью Евгения Лебедева, где он говорил: надо ходить по частным предприятиям и выбивать, предлагая что-то взамен? Не сидеть в кабинете.
— Все завязано на финансовом положении страны. Сейчас все затянули пояса. Из кого выбьешь? Тренеры, игроки не всегда это понимают. Они вставляют карточку в банкомат и смотрят: если деньги на счету — все хорошо, если нет — значит, кто-то плохо работает. И такого понятия, что сегодня просто нет средств по независящим от кого-либо причинам, для них порой просто не существует.

— Капитан “Шахтера” и его ассистенты всерьез намеревались бойкотировать октябрьский матч против “Витебска”?
— Давайте придерживаться официальной версии, что хоккеисты решили таким образом повлиять на ситуацию. Хотя я узнал, что как такового сигнала, будто команда не выйдет на игру, не было. Думаю, дело не только в капитане и его ассистентах. Тренерский штаб, кстати, тоже не справился с ситуацией. В целом это случилось, скорее, на эмоциях после проигранной “Химику” встречи. Но все-таки толчок в прессе произошел. Может, в итоге и не зря.

— Стало ли раздражителем для игроков заявление Игоря Молчанова, что вы зарабатываете в “Шахтере” 7,7 тысячи долларов?
— Ну, я по Молчанову уже высказался и не хочу повторять. Это посторонний человек не только в хоккее — он, похоже, и в жизни запутался. Во-первых, таких цифр у меня и близко никогда не было. Во-вторых, если не называешь зарплату своего директора и главного тренера, то не надо заглядывать в чужой кошелек. У нас все по нормам Минспорта.

— Как вы попрощались с “Шахтером”?
— У команды была игра. Накануне передал все дела Анатолию Ивановичу, пожелал успехов ему и всему коллективу. Попросил оказать новому директору всяческое содействие, сказал, что я всегда на телефоне. А ребят на собрании, когда меня увольняли, поблагодарил за понимание. Кого-то, может, вольно-невольно обидел, попросил, чтобы лихом не поминали. В общем, все достаточно шаблонно. Слез не ронял.

— В каких вы отношениях с Анатолием Беляевым?
— В нормальных. Знаю его давно. По работе никогда не сталкивались, но, считаю, Анатолий Иванович неплохой специалист. Если удастся поставить “Шахтер” на твердые финансовые ноги — это будет здорово как для команды, так и для всего города. И ему это пойдет в зачет.

— Какие эпизоды для вас самые памятные за годы работы в Солигорске?
— Много всего случалось — и приятного и не очень. Такого, чтоб сильное потрясение испытал, — не было, похвастаться чем-то особенным не могу. Хотя отдельные моменты вспоминаются. Например, очень приятно и эмоционально было, когда в первом раунде плей-офф-2012 прошли “Юность”, победив в овертайме пятого матча 3:2… Вообще, хотел бы сказать спасибо солигорским болельщикам и всем любителям хоккея. Три года, проведенные в Солигорске, запомнятся хорошей атмосферой.