Кубок вызова. “В Америке жизнь, как в кино”

За четыре года трофей по два раза побывал у каждой из сторон, что добавляло нынешней схватке перцу. “Запад” драматично вышел из нее победителем (5:3), реализовав три большинства за четыре последние минуты. Благодаря этому в историю Кубка вызова вписали свои имена белорусы — представитель “Юности” Максим Парфеевец и делегат от “Динамо-Шинника” Артур ДРИНДРОЖИК. Последний рассказал о закулисье светского мероприятия, заодно поведав свою непростую историю хоккейного становления.

— Чем запомнится Кубок?
— В первую очередь организацией — церемониями открытия и закрытия. Интересно было посмотреть на хоккеистов и тренеров разных команд, пообщаться. И, конечно, сама игра, победа, момент поднятия над головой трофея.

— К чему готовили организаторы?
— О чем-то особенном не просили. Знал, что предстоит реальная битва за звание лучшей конференции, тем более это пятый Кубок вызова и счет противостояний был равным. Когда сказали, что поеду в Нижний Новгород, почитал историю МХЛовского матча звезд. Там так и сказано, что Кубок вызова отличается от НХЛовского и КХЛовского аналогов, где играют ради удовольствия и шоу. Здесь именно битва за чемпионское звание.

— Накануне успели потренироваться?
— Собрались 30 января. На следующий день были ознакомительное собрание и втягивающее занятие. Постарались немного наиграть звенья, чтобы почувствовать друг друга. А в день матча — раскатка. Короткая, но интенсивная.

— По какому принципу составлялись сочетания?
— Не знаю. Что касается моей позиции, то было всего четыре центральных нападающих. Догадывался, что окажусь в четвертом звене.

— Почему?
— Посмотрел статистику.

— Тренеры не учитывали пожелания хоккеистов, чтобы, например, объединить двух белорусов — тебя и Парфеевца?
— Это сложно уже потому, что он тоже центр. Хотя в последней двадцатиминутке “Запад” перешел на игру в три звена, и пару смен мы действительно провели вместе. Макс работал слева.

— Парфеевец накануне еще и в интеллектуальном конкурсе поучаствовал…
— Да, было что-то вроде викторины — по пять желающих от каждой команды. Я сидел в аудитории в качестве зрителя.

— Что еще запомнилось?
— Банкет после матча. Присутствовали руководители КХЛ и МХЛ, многие тренеры. Шоу-программа, где выступала Сати Казанова. Героями вечера были еще и актеры сериала “Молодежка”, которые участвовали также в церемониях открытия и закрытия, вручали призы лучшим игрокам.

— А сами хоккеисты смотрят “Молодежку”?
— Кто как. Я не смотрю.

— Где больше понравилось — на Кубке вызова или на Кубке мира среди молодежных клубных команд?
— И там, и там есть своя изюминка. Кубок мира — международный турнир, где можно попробовать силы в матчах с клубами из других стран, в частности из США и Канады.

— Ты ведь участвовал в трех Кубках мира. Какой запомнился больше?
— Наверное, первый, еще в рядах “Красной Армии”, он же победный. На втором уже в составе “Динамо-Шинника” играл в матче за третье место, который получился очень напряженным. Уступили шведскому “Линчепингу” лишь в овертайме. Ну а турнир 2013 года самый свежий в памяти — там удалось немало забросить.

— Перед ним у тебя спросили, готов ли сбрить бороду в случае победы. Вроде как с ней расставаться ты не очень хотел…
— Тогда мой ответ немного перефразировали. Я просто отшутился, что не хотел бы сбривать, а написали “Ни за что!”. Будто пожалел бороду за победу, мол она того не стоит.

— Ты со своим брутальным имиджем участвуешь еще и в проекте компании “Gillet” “Стальной характер”. Расскажи поподробнее.
— Ко мне обратился клубный маркетолог. Каждой команде МХЛ нужно было снять небольшой ролик с участием хоккеиста, который говорил бы о стальном характере, а также заполнить анкету. Главный приз — поездка в Сочи на Олимпиаду с 15 по 19 февраля и общение с кем-то из звезд калибра Малкина, Дацюка, Овечкина. На это особо не рассчитывал, но спустя месяца полтора позвонили, сказали, что ролик понравился, компания заинтересована. На 95 процентов заверили в победе, поинтересовались, отпустит ли клуб. В “Динамо-Шиннике” пошли навстречу, но пока тишина. Победителя еще не выбрали.

— Борода помогла?
— Кстати, накануне съемок ролика первый и последний раз в нынешнем сезоне сбрил ее — на спор.

— Как оценишь свою нынешнюю форму? Большую часть прошлого сезона ты пропустил…
— Слава богу, поправил здоровье, удалил гланды, болезни больше не беспокоят, а то в минувшем году дважды переболел ангиной, и это при том, что не всегда признавался в плохом самочувствии. Как объяснил врач, гланды были все в рубцах, и любая инфекция тут же вызывала температуру и боли в горле. Сейчас все позади. Начало нынешнего сезона выдалось хорошим, вот только после Нового года заклинило — голевая “засуха” длится уже десять матчей. Что, если честно, напрягает.

— Почему в 2012-м ты покинул “Красную Армию” и перебрался в “Динамо-Шинник”?
— Соглашение с московским клубом было рассчитано на год. Когда его срок истек, руководство сказало: “Все, что можем предложить, — этот просмотровый контракт, потому что еще не в курсе планируемой селекции”. Пообещали связаться. Но, во-первых, никто не позвонил, а во-вторых, сам понимал: идти на просмотр — это еще не значит оказаться в составе. Можно потерять время, и остальные команды уже укомплектуются. Тогда на связь вышел Александр Петрович Макрицкий. И хотя здесь тоже был просмотровый контракт, но мне хотелось быть на виду у белорусских тренеров.

— Ты ведь оказался в интересной ситуации, когда еще занимался в родной гродненской школе: команда вашего возраста канула в Лету и многие вовсе закончили с хоккеем.
— Да, наш 1993-й распался. Сказали, кто пройдет по нормативам в 1992-й — пожалуйста. Кто 1994-го — отправится в свою группу. А остальным “до свидания”. Тогда многие действительно закончили. Некоторые продолжили играть со старшими — я в том числе. Но получал все меньше игрового времени, соответственно за сезон-полтора деградировал. Практика в таком возрасте очень важна. Потом отец забрал в Москву, и я, можно сказать, начинал заново. Это была реабилитация.

— Отец живет в Москве?
— Он просто немного раньше уехал туда создавать свой бизнес.

— И куда ты подался в белокаменной?
— Сначала пошел в клуб по месту жительства — “Северная Звезда”. Он играл в первом дивизионе против топовых “Спартака”, “Динамо”… Начинал с низших звеньев и потихоньку карабкался наверх. Так провел полтора сезона. Потом, лет в 16, незадолго до создания МХЛ, покатался в “Динамо” под руководством Гальченюка и вроде подошел, но потом Александр Николаевич неожиданно остался без работы. Параллельно съездил на просмотр во вторую команду “Атланта”. Там сказали, что пока не хватает “физики”, предложили остаться в юношеском составе. Отправился в фарм-клуб “Спартака”. Сказали примерно то же, что и в “Атланте”. В итоге играл за “Спартак”-1993. Тоже пробивался наверх, на финише сезона уже выступал в топовых звеньях. Но 1993 год был выпускным. В отпуске появилась возможность отправиться во Флориду, в лагерь молодых хоккеистов. Поскольку это был июнь, ничего не терял. По окончании лагеря поехали на турнир в Бостон. Он не задался — не пошла игра. Предложили остаться еще на один, уже с другой флоридской командой. Второй турнир прошел куда лучше — оказался среди ведущих бомбардиров. Потом связался с родителями по скайпу и отец сказал: “Я подписал контракт с “Атлантой Найтс” — тебе надо купить билеты в Атланту”. Это уровень Junior B, лига SEJHL. Команда была самой титулованной, часто выигрывала чемпионат. А когда выигрываешь, выходишь на общеамериканские соревнования. Попал в топовые звенья, сезон задался, клуб вновь первенствовал в дивизионе, но на Америке проиграли в первом раунде. По окончании чемпионата сразу улетел играть за юношескую сборную. Потом владелец “Атланты” сообщил, что меня признали MVP, звал на следующий сезон. Но хотелось расти, попробовать себя в более сильной лиге. Хотя, если продлили бы визу, может, и вернулся бы.

— Почему же не продлили, а потом еще и дважды отказали в выдаче новой?
— Виза была туристическая, а в посольстве посмотрели, что в стране я находился в общей сложности девять месяцев. Спросили: “Что ты там делал? Зарабатывал деньги?” Ответил, что просто тренировался, повышал квалификацию. Наверное, не поверили, не продлили. И тем же летом еще дважды отказали.

— Была возможность попасть на драфт?
— Агенты, которые и помогли уехать за океан, сказали, что если за сезон наберу 60 очков, то устроят попадание на драфт CHL. Я набрал больше 70. Говорили: “Да, да, молодчик. Скорее всего, задрафтуют”. Однако это так и осталось на уровне разговоров. Хотя через этих же агентов попал на просмотр в “Красную Армию”. Отбор был жестким. Поначалу стабильно играл в третьем звене, но потом не заладилось: то в четвертом, то на лавочке. В плей-офф так и не вышел. Но это был тоже полезный опыт. Когда меня или кого-то еще не брали на выезд, то оставляли тренироваться со взрослой командой ЦСКА.

— В последующие годы не было желания снова попытаться уехать за океан?
— Уже нет, потому что позвали в “Шинник”. Рассчитывал попасть на молодежный чемпионат мира, хотел быть ближе к сборной, играя в Беларуси. И к тому же МХЛ — это тот же уровень, что и за океаном. Получая достаточно игрового времени в Бобруйске, можно прогрессировать.

— Тяжело приходилось в Штатах?
— Первое время было непривычно. Другой хоккей — чаще “бей-беги”. Меня пытались переучить, ведь русские любят обыгрывать один в один на синей линии. А североамериканцы действуют проще, через трафик: вбрасывают в зону и бегут выгрызать шайбу. Но, посмотрев на статистику, тренеры бросили затею, сказали: “Играй, как хочешь. Главное, чтобы был результат”. В бытовом плане поначалу мешал языковой барьер. Общался через переводчика на телефоне и компьютере. Надо сказать, спустя три месяца уже заговорил, причем без помощи репетиторов. Под конец сезона немного думал на английском, общался с тренерами. Кстати, агенты сразу сказали: “Тактику поймешь только к середине сезона”. Я не поверил, думал, нарисуют схемы — чего здесь сложного? Но они были правы.

— Жил в семье?
— За сезон сменил три семьи. Сначала поселился вместе с одноклубником. Но дом находился далековато от арены, он учился, поздно заканчивал, постоянно приезжали на тренировки за пять минут до начала. Это не очень нравилось. Со временем переселился в семью женщины, работавшей в клубе бухгалтером. А после Нового года снова перебрался к хоккеисту — уже другому. Было больше возможностей тренироваться, заниматься дополнительно утром. А вообще, в Америке мне понравилось — жизнь, как в кино.

— Все жарят на заднем дворе барбекю?
— Да, и даже на балконе. В третьей семье постоянно спрашивали, может, скучаю по какой еде, что-то надо купить — они нашли какой-то русский магазин. Я попросил борща. Борщ, правда, оказался без ничего — сплошная вода.

— Как американцы принимают европейцев?
— Почти как своих. Пример — уже упомянутая семья, в которой трое детей. Муж и жена работают, дети учатся. Я целыми днями сидел дома один, была своя комната, мог залезть в холодильник, поесть.

— А у тебя были при этом какие-то обязательства?
— Платил каждый месяц 300 долларов за проживание и питание. И если нужно было чем-то помочь — конечно, не отказывал. С некоторыми американцами до сих пор связь поддерживаю.

— В родной “Неман” звали когда-нибудь?
— Нет.

— Не обидно, что в свое время оказался там не нужен, а сейчас на ведущих ролях в МХЛовской команде?
— Это делает сильнее. Такие, можно сказать, пинки злят и мотивируют. Заставляют работать еще усерднее, доказывать, что могу добиться, чего хочу. А я с детства определился, что хоккей — моя жизнь. Когда в семь лет встал на коньки — невозможно было вытянуть. Всегда просил договориться с другими тренерами дополнительно позаниматься хоть на кусочке льда. Можно сказать, влюбился с первого взгляда.