Итальянец. Виталий Кутузов: попробуй докажи, что не верблюд

О злополучной игре с “Салернитаной”, о допросах без адвоката, о компьютерном гении Мальдини, установках Раньери и отчислении из сборной. Да много о чем — Кутузов из тех футболистов, кому всегда есть что рассказать.

Футбол и хоккей

— Хоккейная команда, где ты играешь, базируется в Сесто-Сан-Джованни. Это ведь пригород Милана?
— Да, все правильно.

— Из этого делаю вывод, что в Милане и решил жить.
— Скажем так, неподалеку от Милана. Не знаю, постоянный ли это адрес, но пока работы нет, обосновался здесь.

— О нынешнем роде занятий ты обычно говоришь: получаю удовольствие от жизни…
— Времени после завершения карьеры прошло немного. Хочется отдохнуть, восстановиться. Личным вопросам уделить внимание. Вот хоккеем занялся. Это действительно приносит удовольствие.

— Возвращение в детство?
— Вроде того. Когда-то в Пинске во дворе с клюшкой бегал. Без коньков даже. Шайбу швырял. Кистевой бросок и сейчас неплохой. Команду здесь сам нашел, это любительский уровень. Стал вратарем.

— Почему вратарем?
— Давно попробовать хотел. Это во-первых. Во-вторых — ноги болят, ступни. У меня сильное плоскостопие. Носиться по льду тяжело. В воротах легче, там другой конек.

— Как строится твой обычный день?
— По-разному. Посещаю тренировки. Отвожу сына в школу. Ищу работу, общаюсь с людьми.

— Футбол?
— Почти не играю. Особой тяги нет.

— Если бы не дисквалификация, все равно закончил бы карьеру?
— Возможно. Остался без предложений. Но это тоже связано с той историей. Расследование было долгим, находился в подвешенном состоянии. Кто возьмет такого игрока? Клубы можно понять. Это как покупать лошадь, зная, что завтра она может оказаться нетрудоспособной. Мне иногда прямо говорили: игрок ты хороший, но не хотим рисковать. Да и вообще найти сегодня в Италии команду трудно. Вакансий немного.

Время и место

— Главный вопрос интервью: как вышло, что Виталий Кутузов влип в скандал с договорными матчами в серии “B”?
— Я скажу, но мне важно, чтобы слова не звучали оправданием. Оправдываться не хочу. А по существу — я просто, говоря футбольным языком, оказался в нужное время в нужном месте. Это основной фактор.

— Все вышло случайно?
— На тот момент был в “Бари” новичком. Три месяца как пришел. До конца не понимал, что вокруг происходит. Степень ответственности не сознавал. До сих пор считаю, что ничего критического не совершил. И вообще не думаю, что случилось нечто совсем уж страшное. Таких игр везде полно. Структура футбола такова, что к концу сезона во многих странах возникают ситуации, когда одним командам больше надо, чем другим. А это благоприятная почва. Меня в этой истории шокировало только предательство некоторых людей.

— Выходя против “Салернитаны”, ты ведь знал, что “Бари” отдаст очки?
— Был как раз конец сезона, команда досрочно вышла в серию “А”. Коллектив решил, что этот матч выигрывать не будем.

— “Салернитана” боролась за выживание?
— Да. И что я мог? Сказал: ребята, сделаю так, как и вы. Выбора не было. Мы хорошо в том сезоне потрудились. Выиграли чемпионат. Когда завоевали путевку, в команде, по сути, началась отпускная жизнь.
Все радовались, танцевали. Почти не тренировались в те дни. Было без разницы, как проведем концовку. Возвращаясь в прошлое, ловлю себя на мысли, что, случись такая ситуация снова, — поступил бы так же. Винить во всем можно лишь людей, которые эти закулисные игры организовывали.

— “Бари” в тот день обманул своих болельщиков?
— В том-то и дело, что нет. Стадион знал, чем все закончится. Да вся Италия знала… Болельщики “Бари” дружат с салернитанскими. Они сами хотели, чтобы мы помогли друзьям. И соперники хотели. Прямо на поле молили: ребята, не убивайте! Чувство было такое, что обыграешь их сейчас — как в спину выстрелишь.

— Кто в тот год вылетел вместо “Салернитаны”?
— По-моему, “Авеллино”. Шансов остаться у них и так вроде не было.

Допрос и пристрастие

— Важный момент: сообщалось, что за помощь дружественной команде игроки “Бари” получили деньги — 150 тысяч евро на круг.
— Сразу планировалось просто не выиграть и все. Так и вышло. Что было потом, могу лишь догадываться. По чьим-то показаниям, обрывкам документов. Кто-то сказал, что начались контакты с игроками “Салернитаны”, были получены деньги и розданы всем поровну. Кто давал, кому и сколько, меня не интересовало. Знаю только, что я ничего не получал.

— Тебя обвинили в том, что ты знал о характере матча, но не сообщил куда следует?
— Это основное, да. А дальше получилось так, что кто-то сказал про деньги — и остальное никого уже не интересовало. Попробуй докажи, что не верблюд.

— Как проходили допросы по делу? Лампой в лицо светили?
— Не так, конечно. Я сделал ошибку: ходил к следователям без адвоката. Думал, это лишнее. Кто ж знал, что они будут один вопрос по десять раз задавать. И так спрашивали, и эдак. А итальянский у меня все-таки неидеальный. Благодаря этому дознаватели и получили тот ответ, которого добивались. По сути, заставили сказать то, что хотели услышать.

— Долгое время по лезвию ходил и тренер “Бари” Антонио Конте.
— По поводу Конте вообще была большая буча. Из меня как раз на этот счет сведения выуживали — хотели установить, что он был в курсе происходящего. А я что мог сказать? Что Конте знал то, что тренер может знать в подобной ситуации. Что команда решила задачу, что турнирной мотивации у нее нет — то есть очевидные вещи. Но к моим словам приклеили другие смыслы, ярлыки. Хотя Конте точно был ни при чем. Слава богу, суд в итоге так и решил, и этот скандал не повлиял на карьеру тренера. Конте — мастер своего дела, великолепный специалист. Многие ребята старались вывести его из-под удара. Хотя риск был: когда поезд идет под откос, отдельным вагонам трудно уцелеть.

Приговор и перебор

— Газеты об этом много писали?
— Вся Италия писала. Возникало ощущение, что у кого-то была цель — как раз “съесть” Конте. А что, успешный тренер, сделал “Ювентус” чемпионом… Не скажу, что под него клубы подкапывались, но, возможно, какие-то люди из самой системы итальянского футбола.

— Букмекеры принимали ставки на тот матч?
— Кажется, были ставки. И наши ребята их вроде бы тоже делали. Правда или нет — не знаю. Я в жизни не переступил порог ни одной букмекерской конторы.

— Ты сказал о “предательстве некоторых людей”. Что за предательство?
— Впоследствии выяснилось, что в следующем сезоне, уже в серии “А”, сдавалась чуть ли не каждая вторая игра. Дерби с “Лечче” было. На кону стояла судьба “Бари”: вылететь или остаться. Отдали и дерби. Ну и вылетели. К счастью, я тогда не играл. Был травмирован.

— Вообще чувствуешь, что несешь заслуженное наказание?
— Считаю, если виноват, то незначительно. Три с половиной года — слишком много. Страшно то, что остался без футбола. Мог бы еще поиграть. Силы были. И здоровье. А так — все суды, суды…

— Итальянский футбол сильно поражен вирусом “договорняков”?
— Здесь этого намного меньше, чем в других странах. Мне так кажется. Просто борьба идет колоссальная. Думаю, если бы такая борьба была в Беларуси, мы бы узнали много интересного. А в Италии еще и чемпионат устроен так, что командам всегда есть за что бороться. Кто-то за выживание бьется, кто-то за места в Лиге чемпионов, Лиге Европы. Интриги сохраняются до последних туров. Нечасто бывает, что клубы теряют мотивацию.

— История с дисквалификацией ударила по твоей репутации?
— Кто меня хорошо знает, тот своего мнения не изменил. Все нормально, меня поддерживают. И в Италии, и в Беларуси — ребята звонят, говорят, мол, из тебя сделали неизвестно кого. Обывателю что-то объяснить труднее. Что у нас на форумах, что в итальянском интернете — всякого, конечно, можно прочитать о себе.

Галлиани и Капский

— Меняем тему. Самая потрясающая история про футболиста Кутузова — как его продали в “Милан” прямо в перерыве минского матча Кубка УЕФА. Таков фольклор…
— В перерыве или нет — не в курсе. Но к тому времени Галлиани с Капским точно тему обсудили. После игры Анатолий Анатольевич сообщил, что “Милан” проявляет интерес. Для меня это было как обухом по голове. Шокирующе приятная новость, море эмоций. Все решилось в течение нескольких дней. Ответный матч смотрел уже по другую сторону баррикад — стал игроком миланского клуба.

— Роль случая?
— У “Милана” тогда трансферный вектор был направлен на Восточную Европу. И еще я в те годы часто пересекался с итальянцами. За “молодежку” отбегал три цикла, играли, помню, даже против поколения Пирло и Аббьяти. И всегда я неплохо выглядел. Плюс перед матчами с БАТЭ “Милан” проводил разведку. Приезжал специальный человек, смотрел матчи. Он, кстати, до сих пор в структуре клуба работает. Джиджи Балестра. Пожилой, еще ван Бастена тренировал. Вот он первым и рекомендовал руководству: парня из Борисова надо брать. Впоследствии много со мной занимался. Его специализация — тренер по технике. Я всегда считал себя техничным игроком, но в Италии открылись такие нюансы… Балестра объяснил, что такое скоростная техника, другим вещам научил. “Бомбили” с утра до вечера. Джиджи для меня как ангел-хранитель. Такой отличный дедушка. Созваниваемся до сих пор. Благодаря ему у меня получилась неплохая карьера. Да, в “Милане” не заиграл, но это дано не каждому. Зато прошел через другие клубы, пережил много потрясающих эмоций.

Шевченко и Каладзе

— Был в “Милане” еще один дедушка — грузин Резо Чохонелидзе. Говорил в интервью, что при медосмотре новичков команды изучают вдоль и поперек — вплоть до проверки прикуса.
— Мне сразу удалили зубы мудрости. У них это обязательная процедура. Как-то все это связано с работой спины. Я приехал, сходил на первую тренировку — чуть не умер. А посидел у дантиста — сразу все изменилось! Ощущения после работы — еще бы две тренировки отпахал. Получается, что удаление зубов мудрости открывает у спортсмена дополнительные возможности. Итальянцы считают, что рот человека — вход в его организм. Если все в порядке там, то и спина, и позвоночник не подведут. Вообще подход к здоровью футболистов очень серьезный. И специалисты сильные. Медосмотр у меня был — тщательнейший. Все смотрели — зубы, колени… В конце консилиум. Только там, посовещавшись, врачи вынесли заключение: парень здоров, может работать.

— Как ты со своим плоскостопием прошел через тот консилиум?
— Это как раз проблемы не представляет. В футболе много ребят с плоскостопием. На игру это мало влияет. Ну, может, труднее что-то делать на большой скорости, тяжелее “взрываться” на поле. Это компенсируется другими качествами.

— От финансовых условий миланского контракта пошла кругом голова?
— Там не было ничего запредельного. По нынешним меркам, вообще копейки. Мне кажется, сегодня в чемпионате Беларуси многие столько получают.

— Шевченко и Каладзе что за люди?
— На тот момент мне сложно было понять. Звезды и звезды. А что такое звезда? Это интервью, машины, квартиры. Человека столько всего окружает, что не разобраться, какой он по натуре. Будто куполом окружен. В чужую жизнь вообще лезть некрасиво. Особенно молодому. Сильной помощи от Шевченко и Каладзе я не получил. Общение было — “привет-пока”. Говорю не в укор — просто как факт. Я больше с молодежью общался, с тем же Массимо Донати. Плюс Балестра. Плюс Резо. Вскоре сам во всем начал разбираться. Чтобы сносно заговорить на итальянском, хватило трех-четырех месяцев.

Мальдини и Анчелотти

— Самая интересная история в раздевалке “Милана”?
— Драк при мне не бывало. Мелкие конфликты вспыхивали иногда, но Мальдини был таким капитаном, что разруливал их в одну секунду.

— У Мальдини тоже купол?
— Красноречивая история. Я едва приехал, поселился на базе. Возникла проблема с компьютером — не мог подключиться к интернету. Сейчас это пара пустяков, а тогда новая информационная эра только начиналась. Я к Резо — тот: “Не разбираюсь, иди к Паоло, он компьютерный гений”. И вот я после первой тренировки подхожу к капитану и на ломаном итальянском осторожно излагаю просьбу. В ответ: “Не вопрос, приноси ноутбук после обеда, разберемся”. Пришел к нему в комнату. А было межсезонье, время тяжелой работы. И Мальдини три часа мучился, пока все не заработало! Наконец захлопнул “комп”: все в порядке. И мы пошли на вечернюю тренировку. Для меня это было шоком… Авторитет, знаменитость, звезда. Другой бы сказал молодому: делай сам. Но ему было важно, чтобы новичок не испытывал проблем. Настоящий капитан. После этого, скажу честно, настрой у меня был такой, что для Мальдини на поле сделал бы все.

— Анчелотти был помешан на тактике?
— Нет, абсолютно. Сила Анчелотти в другом — в человеческих качествах, в психологии. Он всегда давал понять футболистам: ребята, я за вас. Мы вместе, если надо, помогу, во всем разберемся — и так далее. Был частью коллектива.

— Хорошо. Тогда так: кто из твоих итальянских тренеров был самым изощренным тактиком?
— Вентура. Работали с ним в “Пизе” и “Бари”. Гений тактического дела. О его методах легенды ходили по всей Италии. Доходило до того, что соперники присылали шпионов, и те откуда-то с холмов снимали на камеру наши тренировки. Что интересно, Вентура об этом всегда откуда-то узнавал. И мы специально валяли дурака. Чуть ли не танцевали. Дезинформировали чужих разведчиков. Тренер ходил, смеялся: пусть снимают ребята…

Киллер и выживание

— Вентуру ты как-то даже в Минск привозил…
— Отношения с ним очень хорошие. Долго вместе работали, не один пуд соли съели. Теории он давал много, но растягивал объем на неделю. Четыре часа попробуй высиди, а когда каждый день по чуть-чуть — уже легче. А информация важнейшая. Игроки слушали с открытым ртом. Было ощущение: вот сделаешь так, как просит тренер, — обязательно победишь.

— У Земана, говорят, адские тренировки…
— О, над “физикой” в “Авеллино” работали постоянно. И результат делали за счет кондиций. Правда, в других компонентах оставались пробелы. Иногда это оборачивалось катастрофой. Проигрывали из-за тактических провалов.

— Футболистов выворачивало после земановских нагрузок?
— Бывало и похлеще. Людей чуть ли не выносили с поля. Сборы были очень тяжелые. И во время сезона нагружали прилично. Режим выживания. Земан-тренер — это такой серийный киллер. И человек специфический. Поговорить с ним было невозможно. Лишь к концу сезона я его раскусил.

— Тебя с поля выносили?
— В “Авеллино” приехал из “Спор- тинга”. Две недели перед этим не тренировался. А здесь будят: вперед, за работу. Провели утреннее занятие. После этого — кросс 10 километров. Ребята привычные — поперли, я даже за вратарями не мог угнаться. Попал в “яму” недели на полторы. Все болело, какие-то болячки повылазили. Морально был убит. На поле мало что получалось. Пахота-пахота… Несколько раз собирал вещи, чтобы уехать.

— Что останавливало?
— Садился и думал: е-мое, кто сильнее — я или он? Никогда же никому не уступал. В итоге говорил себе: еще не предел — и продолжал работать. Потом еще в комнату ко мне парня подселили. Быстро нашли общий язык, сдружились. Стало намного легче. И чемпионат потом прожили вместе, и до сих пор отлично общаемся. Он сейчас детей в “Пескаре” тренирует.

Раньери и Криштиану

— Команда, в которой было некомфортно?
— “Парма”. Текучесть кадров была большая. Тренеры приходили один за другим — Раньери, Пиоли, Ди Карло. Сплошные пересменки. Руководство менялось. Финансовые проблемы. Из-за всего этого и коллектив не мог сложиться. У меня еще и ахиллы стали воспаляться.

— Раньери на установках ораторствовал?
— Душевно очень выступал. Грамотно подбирал не только слова, но и интонации. Сразу как пришел, такую проникновенную установку выдал — чуть не расплакался.
Мы притихли, сидели впечатленные. До этого команда на вылет стояла. С Раньери начали выигрывать.

— Притчи вроде малофеевских рассказывал?
— Иногда. Какие-то истории, басни. Надо вспоминать. Вот про собаку что-то было. Которая кость ухватила и не выпускает. Другие собаки бегут рядом, кусают ее за бока, провоцируют. Она все равно несет — терпит, отвечает сквозь зубы. И в итоге своего не упускает. Раньери заканчивал эту историю словами: вот и нам так надо — вцепиться в результат и, как бы нас ни кусали, донести до финиша.

— Криштиану Роналду каким помнишь?
— Обычный парень. Когда встретились в “Спортинге”, мне был 21 год, ему 17. Полсезона жили в одной комнате. Он любознательный очень, все узнавал, чем живут русские люди. В Европе всех игроков с постсоветского пространства считают русскими. Я что-то отвечал, потихоньку португальский осваивал.

— Гель на голову он уже тогда выливал?
— У них все это с раннего детства. Такая нация, хотят быть яркими, элегантными. Достаточно на сборную посмотреть — она вся в геле.

Пунтус и Булыга

— Самый крупный штраф, заплаченный в Италии?
— После инцидента в сборной, когда меня отчислили после минского матча с албанцами. Я не был причастен к той истории, но информация вылилась такая, что… Будто бы Кутузов чуть ли не Булыгу побил! Хотя мы с Виталиком лучшие друзья. Стал заложником ситуации. Булыгу какой-то посторонний человек ударил, это с любым может произойти прямо на улице. Я же в тот вечер отдыхал дома, никуда не ходил. Но из сборной меня выставили, а пресса расписала… Итальянские журналисты все перепечатали. Возвращаюсь в “Парму”, мне говорят: “Вы что, напились в сборной?! От тебя человек пострадал?!” Ну и влепили штраф.

— Большой?
— Не то пять, не то десять тысяч евро. Но потом разобрались во всем. Убедились, что я ни при чем. Все вернули.

— Тебя Пунтус отчислял?
— Да, сказал, что это его решение.

— Долго после этого были не в ладах?
— У меня нет претензий к Юрию Иосифовичу. Знаем друг друга много лет, вместе прошли через разные испытания, в БАТЭ и не только. Он помог мне в становлении, я ему, наверное, тоже пользу принес. Все нормально. Пару раз пересекались впоследствии, разговаривали, Пунтус тогда МТЗ-РИПО тренировал. Я видел, что он не хочет лишний раз тот случай затрагивать. Но по-человечески мне было интересно: как так вышло? В итоге Иосифович остался при своем мнении, но логики здесь я не вижу.

— Ты оказывался вне сборной и при Штанге. Переписывался с ним по факсу…
— Там другая история. В “Парме” ахиллы совсем замучили. Перешел в “Пизу”, начал лечиться, форму набирать. Тяжело было. Вот и попросил не вызывать, тем более те матчи ничего для сборной не решали. А когда дела в клубе пошли в гору, в Пизу приехал Ирмшер. Я был в отличной форме. После матча, как мне рассказывали, Харальд звонил Штанге и докладывал: у нас есть футболист мирового класса. Вскоре в сборную вернулся. И как! Обыграли албанцев 4:2 и голландцев 2:1. В Тиране я забил два.

— Когда за сборную игралось наиболее приятно?
— Всегда в принципе. Но время Штанге все же отмечу отдельно. При Бернде было комфортно. Он многое сделал для того, чтобы мы стали настоящим коллективом. Сборная незаметно выросла — и словно даже возвысилась над федерацией. Нами не нужно было управлять. Сами делали на поле все, что могли. Да, никуда в итоге не вышли. Но в этом в принципе Штанге не виноват.

Курица и навар

— Друзей у тебя в Италии много?
— Очень. Хоккейные, футбольные. Здесь дружный хоккейный мир. Я даже удивился. Полно приятелей среди простых итальянцев. С ними мне почему-то легче в общении.

— Итальянская поговорка, которая больше всего нравится?
— Ой, надо переводить… Часто говорят примерно так: из старой курицы хороший навар. Вроде нашего “старый конь борозды не портит”.

— Думаешь уже по-итальянски?
— Нет. Просто иногда некоторые слова на русском не сразу вспоминаются. Приходится по-быстрому перебирать в уме.

— В семье по-русски разговариваете?
— Да. Жена белоруска.

— На личном фронте у тебя тоже бывали бури. Будем тему открывать?
— Лучше не надо. Хочу уберечь родных от лишних переживаний.

— Ты сказал о сыне. Занимается футболом?
— Нет. Не хочет. У меня двое сыновей. Один еще от первого брака.

— Когда в Минске был последний раз?
— Не вспомню уже… Года два назад. Или три.

— БАТЭ вернул Глеба. О твоем возвращении хоть раз речь шла?
— Если и шла, то больше у вас в Беларуси. Со мной никто на эту тему не общался. Сейчас я мало читаю прессу. Информацию получаю от знакомых ребят.

— Дружбу с Гончаренко сохранил?
— Она, скажем, никогда не была слишком тесной. Пересекались, общались, и сейчас в принципе можем созвониться. Но друг — это все же нечто большее.

Дело и время

— На “Сан-Сиро” когда последний раз был?
— Когда сыграл там свой последний матч. На футбол не хожу. Много времени забирает хоккей. Вторник, четверг, суббота — тренировки. Плюс игры, разъезды. Иногда длительные. Недавно в три ночи с выезда вернулись. Интересный был матч, лидера победили. Играли на открытой площадке, под навесом. На трибунах болельщики, человек семьсот.

— Раньше тебя то и дело винили в лишнем весе. Как сейчас с этим?
— Серьезных проблем с весом никогда не было. Может, кто-то хотел, чтобы были, не знаю. У меня нормальная конституция. От первого дня итальянской карьеры до последнего имел одну и ту же массу тела. Такая она и сегодня.

— Что больше всего раздражает в итальянской жизни?
— Люди живут по часам. Это напрягает. Обед — строго с часу до трех. Ни раньше, ни позже. У нас как? Опоздал — поел без проблем. Здесь — правило дурного тона. И на работу это переносится. В субботу и воскресенье беспокоить кого-то нежелательно. Ни адвокату не позвонишь, никому. После девяти вечера — то же самое. Неудобно. Но я привык.

— Долго еще собираешься получать удовольствие от жизни? С твоим бы опытом — в тренеры…
— Нет у меня тяги к этому делу. Чтобы тренировать, необходимо терпение и много других качеств.

— Глеб не против агентом попробовать…
— Я бы Саше не советовал. Неоднозначное занятие. Мне больше нравится работа функционера, например, спортивного директора. Это если о футболе говорить. Что я в него вернусь — далеко не факт.