Про спорт. Станислав Гридасов: надо делать то, что, кроме тебя, не сделает никто

Трудно сказать, родной ли Саратов с его неспешно несущей волны Волгой-матушкой был тому виной или в дело вмешались какие-то иные причины, но Стас всегда сторонился конвейера и потока, предпочитая умозаключения беглой хронике текущих событий.
Может, именно поэтому он ушел в самостоятельное плавание, самым броским исходом которого стало рождение популярного сайта sports.ru. Теперь Станислав работает главным редактором издательского дома “Индепендент Спорт”, визитной карточкой которого является лучший на территории бывшего СССР (а возможно, и не только на оной) спортивный журнал “PROспорт”.
С ним есть о чем поговорить — тем более что мы не виделись с тех самых спорт-эспрессовских времен…

— Стас, каким образом в голову бывшего журналиста “Спорт-экспресса” пришла идея организовать сайт sports.ru?
— После ухода из “Спорт-экспресса” и до создания сайта “Спорт сегодня” (тогда еще у sports.ru было и второе, газетное, название) я за два с небольшим года успел поучаствовать в запуске двух первых российских глянцевых журналов о спорте — “Гала-Спорт” и “Спорт- клуб”, в переговорах об издании российской версии “Sports Illustrated”, поработать у Полсона и Ценципера в журнале “Вечерняя Москва” (который закроется в кризисный период, а после возродится под теперь известным названием “Афиша”), стать автором “Матадора” — первого настоящего глянцевого журнала в России, где сравнивались джинсы “Diesel” и хоккейная команда “Дизелист” из Пензы, Пьер Доз вел репортажи из Милана с Недели высокой моды, а Валерий Панюшкин писал о чем-то прекрасном из Флоренции.

— Москва дает много возможностей для тех, кто их ищет.
— Тогда, в середине 90-х, и время было молодым и поджарым. Дебютировал на “НТВ-плюс” в качестве баскетбольного комментатора. Повезло стать участником выставки в Пушкинском музее — вместе с Битовым и Вознесенским, отработать счастливый год в газете “Русский Телеграф” — издании без телевизионной программы и кроссвордов, прекрасном, мечтательном проекте об обустройстве России, пока я вдруг не очнулся после кризиса 1998 года безработным, с тремя долларами на карточке умирающего банка и годовалым сыном на руках. В тот момент я меньше всего думал о себе как о “бывшем журналисте “Спорт-экспресса”. Будущее было много интереснее.

— Неприятное ощущение…
— Сейчас это называется немного цирковым словом “старт-ап”, а осенью 98-го все происходящее казалось легким, сумасшедшим и естественным, как провал в кроличью нору.
Базовой идеей стало сделать русский вариант сайта ESPN — с оперативными новостями со всего мира и качественными журналистскими текстами. Тогда, напомню, домашний интернет был огромной редкостью, да и на работе он имелся далеко не у всех, “Спорт-экспресс” еще не имел своего сайта, не существовали ни Газета.ру, ни Лента.ру, так что летели, как хотели.
Собрались трое — безработный спортивный журналист, безработный спортивный маркетолог и разорившийся торговец компьютерами — и каким-то образом уговорили столичные власти (ходили даже к вице-мэру Шанцеву) создать Союз спортивных журналистов Москвы. Это дало нам официальные корочки и бесплатный кабинет в Домжуре на Никитском бульваре.
Потом какими-то убедительно-завиральными речами (а мы и сами в это верили) удалось уговорить крупнейшего на то время провайдера страны “Демос” выдать на полгода 200 бесплатных домашних доступов в интернет для спортивных журналистов. По цене этот подарок сейчас можно приравнять, наверное, к двумстам служебным автомобилям.
Компания “Город-Инфо” взялась за разработку движка, и 1 декабря 1998 года заработал sports.ru — первая частная интернет-газета с ежедневно обновляемой лентой новостей.

— Чем ты особенно гордишься, что еще первого и важного, на твой взгляд, сделал sports.ru для спортивной журналистики?
— Многие, наверное, уже забыли, а большинство ваших читателей и не знали, что в первые интернетовские годы существовало четкое разделение. Был большой и важный мир бумажных газет, в которых сотрудничали профессиональные журналисты. И существовал крохотный мирок интернета, для которого, как тогда считалось, должны писать особенные интернетовские люди особым интернетовским языком.
Я был уверен, что это надуманное разделение, что не существует сакрального умения писать тексты и новости для сайтов, которое было бы недоступно любому нормальному газетчику, а есть просто узкий загончик, ревниво охраняемый “отцами интернета”, боявшимися конкуренции с профессиональным сообществом.
Уже в первый день работы sports.ru на нем начали вести блоги лучшие журналисты страны (тогда мы их по-газетному называли “колонками”).
Еще мы стали делать прямые видеоконференции со звездами футбола. Егор Титов, Игорь Шалимов приходили к нам в редакцию и перед монитором отвечали на вопросы пользователей. Ввели на регулярной основе текстовые трансляции матчей. Запустили в начале 2000-х fantasy soccer. Впервые прикрутили к текстам и новостям комментарии читателей. Сейчас это “лошадь кушает овес”. Но, как выяснилось позже, эта революционная идея была придумана и реализована именно у нас на sports.ru. У нее есть автор — Вадим Бондарев, он тогда работал программистом в компании-разработчике, а я, дурак, сначала сопротивлялся и сомневался.
Что еще? До UGC мы не дошли, это впервые было сделано на сайте “Афиши”, но прото-вариант существовал и у нас — специализированные форумы, где пользователи генерили не только дискуссии, но и собственный контент. Уже тогда читатели требовали для себя трибуны, равенства, но я был уперт и не хотел мешать в одном котле профессиональные работы и любительские.

— За сколько же ты потом продал сайт? Родился вдруг такой вопрос.
— Продал за те деньги, которые меня устроили, и тому человеку, который, как считал, сможет развить сайт в правильном направлении — известному футбольному бизнесмену Герману Ткаченко. Понимаешь, sports.ru был не только частью моей жизни. Это еще были журналистская дружеская компания, общее дело, расширяющийся круг близких по взглядам на профессию людей.
Начинали мы сайт с Евгением Зуенко, он сейчас главный редактор журнала “PROспорт”, и Олегом Шамонаевым, работавшим в “PROспорте”, а сейчас в “Спорт-экспрессе”.
Весной 1999 года мне доверили создать новый отдел спорта в газете “Известия”, и туда мы призвали из “Прессбола” Дмитрия Навошу и Евгения Чежегова.
Позже в “Известиях” появился Юрий Дудь. В 2003-м возник журнал “PROспорт”, в котором быстро собрались и я с Игорем Порошиным (с ним мы прошли вместе все спортивные проекты, начиная от “Спорт-экспресса”), и Зуенко с Шамонаевым, и Навоша с Дудем, позднее — Сергей Кривохарченко с Евгением Зырянкиным и Александром Лютиковым, Василий Уткин. Конечно же, думаю, sports.ru сыграл в их творческой биографии важную роль. Коллектив “PROспорт”, естественно, не замыкался никогда на одном только sports.ru. С Максимом Андреевым мы работали в “Русском Телеграфе”, “Вечерней Москве”, “Известиях”. Роман Трушечкин начинал газетную часть своей биографии в отделе спорта “Газеты.ру”, которым руководили Василий Уткин и Сергей Микулик, а Наташа Калинина — единственный сотрудник журнала, кто работает в нем с первого дня, все десять уже прошедших лет.

— Зачем было продавать такой интересный и стабильно развивающийся проект?
— В этот момент многое сошлось: и то, что проект уже не был стабильно развивающимся, и усталость (почти девять лет все-таки я был его владельцем и главным редактором), и необходимость вложить много сил в становление “PROспорта”, и несколько запутанные отношения акционеров журнала с новым акционером сайта, и вообще моя личная смена приоритетов.

— Отдавая должное, новая сфера приложения твоих усилий стала не менее успешной.
— Под общим брендом “PROспорта” сейчас живут журнал, сайт, iPad-версия, телепрограмма, спортивно-музыкальный фестиваль (он три года подряд весьма успешно проходит в Парке культуры имени Горького), приложение “PROспорт- БИЗНЕС”, производственное ателье по изготовлению журналов сторонним заказчикам, международная профессиональная конференция, на которой обсуждаются важнейшие вопросы спортивного маркетинга и спонсорства. Приятно, что и в прошлом году, и в нынешнем делегатами нашей конференции были представители БАТЭ.

— Откуда, кстати, взялась идея проведения подобной конференции? Полагаю, она изначально была обречена на успех.
— Это только кажется. Оптимизмом в те дни на рынке не торговали. “Ведомости” свернули программу своих спортивных конференций. Умудренные опытом знакомые советовали не лезть в это гиблое дело, где нет ни денег, ни публики.
Менеджеры говорили, что на фига им какой-то западный опыт, если их бюджет зависит только от благосклонности губернатора, ну или другого околовластного спонсора.
Прежде чем запустить конференцию “PROспорт”, мы около года изучали опыт западных, а в Москве проводили заседания “PROспорт-клуба” — такой формат закрытого от прессы разговора для российского спортивного топ-менеджмента, под виски и сигары.
Привозили им звезд американской и европейской индустрии. Искали точки соприкосновения, знакомились, старались понять, что важно для нашей спортивной индустрии.

— И все получилось?
— То, что мы сделали лучшую на постсоветском пространстве спортивную конференцию, — факт. Но у нас есть сложности с жирафами. Меня совсем не удивляет, когда к нам в Москву на конференцию приезжают представители клубов и организаций из Борисова, Минска, Донецка, Киева, Казани, Краснодара, Сочи, Омска и так далее.
Мы даем живой опыт профессионального общения, приглашаем лучших зарубежных и российских спикеров, не продавцов своих услуг, не консалтеров, а тех, кто работает в полях, кто может на примере своего клуба (а у нас были лондонские “Арсенал” и “Челси”, питерский “Зенит”, донецкий “Шахтер”, московские “Спартак” и “Локомотив”, немецкий “Байер”), лиги (наш постоянный партнер — Континентальная хоккейная лига) или стадиона (в одной дискуссии у нас встречались лондонский “Emirates” и московская “ВТБ-Арена”) рассказать конкретные методики.
Как строить взаимоотношения со спонсорами, как оценить эффективность этого партнерства, как монетезировать свою аудиторию в социальных сетях, правильно выстроить абонементскую программу, ну и тому подобное.
Однако меня по-прежнему удивляет, что большие московские клубы, живущие на государственные или окологосударственные деньги, все время ноющие о плохой посещаемости, о том, что коммерческие спонсоры не обращают на них внимания, как правило, совсем не хотят учиться.
Или, как мне сказали в “Анжи”, еще в том самом, до развала — “мы не понимаем, зачем нам это надо”.

— Как считаешь, Сергей Кущенко, занимающий сейчас должность вице-президента Международной федерации биатлона, — действительно лучший спортивный менеджер страны?
— Я не знаю такой методики, чтобы определить, кто лучше. По каким параметрам? Кущенко, безусловно, сильный спортивный менеджер, мотор, мотиватор, трудоголик, работающий сейчас с очень сложным, склочным и раздробленным видом спорта.
А Дмитрий Чернышенко? Представляете уровень задач, решаемых сейчас сочинским Оргкомитетом? А Илья Кочеврин, создавший самый сильный маркетинговый центр в российском спорте? КХЛ заключает рекордные для нашей страны коммерческие сделки, на канал КХТ-ТВ подписано 11 миллионов домохозяйств!
Кто эффективнее работает в нашем футболе? Евгений Гинер с его продуманной селекционной политикой и хет-триком, достигнутым с относительно небольшим бюджетом? Или Максим Митрофанов, чей “Зенит” сегодня самый “западный”, передовой клуб премьер-лиги? Или все же Леонид Федун, который ближе всех (ЦСКА, “Зенита”, “Динамо”) к окончанию строительства современного стадиона?
А есть еще удивительный миллиардер Галицкий с лучшей детской футбольной академией в стране — его “Краснодар” точно эффективнее всех немосковских клубов в стране и почти всех московских.
А когда мы проводили несколько лет назад опрос в журнале, то наши читатели назвали лучшим спортивным менеджером Андрея Ватутина из баскетбольного ЦСКА.

— Несмотря на склочность и раздробленность вида спорта, все же следует отметить, что он очень хорошо продается.
— Да, биатлон занимает первую строку в телевизионных рейтингах, если не считать матчи сборной России по футболу. И меня это не удивляет.
Все довольно логично и понятно. Биатлон проще многих игровых видов в плане зрительского восприятия. Рядовой телезритель, случайно попадая на его трансляцию, с ходу считывает основные правила.
Это не баскетбол, где существует масса нюансов, в которых до конца не разбирается даже болельщик с многолетним стажем. Там какие-то клубы, иностранцы, сложные комбинации, а в биатлоне все просто: наши против ненаших. Бегут и стреляют, потом опять бегут.

— Как считаешь, можно ли раскрутить любой вид спорта?
— До определенной степени. При всех стараниях и деньгах мужской керлинг не будет так же популярен, как биатлон, а водному поло не угнаться за волейболом.

— Кто-нибудь ставил такую задачу перед вашим журналом?
— Мы не Министерство спорта, чтобы заниматься раскруткой видов. И не пиар-агентство, чтобы раскручивать спортсменов. Мы журнал, который думает о том, что интересно нашему читателю. Про кого или про что ему захочется прочитать, кого он желает увидеть на обложке.
Однажды мне предложили поместить на обложку одного уважаемого футболиста с Кавказа. У него был юбилей. Звонили люди и говорили, что хотели бы сделать подарок своему другу. Вначале решили издать книжку, потом посчитали, что слишком дорого, и остановились на обложке и красивой статье внутри.
Ответил, что мы подобным не занимаемся, и назвал издания, где их пожелания могут быть учтены, но они сказали: “Да мы это знаем, но ваш журнал больше всех любим”.
Футболист, конечно, был достойный, однако это никак не обложка.

— Кстати, что надо сделать спортсмену, чтобы на нее попасть?
— Прийти на фотосессию и отработать там часа три-четыре. На обложке должен быть герой, чаще всего — положительный, герой с историей — драматичной, занимательной.
И, конечно, своевременной, как ложка к обеду. Например, очень хочется поставить на обложку вратаря ЦСКА Игоря Акинфеева. Но не в эти олимпийские декабрь, январь и февраль, когда героями должны стать российские хоккеисты, биатлонисты, фигуристы.
И выбор здесь, к сожалению, невелик. Не больше пяти хоккеистов (Овечкин, Малкин, Дацюк, Радулов, Ковальчук), может, еще Варламов — дай бог ему удачи и здоровья. Три-четыре человека из сборной по биатлону, пару человек из фигурного катания.

— Самая продаваемая обложка за всю историю журнала?
— У нее два основных названия: “Старт чемпионата Европы по футболу” и “Старт чемпионата мира по футболу”, и совершенно все равно, каким именно игроком они будут персонализированы. Скоро будет третья — “Сочинская Олимпиада”.

— План по медалям до российской общественности уже довели?
— Не знаю, секретная ли это информация, но еще летом в Администрации президента собирали главных редакторов российских спортивных медиа (меня не звали, и я соответственно не ходил) и просили “не раздувать ожидания болельщиков”.
Сказали, что Олимпиада в Сочи для сборной России, скорее всего, будет не очень успешной и надо объяснять болельщикам, что Олимпийские игры — это прежде всего праздник для страны, а не гонка за медалями.

— Интересно, были ли люди, после прочтения интервью с которыми в “PROспорт” твое предыдущее представление о них развеивалось в пыль?
— Муринью, например. Он уважать себя заставил. В первый год работы с “Челси” дал нашему журналу такое интервью, что цитаты из него можно развешивать на стенах всех тренерских комнат мира.
Я вообще люблю читать такие системные, заповедальные интервью тренеров. У нас в журнале были еще и Капелло с Липпи, и Мессина с Блатом. Читаешь и учишься быть главным редактором.

— Что из последнего спортивного запомнилось?
— Так вышло, что в последние годы я увлекся советским хоккеем 60-х и 70-х, а в одном из пятничных выпусков “Спорт-экспресса” вышло интервью Голышака и Кружкова с великим армейским защитником Александром Гусевым, тем самым Гуськовым из “Легенды N 17”.
Мне все это интересно: и про Чебаркуль, и про тренировки Тарасова, и про игру в хоккей на открытом льду при минус 40 — когда надо так искусно напихать теплой одежды под хоккейную форму, чтобы и не замерзнуть, и сохранить подвижность на льду.
Старики рассказывали, что в классе “Б”, где играли Чебаркуль с Харламовым, во многих командах в перерыве ставился на стол большой медный чайник с водкой. Выпил стакан, отогрелся — и на второй период.

— Бедный Валера.
— Нет, в Чебаркуле такого не было. Звезда из фильма похожа на реальную звезду, как корочка о высшем образовании, купленная в переходе метро, на настоящий диплом.
Это была молодая команда Уральского военного округа. В ней собрались талантливые ребята, погодки, из Москвы, Новосибирска, Свердловска, Челябинска, каждый из которых мечтал после армии перейти в большой клуб.
Среди них был и Николай Макаров, старший брат Сергея Макарова, в будущем заслуженный мастер спорта и чемпион мира, легенда уфимского хоккея Николай Заварухин, один из лучших бомбардиров в истории свердловского “Автомобилиста” Михаил Малько.
Я беседовал с ветеранами, игравшими в “молодежке” ЦСКА вместе с Харламовым. Знаю историю формирования тройки Михайлов — Петров — Харламов. Все это было не так, как показано в фильме. Да и ни одного ресторана, как говорит в интервью Гусев, в Чебаркуле тоже не имелось.
Это, конечно, фигня, какое-то мелкое кайло из мерзлого Чебаркуля, нечего об этом думать, когда бык уже раздул ноздри и вскоре произойдет самое важное, но из этой лжи — большой и мелкой — состоит весь фильм. За редкими исключениями.
Думал, что эпизод из фильма, когда Тарасов ставит в ворота Харламова и заставляет всю команду бросать на убой, — чистая шняга, как и монолог на проволоке.
Оказалось — нет, правда — Гусев рассказал. Хотя почему я так предполагал? Мне же Кожевников говорил, как Роберт Черенков учил хоккеистов “Спартака” настоящей армейской храбрости. Игроки щелкали по воротам, а он сам, главный тренер, бросался под шайбу: без всякой амуниции, в одном тренировочном костюмчике. Кстати, “Легенду N 17” показывали в Беларуси? Ты смотрел?

— Ну да, мне кажется, лучшее кино о спорте, снятое на просторах СССР.
— “Легенда N 17”, на мой взгляд, вообще не про хоккей, и не про реального Харламова, и не про годы советские, партийные. На самом деле это история о том, как Бог- Отец (Тарасов) родил Бога-Сына (Харламова), а потом сделал из него Человека и отправил на смерть канадскую.
Нам же в кино не показали, что ту самую суперсерию 1972-го сборная СССР проиграла. Вечная такая история, когда отец рубанком по Буратино, а тот пищит, сопротивляется, и ему больно.

— У каждого журналиста наверняка есть темы и люди, за которых он с удовольствием и энтузиазмом брался, но в силу разных обстоятельств не доводил задуманное до конца, а потом об этом жалел. У тебя такое случалось?
— Да, конечно. Только я опять не знаю, как это ранжировать. Еще на первом курсе напросился в гости к своему любимому тогда спортивному писателю Александру Павловичу Нилину.
Со мной долго и любезно беседовали, кормили яичницей, подливали кофе, я сидел и завороженно внимал, а потом сел писать большую работу о том, как телевидение изменило восприятие спорта, собственно, на полях книги Нилина “Видеозапись”, но так и не написал, рухнув от бессилия что-либо понять.
В “Спорт-экспрессе” середины 90-х пытался соорудить грандиозный и окончательный очерк. Все объясняющий очерк про трех человек, определявших тогда всю политику российского баскетбола, — Сергея Белова, Александра Гомельского и Владимира Родионова. Напечатал на машинке страниц 30, исчеркал всю машинопись, вклеивал новые вставки, но мои герои отказывались позировать, отказывались замирать… Я так и не закончил их групповой портрет.

— Стас, а тебе не кажется, что вся эта спортивная беллетристика во многом надумана? Например, Нилин в книге про Валерия Воронина выводит того чуть ли не принцем Гамлетом, а парень, сдается, был куда проще. Просто попал в руки талантливого драматурга…
— Я Воронина не застал, с ним не пил, но прекрасно представляю его снимающимся в картинках Сергея Герасимова. Вспомни актера, игравшего журналиста Алябьева в фильме “Журналист”. Ведь очень схожий типаж.
Виктор Шустиков рассказывал в интервью, что Воронин после окончания футбольной карьеры хотел стать журналистом-международником. Еще играя за “Торпедо”, выучил английский язык, водил дружбу с Аркадием Аркановым и Олегом Далем. Почему он тогда оказался не на Даунинг-стрит, а в кустах у Варшавских бань? Давай не будем пустословить на эту тему.

— И все же продолжим. Стрельцов иностранный язык не учил и жену тоже нашел не среди богемной тусовки. Он умел в этой жизни только отлично играть в футбол, и его послеспортивное прошлое — это, по сути, хождение по мукам. Исключений мало, катастрофически мало… Бесков? Но он не был так гениален, как Бобров, который, кстати, может, и раскрылся лучше других из этого списка Стрельцовых, Яшиных, Мальцевых и прочих… Или мы слишком многого от них хотим?
— Думаю, все это не один список, завершающийся общим, один за всех и все за одного, резюме. Почему Олег Даль умер в 40 лет? А в 42 — Юрий Богатырев? А Александр Белявский выбросился из окна на 81-м году жизни? А Владимир Михайлович Зельдин в 98 нес олимпийский факел и, кажется, до сих пор танцует в “Учителе танцев”?..
В журналистике самое интересное, когда ты занимаешься не составлением списков, а, прости, прости за Бондарчука, судьбой человека.
Кстати, вот Всеволод Бобров. Строго говоря, родоначальников советского хоккея было четверо: Чернышов, Егоров, Бобров, Тарасов. Если подойти к делу еще суровее, то первые две великие победы (на чемпионате мира 1954 года и на Олимпиаде 1956-го) сборная СССР одержала под руководством тренерского тандема Чернышов — Егоров и с ведущим игроком Бобровым. Восхождение Тарасова к титулу “самого великого хоккейного тренера” началось с того, что в 1960 году он фактически выкинул из профессии Владимира Кузьмича Егорова и разгромил (не на площадке — в кабинетах) его “Крылья Советов”, на то время одну из трех лучших команд страны.
Ну кто теперь помнит, кроме нудных специалистов, кто такой Егоров и что сборная СССР чуть не на половину состояла из игроков “Крылышек”? Что Тарасов вообще не был главным тренером сборной СССР?
Что это Бобров, а не Тарасов, пробивал суперсерию 1972 года? Вот уже и Тарасов умер, и Бобров, да все умерли, но и после смерти огромный маркетинговый потенциал Тарасова продолжает выдавливать соратников и оппонентов — кого на эпизодические роли, кого вовсе за кадр, вон из сценария.
Мне однажды позвонил актер, которому поручили сыграть в каком-то сериале Александра Яковлевича Гомельского. У него там была сцена, где Тарасов и Гомельский обсуждают Боброва и суперсерию против канадцев. Он мне пересказывал сценарий, а я кричал в трубку упрямым старым дураком: не так, не так, не так все это было!

— Кстати, ты удовлетворен деятельностью Фетисова после окончания хоккейной карьеры? Вообще это правильно, когда министром спорта становится великий спортсмен?
— Фетисов для меня — самый обидный пример того, как великий спортсмен становится царским сановником. Слуга царю и друг боярам, на прочих же — накласть.

— Звезды российского спорта откровенно разочаровали меня после думского голосования о законе Димы Яковлева. Пришлось оставить в прошлом восхищение их мастерством на спортивных аренах.
— Есть такое русское выражение — “поедать поедом”. Если не придираться к формулировке из фразеологического словаря, а рассмотреть этот питательный процесс буквально, как в рассказе Владимира Сорокина “Настенька”, то оно хорошо описывает взаимоотношения большой российской политики с большими спортсменами.
Был большой человек, а стал решальщик, потряс наградами, здесь землицы получил, там денег стряс. Обычная история, по сути.

— Тяжело вообще со звездами работать?
— В моей жизни есть опыт общения, иногда многолетнего, иногда с выпиванием с великими спортсменами, актерами и писателями, с бизнесменами из первой десятки “Forbes”. Однажды попал на один рейс из Парижа с Ростроповичем, и я не понимаю, почему у них у всех кнопка “пафос” стоит на заглушке, а неважно кто — футболист, журналист, политик или менеджер среднего звена — ведет себя так, будто ему счастливую звезду нашили на задницу и он постоянно пытается продемонстрировать ее окружающим.

— По-моему, массового читателя уже начинают немного раздражать многочисленные версии одних и тех же звездных персонажей и ему уже более интересны люди из народа — пусть и не с самыми выдающимися спортивными успехами, зато с богатыми жизненными историями.
— Не буду утверждать, просто предположу, что люди устают не от “фамилии” и частоты ее появления в прессе, а от качества конкретного текста.
Есть Высоцкий — а есть Джигурда напел. И здесь существует такая проблема. Самым читаемым текстом 2013 года на сайте prosports.ru стала история бездомного бойца, бывшего преподавателя физкультуры факультета журналистики МГУ Вячеслава Юровских, который ночует на вокзалах, в подъездах и переходах метро и с одним рюкзаком путешествует по турнирам, где за еду и билет почти гарантированно получает по морде.
Но на самом деле “богатая жизненная история” есть у любого человека. Просто не все готовы ее рассказывать журналистам. Как тебе, например, такая.
Спортсмен в весьма юном возрасте переезжает из провинции в Москву, на него никто не делает серьезных ставок. Он отнюдь не призовая лошадь, так, для табуна. Но уже через полгода о парне знает вся страна, он попадает в сборную, в нем видят будущее мирового спорта, у него берут интервью, он герой первых страниц газет и обложек журналов, ему начинают давать премии, на церемонию вручения которых ему нечего надеть, так как он по-прежнему получает копейки.
Ради первой премии папа шьет ему на родине, на местной текстильной фабрике, первый костюм, а потом отправляется к тренеру на переговоры, чтобы тот добавил парню хотя бы немного денег.
На переговорах тренер выпивает в одного бутылку водки и говорит, что денег нет (сам тренер при этом миллионер и очень влиятельный человек не только в спортивных кругах), а если парень решится перейти в другое спортивное общество, то он его сгноит.
Затем в игру вступают агенты и желтая пресса. Почти полгода первые пытаются сделать ему нормальный контракт, а вторые полощут парня за жадность и предательство.
Я с ним тогда встретился, разговаривал. Хотя какой это был разговор — он боялся поднять глаза. Это был просто несчастный запуганный мальчишка в плохом костюме от лучших модельеров его родного города, он не понимал, за что ему все это, он же просто хотел играть и получать удовольствие.
А потом я снова встретился с ним года через три. У него в гараже уже стояли три дорогие тачилы, пресса писала, что он “испортился”, слишком часто ходит по клубам. Думаешь, он стал меньше тренироваться или меньше хотел побеждать? Нет, просто радость как игрушка, а взрослые ее поломали. Дело-то было вовсе не в клубах и не в новых дорогих шмотках.
Потом была тяжелая травма. Он вернулся в спорт, но снова и снова его тыкали носом для сравнения с самим собой, радостным, свободным, удачливым, 17-летним. Он и сейчас известный спортсмен, только, думаешь, он хоть словом обмолвится с журналистом про ту бутылку водки на столе?
Узнаешь, о ком я?

— Конечно.
— Но эта история без фамилии, она еще не записана.

— А по мне, если парень во время спортивной карьеры стал диджеем и ресторатором, то за его будущее можно не переживать. Отчего-то больше волнует типаж бездомного бойца. Тебе не кажется, что настоящий журналист именно его и должен напоминать — никогда не успокаиваться, не матереть и постоянно что-то искать вокруг себя. Мы ведь много знаем примеров, когда журналист начинает служить памятником самому себе и становится нарицательным персонажем…
— Эта коллизия немного иронически подана в известном дуэте Николая Караченцова и Игоря Дмитриева в фильме “Собака на сене”. Помнишь, когда они собираются женихаться к Тереховой — прекрасной Диане, и Дмитриев поет: “Виднее мужская красота в морщинах и в седине”?
Так я вот с ним не согласен. Журналистика, на мой взгляд, удел молодых и рьяных. Просто в первом случае кровь кипит охотнее и сильнее, а во втором — ты лучше умеешь сделать выбор чего-то действительно важного.

— Если бы тебе дали много денег и поставили условие: пиши книгу о том, что тебе наиболее интересно в спорте… Что бы это было?
— Ну, когда куча денег… Во-первых, такую книгу я уже пишу и без денег, два года как. Это смешная (не в смысле юмора, а по соотношению количества страниц с количеством потенциальных читателей — страниц явно будет больше) затея — на примере родного мне Саратова показать, чем был советский хоккей для мальчика, росшего в 70-е годы.
А во-вторых, очень важно записывать то, что, кроме тебя, не сделает никто. Вот лично ты не написал, и эта история или часть ее уйдет из общей памяти, не сохранится, умрет.

Согласно правилу Штирлица, лучше всего в память западает последняя фраза. И только за это Стаса саратовского всегда стоит читать до конца, равно как и Василия брестского — Васю Сарычева, который тоже любит переписывать практически готовые интервью “под себя”, соизмеряя чужой слог и расставленные акценты применительно к себе сегодняшнему, писательскому.
И потому угадать Стаса я не могу, и все мои кучуки-гончаренко-уткины-шараповы складываются им в какую-то нелепую лишнюю груду, рассеиваемую, словно сухие пожухлые листья, порывом осеннего поволжского ветра.
Саратовские набережные в это время, следует полагать, суровы и малолюдны — как потенциальные читатели истории тамошнего хоккея, видавшего первые образцы минского “Динамо”, тогда, кстати, тоже сплошь состоявшего из легионеров, советского, правда, разлива.
Впрочем, Стас прав: кому-то нужно и это — его труд останется на чьей-то полочке — может, как лучший памятник журналисту Гридасову, — вне его организаторских заслуг.
Я поставлю его рядом с энциклопедией белорусского хоккея от Игоря Мартыновского и брестскими историями Васи Сарычева, радуясь тому, что почти гарантированно не найду этих книжек в нете.
Есть что-то такое оттуда, что должно остаться вместе с нами навсегда — как у авторов этих книг, легко отдающих завтра молодым и рьяным и зачем-то возвращающихся туда, где спортсмены были по-настоящему большими.
Во всяком случае, никто из детей 70-х тогда и не предполагал, что бывает иначе.