Тур 1. Выездная модель. Место изменить нельзя

“Милиция фанатов “Динамо” встречает. Я сказал, что везу корреспондентов. “Гаевый” спросил у омоновца, нужны ли ему корреспонденты. Омоновец ответил, что не нужны. Едем дальше…” — завел мотор.
Через полтора часа стадион “Спартак” соберет на трибунах наибольшее в стартовом туре количество зрителей, включая ту самую динамовскую торсиду, — но лишь для того, чтобы “Днепр” опять проиграл.
Могилев вполне типичный для наших юдолей футбольный город. Как большинство себе подобных, он больше отдает, чем берет. Отдает кадры — и в разных сборных играют уроженцы здешних мест, включая лучшего футболиста страны. И во флагманском Борисове живет-здравствует, то расширяясь, то сужаясь, могилевская “суполка”. И за “Динамо” позавчера единственный, но победный мяч забил иронией судьбы полузащитник днепровского воспитания. Стадионный Левитан, объявляя о знаменательном событии, даже заплутал в системе текущих ценностей. “Гол заби-и-ил!” — возвестил торжественно. “Иго-оррь! — взял паузу почти как Майкл Баффер. — Во-о-ронков!!!” — залп из тридцати орудий. Стадион дурного порыва не подхватил. На трибунах эмоции смешались как кони-люди. Кто-то заржал: “Он что, забыл, что Воронков уже не наш?!” Кто-то взвился: “Он что, мля, о…л?!”
Да, Воронков как будто никуда и не уезжал. Уж каким оторопелым удивлением мы встречали трансфер в “Динамо” этого 32-летнего белшиновца — и старый он, и в больших клубах не играл, и почти ничего не выигрывал… Ну, на кой такой кадр “Динамо”, где с некоторых пор в чести либо молодые-перспективные, либо сборники, либо на худой конец Сычевы? Воронков ведь совсем иной породы, совсем от другой сохи. У него даже нет странички в википедии, каковая имеется, например, у 19-летнего Никиты Корзуна. Только старый конь борозду пашет глубоко и ровно. И динамовские болельщики уже гадают, как крепко залипнет на скамейке означенный Никита, прошедший на пути в википедию все юношеские сборные.
Отдавая другим лучших, Могилев прибирает у окружающего мира сущие крохи. В воскресенье против “Динамо” играли, к примеру, Мастяница из второго литовского дивизиона и Мнатобишвили из третьего грузинского. Журналисты, переписывая в пресс-центре фамилии, нервно переспрашивали: “Мбат… мгат… швили?” Бедный на финансы “Днепр” обречен лепить обойму из таких вот безвестных разночинцев, которые осенью будут героически сохранять для команды место в высшей лиге. Уж куда таким скромным “наймитам” до темнокожего столичного легиона, где что ни “очи черные” — там и стать, и пластика, и навык. И суммы прописью со многими нулями.
Впрочем, весной все матчи серы — и могилевчане запросто могли уйти от поражения. Недавно оперившийся “полурослик” Шрамченко, подтянув трусы почти до подмышек, выпорхнул сначала из резерва, а после — и на рандеву с Гутором. В такт хлипкому удару, так и не ставшему голевым, стадион зашелся криком, а какой-то мужик на верхнем ряду чуть не выпрыгнул из туфель. Вскочил как ужаленный, заорал заполошно: “Ааааа!”, перепугав засевшую ниже детвору. “Да стихни ты уже!” — недобро гыркнули ему откуда-то сбоку. Мужик обиделся и ушел домой.
Вообще все в Могилеве в этот день было мило. Мило и… безалаберно. Заместитель мэра взялся толкать приветственную речь, а микрофон фонил и сбоил — и выходило почти как у Аверченко: “Да здра!.. Рад приветст!.. Уважаемые боле!..” Бабушка на подсобном хозяйстве манишки для фотокоров отрывала от израненной души: “Не дам, бо в прошлый раз не все вернули!” Тот самый диктор пригласил всех встать для “исполнения” гимна. Пока лилась музыка, зрители продолжали занимать кресла, обнаруживая подчас удивительное. Чье-то место оказывалось занято — и начинались неразрешимые споры: “У меня билет! А у меня абонемент!” А чьего-то номера на трибуне не существовало в принципе. Добравшийся до верхних ступенек хлопец в куртке-ветровке вертел в руках бессмысленную бумажку: “Так, сектор есть, ряда и места… нету…” Придраться было не к кому. Товарищ капитан в милицейской форме разводил руками и правильно делал.
Но все, разумеется, как-то устраивалось. Способность к самоорганизации и самодисциплине неискоренима в нашем человеке и проявляет себя везде — в очередях и на рынке, в трамвае и на стадионе. И даже отсутствие на могилевском “Спартаке” элементарного — банальных точек общепита с чебуреками и растворимым кофейком “в ассортименте” честной народ совсем не возмущало, а только заставляло напрягать жилу. В перерыве людская речка просто вылилась за пределы спортобъекта и растеклась по прилегающим “продмагам” улицы Первомайской. И как-то успевали болельщики смотаться туда-сюда, и затем наново отстоять очередь к металлодетекторам. Все-таки опыт — страшная сила. Особенно если обратно пускают с мороженым и минералкой.
Уже приходилось писать и еще не жалко: Беларусь станет футбольной страной ровно в тот день, когда нормальный футбол вернется в областные города. Там его любят просто так, безответно, и зрителя не надо умасливать привходящими бонусами и прочим маркетингом. Была бы боевитой родная команда — остальное приложится. Но пока Могилев, Брест и Витебск скребут по сусекам и играют, как бог на душу положит, болельщицкого энтузиазма хватает лишь на стартовые туры. В следующий раз четыре с половиной тысячи “Спартак” уже не соберет. И далее кривая посещаемости потихоньку надломится и поползет к привычным плинтусам. К осени на трибунах останутся самые стойкие.
…Через час после финального свистка в околостадионном скверике у неработающего фонтана народу уже почти не было. Два мужичка почтенных лет заговорщицки ютились на лавочке, шурша целлофановым пакетом. Пройти мимо залетному корреспонденту воспрепятствовали “чотким” и прямым вопросом: “Выпьешь с нами? Не бойся, милиция уже ушла…” — сверкнув золотым зубом, ощерился главный. “За что тостуете?” — “А просто так, за хорошую погоду. Не за футбол же наш могилевский…” — заржали, булькая уже выпитым. Милиции вокруг и правда не было.