О бедном Брессане. Ни свой, ни чужой

И хоронят, конечно. Ставят крест. На перспективах Ренана Бардини, на его карьере, на его синем белорусском паспорте. Интернет-публика в этом смысле — лучшее бюро ритуальных услуг. Уроет любого — даже если клиенту всего 25 и его лучшие годы впереди, согласно канонам антропологии.
Самая большая глупость, которую я слышал после переезда Брессана в Актюбинск, заключается в том, что он будто бы погнался за шальным и длинным рублем. Достаточно пошевелить парой затылочных извилин, чтобы уразуметь: Ренан отправился в Казахстан отнюдь не набивать карманы — он поехал туда, потому что больше ему ехать было некуда. Вспомните: наперекор этому евразийскому маршруту в сети гуляли слухи один нелепее другого — якобы белорусского бразильца мечтают приветить в Японии, Катаре и даже в Саудовской Аравии. Встречались варианты более вменяемые — Краснодар, Севастополь, Бразилия и чемпионшип, но коль они не выгорели, значит, то был дым без огня.
Этой зимой экс-лидер БАТЭ, забивавший “Милану” и “Баварии”, оказался банально никому не нужен. Даже в статусе свободного агента. Считайте это научно доказанным фактом. А когда человек никому не нужен, он не оценивает толщину икры на своем бутерброде. Для него тогда и лаваш хлеб, и тенге доллар, и Казахстан центр галактики.
Вообще важно понимать, что в своей жизни этот парень все делает правильно. И очень трезво, ни на миг не отрываясь от земли. Он выстраивает карьеру теми кирпичиками, какие есть под рукой, и старается работать аккуратно, чтобы не было ни шума, ни пыли.
Суть его восхождения от тубаранских плинтусов к борисовским потолкам можно свести к одной аллегории. Родившись в самой футбольной стране мира, Ренан попал в большой футбол с черного входа, так как парадные двери были закрыты.
Если тебя, соплеменника Роналдо и Роналдиньо, как кота в мешке, везут через океан на просмотр в богом забытый Витебск — это многое объясняет в твоих котировках на трансферном рынке. Если в Витебске тебе дают от ворот поворот и приходится двигать гастролью в Гомель — это объясняет еще больше. Представьте себе выпускника центрального столичного университета, получившего распределение за 101-й километр, — и это будет как раз тот счастливый билет, что вручила жизнь нашему Рену.
Едучи в загадочную Беларусь, 18-летний бразильский юноша вполне четко отдавал себе отчет, что вторым Сократесом ему не бывать. Не бывать ему даже вторым Жуниньо Пернамбукано, который так восхищает филигранным исполнением штрафных. Юноша взвешивал на ладони маленькие кирпичики и понимал, как тяжело будет построить из них большой дом.
Штрафные в итоге он бить научился. Уже в БАТЭ, где сначала дважды стал лучшим игроком чемпионата, а после и лучшим игроком страны. Чемпионские титулы, Олимпиада, Лига чемпионов, почин в сборной — слава навалилась на Брессана снежным комом и сделала его идолом фанатских трибун. Признание было настолько скорым и справедливым, что лишь немногие успели осознать, что этот сутулый и худощавый молодой человек добился всего не божьей милостью, а огромным трудом. У всех его медалей есть обратная сторона. С аккуратной надписью: Брессан — большой футбольный пахарь и совсем не баловень судьбы.
Откройте пошлый “youtube”, напрягите трафик и крутаните пару роликов под кодом “Renan Bressan the best”. Даю гарантию: вы не увидите на мониторе ни танцевальных бразильских финтов, ни чародейского копакабанского дриблинга, ни гуттаперчевых голеностопов, ни глаз на затылке, ни пропеллера в заднице, ни прочей аномальной футбольной анатомии. Вы увидите вполне типовой набор отточенных годами навыков, сильный и отменно поставленный удар и много-много голов. И еще от вас не скроется главное: Брессан — исключительно командный игрок. Судьбы матчей он решает не в одиночку, а при прямом пособничестве партнеров. В любой комбинации он пусть важное, но все же звено. Он был и остается не солистом, а хористом больших театров, которому, чтобы творить, нужно чувствовать локоть ближнего. Даже каунасский ленивец Ледесма в редкие минуты вдохновения мог выдать нечто, неподвластное земляку-трудоголику.
Глубокий излом в карьеру Ренана внес, конечно, контракт с “Аланией”. Но значит ли это, что в один прекрасный день бразильская рука взяла в руку не тот кирпичик? Клуб ФНЛ, с историей и титулами, реально претендующий на возвращение в премьер-лигу — нешто отвратительный вариант для футболиста-трудяги, всего в жизни добивающегося своим горбом? Неужели крапленый шанс для плавного перехода на новый уровень? Тем более, будем откровенны, широкого выбора не было и тогда — снаружи Беларуси тоже умеют смотреть “youtube”.
Это потом выяснилось, что владикавказский дьявол кроется в деталях. Что “Алания” стоит на глиняных ногах. Что находится на губительном попечении семейства Газзаевых. Что глава сего семейства носит в писаной торбе химеру объединенного чемпионата и на этой почве помалу отращивает скоморошью бороду. А его молодой наследник имеет за плечами не тренерское образование, а бессмысленный диплом юриста. При таких отце и сыне спасти “Аланию” мог лишь святой дух. Правда, случаи, когда святым духом выплачиваются многомесячные и многотысячные долги по зарплате, футбольной истории пока не известны.
Так вот: все это обнажилось позднее — в момент же трансфера осетинская картинка блестела маслом. Разглядеть в ней трещины мог только прозорливый футбольный глаз-алмаз, знакомый со странностями постсоветского общежития. Такого глаза рядом с Брессаном не нашлось. И это была его беда — быть может, самая большая.
Если вдуматься, постоянно пребывая в центре внимания, уроженец города Тубаран, штат Санта-Катарина, всегда оставался в Беларуси чужим и одиноким. Мудрый совет ему дать было некому. Переход в “Аланию” в итоге оказался ошибкой, но эту ошибку допустил кто угодно, только не наш ассимилянт.
Когда-то, после очередного урожайного сезона в БАТЭ, мы делали с Ренаном “Прямую линию” в редакции “ПБ”. Среди вопросов, заданных болельщиками по телефону, был и такой: с кем подружился в Беларуси кумир борисовской публики? После мимолетной паузы кумир, проживший в центре Европы пять лет и с точностью до междометий освоивший русский язык, ответил со всей южноамериканской прямотой: “Друзей у меня здесь нет, только жена Марианна”.
Это ведь тоже факт красноречивый. Человека более контактного и общительного трудно сыскать в белорусском футболе. Количество интервью и автографов, розданных Брессаном в наших пределах, сравнимо с числом травинок на газоне борисовского стадиона. Шутка про восточнославянскую внешность бразильца давно стала у нас затертой до дыр. А толку из всего? Ренан принял белорусское гражданство, но не был принят в белорусское футбольное сообщество. Будь иначе, разве Шитов сказал бы однажды: “Наши ребята рыгали ради этой путевки, а на Олимпиаду поедет натурализованный бразилец”… И разве Глеб добавил бы время спустя: “Брессан лишает возможности попасть в сборную кого-то из белорусов”… И разве мотив подхватили бы другие, в ком враз вспухло много-много патриотизма.
Недаром сам Брессан по сей день не упускает случая заметить, что бразильцы от нашего брата отличаются радикально. Веселым нравом. Открытой душой. И всем остальным, что составляет такую далекую от нас латиноамериканскую ментальность. В “Алании”, кстати, бразильцев было много. И это тоже предопределило выбор и судьбу лучшего футболиста страны.
Сегодня интервью Брессан не дает. Сколько-то недель уже молчит, как партизан. Он понимает, в какой карьерный переплет угодил, и какую реакцию вызовут любые его публичные слова. Раз он в совершенстве овладел искусством великого русского мата, то уж наверняка проторил дорожку и на байнет-форумы, где всегда наготове двое с носилками и один с лопатой.
Брессан сегодня завис, как компьютер, требующий перезагрузки. Завис в депрессии, в отчаянии, на сущем карьерном перепутье. Он оказался в ситуации, в которой не бывал никогда. И он снова один — отрезанный ломоть для Бразилии, неприкаянный пасынок для Беларуси.
Будь моя фамилия Кондратьев, обязательно пригласил бы Ренана на мартовский товарняк с болгарами. Сегодня это не столько нужно сборной, сколько футболисту, которого мы приручили. Но завтра это будет ненужно уже никому.