Планета футбол. Своими глазами. “Sahara” значит “помощь”

Нас попросили сделать запись в книгу почетных гостей. О нас написали на сайтах goalnepal.com и givemegoal.com. “Андрей Вашкевич и Антем Фанда в академии “Сахара” — в этом был определенный шарм. Я начал понимать, что чувствуют иностранцы после посещения какого-нибудь учреждения в белорусском райцентре.
— Даже с “фейсбука” списать не могут правильно, — расстроился Артем Фандо.
— Тебе лишь бы учить! Посмотри, что у тебя на ленте новостей творится! — сказал я, после чего Артем не разговаривал со мной часов тридцать. Обдумывал симметричный ответ.
Дипеш рассказал нам, что академия “Сахара” — одна из лучших в Непале. Частично — потому что в Непале в принципе мало академий. Частично — потому что проект для страны действительно уникальный.
Тридцать детей из неблагополучных семей живут здесь и учатся футболу и жизни. Хотелось бы больше, но спасибо и на этом. Школа строилась исключительно на пожертвования сердобольных людей — непальцев и иностранцев. За это залы, комнаты и даже стулья в школе назывались именами благодетелей. Кого-то выбили в мраморе на входе, кого-то вырезали на столах в столовой. Каждому — в соответствии с вложенными средствами.
От Непальской ассоциации футбола не поступило ни рупии. Хотя чего проще — дать “Сахаре” немножко и автоматически примазаться ко всем успехам школы. Каковых пока тринадцать — именно столько профессиональных контрактов заключили выпускники академии. Включая ставшего здесь легендарным Анила Гурунга — звезды “Мананга”, которого вызывают уже и в сборную Непала.
Вообще из тринадцати профи семеро носят фамилию Гурунг. Гурунги — народ, обитающий в горах близ Покхары. Они исповедуют буддизм, говорят на языке тибето-бирманской подсемьи (то есть скорее ближе к китайскому, чем к непальскому). И фамилии у них, видимо, появились совсем недавно.
Мы спросили: где же дети, почему не на тренировке? Оказалось, они в школе — в Покхаре. Дети должны были вернуться с минуты на минуту. Минута наконец прошла, и они высыпали на площадку перед корпусом с надписью “Sahara Academy”. Все в одинаковой школьной одежде.
Они выглядели грустными и напуганными. Особой радости по поводу нашего приезда будущие Анилы Гурунги точно не испытывали. Их глаза, непонятно почему, выражали только одну мысль: наверное, будут бить. Детей выстроили перед нами в шеренгу.
— А теперь пожмите им руки!
Мы с Артемом прошли вдоль шеренги, как и. о. царя Бунша мимо жен Ивана Грозного, тряся маленькие ладошки.
— Будем надеяться, что из них вырастет новый Анил Гурунг и принесет вам побольше денег на развитие академии. — сказал я. — А сколько “Мананг” вам, кстати, за него заплатил? Если не секрет, конечно.
— В смысле, “заплатил”? — переглянулись президент и директор “Сахары”. — Ничего. А что, должен был?
— Ну вы же воспитывали игрока, вкладывали в него ресурсы. Они должны вам платить.
— Заплатить? Как заплатить?! — переглянулись “сахарцы”. — Они нам должны?!
— Ну, это смотря какие в Непале правила. У нас в таком случае платят.
Непальцы повернулись друг к другу и начали оживленно обсуждать и махать руками. Видимо, сама мысль о том, что где-то могут платить за воспитание юных талантов, была для них весьма нова.
— Мы проверим, — сказали они наконец. — Вдруг и правда должны.
Нас повели на экскурсию. Сначала в столовую, потом в тренерскую, потом в комнаты детей. Под лестницей была разложена какая-то тряпка, на которой проращивали картошку. Рядом стояли пустые пластиковые канистры из-под воды.
Кельи детей были аскетичны до предела. Живут в комнатах по шесть человек. В них три двухъярусные кровати, шесть шкафчиков и портрет благодетеля, именем которого названа комната. На этом — все. Уроки дети делали прямо на полу, разложив на нем покрывало.
У них — две тренировки. Одна — утренняя — еще до отъезда в школу. Вторая — после возвращения. Для занятий и игр у академии есть стадион. По непальским меркам, просто шикарный. Мы столько смотрели на солому “Дасаратха Рангасалы” и схожий по консистенции как бы газон главного стадиона, что могли увидеть в местной ДЮСШ любую катастрофу и не удивиться. Но мы все-таки удивились — потому что поле было по сравнению со взрослыми стадионами почти выдающееся. Оно было даже условно зеленым. Правда, кое-где от чрезмерно усердного поливания стояли лужи. Но, так или иначе, газона с более футбольным цветом в Непале мы не видали — ни до, ни после.
“Сахара” — важный проект и для близлежащих домов. Под академию здесь построили водонапорную башню — поле поливать. Которую используют все. Несмотря на номинальную приписку к Покхаре, от центра города комплекс так далеко, что можно было уже засчитать за отдельную деревню. Адрес вообще забавный: “Bus Park, Pokhara-9, Nepal”. Хотя никакого автобусного парка мы не видали.
Вокруг находились сносного вида трибунки. В общем, это был настоящий боевой стадион. Для детско-юношеских соревнований, по крайней мере, точно бы сгодился. Однако как раз для этого он не использовался. В силу полного отсутствия в Покхаре и окрестностях детско-юношеских соревнований.
“Сахара” работала причудливо. Сюда набирали неблагополучных детей в возрасте шести-семи лет — и они росли, тренируясь, но почти без спаррингов. Когда возраст позволял участвовать в каких-нибудь полувзрослых турнирах, туда заявлялись. Даже третий непальский дивизион “Сахаре” не по карману. Оставались региональная лига Покхары и всякие стихийные “пули”. Как в таком режиме мог вырасти какой-нибудь профессионал, можно было только догадываться. Видимо, даже это было лучше, чем просто гонять мяч во дворе.
Внизу текла невероятного бирюзового цвета мелкая речка. В холодной воде лежали белые камни. Невдалеке возвышались красивые зеленые холмы. А еще дальше — стена из семитысячников и восьмитысячников, посыпанных снежной пудрой. Наверху — восхитительное небо, не пахнущее сапогами. Эти дети должны были стать буддистами и созерцать. Но вместо этого они тренируются в семь утра и пять вечера, чтобы играть в суетную и нездешнюю игру, вызывая недоумение всего вечного вокруг.
Уже под конец, когда мы собирались уезжать, вспомнили, что в думах о будущем непальского футбола забыли про самый очевидный вопрос: а почему, собственно, “Сахара”? Что может быть общего между пустыней и детско-юношеским футболом?
В смысле, какая пустыня, ответили нам. “Сахара” — по-непальски означает “поддержка”, “помощь”. А пустыня ни при чем.

В СЛЕДУЮЩЕЙ СЕРИИ
“Кто бы мог подумать, что здесь, в Гхорепани, на высоте 2860 метров над уровнем моря, на фоне грандиозной холки Аннапурны, люди тоже играют — и в баскетбол, и в волейбол. Они вколачивают в площадку спайки, забивают свои слэм-данки, выпуская изо рта клубы пара.
Там, внизу, в Катманду, на полутора тысячах, сейчас градусов шестнадцать, совсем весна, проснувшиеся первые бабочки. Еще ниже, у индийской границы, уже и двадцать пять днем бывает, и совсем лето.
Здесь по ночам замерзает вода, поэтому все колонки оставляют открытыми — чтобы не замерзли трубы и шланги. Здесь нет и никогда не было отопления. Здесь климат другой, и к нему нужно привыкать остальным, равнинным людям.
Мы сидели и смотрели волейбол с баскетболом в декорациях Гималаев. На следующий день нам предстояла кульминация всего похода — восхождение на самый банальный туристический холм вблизи Аннапурны — Пунхилл. 3210 над уровнем моря”.