Назначение. Сергей Пушков: Норвегия — Неман

— После того как вы покинули Новополоцк, о вас мало что было слышно.
— Я уехал из Беларуси в декабре 2009-го, вернулся в Норвегию и снова стал работать в спортивной гимназии.

— Получается, до “Химика” вы тоже преподавали?
— В общей сложности я занимался этим шесть лет. А в Норвегии осел с семьей уже давно: провел там шесть сезонов в качестве игрока, после чего мне предложили престижную работу с молодыми ребятами. Попутно приобрел жилье. Так что младшая дочь родилась уже там.

— Получается, вы гражданин Норвегии?
— Да. Но и России тоже.

— У вас есть известные воспитанники, которых вы подготовили в гимназии?
— Есть один достаточно серьезный игрок, с которым я работал на протяжении пяти лет. Назвать его воспитанником — это, конечно, громко. Хотя…

— Кто же это?
— Матс Зуккарелло. Тот самый, который сейчас играет за “Нью-Йорк Рейнджерс”. Он в 16 лет пришел ко мне в группу, изначально выглядел очень прилично: с хорошей техникой, шикарным пониманием игры, работоспособностью. Матса надо было только направить, его профессиональный рост был вопросом времени.
Самое интересное, что когда я получил приглашение из Новополоцка, хотел забрать его с собой. Но Матса предложение не заинтересовало. Спустя какое-то время он оказался в шведском МоДо, после чего уехал за океан. Хорошо знаю его семью, мы и сейчас периодически общаемся.

— Можно ли говорить о том, что хоккей в Норвегии развивается?
— Безусловно. За последние годы там выросло немало одаренных игроков. И это при том что государство спорту вообще не помогает! Профессиональный хоккей держится исключительно на спонсорской поддержке, а детский — за счет родителей.

— Насколько серьезными должны быть родительские финансовые вливания, чтобы подготовить молодого хоккеиста?
— Ну, во-первых, в группу надо еще попасть. Как правило, ежегодно отбирается не более 10-11 человек, а желающих может быть в пять раз больше! А вообще, год занятий в частной хоккейной гимназии, где преподавал я, обходился на одного 16-летнего спортсмена в 5-6 тысяч долларов. В эту сумму входила аренда льда, работа тренера и частично поездки на соревнования. Все остальное — экипировку, клюшки, другие расходы — оплачивали родители.

— Актуальна ли для Норвегии проблема тренерских кадров, как, например, в Беларуси?
— Могу сказать, что профессиональных тренеров в Норвегии не так много. В высшем дивизионе (GET-лиге) они должны быть по определению. В лиге ниже их единицы. Да и работа с детьми для большинства специалистов — не основная. Заработки за такой труд весьма скромные.

— Некоторое время назад вы недолго возглавляли СКА-1946, выступающий в МХЛ.
— Летом 2010 года поступило предложение из Питера. Но спустя месяц был вынужден вернуться в Норвегию по семейным обстоятельствам. Год работал с фарм-клубом “Фриск-Аскера” — команды, в которой заканчивал как игрок. Затем позвали в “Гриннер”, выступавший во втором норвежском дивизионе. Провел там два сезона. Ну а весной прошлого года получил приглашение из Тенсберга — одноименной команды из 40-тысячного городка в 100 километрах от Осло. Она готовилась ко второму сезону в GET-лиге и рассчитывала выступить как можно успешнее.

— Судя по тому, что вы сейчас в Гродно, что-то не получилось?
— В какой-то момент клуб начал испытывать серьезные финансовые затруднения. Плюс кадровая политика руководства мне не слишком нравилась. Летом, вопреки моему мнению, в команду привезли недешевых легионеров из США. Игроки эти впоследствии нам не помогли. Чемпионат начали не важно, ведь могли себе позволить иметь в составе лишь 2-3 хоккеистов хорошего уровня. Остальные места доставались молодым. А проблемы с деньгами привели к тому, что о достойных результатах в конце осени пришлось окончательно забыть. Боссы клуба инициировали собрание, на котором сообщили, что и так скромное финансирование команды еще более урезается. Попутно из “Тенсберга” попросили всех легионеров. В такой ситуации работать дальше не видел смысла. Поговорили с руководителями и решили прекратить сотрудничество.

— Каково это для тренера — остаться без работы посредине сезона?
— В нашей профессии бывает всякое. Поэтому я совершенно нормально воспринял перемены. Рассчитывать на какие-то варианты в декабре было сложно, ведь все команды, как правило, в это время уже укомплектованы.

— Когда на вас вышли представители “Немана”?
— Предложение из Беларуси последовало под самый Новый год. Не буду скрывать: меня оно воодушевило, ведь появлялась возможность работать в хорошей команде. Поэтому с удовольствием согласился. Недавно состоялась встреча с губернатором, после чего и приступил к работе.

— Насколько сопоставима сумма контракта в “Немане” с тем, что вы зарабатывали в “Тенсберге”?
— Раскрывать финансовые подробности соглашения не буду. Скажу лишь, что деньги в данном случае имели значение, но не главное. Приоритет — возможность работать в команде с серьезными задачами.

— Вы наверняка знаете, что “Неман” недавно выступал в Континентальном кубке, где уступил путевку в суперфинал как раз чемпиону Норвегии.
— “Ставангер Ойлерз” — самая богатая команда GET-лиги. Ее бюджет примерно в десять раз больше, чем у “Тенсберга”. Это очень серьезная разница. Что касается Континентального кубка, то меня удивило, что “Ставангер” выиграл у “Немана”.

— Почему?
— Потому что моя команда играла с ним незадолго до турнира и уступила минимально — 2:3. “Нефтяников” можно было обыгрывать. А вообще, победа в Континентальном кубке — большущий триумф “Ставангера”. Этот успех показал, насколько серьезным является прогресс хоккея в Норвегии.

— Следили за белорусской экстралигой в последнее время?
— Конечно. У меня в команде даже играли три человека из “Металургса”, который в прошлом сезоне выступал в ОЧБ: латыши Янис Страупе, Ричардс Бирзиньш и Эрик Шевченко. Так что уровень вполне себе представляю.

— Есть мнение, что уровень падает с каждым годом.
— Слышал об этом. Читал в прессе, что это может быть связано с сокращением лимита на легионеров. Считаю, что качественные иностранцы делают чемпионат сильнее — все же белорусских хоккеистов высокого уровня не хватает.

— Но при этом молодежи в экстралиге все больше.
— Я еще с новополоцких времен припоминаю стремление руководства вашей федерации к тому, чтобы молодые игроки прогрессировали семимильными шагами. Но что-то парни не так уж быстро и растут.

— С чем это может быть связано?
— Во-первых, сам по себе переход молодого игрока во взрослый хоккей — не такой уж легкий процесс. А во-вторых, если нет прогресса в системе — значит, она отлажена не так, как хотелось бы. Почему-то, к примеру, шведская молодежь растет очень быстро, буквально пачками и каждый сезон!

— Любопытно ваше мнение.
— Просто в Швеции существует серьезная программа развития хоккея. Она есть в открытом доступе — на сайте федерации. В этом документе прописано все до мелочей — как питаться, тренироваться, все нюансы подготовки и для каждого возраста. Руководители всех хоккейных уровней четко по ней работают. И на выходе вырастает плеяда. Пусть не звезд, но добротных игроков: обученных, с хорошей техникой, шикарным катанием. И эти хоккеисты все чаще становятся востребованными в том числе и НХЛ.

— На что обратите внимание в “Немане” в ближайшее время?
— Кардинально менять игру нет смысла, ведь можно испортить то, что уже было наработано ранее. По результатам вижу, что команда на ходу — это радует. Постараемся подправить аспекты игры, которые того требуют. Благо и в руководстве клуба находятся хоккейные люди, и мои помощники весьма компетентны в этих вопросах — они помогут разобраться.

— Ваш контракт заключен до конца следующего сезона?
— Будем считать, что так. Изначально разговор шел именно о таком сроке сотрудничества.

— Можно конкретнее?
— Мы еще не определились.