Юрий Родионов: обвинили, что я сдал команду

Татьяна Устюжанина — бронзовый призер еще барселонской Олимпиады (кстати, в четверке с Катей Карстен) — вернулась в большой спорт после онкологического заболевания только потому, что в нее поверил Юрий Васильевич. Он упрямо брал подопечную на сборы и соревнования, хотя постоянно слышал за спиной: “Зачем тебе это надо?”
Татьяна затем стала призером чемпионата мира и попала в олимпийскую сборную, а ее историю можно приводить в качестве примера всем, кто упирался лбом в закрытую железную дверь и не верил, что ее можно взломать — ну разве если только очень сильно упереться. Ну а сам Родионов теперь упирается в Беларуси, где пригодился после того, как перед Олимпиадой-2012 украинская федерация расторгла контракт со своим главным тренером сборной — с довольно туманной формулировкой. Мы ее, разумеется, уточним и поговорим обо всем, пытаясь хотя бы на уровне интуиции предугадать главное — с чем вернутся белорусские академики из Рио-2016.

— Контракт с вами действует с марта. Довольны ли работой здесь в сравнении с Украиной?
— Там спортивный уровень, конечно, гораздо выше: и инфраструктура более развитая, и спортсменов высокого уровня гораздо больше. Если в Беларуси под моим началом 51 человек, то на Украине штатный состав сборной — 120.
Зато чисто в тренерском плане работается куда свободнее и спокойнее, есть взаимопонимание и с руководством федерации, и с Мин- спорта. Я четко и ясно представляю задачи, которые передо мной поставлены. Со всех сторон чувствую помощь, и моя задача выдать конкретный ожидаемый результат.

— На Украине вам не дали довести женскую четверку парную до олимпийского Лондона, где она поднялась на первую ступень пьедестала.
— Меня сняли с должности главного тренера сборной, где я персонально курировал эту четверку, за четыре месяца до Игр. Учитывая то, что команду мы начали готовить еще в 2006 году, основная часть работы была уже сделана.
На Олимпиаде в Пекине четверка парная была в долях секунды от третьего места. В 2009-м она уже выиграла чемпионат мира, молодежная четверка тоже победила на чемпионате мира. В 2010-м сборная из этих двух экипажей стала второй на чемпионате мира, а в 2012 году взяла и золото Игр, исполнив нашу общую мечту.
Что касается увольнения, то меня обвинили в том, что я сдал интересы сборной Украины. Но кто, как не главный тренер, должен отвечать за состояние команды? И я, разумеется, считал, что имею право проверять своих спортсменов на допинг в любое время. И не собирался подстраиваться под интересы коллег, лоббируемых депутатами и чиновниками самого разного уровня.
Поэтому когда у меня возникли сомнения по поводу чистоты отдельных спортсменов, пригласил представителей международной федерации на чемпионат Украины — чтобы быть уверенным в стерильности тех, кто поедет на Игры.
Все закончилось хорошо. Мы продолжили готовиться дальше, но мне сказали, что такие вопросы надо было согласовать с НОКом. Однако я такой логики не понимаю. Если отвечаю за команду персонально, то и принимаю решения сам. В общем, не сошлись характерами…

— Интересно, когда анаболические стероиды в гребле принимали чаще: в советское время или сейчас?
— Теперь в ходу другие технологии, и поэтому давать какой-то однозначный ответ я не вправе — каждому препарату свое время. Сегодня гораздо больше сдерживающих факторов, чем раньше, взять хотя бы хранение замороженных проб.

— Думаете, это правильно?
— Нет. Хоть я и активный противник запрещенных препаратов, тем не менее эта процедура выглядит нечестной по отношению к спортсменам. Пусть даже они тоже нечестно поступали по отношению к своим коллегам. Но разоблачать их надо вовремя, а не через 6-8 лет, когда выплачены премиальные и розданы все почести.

— Будучи спортсменом, как плотно вы соприкасались с допингом?
— В сборной СССР работала определенная система, и если ты в нее не попадал, то она тебя выбрасывала. Мы приходили утром на завтрак — а там таблеточки и стаканчик. Пьешь — тренируешься дальше, не пьешь — можешь потом вылететь из сборной. Кто-то пил, кто-то делал вид, кто-то прятал…

— А вы?
— Я попал в сборную уже взрослым, сложившимся спортсменом. Прекрасно понимал, что блестящую карьеру мне уже не сделать: тем более тогда начала набирать силу популярная метода отбора по антропометрическим показателям, а я-то никогда гигантом не был. В этой ситуации посчитал, что лучше закончу карьеру, чем буду принимать таблетки и гнаться за ускользающей птицей удачи.
Хотя, если разобраться, в академической гребле если кто-то что-то и употреблял, то в гораздо меньшей степени, нежели в других видах. Когда работаешь в максимальном темпе на дистанции 5-6 минут, то от стероидов никакой пользы не будет.
Считаю, любой результат можно сделать на базе грамотной подготовки. Скажем, мы с национальной командой проводим сбор в Болгарии, в горах. И Катя Карстен тоже работает с нами, хотя раньше она никогда не тренировалась в среднегорье.
У нас есть ряд великовозрастных спортсменов, результаты которых надо сдвинуть с мертвой точки, потому что зачастую им не хватает до медалей долей секунды. Значит, надо менять методику и структуру тренировок. Я не хочу идти через фармакологическую программу, если она и должна быть, то только восстановительная.

— Кстати, где выше уровень медицинского обеспечения — на Украине или у нас?
— Не буду сравнивать, скажу только, что на Украине существуют более прогрессивные методы восстановления — на шажок-полтора она впереди.
Впрочем, это в какой-то степени компенсируется тем, что в Беларуси никто не лезет в мою работу, нет дилетантов, навязывающих тебе свою точку зрения. Вместе с тем председатель федерации академической гребли Александр Мошенский хотя и не из мира спорта, но адекватен настолько, что даже я удивляюсь.
Он вникает в каждую мелочь. Это необычно — все-таки человек владеет серьезным бизнесом и вряд ли имеет много свободного времени. Поверьте, это не дифирамбы, а всего лишь констатация факта. Так что академикам с председателем федерации, считаю, просто повезло.
Минувший год я отработал по плану, который был утвержден моим предшественником. С осени претворяем в жизнь уже мой план — пока отказа ни в чем не знаю. Это очень хорошая схема, венцом которой будут выступления команды и моя персональная, как главного тренера, ответственность за результат.

— Одним из мощных, если не самым главным стимулом для спортсмена является медаль на Олимпиаде. Говорят, если на Украине атлету удается взять золото, он становится обеспеченным человеком на всю оставшуюся жизнь…
— С этим поспорить трудно. Государственная поддержка в этом плане, думаю, помощнее, чем в Беларуси. Кроме премиальных за Олимпиаду, девочки из моей четверки получили квартиры и машины. Еще есть доплаты из регионов и от спортивных обществ. И зарплату можно получать в нескольких местах, если спортсмен, скажем, находится на службе в армии.
Помимо этого, существуют спортивные пенсии — их на Украине получают все призеры Олимпиад. Ребята и девчата знают, ради чего стоит умирать на тренировках, так что вопросов с мотивацией, как правило, не возникает. И это, конечно, помогает в работе.

— Как с мотивацией у моих соотечественников?
— Нормально. Кстати, белорусские спортсмены мне нравятся: открытые, доброжелательные, исполнительные. Они спокойны, готовы слушать и не имеют ничего против тяжелой работы, если разложишь все по полочкам и убедишь, что именно таким образом нам стоит пахать во имя конечной цели.

— Но все равно люди, наверное, стали другими…
— Базовые основы были и будут всегда, а вот средства и методы со временем меняются. Конечно, мы сегодня уже не тренируемся по планам сборной СССР. Необязательно ехать 50 километров, можно преодолеть 25 и получить точно такой же эффект — посредством биохимии, медицины и каких-то методических элементов.
Есть очень хороший юношеский материал — это ребята до 18 лет. Я всегда считал, что в Беларуси крепкий резерв, но этот цикл молодежной гребли по каким-то причинам оказался пропущен. И потому мы не можем омолодить лондонский состав — по сути, некем.
Вариантов остается немного — строить команду из того, кто есть. И пытаться вывести на определенный уровень совсем еще юных.

— Другими словами, медали в Рио от академической гребли ждать не стоит. Только если Катя Карстен не явит миру очередное чудо.
— Ну почему же? Хватает хороших девочек: Татьяна Кухта, Екатерина Шлюбская, Маргарита Кречко и так далее. У мужчин есть четыре-восемь человек, на которых мы тоже возлагаем определенные надежды. Взять Вадима Лялина, Александра Козубовского — да, это взрослые спортсмены, но у них заложена хорошая базовая основа. Есть несколько ребят, перешедших во взрослый состав из “молодежки”.
Что касается феномена Екатерины Карстен, которая собирается на свою седьмую Олимпиаду, то ее надо всячески поддержать. Это случай для мировой истории, как, скажем, Стива Редгрейва, выигрывавшего золото пяти Олимпиад. В жизни часто случается то, что на первый взгляд кажется невозможным. Я буду искренне рад за Катю, если она сможет вновь взойти на олимпийский пьедестал. Тем более что помню ее совсем девочкой, только попавшей в состав сборной Союза.

— Интересно, а вы сами, будучи подростком, пошли бы сейчас в греблю?
— Да. Я нахожу в этом виде спорта истинное наслаждение. Жена мне даже завидует. Другое дело, что, начав сначала, я многое сделал бы по-другому: не тренировался бы столько упорно и на грани физического истощения, таких же результатов можно было добиться, не прилагая столько усилий, — только лишь за счет более разумного подхода к работе. Раньше у нас ведь как считали? Чем больше — тем лучше, “мили делают чемпионов”…
Да чего уж там, по сути, весь советский спорт стоял на сумасшедших нагрузках, которые выдерживали только самые закаленные спортсмены, благо их недостатка в огромном СССР не было. Но сейчас другое время. Надо беречь людей и чаще включать голову — в мире есть немало вещей, которые стоит знать, чтобы тренировочный процесс стал еще более эффективным.
Что же касается популярности гребли, то в Новой Зеландии, Австралии, Англии, США, Канаде она только растет. В Америке в колледжах это обязательный предмет, и когда на старте больше сотни “восьмерок”, поверьте, это колоссальное зрелище.

— Но Америка далеко, а нам надо делать детские наборы в расчете на подкрепление сил олимпийской сборной.
— Нам по-прежнему тяжело конкурировать с игровыми видами спорта, еще с советских времен внимание партийных лидеров всецело отдавалось им и пестуемым под их началом командам. По сути, со временем ничего не изменилось, но мы и не в обиде.
Гребля по-своему эксклюзивный вид спорта, она абсолютно незаменима для оздоровления — в ней работают практически все группы мышц. К тому же человек почти круглый год занимается на воздухе. И бесплатно — это не теннис и не хоккей, где родителям надо нести расходы.
Мне кажется, в Беларуси гребле не хватает рекламы. На Украине, например, в секции приводят много детей, и потому система постоянно подпитывается молодыми спортсменами. Нам надо делать какие-то подвижки на этом поприще, хотя бы потому, чтобы дать шанс тем мальчишкам и девчонкам, которые смогут сделать свою карьеру именно в этом виде спорта. Белорусы — народ терпеливый и упорный, в гребле эти качества ценятся в первую очередь.

— Что двигает вами в работе?
— Мне кажется, человек счастлив тогда, когда в его жизни все хорошо. Когда с удовольствием идешь на работу и потом точно с таким же настроением возвращаешься домой — мысль не нова, но лучше ее еще ничего не придумали.
А в работе главное — все время идти вперед и чего-то добиваться. Ставишь себе цель на определенный период времени и потом испытываешь ни с чем несравнимое удовольствие, когда ее достигаешь. Особенно если для этого пришлось преодолеть множество всяких барьеров и испытаний.

— Например…
— В жизни я много раз падал и вставал. Не знаю, есть ли смысл рассказывать все эти истории, думаю, у каждого человека их было немало. Но люди тем и отличаются друг от друга, что в разных ситуациях ведут себя по-разному. Всегда есть проблема выбора и внутреннего удовлетворения от своих поступков.
Я еще в молодости решил, что все надо делать по совести. Если работать, то по полной, не жалея себя, не сачкуя. Если ты стал тренером, то должен быть в первую очередь профессионалом, а не тонким политиком, как это, увы, иногда бывает.
Ну вот вам случай. В бытность тренером сборной СССР у меня из 16 кандидатов на место в четверке парной было 10 украинцев. А знаете, сколько из них отобралось в команду в 1985 году? Ни одного! Я еще потом головомойку получил в своем Спорткомитете. Там спросили: Юра, ты вообще украинец или кто? Да, украинец, но тренирую сборную СССР — и в ее составе будут только самые сильные гребцы на этот момент. И если Сережа Кинякин из Беларуси лучше других, то я у него прописку спрашивать не буду. Он, кстати, потом стал четырехкратным чемпионом мира и одним из самых титулованных советских гребцов.
Я работаю со спортсменами каждый день, живу их жизнью, мы вместе выбираем цель и идем к ней. И они должны доверять мне на все сто процентов. Иначе ничего не получится.

— Читал интервью Татьяны Устюжаниной…
— Думаю, здесь особой патетики нет. Таня — моя ученица и очень хороший человек. Я всего лишь сделал то, что обязан был сделать как мужчина и как тренер. Другое дело, что, быть может, я болел за нее больше, чем за других, зная, с чем пришлось столкнуться Тане. И был счастлив, когда она вернулась в большой спорт и выиграла серебро чемпионата мира. Сейчас она счастливая мама и работает тренером в Киеве. Мы, конечно, дружим, встречаемся.

— Признайтесь, вами движет сейчас желание доказать тем же руководителям украинской федерации, что они погорячились…
— Не могу этого отрицать, потому что если у человека нет амбиций, то ему лучше сидеть дома и смотреть телевизор.
У нас стоит задача привезти из Рио медаль. И я думаю, что мы ее выполним. Мне нравится климат в сборной — люди работают в унисон, прекрасно понимая, что результат будет плодом только совместных усилий.