Майк неЖелезный. Интересует мистер Путин

При всей успешности личность Железного Майка вызывала множество споров: суровый коуч регулярно конфликтовал со звездными подопечными, в порыве гнева швырял на лед клюшки и вообще отличался чрезмерной эмоциональностью и вспыльчивостью. В последние годы Кинэн отошел от тренерского ремесла, работал хоккейным экспертом на заокеанском телевидении. И вот на седьмом десятке лет он отважился принять новый вызов и уехал в Россию. Что ж, магнит, как известно, притягивает железо — вот и “Магнитка” сумела притянуть Железного Майка!

ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Майк КИНЭН. Родился 21.10.49 в Боуманвилле (Канада). Выступал в качестве нападающего за университетские команды “Сент-Лоренс Юниверсити” (1961-72) и Университета Торонто (1972-73), а также за клубы минорных североамериканских лиг “Роаноке-Вэлли Ребелз” (1973-74), “Уитби Ломен” (1974-75) и “Уитби Уорриорз” (1975-77). Тренерскую карьеру начал в институтской команде “Форест Хилл Коллегиэйт”, затем работал в детской “Ошава Легионерз” (лига Metro Junior B), а также “Петерборо Питс” (OHA), “Рочестер Америкэнс” (AHL) и команде Университета Торонто, с которой стал чемпионом среди колледжей Канады. В НХЛ работал с 1984 года. Возглавлял “Филадельфию Флайерс” (1984-88), “Чикаго Блэкхокс” (1988-92), “Нью-Йорк Рейнджерс” (1993-94), “Сент-Луис Блюз” (1994-97), “Ванкувер Кэнакс” (1997-99), “Бостон Брюинз” (2000-01), “Флориду Пантерс” (2001-04), “Калгари Флэймс” (2007-09). Привел “Нью-Йорк Рейнджерс” к победе в Кубке Стэнли-1994. Всего в регулярных чемпионатах НХЛ в качестве тренера провел 1386 матчей (672 победы, 147 ничьих, 567 поражений). В Кубке Стэнли — 173 матча (96 побед, 77 поражений). В списке наставников, одержавших наибольшее число побед в НХЛ, занимает 5-е место. Возглавлял сборную Канады, которую дважды привел к победам в Кубке Канады — в 1987 и 1991 годах. С мая 2013-го — главный тренер магнитогорского “Металлурга” (КХЛ).

С Кинэном мы встретились субботним вечером — за день до того, как его “Металлург” уступил “Динамо”. В холле гостиницы “Виктория” Майк с интересом расспрашивал о достопримечательностях Минска и заметно насторожился, узнав новость о смене тренера “зубров”. Вообще же канадец предстал умиротворенным, неторопливым и довольно словоохотливым собеседником. Тем не менее чувствовалось: за обаятельной улыбкой постаревшего коуча по-прежнему скрывается железный стержень.

— Вы уже несколько месяцев работаете в КХЛ. Как за это время изменилось ваше представление о лиге?
— Игра здесь более динамичная, чем я думал. Да и по количеству талантов, конкурентоспособности команд КХЛ превзошла мои ожидания. Даже не ожидал, что лига настолько сильна. Конечно, приходится приспосабливаться. Хотя прежде периодически доводилось работать на международном уровне — со сборной Канады, а также юниорской командой на чемпионате мира-93 в Хельсинки. Хочу отметить еще освещение турнира: по телевидению можно смотреть матчи каждый день. В общем, организация меня впечатляет.

— Хоккей сильно отличается от заокеанского?
— В КХЛ стиль игры совсем другой: больше внимания уделяют катанию. Здесь, в отличие от НХЛ, нужно играть с четырьмя звеньями — трех не хватит. Можно выставить тринадцать форвардов, восемь защитников. Из-за больших размеров площадки в ходу иные атакующие стратегии, чем в Северной Америке. У форвардов больше пространства для маневра.

— Но, например, “Медвещак”, которому вы недавно уступили, определенно исповедует североамериканскую манеру игры. Оправдана ли она в Континентальной лиге?
— Если у команды домашняя площадка меньших размеров, как в Загребе, то да. Но таких арен в лиге только две — в хорватской столице и Владивостоке. В таком случае на своем льду североамериканская манера игры дает преимущество. Мы видим, что тот же “Медвещак” очень силен именно дома. А вот на выезде его показатели заметно хуже. Конечно, есть шанс, что в плей-офф ты встретишься с теми же загребцами или “Адмиралом”. Но все-таки подавляющее большинство команд — 26 из 28 — выступают на больших площадках. Так что надо исходить из этого — если только КХЛ не изменит отношения к североамериканским размерам льда.

— А чем отношение игроков к делу в КХЛ отличается от заокеанского?
— Разница в том, что здесь тренировочный сбор перед сезоном длится дольше. Хотя и в Северной Америке раньше тоже было так. Но затем под давлением ассоциации игроков сроки сократились. И хоккеисты научились сами поддерживать форму, чтобы подойти к началу кэмпа в оптимальных кондициях. Многие работают самостоятельно на льду с личными тренерами по физподготовке. Даже семьи вкладывают деньги, чтобы их сыновья были подготовлены к сезону как можно лучше. К этому за океаном пришли в результате эволюции. Думаю, ассоциация игроков КХЛ тоже по возможности хотела бы сократить длительность предсезонных сборов.

— Ваше мнение о России как-то изменилось за последние месяцы?
— Я еще только начинаю постигать тамошнюю культуру. Знал о ней не так много, но пытаюсь погружаться, чтобы понимать людей, в том числе спортсменов, их ожидания и требования. Магнитогорск — это настоящая Россия. Не Москва, в которой жизненный уклад больше напоминает Нью-Йорк и где североамериканцу освоиться проще. В Магнитогорске же в основном живут рабочие, “синие воротнички”. Они хорошие, трудолюбивые люди, и я стараюсь больше узнать об окружающей жизни.

— К чему привыкнуть сложнее всего?
— Не буду оригинален: к местной манере вождения. За рулем люди ведут себя совсем не так, как в Северной Америке или Европе. А автомобилей в России теперь очень много. Чуть ли не у каждого появилась возможность купить машину. Даже в Магнитогорске много иномарок, которых раньше не было. Поэтому за руль садиться не рискую. У меня есть шофер. Хотя, наверное, найти дорогу в Магнитогорске я бы уже сумел. Не такой город и большой, и ориентироваться в нем не очень трудно.

— А какие города на просторах КХЛ вам понравились больше всего?
— О, любопытная тема! Сейчас на выезде мы оказались в странах, где я прежде никогда не бывал. Хорватия, Беларусь, затем нас ждет Украина. Да и некоторые российские города показались очень интересными. Например, Екатеринбург. Это новый опыт, возможность увидеть настоящую Россию. Ведь в Москву и Санкт-Петербург много раз приезжал и раньше. А сейчас открываю для себя совсем другие места, в том числе в соседних странах. Братислава, Прага, Рига… Путешествие продолжается — разные города, разные регионы… Чем-то это все напоминает Канаду, которая тоже не так уж однородна. Есть и франкоязычный Квебек, и англоязычные провинции, и северные территории, и рыбаки на берегах обоих океанов… Россию и Канаду объединяют и холодный климат, и всеобщая любовь к хоккею. Общего не так уж мало.

— Многие болельщики ожидали от вас импульсивного, эксцентричного поведения на скамейке во время матчей…
— Знаете, я тренирую уже очень давно. С течением времени продолжаешь придерживаться избранных однажды принципов, однако методика меняется. Стараюсь делать так, чтобы спортсмены понимали меня, а я — их.

— То есть не следует ждать, что вы, как прежде, будете швырять в гневе клюшки на лед?
— Не думаю…

— Вы уже не тот Железный Майк, что раньше?
— Я остался таким же страстным. И по-прежнему жду, что игроки поймут и будут выполнять мои требования. Однако, как уже сказал, несколько изменил методы работы. Это как учитель или профессор — когда он только начинает преподавать, то ставит себя перед аудиторией определенным образом. Но через 30 лет работы его подход меняется. Это вопрос опыта и умения передавать накопленные знания.

— Стало быть, с годами вы стали мягче?
— Хм… Да я и в молодости был по-своему чувствительным и мягким человеком — в частности, в семейном кругу. В то же время не думаю, что меня можно назвать “мягким” в отношениях со спортсменами. Просто теперь у меня другой подход. Но требую по-прежнему много.

— Сколько игроков “Магнитки” могли бы пробиться в НХЛ?
— Хороший вопрос. Некоторые, думаю, могли бы. Но явно не все. В последнем матче я выпустил на лед шестерых совсем молодых ребят. У них просто нет опыта, чтобы выступать в сильнейшей лиге мира. Только исключительные мастера способны заиграть там в 19-20 лет. Сколько конкретно хоккеистов “Металлурга” способны выступать за океаном, точно не скажу. Просто не знаю, как эти ребята проявили бы себя на маленьких площадках. Некоторые, думаю, адаптировались бы. А другие — понятия не имею. Надо чаще видеть их в деле хотя бы на таких катках, как в Загребе и Владивостоке.

— Будучи тренером, вы побеждали в Кубке Канады и Кубке Стэнли. Если удастся выиграть Кубок Гагарина, это достижение будет сопоставимо с прежними?
— Мне повезло: команды, в которых я работал, выиграли ряд трофеев на разных уровнях. Это и те, что вы назвали, и Кубок Колдера, и Университетский кубок. Скажу так: тяжело завоевать любой приз в любой лиге в любое время. И победить в Кубке Гагарина тоже чрезвычайно сложно — как и в Кубке Стэнли. Нужно, чтобы не было травм, чтобы хоккеисты выдержали ритм. В плей-офф необходимо выиграть четыре серии, причем плотность матчей очень велика. В первых двух раундах проводишь по четыре встречи за пять дней. Так что это чрезвычайно сложная задача.

— Что важнее всего в плей-офф?
— Отличная игра вратарей. Здоровье игроков. И длинная скамейка — интенсивность матчей так велика, что надо уметь приспособиться, чтобы избежать травм.

— Как считаете, необходимы ли командам КХЛ тафгаи?
— Мне кажется, хоккей сам по себе жесткий вид спорта. Но драчуны здесь вряд ли нужны. В НХЛ в матчах плей-офф тоже не устраивают побоищ. А сейчас в Северной Америке ведется интересная дискуссия на предмет того, необходимы ли вообще тафгаи. Мне не нравятся некоторые вещи — не могу себе представить, чтобы соперники атаковали Уэйна Гретцки так, как сейчас Сидни Кросби, без боязни последствий. Прежние времена вряд ли вернутся, но подобное наносит хоккею вред. Плохо, когда топ-игроки вынуждены пропускать матчи из-за травм. Их отсутствие на льду наносит и колоссальный финансовый ущерб. Ведь зрители ходят на матчи, чтобы смотреть на звезд.

— В “Металлурге” есть высокооплачиваемые мастера. Опасаетесь, что они могут получить травмы?
— Это хоккей, в нем всегда есть риск. Травмы — часть хоккея, и они могут случиться с любым, такова динамика игры. Это не футбол, где нельзя врезаться в заграждение. В хоккее можно травмироваться, ударившись о бортик. Хотя в НХЛ этого риска еще больше: площадки меньше, игра интенсивнее и соответственно возрастает вероятность столкновений. В КХЛ же пространства больше, и некоторых повреждений, возможно, легче избежать. Хотя я говорил с одним судьей — он считает, что здесь чаще случаются травмы колена. В НХЛ же встречаются серьезные повреждения, такие как сотрясения мозга. К сожалению, порой еще не хватает уважения хоккеистов друг к другу.

— Что для вас послужило главной мотивацией переезда в Россию?
— Во-первых, люблю тренировать, учить игроков. Перед тем как стать тренером, я был учителем. Преподавал историю и физкультуру в старших классах школы и университете. Во-вторых, мне нравится соревноваться и побеждать. В КХЛ большая конкуренция, и это привлекает. В-третьих, с удовольствием учусь сам — здесь познаю другой хоккей и новую культуру. Даже несколько культур, ведь в КХЛ входят разные страны.

— А почему вы не тренировали последние четыре года?
— Если откровенно, клубы НХЛ меня просто не звали. Я их больше не интересовал. Но, к счастью, руководство “Металлурга” предложило возглавить команду.

— Раньше вообще могли представить, что поедете в Россию?
— Ха! Когда тренировал сборную Канады, сражавшуюся с командой СССР, то, конечно же, нет. Скажем, в 1991-м на чемпионате мира и Кубке Канады. Или в 93-м, когда наша дружина играла уже против сборной России. Но это было давно. С тех пор мир стал другим. И моя работа в Магнитогорске — хороший пример подобных перемен.

— Поработав в России, Дэйв Кинг написал книгу. Возможно ли, что вы со временем последуете его примеру?
— Об этом даже не думал. А Дэйву надо отдать должное: он приехал в Россию, когда уровень чемпионата был не столь высок, как сейчас. Кинг — опытный специалист, хороший педагог. Конечно же, я читал его книгу. Но перед тем как приехать в Россию, ознакомился и с другими произведениями. В частности, о Магнитогорске. Моя жена — большой специалист по российской истории. Она изучает ее больше десяти лет. Еще до того, как мне предложили эту работу, супруга знала о России, наверное, больше, чем сами русские.

— Есть ли у вас в России любимый исторический персонаж?
— О, было много интересных фигур! Взять хотя бы царскую семью Романовых… Страна пережила множество самых разных эпох. Ну а сейчас главный объект изучения — мистер Путин.

— Вам он нравится?
— Не скрою — да!

— Интересно, а что вы знаете о Беларуси?
— Никогда раньше здесь не был. В курсе, что страна в прошлом была частью Советского Союза. Минск толком пока и не видел — только арену. Собственно, Беларусь у меня в основном и ассоциируется с хоккеем. Она уже долгое время является хоккейной страной. Я работал с вашими игроками!

— Например?
— О, их было много! (Кинэн явно не сумел с ходу вспомнить ни одной фамилии. — “ПБ”.). А Глена Хэнлона вы знаете?

— Конечно, он же главный тренер нашей сборной.
— Когда-то Глен был моим ассистентом в “Ванкувере”. Я беседовал с ним о белорусском хоккее. Хэнлон — хороший тренер. В прошлом он был вратарем — не знаю, известно ли вам это?

— Само собой. Именно ему Уэйн Гретцки забросил первую шайбу в НХЛ.
— Ха, Глен действительно вошел в историю благодаря этому факту. А вообще это хороший человек, мне он нравится. Не знаете, Хэнлон сейчас в Минске? Хотелось бы выйти с ним на связь.

— Как думаете, у кого больше шансов победить на Олимпиаде в Сочи?
— Сложный вопрос. Канада постарается отстоять золото, завоеванное в Ванкувере. Но тот успех был достигнут на привычном домашнем льду. Удастся ли моим соотечественникам взять первое место на площадке большого размера — это вопрос, на который еще предстоит дать ответ. Сборная России, конечно, будет испытывать большое давление. В прошлом она не всегда справлялась с повышенными ожиданиями. Так что явного фаворита нет.

— Думаете ли, что такие ваши подопечные, как Мозякин и Зарипов, достойны места в олимпийской сборной России?
— Это решать тренеру. Наверное, в основном в команду будут включены представители НХЛ. Но и в КХЛ есть выдающиеся мастера, кандидатуры которых стоит рассмотреть.

— В ходе карьеры вы тренировали многих суперзвезд. А можете назвать игрока, с которым очень хотели бы поработать, но не вышло?
— О, в моих командах играли многие великие мастера. В том числе и русские — первым стал Игорь Кравчук, затем посчастливилось тренировать Павла Буре, Алекса Могильного… В “Чикаго” моим ассистентом по работе с голкиперами был Владислав Третьяк. А из тех, с кем никогда не работал, было бы любопытно потрудиться с Игорем Ларионовым. Очень интересный хоккеист.

— Кого из игроков, выступавших в ваших командах, считаете самым великим?
— Уэйна Гретцки, Марио Лемье, Марка Мессье… Они были лучшими на протяжении десятилетий! Мне повезло, что удалось поработать с такими мастерами.

— С ними было тяжело?
— Как раз наоборот, легко! Давно понял: проще всего тренировать именно топ-игроков. Потому что они всегда очень мотивированы.

— Есть ли разница между работой с русскими хоккеистами в России и НХЛ?
— Пожалуй, отличие сводится к размеру площадки. Но звезды — они и есть звезды, на любой арене. Павел Буре и Алекс Могильный были выдающимися мастерами и в России, и за океаном. Просто им нужно было помочь приспособить игру к маленьким площадкам в Канаде и США. Но в любом случае это великие спортсмены…

Уже потом, когда мы распрощались с Кинэном и я собирался уходить, Железный Майк подошел и хлопнул меня по плечу. “Я вспомнил, с кем из белорусов я работал, — сказал он. — Конечно же, с Русланом Салеем!” Жаль, но в материальном мире встретиться с Расти знаменитому коучу больше не суждено — ни в Минске, ни где-либо еще…